В сонном царстве теней
Глазам было больно. Веледа упрямо отказывалась моргать, уставившись себе под лапы, и небыстро тащилась за старым Зориаком. Еще с самого утра она чувствовала себя не в своей тарелке; всякий раз, стоило прикрыть веки, инквизитору мерещилась всякая дичь. Инсомния настигала, но в этот раз не накрывала волной, а настойчиво дышала в спину, словно ожидая, когда волчица сдастся. Первый день пути прошел относительно спокойно: волки оторвались от нянек и доброжелательно настроенных фонтанчиков заботы, выдвинувшись в наверняка опасный путь. Веда и сама понимала тревогу Ордена. Новообретенные вожаки разом срываются в странную экспедицию - разве не так начиналась абсолютно каждая катастрофа, настигающая подземную стаю? Будь Веледа более суеверной, сейчас бы её лапоньки дрожали от страха, а не приминали жухлую, почти безжизненную траву, побежденную плотным покровом мхов; инквизитору было плевать на роковые закономерности. Инквизитор для того и существует, чтобы разрушать цепочку гнетущих событий и вырывать у судьбы теплые куски.
Моргнула, не сдержалась, когда от неловкого шага Зориака в глаз белошкурой отлетела песчинка. И в тот же миг её окутал мягкий поток несущейся вперед толпы странных, изодранных белесых фигур. Веледа остановилась как вкопанная, силясь взять себя в лапы, и через несколько мгновений вновь таращилась на две матерые морды, которые, обернувшись, с беспокойством на неё взирали. Видимо, инквизитор в тот момент издала странный звук, но это же не повод снова с ней нянчиться!
- Все под контролем, - процедила Веда, ускоряя шаг и поднимая голову. Она вырвалась было вперед, но убавила скорость и поравнялась со Свабу. - Куда бы нас не занесло, все стремится туда, - изрек инквизитор довольно туманно, однако голос её больше не дрожал.

Отредактировано Веледа (2017-07-23 12:32:50)

Начало сезона: "В сонном царстве теней"

Сердце колотилось о рёбра так сильно, словно собиралось проломить костяную клетку и умчаться прочь. Зверь судорожно хватал пастью воздух, которого казалось мало - ноздри трепетали, хриплое дыхание словно разрывало барабанные перепонки своим шумом. Всё это Мкаа то ли снилось, то ли происходило наяву. Кто-то шёл, кто-то огромный. За ним? Это пугало, ведь шаги грохотали где-то совсем близко. От этого белая шерсть амонкирита становилась дыбом, а сам он метался, не зная, куда ему деться, лишь бы неведомый кто-то не настиг его, не нарушил личное пространство.
Чёрный луг кажется волку пустынным, а звёзды на не менее чёрном небе холодно смеются в разноцветные глаза Солея, словно насмехаясь над ним, над его беспомощностью и тем, что бежать волку особо и некуда. А когда небо заслоняет чей-то огромный силуэт, Соль вздрагивает крупно, пятясь назад, хотя воспалённых мыслей касается догадка о том, что силуэт этот везде - и спереди, и сзади, и сбоку, и сверху. Возможно, посмотри разноглазый себе под лапы, то и там бы увидел то, что повергло бы его в первобытный ужас.
И уже минуту спустя хищник мотает лобастой головой, пытаясь отогнать от себя смутные воспоминания о том, что произошло только что. Я спал? Как так? Может ли быть так, что амонкирит просто потерял сознание? Или он всё это время в сознании и оставался? Что же произошло с ним? Видение? Образы?
И теперь только зверь понимает, осознаёт, и лапы подкашиваются, и тело бросает в чёрную землю в почтительном поклоне. Амонкира снизошла к нему, смертному, он не смог бы перепутать свою Богиню ни с кем другим. Она была прекрасна, она была ужасна, она была всепоглощающая. Но почему Богиня здесь? И где находится это самое "здесь"?
Молчание тяжким бременем ложится на плечи Солея. Он не знает, что заставило божество спуститься в мир смертных.
Или мне это лишь снится?
Соль не знал, находится он в мире забвения, или же в мире бодрствования. Явление Амонкиры задачу не упрощало - идол мог явиться как во сне, так и вне его пределов.
- Моя Богиня... - Прохрипел охотник, едва не взрыхливая собственным носом землю пред Её лапами. Не стоило смотреть на Амонкиру без её разрешения. Не велено смертным взирать на лик их богов. И Солей очень хорошо знал обычаи его мира, где Амонкиру почитали и едва не трепетали перед Ней, перед именем Её. Дурак тот, кто решил выжечь калёным железом в мозгу Мкаа новое имя - Варга. Этому не бывать никогда, потому что нет никого, кто мог бы превзойти Амонкиру во всех смыслах. И Соль не лебезил перед Богиней, нет. - Я не знаю, чего Вы ждёте от меня, я не смог попасть в Ал-Амонк. Я столько раз пытался вернуться, потому что нужнее там. И вот теперь я здесь - это место мне не известно. Что я должен сделать? Чем я заслужил честь находиться рядом с Вами? - Солей не поднимал взгляда, всё ещё преклоняя голову перед силой и властью существа другого порядка, высокого рангом и намного более опасного и сильного, чем всё то, что находилось в мире смертных.

Отредактировано Soleil (2017-07-25 00:04:57)

Казалось, звёзды засыплют его, попадут в глаза, в уши, в нос, перекрывая дыхание. Эти звёздные жемчужины были ослепительно великолепны, но амонкирит чувствовал, что они таят в себе некоторую угрозу, но в чём она заключалась, волк не смог бы объяснить. Он крутил головой, прослеживая скорое падение то одной, то другой светящейся точки, он смотрел, как звёздный жемчуг словно стягивается к его лапам, а потом исчезал в угольной траве, впитываясь в землю, а потом подсвечивая её словно изнутри. Солей удивлённо смотрел на собственные лапы, которые словно тонули в искрящейся лазури. И не было лапам ни холодно, ни горячо, словно падающие звёзды-жемчуга были бездушны и невесомы.
Звёзды шумели, падая, оглушали своим стуком, иногда слишком навязчивым и раздражающим.
Но голос Богини отвлёк Мкаа, заставил волка сконцентрировать всё своё растерянное внимание только на Ней, на Её словах.
Осквернение? - Вслух Соль не решился спросить.
Может быть, Амонкира покажет ему? Или же объяснит? Но с какой стати должно божество что-либо объяснять? Разве не должен он сам понять то, что от него требуется?
А звёзды тем временем всё сильнее барабанили о землю, и Солей не мог думать о чём-то конкретном, слушая только лишь эту странную дробь. А вот свечение сверху озарило на миг чёрный луг, являя амонкириту его родину, его земли - такие родные, и такие недостижимые, дикие, далёкие. Высокая трава родной долины была неестественно высока, и тёмный налёт на сочных травинках пугал охотника. Он взирал на всё это с опаской, удивляясь ещё больше, когда буйные травы потянулись к нему, вроде бы и ласково укутывая, но при этом касаясь шкуры, нарушая драгоценное личное пространство и пробуждая в белошерстном звере панику, сковывавшую конечности. Он не мог шевелиться, не мог дышать - травы касались его, обвивали лапы, корпус, словно стараясь поглотить волка целиком.
Но Она спасла его. Амонкира. Она схватила Солея совсем безболезненно, вытягивая из чёрной пучины Скверны, Богиня коснулась его, от чего вздох облегчения сорвался с чёрных губ и мелькнул благодарностью в разноцветных глазах. Впервые за всю свою недолгую жизнь Солей ощущал, что парит над землёй - Амонкира держала его высоко, почти в поднебесье, разодранном мироздании измерений, а волк смотрел вниз, туда, где чёрное, пугающее пятно пожирало землю, словно она была в чём-то виновата.
И снова вспыхнуло в подсознании: "Оскверненное должно быть очищено".
Кажется, Мкаа начинал понимать, чего желает Богиня, но он не мог осознать - как? Как обычный волк вроде него может сотворить магию в одиночку и сберечь свой (ведь это же его?) мир от неизвестной напасти.
Только вот подумать Солею не дали. Рывок, и волка дёрнуло куда-то вверх. На мгновение Соль зажмурился, а когда распахнул глаза, то увидел, как рваные края неба смыкаются над ним.

Солей пытался проморгаться, старался увидеть что-то в темноте, но у него никак не выходило. Зверь щурился, едва ли не загривком ощущая мглу. Куда отправила его Амонкира? Как он сможет очистить осквернённую землю, если не видит ничего? Да и как теперь вернуться туда, где жемчужные звёзды падали на луг?
Что же мне делать?
Мкаа пытался устранить панику, старался не поддаваться первобытному ужасу и собирался хоть немного успокоиться, но тьма вокруг него настораживала, пробуждала самые неприятные эмоции, от чего волку хотелось как можно скорее найти хоть какой-то источник света.

Шаг, другой. Впереди кто-то столь же равномерно идет... или стучится лобастой головой о сухое дерево? Странный хруст и пощелкивание отвлекли Веледу от размышлений о себе; инквизитор повела носом, пытаясь заранее предугадать будущее, скрытое за буйными кустами. Инсомния притаилась меж настороженных ушей; волчица сначала приотстала, а затем вырвалась вперед на полтора корпуса, занимая ведущую позицию. Что бы ни ждало их впереди, Веда желала увидеть это первой; отголоски юношеского любопытства и долг звали её все громче.
Веледа остановилась как вкопанная, взирая на плоды подземной почвы с недоверием и опаской. Для человека эти странные существа могли бы вызвать целый ряд ассоциаций, но не для волчицы. Инквизитор не припоминала за всю свою жизнь ничего отдаленно похожего, и приближаться к растениям у нее не было ни малейшего желания несмотря на таинственный обелиск впереди.
- Не думаю, что нам стоит туда идти, - волчица покосилась на небольшой валун под лапами, прикидывая, что будет, если закатить вперед этот пробный шар. - Нужно проверить, - Веда запнулась на мыслях и словах, взгляд её снова видел то, чего не хотелось бы.
Орбесинис. Первый шаг вперед, разноцветные на этот раз не столь красиво глаза лихорадочно вглядываются в происходящее на ином слое, там, где мир запоминал историю и впитывал в себя чужие шаги. Однажды Веледа уже слушала такой рассказ в Мертвой расщелине, и сейчас не горела желанием повторять историю.
Но кто бы спросил её мнения! Пока она бездумно и неловко подступала ближе к обелиску, картинка изменилась. Группа темношкурых - и внезапный белый силуэт. Все пропало быстрее, чем начиналось, и обескураженный инквизитор долго приходила в себя, но лишь затем, чтобы обнаружить вблизи разорвавшуюся летучую бомбу. Один из кристаллов впитал в себя вспышку и рассыпался в ничто, а сзади раздался болезненный вскрик. Оглядевшись, Веледа поняла, что она чертовски близка к обелиску, и попятилась, глядя на его будто бы дрожащую поверхность.
- Все в порядке? - окликнула первородная с обеспокоенными нотками в голосе, не в силах оторвать взгляд от здоровенной загадочной штуки.

Отредактировано Веледа (2017-07-28 19:06:42)

Вся та ситуация, что происходила вокруг, Солею очень не нравилась. А кому понравится быть окружённым чужаками, к тому же, весьма странными и непривычными для разноглазого. Но пока они не представляли видимой угрозы, тая в себе лишь мнимую, только от этого не менее настораживающую. Соль обратил внимание, что из белошерстных волков здесь только он, словно белая ворона, которую в любой момент могут разорвать. Но шкура охотника была лишь оболочкой, увы. Стараясь без надобности не убивать на Острове, в мире Ал-Амонка Мкаа был наёмником, готовым уничтожать. И его внутреннего огня хватало на это с лихвой. Здесь же всё было иначе - волки были другие, обстоятельства другие, да и вкус победы явно напоминал свободу. Вряд ли ему просто так дадут уйти, да и не за свободой он пришёл.
Очисти осквернение. - Голосом Богини отозвались мысли, и от них хищник мелко вздрогнул, чувствуя на загривке разливающееся тепло. Он любил Амонкиру всем своим сердцем, преклонялся перед ней, подчинялся её воле. Но он не был тупым фанатиком, какими были, возможно, стоявшие вокруг него мелкие и хилые волки. Слепая вера превратила их в жалких и доверчивых глупцов.
Диалог между волками Соль едва не пропустил мимо ушей. И всё же, разноглазому удалось выяснить имя главаря. Жереб. Хм, что-то знакомое, откуда я могу знать тебя? Ты - не из моего мира. Но как бы не старался Мкаа вспомнить, где и от кого он слышал об этом Жеребе, у охотника ничего не вышло. Возможно, будь обстановка более спокойной, то волк бы и вспомнил.
А вот появление новой действующей особы Солея насторожило больше, чем если бы к нему подошёл чёрный вожак этой шайки-лейки.
Волчица была необычна. И если внешне она была так же хила и невзрачна, как её состайники, то слова её были пропитаны какой-то хитрой мудростью, которая может быть только у сук. Кобели более прямолинейны и далеко не так изворотливы. А она всё смотрела изучающим взглядом на Соля, от чего тому стало несколько неловко. И пусть зверь не тушевался под пристальным взглядом чужих глаз, но ему было явно не по себе. Особенно когда его назвали ребёнком. Неужели все, присутствующие здесь, старше него? Солей даже бегло обвёл взглядом окружавших его волков и убедился в верности своих догадок. Пока взгляд не наткнулся на того самого волка, который возмутился и которого уже нещадно душил зверь покрупнее.
- Фанатика? - Пусть и несколько с опозданием, но пророкотал Солей, бесстрастно теперь глядя на то, как гаснет свет жизни в старческих глазах. - Посмотрите на себя! - Рявкнул хищник, а шерсть на его загривке вздыбилась белыми колючками. - Никаких сытых лугов вы не увидите, потому что все вы будете мертвы. Он, - кивок в сторону Жереба, - пустит вашу кровь даром, плюя на честь каждого из вас. Хорош предводитель. - Выплюнул Солей, с презрением глядя на тёмного хищника. - А ты думаешь, что принеся их в жертву во имя тьмы, тебе воздастся? - Хищник должен был понять, для чего именно проводится ритуал, иначе как тогда воздействовать на фанатиков в обратном направлении? Солю нужны были контр-аргументы, что-то, что поможет переубедить агнцев на заклание, повернуть часовой механизм вспять и зашить тем самым дыру божественного мироздания.
Тем временем мелкая волчица подошла к кругу, снова рассматривая Мкаа и обращаясь к нему.
Наш Магистр? Чей это "наш", и кто такой "магистр"? - Солей нахмурился, а в разноцветных глазах мелькнул немой вопрос. О чём говорит эта сука? Возможно, она продолжила бы, но гнусный Жереб опять перебил её, выпихивая в круг и ухмыляясь. А фраза его про ключ и замок была намотана на ус охотником.
Нет, Амонкира не могла послать меня на смерть. Не может же быть такого, чтобы я очистил этот импровизированный алтарь своей кровью. Или может? - Мкаа знал, что боги не настолько милостивы, как думали простые смертные. Все они были пешками в лапах божеств. Поэтому разноглазый не исключал такого варианта.
Орден? Да о чём она говорит? - Мкаа вдруг понял, что совсем запутался во всех тех словах и ярлыках, что ему навешивали.
Если луч света, даже самый маленький, проник в тёмное царство, то он сможет рассеять тьму. - Подумалось Солю в тот момент, когда волчица бросилась на него. В тот момент вязкие сгустки тьмы с лап белого хищника слетели, потянувшись к нападавшей. И вот это словно стало сигналом для наёмника.
Он опустил голову, прикрывая горло, а затем отпрыгнул в сторону, чтобы пропустить волчицу рядом с собой. И всё это - лишь манёвр, чтобы в следующую секунду со всей силы врезаться своим плечом в её и просто отбросить в сторону благодаря разнице в габаритах и массе (заявка). Солей не хотел сражения, потому что тогда проклятая кровь снова прольётся в жертвенный круг, а Мкаа добивался того, чтобы кровопролитие было прекращено.
- Одумайся, пока не поздно. Ты можешь быть спасена, слышишь? - Прорычал хищник, стараясь всё время двигаться, чтобы никто из круга тоже не мог напасть на амонкирита со спины. В отличие от этой волчицы, его "соперницы", Мкаа не доверял здесь даже себе.

Отредактировано Soleil (2017-07-29 14:43:17)

Голос Жереба мог бы успокоить кого угодно, но только не Солея, который с сомнением смотрел на лидера чужого, но не своего. Тот говорил с Солем снисходительно, словно тот был глупым щенком. И Мкаа слушал, вроде бы даже доверчиво замедляясь, словно прислушивался к каждому слову. Но в какой-то момент чёрные губы амонкирита искривила ироническая усмешка.
- Если бы ты был так предан Арашу, так хотел превознести её величие и мощь, ты бы принёс в жертву себя. - Амонкирит прекрасно знал, что после смерти даже во имя своих богов, жертвы не возрождаются. Это миф, легенда, придуманная более сильным, чтобы подчинить себе слабых. - Если бы ты был ей предан, Жереб, то сам пролил бы свою собственную кровь, отправляясь в чертоги её сестры для того, чтобы родиться из пепла вновь. - Белый хищник цокнул языком. - Видите, это - ваш вожак! Ему не важна Арашу. Он не уважает вашу веру. Он хочет лишь собственного могущества, которое вы так наивно собираетесь ему подарить, ничего не получив взамен. - Солей смотрел на каждого из этих маленьких волков. Во всех них трепыхалась жизнь, которую вскоре отберёт чёрный тиран себе на благо. А они сомневались, перешёптывались. Они не знали, как им быть и на чью сторону бежать.
Амонкира, почему Арашу не явит Свой истинный лик и не спасёт их? - Мкаа вздохнул, и если бы он был человеком, то устало потёр бы свои виски. Но наёмник не был человеком, и он не был всемогущим. То, что задумано вселенной, произойдёт так, или иначе, только, может, порядок событий немного поменяется. А если поменяется порядок, то и ритуал будет нарушен. Тогда тьму можно будет обратить в свет. Все эти волки поклонялись Арашу. Но только один среди них был предан иной Богине. Может быть, его кровь стократно запечатает портал? Всё же, она не так черна и густа, чем та, что уже успела пролиться. Нет. Его, Солея, кровь алая, как маков цвет, она жидкая и горячая и пахнет кровью, а не смертельной гнилью.
Хищник сжал челюсти, обдумывая свои дальнейшие действия.
Прикосновение к волчице отозвалось болью в боку и Соль посмотрел на свою шерсть, окрасившуюся в чёрный. Только вот грязь эта почти сразу исчезла, повергая амонкирита в недоумение. Неужели он способен на что-то, что ему не известно? Или это Богиня на время наделила его какой-то силой? Лучше уж верить в это, чем в свою беспомощность.
И она на миг остановилась. Незнакомка, которая секунду назад нападала, стояла теперь неподвижно, говоря странные речи.
- Не моим пламенем спасена. Ты будешь спасена Её пламенем. - Солей специально не назвал имени Богини. Сам он имел в виду Амонкиру, но суке-фанатику могло бы подуматься, что спасёт её Арашу. - Но для этого вовсе не обязательно проливать кровь и приносить в жертву свои жизни. Она будет плакать кровавыми слезами, теряя своих детей так, как хочется вам, понимаешь? Вы расстроите Её и озлобите, но никогда таким способом не задобрите.
Хищница тем временем продолжала, не обращая внимание на Жереба, который назвал её имя. Флавела, значит. Но та не остановилась, продолжая едва ли не лихорадочно говорить. И в каждом слове фанатички слышалась боль.
Солей проникался к говорившей какой-то жалостливой симпатией. Разве была эта волчица виновата в том, какую участь приготовил ей её вожак? Хотела ли она играть ту роль, которую играла сейчас?
- Флавела, - проникновенно, чувственно прошептал Солей, привлекая её внимание, так как знал цену силе слова, силе обращения к любому существу по имени его. Он вряд ли был похож сейчас на глупого щенка. Он обращался к ведьме нежно и мягко, как отец обращается к дочери, как муж обращается к супруге, как любовник - к своей возлюбленной. Мягкая улыбка тронула губы белого амонкирита. - Ты была рождена в Первом Ветре, и шерсть твоя первоначально была белой как снег, я прав? - Солей, пересиливая свою фобию, подошёл ближе к волчице, но головы от собственной шеи не поднимал. Он действовал мягко, осторожно, глядя в глаза напротив. - Но она почернела не просто так. Ты сбилась с пути, со своего пути, делая что-то не так. Но всё ещё можно изменить, слышишь? Можно. И ты можешь сделать это. В тебе столько светлой силы, что её видно через твои глаза. - Солей улыбнулся по-доброму, словно собеседница его была самым удивительным существом на планете. Говорил ли Мкаа от чистого сердца? Ведь наёмнику, чтобы изничтожить свою жертву, тоже не всегда приходится действовать прямолинейно. Иногда он должен обладать хитростью не меньшей, чем у волчиц. Ему это не нравилось, но он не видел другого выхода. Разноцветные глаза смотрели с пониманием и тёплой заботой.
- Я не знаю, кто такой этот Орден, Флавела, - снова назвав её по имени, Соль продолжил, - но это не он сделал такое. Это вы по приказу Жереба уничтожаете себя, и мне больно видеть это. Я должен быть миротворцем до самого конца.
Зверь чувствовал, как тьма вокруг шевелится, хоть и не видел этого. Но гнетущая тяжесть в воздухе не давала амонкириту сделать полный вдох, как и смрад, исходивший от ведьмы-волчицы.
То, что происходило сейчас на кругу, кто там скулил и стонал, больше не волновало Солея. Он был, почему-то, внутренне уверен, что всё зависит именно от этой волчицы, которая стояла перед ним.
И Солей решил действовать так, как говорила ему интуиция, звериное чутьё.
- Вы не уйдёте из этого места, проливая свою кровь. Но я помогу тебе сбежать, и всем вам, ладно? - Если это алтарь, то любое божество может принять кровь своего подданного в свою божественную копилку. Солей не был предан Арашу, а это значило, что не во имя Её он делал это. Он действовал во имя своей Богини.
Амонкира, ценой своей крови, я хочу очистить, наконец, это жуткое место, хочу запечатать его ото тьмы. - Вознеся молитву своему идолу, Солей резко опустил голову к земле, вонзая острые белые клыки в свою лапу, на которой была повязана алая повязка. И хоть боль, острая и режущая, пронзила лапу, но страха это амонкириту не добавило. Он лишь поднял голову, облизывая окровавленные резцы. - Кровь должна быть красной, а не чёрной. - И Мкаа улыбнулся волчице, прикрыв разноцветные глаза и отходя от края круга к его центру. Возможно, ему было так же страшно, как и тем, кто стоял вокруг него, но амонкирит понимал, что пути назад нет.

Отредактировано Soleil (2017-07-29 16:14:54)

Он не знал, на что рассчитывает. Волка угнетало происходящее, но он, увы, ничего не мог поделать. Обман в словах волчицы амонкириту уже довелось почуять, и теперь зверь, едва сдерживая себя от разоблачения, снова доверчиво кивнул, чуть качнув белым хвостом. Наверное, выглядел он в чужих глазах смешно и глупо, но молодости это позволено, не так ли?
У Арашу нет идола. Ни у кого из Них нет идола. Боги сами по себе. Им не нужны высшие покровители. - Упрямо думал наёмник, продолжая откровенно наивно взирать на ведьму.
Волк мотал на ус каждое слово, сказанное Флавелой. Возможно, если он сегодня выживет, то полученная информация сможет ему как-то помочь. А пока он, обездвиженный, стоял на месте, оказавшись под самым, что ни есть, пристальным вниманием волчицы. Она говорила и говорила, а потом отскочила от Солея несколько игриво, что сбивало с толку Мкаа.
Кровь его, попавшая и смешавшаяся с чёрной, начала бурлить и шипеть. Вязкая жижа начала скукоживаться, и Солю подумалось, что здесь понадобится намного больше его крови, возможно даже вся, чтобы изничтожить скверну. И что ему делать? Как исполнить волю его Богини?
И вдруг Флавела оказалась совсем рядом. Снова. Она собирала его, амонкирита, кровь в тёмные кристаллы, от чего охотнику сделалось как-то не по себе. Не хорошо, очень не хорошо, что в грязных лапах теперь его кровь - на ней можно делать различные ритуалы, следить за ним, куда бы волк не пошёл, если у волчицы окажутся познания в этой области. А Мкаа был уверен, что ведьма знает о тёмной энергии и зловещей магии многое.
В момент, когда она прикоснулась к Солею своим чёрным боком, тот вздрогнул, как от удара, но так и не смог отстраниться - нити сё ещё держали его передние лапы, одну из которых, прокушенную, нещадно жгло ледяным огнём боли. Но что такое для амонкирита боль? Он - наёмник, не привыкший себя жалеть. Ни себя, ни окружающих. Он воспитывался в суровых условиях таким, каким он был - строгим к самому себе и окружающим, опасным, продуманным.
И сейчас он должен был оставаться собой до самого конца - их, или же его.
Касание языка за его ухом заставило толпы мурашек скользнуть вдоль позвоночника, да против шерсти. Какое-то странное ощущение закралось в душу амонкирита, но он решил не обращать на это никакого внимания. Куда важнее было то, что волчица вдруг... Исчезла, провалилась в какую-то мрачную мазуту. Соль вытаращил глаза, приоткрыв в немом удивлении пасть, но мысли его были прерваны гулом голосов. Сперва тихий, он постепенно нарастал, приобретая очертания словами - древняя молитва. Её Солей не знал, да и слов особо различить не мог, словно говорили на непонятном ему языке. Не трудно было догадаться, что он, именно он стал основной фигурой для ритуала, иначе его не обездвижили бы.
И теперь Мкаа вдруг остро осознал, насколько одинок в этом мире. Вполне возможно, окажись тут рядом его сестра, то лишь она и бросилась на выручку к нему. А больше в мире никого и не было у Солея.
Маленькое солнце. - Прозвучали в голове слова сбежавшей Флавелы. Зверь как-то безразлично окинул взглядом сгустки тьмы, тянувшиеся к нему, танцевавшие и опьянённые кровью его. Ритуал начался, и он сам активировал тёмную энергию, понадеявшись, что она обратится в светлую. Каков глупец.
А лапа уже не просто болела. У волка возникло ощущение, что теперь его конечность кто-то невидимыми клыками отрывает от плоти. Пришлось собраться с силами, абстрагируясь, не показывая того, насколько им, амонкиритам, может быть больно. Он - посланник Амонкиры. И если ей угодно, он выдержит всю эту чертовщину.
Одна из нитей поползла вверх по лапе - к красной ленте, повязанной чуть выше. И стоило тьме коснуться артефакта, как тот внезапно хлопнул. Солей знал, что произойдёт дальше, но он не ожидал, что лента заработает. Сколько раз он взывал к ее силе, сколько раз пытался вызвать сову, чтобы та вернула его в мир Ал-Амонка. И вот теперь, по прошествии такого огромного количества попыток воззвать к силе, заключённой в узком кусочке ткани, лента сработала.
Огромная сова поднялась над тёмными головами, шёпот перьев её успокаивал наёмника, заставив блаженно улыбнуться. Сова эта раньше представлялась ему лишь проводником в другое измерение, но не защитником веры. И вот теперь огромная птица вскрикнула возмущённо, прерывая проклятую молитву. Песнопение стихло, а Мкаа словно дали глотнуть свежего воздуха - так хорошо было, когда все жертвенники одновременно замолчали.
А дальше был хаос в чистом его виде, первозданном. И Жереб бежал, и сова полетела за ним, успев предварительно высвободить амонкирита из проклятого круга.
И всё стихло. Несостоявшийся ритуал оставил после себя лишь выжженное пятно.
Сова улетела, а повязка-артефакт приобрела узкую чёрную полосу. И Солею показалось, что сова больше никогда не прилетит к нему, и что лента его больше не артефакт, а всего лишь напоминание о настоящей родине и о том, кем он является на самом деле.
Лапу уже не так жгло болью, и зверь осторожно провёл по укусу языком несколько раз. зализывая раны.
А потом волк поднял взгляд разноцветных глаз туда, где должно было быть небо и звёзды. Сохранил ли он мироздание? Соединились ли рваные края сводов, прикрываемые ранее могучим боком Богини? И где теперь Амонкира? Выполнил ли он Её просьбу? Я не смог... И Флавела, и Жереб сбежали, Амонкира. Простите меня, моя Богиня.