Я пыталась внимательно слушать, но все же отвлекалась от слов Авали. Нет, я восприняла всю информацию, хотя длинные речи меня заставляют думать о чем-то другом, предлагая осмотреться вокруг. И так было понятно, что день вдался очень необычным: магия. артефакты, иллюзии, добро и зло, стаи волков. Все это смешалось в кашу и потихоньку "рассасывалось". К вечеру, возможно, можно спокойно все обдумать. Всегда хочется думать о чем-нибудь ином, если информация превышает определенное количество, что является для меня сигналом к временному отступлению.
Артефакты... разрезанная на куски туша сородича. От идеи стало мерзко, но я сразу поняла, к чему клонит девушка. Я же держала дома волчью лапу. Теперь то мне стало понятно, почему рыжая волчица так старательно изматывала меня погоней. Если бы я знала, как важна была эта добыча... Хорошо, что интуиция подсказала сберечь артефакт. Я сразу стала вспоминать, куда его спрятала, помимо этого оглядывая знакомую улочку с широкой аллеей, где на углу стояла пара: фонарь и скамья, мирно спящие уже не первый год, а сегодня даже покрытые легким снежком и первой тоненькой корочкой льда. Они так мило смотрелись, что я даже слегка улыбнулась. А лее был виден магазин, у которого я когда-то засмотрелась.
От теплых мыслей даже перестало холодить.
Когда я дослушала все предложения, вернула взгляд на Авали. Ее глаза уже давно и непоколебимо глядели на меня.
- Конечно.
И все-таки я не убирала улыбки, потому что давление из-за холода и страха спало. Стало намного легче и приятней. Даже показалось, что ветерок уже не морозить ладони, а нежно ласкает. Люблю такие моменты, когда с твоим настроением меняется восприятие температуры и погоды, а иногда замедляется время и редко ускоряется. Однако, в плохие моменты оно идет медленно, а счастливые проходят одним мигом, что на душе остается непонятный осадок, смахивающий на пустоту.
- Если ты хочешь забрать его, то тебе придется идти ко мне домой. Ты не боишься собак?
Не знаю, но я немножко усмехнулась и прикрыла рот рукой. Наличие двух собак должно напрягать дикого волка. Яска может и поймет меня, а вот отцовская старая собака запах волка ни с чем не спутает. Но есть шанс, что отец подумает, будто его Тима уже совсем из ума выжила из-за возраста. Тима стала так медленно ходить, что моя боязнь начала пропадать. Помню, как не могла уснуть, и вдруг слышу, что пол скрипит. А дверь была приоткрыта. Я натянула одеяло на голову и через щель смотрела в просвет в двери. Мимо проковыляля Тима, немножко похрипывая. Видимо, бегала на улице за птицами, ведь это ее любимое занятие. В тот момент я глубоко вздохнула и перевернулась, где встретилась взглядами с Яской, чьи глаза блестели в темноте, будто спрашивая "в чем дело".

Какое-то чувство подсказывало, что она согласиться. Конечно, это прекрасно, я смогу кому-то помочь, но чутье старушки Тимы сложно обмануть. Да и отец остр к чужим запахам. Интересно, я вся в него? Я чую с такой же осторожностью? Есть во мне собачьи повадки? Ведь охота дело совместное: чему-то человек учится у четвероногого друга, а чему-то - питомец. Люди перенимают осторожность, нюх, верность. Охотничьи псы воспитываются, учатся сдержанности и самоконтроля. Взаимовыгодное это дело - охота. Да и полезное: без нее люди не понимали бы, насколько восхитительно чувство свободы. Примером тому всегда были волки. У каждого охотника становится на душе спокойнее с видом зеленого или снежного леса, безмятежной серой степью и ласковым ярким солнцем. Когда в спину дует ветер, будто подталкивает и придает уверенности, чтобы идти все дальше, изучая совсем иную жизнь за пределами каменного города. Правда есть и вовсе жестокие люди, в чьих мыслях вертится только деньги, иначе зачем им ходить за волчьими шкурами. Думаю, все охотники гильдии понимают, как им не повезло. Думаю, каждый из них, хоть и не сильно, но хотел бы попробовать пожить с волками, на четвереньках, в серой шубе и с хвостом.
Так и хотелось спросить, какого Авали с хвостом. Что же она чувствует, когда машет им или поджимает под себя? А уши... Я не умею шевелить ушами, какого это? Слышать вой сородича за несколько километров - мы так не умеем. От чего не сопротивляясь признаешь превосходство волка.
Все же я беспокоилась. Как бы ее провести, чтобы никто не заметил.
- И кстати, я на четверть собака.
А я на четверть обезьяна. Как никак, а ухмылку я не могла спрятать. Хотя от моего сравнения стало как-то не по себе.
Я взяла сумки и направилась в сторону магазина за углом: там можно было срезать, а не идти назад, мимо рынка. Было жаль замерзших скамейку и фонарь, но уважительно проводила взглядом, пока верхушка с лампочкой не скрылась из виду. Снова почувствовав холод, я стряхнула с головы снег и ускорила шаг. Ох, завтра мне достанется, когда начну шмыгать носом. Надо еще придумать изощренный способ этого не показывать. Из магазина выходил старый человек, привлекший меня своим старым черным пальто. Оно было двубортное, с поднятым воротом, который был обвязан теплым шарфом, видимо подаренным кем-то близким, судя по его ярким цветам и смешным узорам. Он сосредоточенно посмотрел на часы, сидевших на левой руке, засунул эту руку в карман и засеменил в обратном направлении, к рынку. Его маленькая кепочка прижимала немного светлых, почти белых волос. А мне всегда нравились нестандартного цвета волосы: серые, пепельные. белые. У меня отец всю жизнь был с пепельными волосами. Это так необычно видеть среди своих друзей мальчика с седыми волосами. Наверное, так думали его сверстники.
- А почему ты выбрала именно этот морок?
Вопрос возник у меня совсем неожиданно. Да и новое слово я не уверенно произнесла. Но все ранво, на то должны были бы быть причины. Если Авали выбрала эту девушку, значит она ей симпатична. Что же в ней такого интересного, чтобы волк выбрал именно такую внешность? Мне не понять их мыслей.
Я свернула и показала девушке, куда и сколько еще идти.
- Мой дом около библиотеки, точнее за ней. Ты замерзла?
Раз уж у меня будут гости, я позабочусь, чтобы им было удобно. Однако, как преподнести какой-нибудь напиток волку? В чашке, на блюдечке, в миске - вариантов много. И как бы это смешно не звучало, вопрос остается не решенным и довольно серьезным. О нем я и думала всю дорогу, снова позабыв о присутствии Авали.
Библиотека.

Рокайо не утруждала себя словами. Трудно было понять, что происходит с ней, когда я говорю ту или иную фразу. Как живется такой породе, как она? Никогда не понимала, как можно сдерживать в себе какие-либо порывы, пытаться выбирать модель поведения и полностью себя контролировать. Как могут мысли, перевоплотившись в слова, не срываться с губ, а оставаться все так же – мыслями?
Наверное, после этого очень должно болеть горло. От всех этих невысказанных слов. Но нет, видимо, не болит. Раз остаются такие вот личности, как Рокайо, если они не переводятся со временем, а живут своей жизнью и дальше, успешно размножаются, оставляя после себя таких же молчаливых и закрытых потомков…
С любопытством я глянула в глаза девушке. О чем она думает, когда я говорю с ней? Догадывалась ли она, что мы такие, какими мы есть? Или же присоединялась к большинству, считая нас просто конкурентами в пищевой цепочке, которых нужно уничтожить, чтобы получить полное превосходство над всем живым и не живым? Власть. Или, по крайней мере, её иллюзию.
Нет, как же не хочется в это верить. Да, я прожила всю жизнь бок о бок с ними, и по большей части, просто признавала их возможность существования, встречаясь иногда с рьяными ненавистниками и такими же рьяными любителями живой природы.
При чем и те и те были одинаково противны, вызывая во мне скорее некоторое раздражение, чем приязнь.
Собственно, привлекать меня начали их руки, подвижные и умелые. Они же вызывали и скрытый, но ощутимый страх, желание разорвать человеческую плоть, пожалуй, еще более мягкую, чем у любого существующего зверя.
Потом я начала засматриваться на глаза. Цветовой спектр, расцветка, строение – все казалось мне другим, иным. Становилось интересно – можно ли такими глазами увидеть мир так, как видим его мы?
Затем строение глаз было заменено их выражением. И я открыла для себя удивительную, на тот момент вещь. Люди – тоже чувствуют. Еще посильнее, чем мы. Ощутимее. Глубже.
Потом пропал Лукаш. И после этого я забыла и про руки, и про глаза. Я думала только про ненависть, при чем – свою ненависть.
И затем – встреча с Рокайо. Любовь к доберману. И резкий, почти внезапный возврат к своим давно уже потерянным ощущением, интересу.
И еще. Я обнаружила забавную вещицу. Люди умеют творить. Рисовать, петь, сочинять. Создавать из ничего что-то новое, кажется, что ненастоящее, но не менее чудесное. И это умение было мне недоступно, а потому казалось высшим даром.
- Морок? – я замешкалась. Говорила ли я, как называется моя иллюзия? Догадалась?
- Тебе нравится? – нотка гордости в моем голосе. Я ведь оттачивала свою внешность, приводила её в порядок. – Прообраз этой девушки я увидела еще в детстве, память о нем сохранилось. Позже я специально искала в человеческих лицах и силуэтах именно то, что мне нравилось, меняла морок под себя, исправляла. Признаюсь, порой бывали казусы. Мне нравился чей-нибудь нос, но на лице моего творения он смотрелся нелепо. Приходилось корректировать и исправлять, иногда – вообще убирать.
Я замолчала, но потом не выдержала:
- Хорошо ведь получилось?
Мы двигались к библиотеке. Именно там впервые ко мне пришел Антей… По телу пробежал холодок. Все возвращается к своим истокам.
=> Библиотека

Отредактировано Авали (2012-09-14 17:14:31)

Азарт погони, казалось, захлестывал его с головой. Чувство знакомое, но уже почти позабытое. Прошло много месяцев с тех пор, когда он вот так гонялся за волками, ибо те чаще всего предпочитали драку погоне. Так или иначе, но этот азарт нельзя было назвать приятным. Скорее наоборот, он выводил из себя, бесил. Хотелось наконец догнать свою цель и прикончить, но вместо того, чтобы просто принять смерть как должное, она постоянно ускользала. Похоже, временно уснувшая ненависть вновь ожила в Сером.
Пересекая довольно людную улицу, волк поймал себя на мысли о том, что от воровки его отделяет всего несколько метров. Домашний сделал резкий рывок вперед и щелкнул пастью, но понял, что нарушительница все же ускользнула. Как назло, рядом стоял человеческий детеныш, которого свирепый выпад Серого заметно напугал. Кто-то из людей пронзительно закричал. От страха или гнева, кто ж  их разберет? Впрочем, судя интонации, в вопле присутствовали оба из этих чувств. Теперь Сайлент ускорился ещё сильнее, ибо сталкиваться с агрессивно настроенными людьми ему не хотелось.
Волк, мысленно проклиная воровку, проскочил вперед и все же сумел вырваться из кольца людей, но, увы, потерял драгоценные секунды, позволив нарушительнице оторваться на приличное расстояние. Тем не менее, шанс догнать её ещё не был упущен, хотя вероятность позитивного исхода значительно снизилась. Издав недовольный рык, домашний продолжил свой бег. Бежать быстрее у него возможности не было, посему он просто двигался перед с относительно постоянной скоростью, стараясь не сбивать дыхания и темпа.
Удача, похоже, улыбнулась ему, т.к. нарушительница свернула в один из безлюдных переулков. Серый не стал следовать за ней, а повернул в противоположную сторону. Прекрасно разбираясь в сложной сети городских улочек, он знал все короткие маршруты. Пробежав вперед, волк сделал ещё несколько поворотов и выскочил из-за угла прямо в нескольких метрах от волчицы.
-Стой. И без глупостей, - прорычал он.

С погоней было наконец покончено. Для волчицы это, вероятнее всего, означало смерть, для него же - очередной триумф, победу. Приятная малость, помогающая в очередной раз потешить собственное самолюбие. Тем не менее, малость нужная. Самолюбия в конечном итоге почти не осталось. Убить волка - сделать для Города что-то значимое. Все мы так или иначе хотим быть значимыми, нужными, совершенно необходимыми. Сайлент не был исключением. 
Волк выглядел достаточно устрашающе, несмотря на то, что быстрый бег отнял у него достаточно много сил. Домашний стоял, широко расставив лапы, слегка наклонившись корпусом вперед, тем не менее, все равно возвышался над нарушительницей за счет своего роста. Бока ходили ходуном от быстрого и продолжительного бега, дыхание вырывалось из пасти с негромким хрипом. Волк задрал голову вверх и протяжно завыл, давая знак своему хозяину. Оскалившись, Серый почти пригнулся к земле, напрягая задние лапы и готовясь к броску. В глазах домашнего зажегся свирепый огонь. В этот миг он почти не соображал. Он только хотел почувствовать соленый привкус волчьей крови на своем языке.
Ещё секунда - и Сайлент кинется в бой. Если он не прикончит волчицу самостоятельно, то подоспевший чуть позже человек точно сможет понаделать в ней немало дыр при помощи своего ружья. В этом плане волк и его хозяин были почти единым целым, четко и всегда быстро работающей командой, которая не допускает оплошностей. Было ясно, что и в этот раз все будет идти по уже отработанному плану.
Волк привык смотреть своим противникам в глаза. Он хотел видеть их эмоции, будь то страх, ненависть или злоба. Посмотрев на волчицу, домашний отметил, что в серебристых глазах плещется нескрываемый испуг. Она боялась, но ведь жертве и положено бояться, верно? Волчица была молода. Он знал, что сумеет убить её. Он убивал раньше, много, много раз... Волчат, молодняк, взрослых и матерых самцов, самок и стариков. Все были равны, все, без исключения, - враги, злобные твари, заслуживающие смерти.
Оттолкнувшись, домашний кинулся вперед, метя незнакомке в шею. Еще миг - и пасть наполнится чужой кровью. Он почти достиг цели, он уже ликовал... Внутри что-то щелкнуло.
" Дурак ты" - прошелестел в голове нежный и спокойный, знакомый до боли голос.
В последний момент волк изменил траекторию своего броска, врезаясь в волчицу плечом, но не причиняя ей особого вреда. Челюсти сомкнулись, ловя лишь воздух. Сайлент с ненавистью зарычал, злясь на нарушительницу, на Яску, на весь свет, но больше всего - на самого себя. Чертовы принципы, казалось, окончательно рухнули.
-По улице прямо, затем налево, у тебя есть несколько минут. Больше никогда не возвращайся, в следующий раз я доведу начатое до конца. А теперь убирайся, - прорычал он, даже не глядя на волчицу, - Живо!

В голове крутился лишь один вопрос. "Зачем?" Снова и снова, раз за разом. Серый судорожно, в понятной лишь ему одному панике пытался найти ответ. Он мысленно рассматривал данную проблему со всех сторон, пытался прислушиваться к собственным ощущениям и чувствам, но напрасно. Ответа не было. В его действиях вообще не было никакой логики, по крайней мере, он так считал.
"Почему я не убил её? Почему, черт побери?!" В голове творилась полная неразбериха. Сайлент запутался. Тот факт, что незнакомка не показалась ему опасной ничуть его не оправдывало. Он убивал даже двух недельных волчат, если случайно встречал их на своем пути. Оставлял детей без родителей и обрекал их на верную гибель от голода, осознано убивая кормящую волчицу. Быстро, не раздумывая, хладнокровно. Совесть не мучила домашнего. Она вообще редко в нем просыпалась.
Теперь же что-то изменилось. Пошло наперекосяк, заставило переменить само мировоззрение волка. Не так уж и значительно, по правде говоря, но все же... Существенно. Ненависть в нем не умерла окончательно, нет, она осталась. Тем не менее, несколько поутихла что ли. Сайлент больше не был бесчувственной машиной для убийств, он стал кем-то другим. Чуть более эмоциональным, совсем немного сильнее чувствующим, живым. Что-то изменило его. Точнее, вернее будет сказать кто-то.
Волчица ушла быстро, не мешкая и стараясь лишний раз не искушать судьбу. Мудрое решение, что уж тут. Домашний даже не посмотрел в её сторону, все ещё стоя к ней спиной. Голова волка была опушена, носом он почти касался земли, на морде застыл злобный оскал. Он рычал, но скорее не из-за злобы, а так, по привычке. Глаза были широко раскрыты, на них застыло странное, какое-то обреченное выражение. Сайлент был похож на загнанного зверя. Злобного, опасного, но все же отчаявшегося. Именно так выглядит личность, которая неожиданно и не вовремя открывает в себе те качества, о которых раньше не подозревала, которые всячески ненавидела и презирала. Например, жалость к кому-либо. Добрый убийца. Как иронично.
Из этого омута раздумий Серого вырвал звук шагов хозяина. Он услышал его за несколько секунд до того, как человек появился из-за угла. Увидев выражение его лица, волк как-то мысленно сжался под взглядом жестоких человеческих глаз. Было видно, что хозяин им недоволен. Более того, он был в бешенстве, хотя внешне оставался спокойным. Сайлент ощущал его ненависть, волк слишком хорошо знал своего хозяина. Почувствовав, как медленно в нем зарождается страх перед наказанием, волк усилием волки подавил его, делая несколько шагов навстречу мужчине. Осторожно, плотно прижав уши к голове, а морду опустив как можно ниже, домашний подошел к его ногам.
Резкая боль в области виска. Тяжелый железный карабин оставил на морде кровавый след. Легко отделался, что уж тут. Услышав свистящий звук второго взмаха поводком, волк нагнулся еще ниже, практически ложась на землю. Последова ещё один удар, менее болезненный. Карабин приземлился где-то в области бедра. Вероятно, несколько часов домашний будет прихрамывать на заднюю лапу, но могло быть и хуже.
Закончив свое дело, человек резко развернулся и разозленный направился в сторону дома. Хотя, быть может, он решил по пути заглянуть в какой-нибудь бар и выпить. Так или иначе, нужно было быть полным глупцом, чтобы попытаться следовать за ним сейчас, когда он взбешен. Нет, лучше переждать.
Наконец свободно расправив плечи, Серый попытался собрать мысли в кучу. Не получалось. Он все еще был слишком запутан   в себе, слишком взбешен и потерян. Что-то нужно было делать, но вот что?
Так и не найдя достойного ответа на свой вопрос, волк встряхнул головой, смахивая капли крови с виска и, прихрамывая, потрусил вперед.
--------------->Яблоневый сад.

"Странно..."
   Странно, какие перемены могут случится с волком, всего-то за несколько месяцев. Эмир никогда не думал, что будет рад оказаться в городе, вдали от чужой земли. Ведь ещё совсем недавно, он еле сдерживался, чтобы не затрястись от гнева при виде столь ненавистного ему человека. А сейчас, рыжий спокойно идёт среди них, накинув на себя человеческую личину. Городской волк.
   Всё-таки, Солнечный не мог отказать Фрисе в её желании встретится с Авали. Только не после того, как она, можно сказать, спасла их. Странно, что серая ничего не говорила ему о связи, что есть между ней и серебристой.
   Волк свернул в переулок, шествуя во главе процессии. Он спиной чувствовал, как Мора и Фриса следуют за ним. Вот и хорошо. Близость волчьих собратьев придавала ему уверенности.
   Здесь было меньше народу. Изумрудные глаза остановились на молодом человеке. Как-то сиротливо выглядел он здесь, среди каменных стен и редких прохожих. Эмир прищурился. Смотреть сквозь морок довольно-таки простое занятие, главное - сосредоточиться. А это у него всегда отлично получалось. Так и есть. Странный паренёк оказался волком. Таким же, как Солнечный и его спутники.
   "Что ему нужно?"
   И действительно. Что нужно чужаку в Городе? Вычислить его запах было крайне трудно на таком расстоянии, да ещё среди целой гаммы тяжёлых и ярких ароматов Города. Поэтому, рыжий направился к незнакомцу, не пряча себя, и смотря прямо на него, давая понять, что прекрасно видит пришельца.

К ее огромному сожалению, Фриса ничего не смогла сказать Городской о Рамии. И несмотря на то, что молчащая пояснила это тем, что в стае она совсем недавно, Мора потемнела мордой и нахмурилась. Скупо поблагодарив Фрису за ее ответ, остаток пути до Города рыже-бурая провела в угрюмом молчании.
    Даже когда наконец под лапами знакома зацокали плиты городских улиц, Мора не воспряла духом. Да еще и к тому же вдруг смутно знакомый запах защекотал обоняние, и когда перед глазами отряда предстал волк, что принес его с собой, волчица вскинулась.
- Лон, - прорычала рыжая сквозь стиснутые клыки, и, опережая Эмира, кинулась с волку Легиона.
- Что ты здесь делаешь?! - Мора в буквальном смысле слова накинулась на серошкурого: шерсть ее была вздыблена, глаза метали искры, вгрызаясь в облик Легионера подобно буравчикам. Несколько секунд Городская поедала Лона взглядом, прежде чем вспомнила, что при первой их встрече они оказались в похожей ситуации, но вот только серый повел себя тогда совсем иначе. Еще один испытующий взгляд - и совесть с честью все-таки одержали верх над норовом и упрямством: рыжая опустила шерсть на загривке, и хвост перестал угрожающе маячить над ее спиной. Волчица будто бы неторопливо расслабилась, так кобра подбирает под себя свои кольца, когда не видит угрозы. Отступив назад, рыжая поймала взглядом фигуру приближающегося альфы и вновь обратилась взором к серошкурому нарушителю, будто бы уже не со злобой, но выжидающей сосредоточенностью во взгляде.

Эмир был удивлён тем, что Мора знает этого незнакомца. Точнее, удивлён он был не этим, а тем, как она "приветствовала" его.
   "Что за чертовщина?"
   Но, услышав слова волка, назвавшего себя Лоном, Солнечный перевёл взгляд на него. Новые волки... Стае всегда нужны сильные лапы. И в глубине души, рыжий был рад этому пришельцу. Но не стоило забывать об осторожности. Светло-серый вполне мог оказаться шпионом. Но, опережая вопрос альфы, Лон сказал:
   - То, что я не шпион, что обладаю теми навыками и качествами, которые вам необходимы, я могу доказать. Я знаком с Морой, а значит, она может подтвердить мои слова.
   Эмир сощурился, что должно было означать глубокую степень задумчивости. Кому-кому, а бурой он доверял. Но в который раз, в душе самца завозился червячок любопытства: что же связывает её и Лона? Но Солнечный поспешно отогнал приставучий вопрос, сурово напомнив самому себе, что чужая личная жизнь - не его дело. По крайней мере до тех пор, пока не приносит вреда Детям Города. Наконец, рыжий заговорил, старательно подбирая слова:
   - Приветствую., - любой разговор стоит начинать с приветствия, так считал Эмир. - Если то, что Вы говорите правда, то это очень хорошо. Нашей Стае не помешает пополнение.
   Солнечный помолчал, будто снова обдумывая что-то, но затем, взгляд изумрудных глаз метнулся к Море:
   - Мора, этот волк говорит правду?