Наблюдая за кружащими снежинками, Александра размышляла над нелюбовью некоторых к тишине, вернее, причинами подобной нелюбви, и не могла придумать ничего достойного. Ведь зачем-то нужно было заполнять пустующее звуковое пространство, разводя шумную деятельно, громко хлопая дверьми и оконными рамами, шмыгая, стуча стаканами, заполняя эфир ничего не значащими разговорами о погоде, сплетнями и давно устаревшими анекдотами - всем что придет на ум, лишь бы перебить внешними звуками то, что звучало в такие моменты-паузы внутри.
От монотонных размышлений отвлек звук. Девушка машинально дернулась и только потом задалась вопросом - что именно ее побеспокоило: шлепнувшаяся с крыши кучка снега? Скрипнувшая половица где-то в доме? Судорожный хрип старенькой оконной рамы? Теперь это было не важно, потому что, уставив на нее свои зеленые глазищи, из-за угла вывернул рыжий волк. В том, что это был волк, горожанка не сомневалась - здесь, на острове,  либо можешь отличить собаку от ее дикого предка, либо являешься мертвым, это правило было усвоено очень хорошо, даже слишком хорошо, чтобы не доставлять определенный дискомфорт. Судорожный вздох застрял в горле колким морозным воздухом, согнув торговку пополам в приступе незапланированного кашля.
Раз... Два, три... Да издеваешься ты что ли надо мной? - Сморгнув выступившие на глаза слезы, Руманчек опасливо покосилась на зверюгу, чья шкура на фоне переливающегося снега казалась еще ярче.
Так, ладно, спокойно. Как там, не показывать своего страха, а? Да кто пустит в город дикого зверя? Он, наверное, домашний. Вон, и ошейник есть. Такое бывает да, слышала о гильдийцах, содержащих у себя волков как собак. Ха-ха, психи, конечно, полнейшие...
Девушка сделала глубокий вдох-выдох. Объяснение нервного мысленного монолога казалось ей единственным разумным вариантом, допускающим такое вот ничем не прикрытое нахождение дикого хищника в городских стенах. И все таки тень сомнений, нависших над Александрой, не спешила исчезать.
Простая собака. Это всего лишь простая обычная собака, не волчара, который жаждет перегрызть мне глотку. Так, как мы там поступаем с обычными собаками?.. Сашенька, ты та еще истеричка, окей?
-Эммм... Ну привет, - Обреченно вздохнула горожанка, чувствуя себя полнейшей дурой. К тому же дурой  трусливой. Одно дело, когда ты ходишь по дому и разговариваешь с домашней живностью, зная, что тебя не услышит никто посторонний, и совсем другое, когда кругом есть потенциально любопытные уши. Да и как вести себя с лучшими друзьями человека, она не особо представляла - первым домашним питомцем в морде Шаи и то обзавелась совсем недавно. Конечно, в последнее время у нее мелькала мысль о том, чтобы обзавестись еще одним четвероногим компаньоном, но надолго она в голове не задерживалась.
- Если честно, ума не приложу, как себя с вами вести, - Убито призналась Саша, присаживаясь на корточки и чуть разводя в стороны ладони. Ладно, черт с ними, со свидетелями. - Хочешь, за ушком почешу?
Хотелось надеяться, что домашняя "собака" если не поймет смысла слов, то общий посыл уловит в любом случае. Да и где это видано, чтобы волки в ошейниках разгуливали? Бред какой-то. Гоняя по кругу тревожные мысли, горожанка едва ли обратила внимание на маячащую на горизонте парочку и уж тем более у нее не было глаз на затылке, чтобы рассмотреть выглядывающую из-за противоположной стены дома любопытную лисицу.

Отредактировано Александра Руманчек (2016-11-18 12:14:06)

Жрать ее не собирались - это определенно радовало и добавляло в настрой долю оптимизма, но когда к раскрытую ладонь деликатно ткнулся черный нос, Саша расслабилась окончательно. Сначала робко, потом смелее погладила широкий лоб, ощущая, как губы расплываются в совершенно дурацкой блаженной улыбке. С людьми все было не так, с людьми все гораздо сложнее... Кстати о последних. Очарование момента полностью развеялось с появлением в непосредственной близости парочки незнакомцев, и следуя примеру новой рыжей знакомой, она переключила внимание на подошедших.
А парочка тем временем горела желанием пообщаться, и надеяться, что дело ограничится будничным "не подскажите, который час?" было бы бессмысленно.
- Ну-у-у... - Замялась торговка, немного удивленно глядя на девушку. Не каждый день к тебе обращаются так, будто ты только что совершил нечто воистину героическое: вынес из огня ребенка или вытащил на берег утопающего. Того и гляди со всех сторон набегут репортеры с видеокамерами, толкая друг друга за право взять интервью у героя дня. - Она ведь домашняя, в ошейнике, чего мне бояться? Вряд ли кто-то стал бы содержать у себя дома дикого зверя и уж тем более выпускать его на улицу?
Отчего-то в памяти опять всплыла маленькая марта, вернее, то темное пятно крови на асфальте совсем рядом с домом торговки, которое не посчитали нужным убрать после того, как нашли ее маленькое истерзанное тело. Картина из памяти была такой подробной и яркой, что на какое-то мгновение девушку прошиб озноб. А может, все дело было вовсе не в реалистичности плохих воспоминаний, а в недолеченной простуде? Засунув руки поглубже в карманы куртки, Саша снова посмотрела на рыжую волчицу, немного грустно думая о том, что видимо жизнь ее так ничему и не учит.
Какое-то движение на переферии зрения выдернуло горожанку из размышлений о собственной наивности.
- Ой, смотрите-ка... лиса? - Пробормотала девушка, недоуменно оглядывая собеседников. Мол, вы тоже ее видите? Мне не показалось?
Что будет дальше? На запах моих бутербродов из леса прибежит какой-нибудь медведь?

Отредактировано Александра Руманчек (2016-12-03 19:56:17)

"Ты действительно смелая."
Девушка чуть дернула уголками губ, обозначая тень ироничной улыбки. Сама она в сказанное незнакомкой не верила, хоть на протяжении последнего года старалась работать над собой в этом направлении. Получалось все равно не очень убедительно. Знала бы, как у Сашки при виде волчицы поджилки затряслись, так бы не говорила. А что новый зверь оказался отнюдь не таким страшным, как сперва нарисовало воображение, и даже дружелюбным, что изрядно растопило настороженность горожанки, так то уже совсем другая история.
На лисицу же Александра смотрела все с тем же недоумением. Зверек же разглядывал собравшуюся компанию, как показалось, с настороженным любопытством, не спеша юркать под ближайшее крыльцо, разве если только не прогонят. И это было не менее странным поведением для лесного жителя.
Ой, только не говорите, что эта шубка с лапками тоже домашняя, -  В подобные совпадения верилось слабо, с гораздо большей охотой девушка поверила бы в то, что конкретно эту лисью особь в Город привело бешенство, вот и не боится ни людей, ни собак/волков, а потом кааак прыг! - и этими некрупными клычками прямо в горло. Не смотря на то, что пены из пасти лисы не наблюдалось, Саша непроизвольно поежилась, наглухо застегивая ворот куртки под самым подбородком. И как только раньше до этого не додумалась, гений чертов?
- Ну, значит, до тех пор, пока не заглянем, будет "оно", - Фыркнула девушка, почесав замерзший кончик носа. Помогло не сильно. - Меня зовут Александра. Или Алекс. Или Саша, что еще проще, да и запоминается лучше. Работаю тут в лавке неподалеку. - Добавила зачем-то, хотя о месте дислокации ее как раз не спрашивали. Покосилась на заинтересовавшегося рыжей волчицей спутника новой знакомой, после чего перевела вопросительный взгляд на Кару, мол а своего друга ты представить не хочешь? Это было странно, особенно учитывая, что выглядели они как хорошо знакомая парочка, но держались как-то подчеркнуто врозь.

Хруст образовавшейся по утру корочки льда, ныне надёжно скрытой от глаз слоем свежевыпавшего снежного пуха, грозился довести Церрита до нервного тика. Как бы осторожно его лапы не скользили над обманчиво мягким снегом, лёд, плюя на все усилия лиса, трещал в самые неожиданные моменты. Тощее лисье тело снова вздрогнуло подобно сликом туго натянутой стуне, которой всего лишь коснулись, и в очередной раз замерло. Слишком напряжённые органы чувств сканировали местность на признак хоть какой-либо опасности. На этом огромном снежном поле, где ни вдаль, ни вширь не было видно ни дерева, ни кустика, Церрит ощущал себя как на ладони: чёрная точечка на белоснежном листе, мгновенно приковывающая к себе все взгляды. Такая осторожность - граничащая с паранойей, неизбежно превращающей тебя в клубок колючей проволоки нервов - была Церриту чужда и тем не менее, именно она руководила его действиями здесь и сейчас.
Уязвим. Он всё ещё был невероятно уязвим и слаб после той нечестной стычки с прихвостнями Ренальда. Недавние раны только-только успели закрыться, но одно слишком резкое движение и тонкая ткань разорвётся как бумага и жизнь вытечёт из лиса буквально за минуты. В этот самый момент он был как акробат передвигающийся по тонкому канату и балансирующий на собственном носу до краёв переполненный сосуд. Одно неверное движение и вместо бурных аплодисментов зал заполнят истошные крики ужаса.
Так какого чёрта это сумасбродное создание вообще покинуло своё временное логово, где совсем недавно так усердно зализывало себе раны?!
Стоило этой злободневной мысли пронзить голову лиса, разгоняя все прочие, его морду расчертила широкая, почти безумная ухмылка. Взгляд алых глаз поднялся от уже осточертевшего белоснежного полотна под лапами к не менее осточертевшей громаде Города, возвышавшейся в уже досягаемой близости. Укутанное в пушистый снег, это воплощениеиздевательства над природой и её творчеством выглядело почти красиво. Но зная, что скрывает эта ловушка красоты, её эстетика больше никогда не тронет сердце, не вызывая ничего кроме отвращения и страха.
Он был у самой границы и цель, ради которой он был готов рискнуть своей жизнью, была где-то там, в самом нутре этого чудовищного массива из исскуственного камня. Чёрт, Церрит слишком много времени и сил потратил, изучая это место, ища потерянное, что из-за каких-то там ран боле не собирался отсиживатся в стороне. Одноухий это делал уже не ради своей стаи и даже не ради своей семьи. Он решился на этот шаг исключительно для услады своего эго, чтобы доказать себе ещё раз, что даже людская обитель не может отворотить его от завершения начатого.
- Эй, ты в порядке? - в ответ на раздавшийся совсем рядом тихий беличий голос Церрит резко крутанул головой и клацнул зубами совсем рядом с мордой своей спутницы.
- А как по твоему? Похоже на то, что я порядке? - кажущийся беззоботно-весёлым, голос лиса надрывался от истеричных ноток, пугавших Ацедию не меньше клыкастой улыбки одноухого. По-первой оцепенев от страха, белка очнулась только когда словно мертвая завалилась на спину. По быстрому встав на все четыре, белка отряхнулась и бросила лишь бесконечно грустный взгляд на своего спутника, не решившись хоть как-то возразить. Впрочем, к тому времени лис уже и забыл про белку, перенаправив своё внимание на нечто другое.
"Пернатый" трегольник с багровым камнем-глазов в самом центре - вот что теперь завладело вниманием одноухого. Стряхнув артефакт со своей шеи и осторожно взяв его в зубы, Церрит прикрыл глаза и полностью сосредоточился на образе Альтраста. Воспоминания о зеленоглазом брате перемешались с противоречивыми чувствами, которые на протяжении всех этих лет ощущал к нему Церрит. Сердце невольно сжалось от сомнения, так невовремя закравшимся в душу: а что если Траст заточён внутри людского логова, одного из сотен одинаковых снаружи коробок, которые могли отличить друг от друга только их двуногие создатели? Лис раздражённого нахмурил брови, прогоняя непрошеную напасть, только чудом не сжав челюсти, что было бы чревато разрушением хрупкого артефакта.
Дабы не дать сомнению укоренится в душе, Церрит больше не растрачиваясь на лишние размышления швырнул ввысь пернатый артефакт и сдал ждать. Не сводя ожидающего взгляда алых глаз с маленькой чёрной точки на фоне пасмурных небес. Но даже несмотря на то, что он ждал звука активации, громкий орлиный клёкот, словно заполнивший собой всё пространство, чуть не вынудил его подскочить. Ещё не хватало дать городским псам подсказку, где тут нежеланные гости разхаживают. Но тревоги быстро ушли, когда перед глазами вспыхнула картина улиц Города и осторожно крадущейся по ним лисьей фигурке. Церрит буквально впился в неё вглядом, жадно впитывая каждую деталь окружения, которое следовало после разыскать. И даже после того как картинка перед глазами исчезла, лис не решался сразу сфокусировать взгляд, боясь, что она не отложится в памяти.
Только убедившись, что изображение подаренное ему артефактом, не расплывается, не распадается, и самое главное не становится фальшивым, стоит только его призвать, Церрит вернулся в реальность. Алые глаза в самую первую очередь наткнулись на Ац, выжидающе замершую перед ним и державшую в своих лапках артефакт. Лис опустил голову к земле, чтобы белка смогла одеть бисерную нить на его шею, и снова вскинул её ввысь, на этот раз глядя не на тяжёлые от снега небеса, а на серую каменную стену, ограждавшую людской мирок от всего прочего. Смешок, вырвавшийся из пасти облачком пара, последним напутствием растворился в морозном воздухе, вслед за звериными фигурами скрывшихся в крошечной трещине.
***
Найти след Альтраста и выследить до его нынешнего местонахождения оказалось задачей посложнее, чем Церриту того хотелось, но иного от Траста и не стоило ожидать. Лиса, которая не может толком замести свои следы - обычно, мёртвая лиса. Хотя глядя на тот цирк в который зеленоглазый лис решил впутатся, то, как подсказывала интуиция Церриту, скоро можно внести будет соответсвующие коррективы. Одноухий искренне не знал по какому поводу это волче-человечье сборище решило собратся во всей своей разношёрстной красе посреди улицы (и хотел оставить разгадку этой тайны на потом), но то, что черный лис явно был в этой ситуации пятым колесом - мог не увидеть только совершенно непроходимый тупица. А то, что Трасту не были рады от слова полностью, даже этот пресловутый тупица мог заметить. В общем, вывод напрашивался в итоге очень простой: надо вытаскивать этого недотёпу оттуда.
- Ты знаешь, где находится церковь?
- Цер-что?
- Храм людей, северней отсюда. Там крестов ещё дофига всяких, наверху есть пара, а ещё сзади целое поле ими занято, - расплывчато объяснил Церрит, слишком занятый тем, чтобы наблюдать  за странной компашкой через маленькую щель в его укрытии. Лис и его спутница были надёжно скрыты от глаз волков и людей за кипой подгнивших, старых коробок, кои некий неряха небрежно скинул в кучу рядом с входной дверью на углу дома.
- Эээ... ааа, этот. Ну ладно, кажется я смогу её найти, - неуверенно протянула Ацедия, почёсывая затылок, на что Церрит только вздохнул... и тот час же поморщился. Запах, который ныне источала его серебристо-чёрная шерсть был чудовищен - как никак, чтобы добится этого результата одноухий ранее провалялся в куче отбросов - но выполнял свою задачу на отлично. Чуткие волчьи носы не должны были найти его аромат среди множества других, нередко не менее противных, запашков, до отказа заполнявших атмосферу Города.
- Ладно хватит тянуть резину: действуй, - раздражённо махнув хвостом, дал Церрит команду и Ацедия немедля принялась выполнять задуманный ими обоими план.
Держась стены белка шустро юркнула в сторону единственного дерева, растущего посреди переулка, замерла посреди его корней, глядя внимательными глазами-бусинками на компанию собравшуюся рядом. Словно убедившись, что никто не собирается на неё нападать, Ац принялась рыться в укрытой снегой земле - ни дать, ни взять, обычная белка ищущая свои зимние запасы, как и наверняка сотня других белок в Городе. Улучив момент, когда участники мизан-сцены были отвлечены больше всего, белка молниеносно юркнула к Альтрасту, быстрым движением сорвала с его шеи уникальный артефакт, подаренный ему некогда лисим богом, и была такова, мгновенно скрывшись за следующим же углом.
Церрит, следивший за операцией с безопасного расстояния, удовлетворённо хмыкнул, развернулся и пошёл в сторону оговорённого места встречи. В отличие от ненастолько хорошо знающей Город белки, одноухий выбрал более короткий путь, но так как был вынужден идти медленней своей спутницы, они оба должны были появится там примерно одновременно.

Альтраст терпеливо ожидал ответа, обдумывая свои сказанные слова. Он спокойно, смотрел на рыжую волчицу, но иногда его взгляд перемещался на людей. Он не забывал об осторожности, но в голове появлялись мысли, что он сделал ошибку, открыв себя. Нужно было уйти и найти кого-то другого, ту же собаку или другого волка, но без людей. Ошибка, которая может многое стоить лису. Люди не привыкли к тому, что животные обладают интеллектом. Ну что же, пора ему готовить пути отступления.
- Последние новости, которые у всех на слуху, - со вздохом проговорил лис, качнув хвостом. – На счет солнца, ведь я помню, как оно исчезло. Нашлись ли виновные? – но вряд ли об этом мог знать городской и судя по ошейнику, домашний волк. Почему Альтраст сразу об этом не подумал? Но ничего уже с этим не поделать, так что, единственный выход просто попрощаться и все-таки уйти, а как это со стороны выглядит, то уже не важно.
Лидер Сообщества уже хотел сказать слова прощание, извинится и уйти, но не успел ничего произнести, как что-то маленькое прыгнуло на шею и стянуло его уникальный артефакт. Его Дар Смерти. Не прощаясь и ничего не говоря, Альтраст мгновенно разворачивается и бросается бежать за белкой. Он не позволить ей уйти с его артефактом, просто не даст уйти, а схватит и, может не убьет, но потреплет сильно. Откуда такие мысли и желания? Все просто, этот артефакт равный его жизни.

Начало сезона "Мир за гранью"
5.02.188

В последнее время Ноэль все меньше и меньше верил в людей. Все эти сказки о человеческом благородстве и благих целях постепенно рассыпались в мелкую серую пыль. Как же все таки удобно прикрывать собственную жестокость мнимой самозащитой от волков, от диких собак, от других хищников. Перерезал глотку молодой бездомной дворняге, которая тихо жила среди этих грязных улиц и жалобно скулила, выпрашивая небольшой кусок свежей пищи? Герой, не иначе! Подобное не возбранялось в Городе. Хотя... за этим никогда особо и не следили. Люди, жившие на Острове, давно придерживались принципа, что всё делится лишь на черное и белое. Хищники - они, например, черные. Злобные дикие твари, которые только и мечтают пробраться в Город и употребить в пищу всё его население. Никому нет дела, что многие звери людей опасаются, никому нет дела, что многие двуногих даже не видели... Удобно просто сгрести всех в одну кучу и провозгласить врагами всего разумного люда. А своим разумом жители Города давно уже кичились. Они-то, в отличии от зверей, белые и чистые, сияющие от собственного благородства, не обремененные инстинктами и жаждой крови... Так думал Ноэль, когда был маленьким. Так думал, когда только-только поступил в Гильдию. Охотники виделись ему эдакими рыцарями из детских сказок. Сильными, смелыми и... справедливыми. Кто бы знал, что с возрастом будет так... невыносимо больно разрушать эти прекрасные, чистые иллюзии. Однако чем дальше парень шел, тем больше убеждался в том, что среди его сородичей зверей гораздо больше, чем в этих лесах.
Подтянув согнутые в коленях ноги чуть ближе к себе, Ноэль прикрыл глаза. Он сидел так уже около десяти минут, не обращая внимания, что успел продрогнуть до самых костей, а куртка отсырела, пропитавшись чужой кровью. Замком дрожащих от бессилия рук он прижимал к себе грязную, и явно очень старую собаку. Пёс уже не дышал, но блондин еще помнил, как несколько минут назад он скулил от боли, а в глазах читался лишь неподдельный испуг. Такой же, какой читается в глазах человека, чувствующего приближение смерти. В тот миг, когда собака подошла к нему и легла на колени, бывший охотник осознал, что сделать ничего уже не сможет. Парней, избивших дворнягу, не накажут. У беспризорных зверей нет права голоса в этом Городе. У них вообще нет никаких прав...
В первую секунду Ноэль еще допустил шальную мысль, что пса можно успеть донести до клиники, но... даже там ему никто не поможет. Никто не станет тратить время и, что важнее, лекарства, на старую бездомную псину, которая и так находилась одной лапой в могиле. Этот пес был обречен на гибель, просто потому, что никому в этом проклятом Городе не было до чужой боли никакого дела. Дворовых собак здесь считали таким же мусором, как тот хлам, что валяется в тупиках некоторых мелких улиц. Бесполезное барахло, не способное ни охотиться, ни охранять. Таких во время облав первыми пускают в расход. Иногда Ноэлю казалось, что, не будь рядом братьев и сестры, его бы так же затравили где-то в глухом переулке. Люди давно осознали собственную силу и власть над чужими судьбами. Вот только пользоваться собственной силой так и не научились. Вздохнув, блондин уткнулся носом в грязную серую шерсть, прижимая к себе старого друга. Чем дольше времени он проводил наедине с самим собой, тем чаще обращался к небесам с одним единственным вопросом.
А все ли двуногие достойны зваться людьми?

Отредактировано Ноэль Кейн (2017-03-21 13:54:13)

Ноэль, прижимавший к себе старого пса, успел потерять счет времени. На мгновение ему показалось, что оно и вовсе остановилось. С уходом мужчин, в переулке воцарилась почти полная тишина, нарушаемая лишь рваным дыханием юноши. В первые минуты он еще надеялся, что люди вернутся, осознают свою ошибку и помогут исправить последствия... Наивная детская надежда. Однако парень всё равно продолжал в неё верить, потому что более ждать помощи было просто... не от кого. Завидев блондина, большинство людей шарахалось куда-то в сторону. О причинах и суть его болезни знали, пожалуй, лишь родственники, друзья и некоторые приятели. Для остальных Ноэль был чем-то... непонятным, чужим, странным. Парень знал, как много слухов ходит о нем по всему Городу. Слухи эти были самыми разными. Кто-то шептался, что мальчишка прикидывается, чтобы не работать и сидеть на шее у родственников. Другие, наоборот, приписывали ему еще с десяток психических отклонений, превращая бывшего охотника в какое-то абстрактное зло, которое может в любой момент проснуться и живьем слопать невинных островитян. Парень не раз слышал, как за его спиной шушукались, а некоторые, даже не стесняясь, высказывали ему всё в лицо. Юноша давно перестал обращать на подобные вещи внимание. Умом он понимал, что нравиться всем... просто невозможно. Да и люди, приписывавшие ему новые качества, вероятно, занимались подобным от чистого безделья или скуки. Именно поэтому раньше паренька всё более-менее устраивало. К тому же, некоторые байки были даже забавными... Впрочем, у всего этого была и обратная сторона.
В минуты, когда парню действительно требовалась помощь, мало кто осмеливался просто взять и... подойти. Казалось бы, такое простое действие, но для многих даже оно являлось чем-то непосильным. Во время приступов бывший охотник действительно выглядел жутковато, и большая часть горожан старалась обходить его десятой стороной, опасаясь, что парню сорвет крышу и он бросится калечить прохожих. Разумеется, это было не так. Впрочем, в Городе вообще мало кого волновали чужие личные проблемы...
И вот сейчас, сидя с грязной окровавленной собакой, парень явственно ощутил всю степень собственной беспомощности. Он не смог даже просто помочь своему старому другу. Охотничьи навыки за время болезни притупились. К тому же, соваться в драку ему было нельзя. Другому человеку выговор сделают, под домашний арест, может, посадят... А потом отпустят. Стычки в Городе редкостью не были. А вот Ноэля... по врачам затаскают, и братьям претензию выставят. Мол, невменяемый у вас родственник, его вообще запереть нужно. Вздохнув, блондин вытянул затекшие ноги, совершенно не обращая внимания на то, что вся его рубашка и штаны приобрели отвратительные бардовые разводы.
- Беспомощный дурак, - натянуто усмехнувшись, тихо произнес юноша. Пребывая в состоянии тягучей апатии, он и не заметил приближения Марго. Лишь когда девушка его окликнула, он сфокусировал на ней какой-то стеклянный, безжизненный взгляд, и крепче прижал к себе животное. Поддавшись чувству паники, он и не понял, что зверь еще жив и дышит, хоть и очень слабо, почти незаметно. Давно записав собаку в список покойников, парень уткнулся носом в шерсть на его загривке, не обращая внимания на то, что от пса за километр фонило, как от передвижной свалки.
- Они его били. Долго и много. А потом ножом. Так... равнодушно и спокойно. Словно он никогда живым и не был, - несмотря ни на что, говорил парень внятно, хоть и очень сбивчиво. Судя по всему, он даже не узнал Марго, смотрел куда-то сквозь неё и... говорил. Просто потому, что рядом оказался кто-то, кто мог выслушать.
- А потом они просто ушли. Сейчас выпьют еще. Для храбрости. Может, другого найдут. И продолжат начатое. Люди умеют ценить лишь собственную жизнь. И жизни тех, кто им полезен.
На последней фразе парень как-то надрывно вздохнул и, практически свернувшись клубком, потерся лбом о собачью шерсть. Он никогда не считал дворняг какими-то... изгоями. Никогда не считал их животными третьего сорта. Они были такими же, как и все остальные. Они точно так же чувствовали, точно так же радовались, точно так же испытывали страх... Они умели быть преданными и верными, они умели прощать, и испытывали искреннюю благодарность, когда человек протягивал им руку помощи. Ноэль много раз видел, как их пинали на рынке, как на них выливали из окон ведра с грязной водой, как детвора иногда швыряла в них камнями. Не из страха... ради развлечения. Почему? Потому что эти животные были другими. Грязные, вонючие, больные. Именно так их описывали даже многие гильдийцы, которые знали цену собачьей преданности и отваги. Немногие в Городе разделяли позицию Ноэля, и подкармливали бездомных зверей. А парень просто не мог проходить мимо, ведь... в чем-то он был похож на этих животных. Да, у него был дом и семья, да, он почти ни в чем не нуждался... Однако он явственно ощущал на себе взгляды горожан. Они смотрели на блондина точно так же, как на плешивую шавку с ближайшей помойки. Кто-то с жалостью, кто-то с презрением, кто-то с отвращением. Такой же отброс общества, как и эта старая собака.