- О, Недоум. Да я бы и один справился, но раз уж ты подошел, то ладно, так и быть, присоединяйся. - так вот охотник приветствует своего командира... Окинув серого волка раздраженным взглядом, Недоум прорычал тому прямиком в ухо:
- Акелла, мальчик мой, тебе стоило бы научиться уважению к старшим по званию... Мне напомнить, с кем ты имеешь... честь так грубо разговаривать? - голос наставника тела звучал спокойно, Акелле следовало благодарить богов, что Недоум имел львиную долю выдержки и хладнокровия...
Недоум предпочел поскорей забыть это недоразумение, и переключился на ассасинов, оценивающе рассматривая их. По его морде сразу было видно, что он не рад этой встрече. Нет, ну вы только посмотрите на этот взгляд, на эту позу, на эту ухмылку, того гляди так высоко нос задерут, что кроме неба ничего видеть не будут... Несмотря на всё происходящее, Недоум не рассчитывал на какую-то мышечную потасовку, а потому сидел  расслабленно.
- Что же, раз вам ничего не нужно, так почему бы вам не убраться обратно на свои земли?

Я не сводила взгляд с главного ассасина. Что с ним не так? Буквально минуту назад он вел себя так, словно хочет разорвать в клочья моих детей, а сейчас строит милую мордашку стоящим рядом самцам, приговаривая, что якобы просто хотел повеселиться с очаровательными детишками! Это его поведение... оно не раздражало, не вызывало желание отрепать его по ушам, что было бы логично. Скорее подогревало горевший и до этого интерес к персоне Каннибала...
Мой самоанализ прервала болтовня Акеллы (его имя случайно подслушала из его перепалки с другим молчащим). Словно ужаленная я нервно дернулась, когда серый самец предложил выставить моих "спиногрызиков" против троих здоровенных ассасинов. МОИХ, черт возьми! Я тихо зарычала на болтливого самца, тихо, но угрозы и предупреждения было в этом рыке более чем предостаточно. Хотя, честно говоря, сильно сомневаюсь, что у серого вообще есть чувство самосохранения. Если бы оно было, он бы понял на инстинктивном уровне, что злить мать волчат подобными предложениями - гиблое дело. А, уверяю вас, мать, защищающая своих детей, моментально становится самым смертоносным оружием.
Однако, прежде чем я успела хорошенько покусать нахала, тот закончил говорить и вставил свою речь второй волк:
- Что же, раз вам ничего не нужно, так почему бы вам не убраться обратно на свои земли?
Мои глаза слегка расширились. Что? Отпустить их просто так? Так мирно? Даже без предупреждения типа "чтобы больше я здесь вас не видел"?! Черт, черт, черт, эти трое засранцев только что окружили нас, и по крайней мере двое из них выглядели не совсем дружелюбно! А этот серый волк любезничает сними, словно они тут обсуждают ценность лечебных трав! Я глубоко вздохнула, успокаиваясь. Подобная смена настроений не была для меня в новинку, однако она все так же изматывала, словно в первый раз. Я угрюмым взглядом лишь ответила на последнюю реплику Каннибала и молча проводила три удаляющиеся фигуры.
- Ммм... это было... странно, - пробормотала я. Очевидное утверждение, но кто-то должен же был высказать это вслух? Я качнула головой и села на землю, переведя взгляд с ассасинов на четверых молодых волков, стоявших все это время у меня за спиной. По их мордам было ясно, что произошедшее напугало их гораздо сильнее, чем взрослых, а странность поведения незнакомцев привела в ступор. Я снова вздохнула и, решив, что волчатки как-нибудь сами справятся с шоком, перевела взгляд на двух молчащих самцов. На морде появилась сдержанная, но благодарная и, в целом, дружелюбная улыбка.
- Спасибо, конечно, за помощь, не знаю, чтобы мы без вас делали и так далее и тому подобное... Однако, - Я пристально заглянула в глаза каждому волку, однако это ничего не дало и с губ медленно сорвался вопрос: - вы кто?

- Удачи, - только и смогла пробормотать я, гладя вслед "замечательному охотнику". Честное слово, я не встречала еще такого болтливого самца, и была, мягко говоря, в замешательстве от обилия информации. И очень, очень устала от нее, а также была несколько подавлена из-за всего, что сегодня случилось. Многовато переживаний для одного дня, не находите? "Ну, он почти закончился, Полуночница. Не вешай нос." Я посмотрела на оставшегося самца и уже открыла рот, чтобы что-то сказать, как слух уловил звук чьих-то шагов. Шкура моя невольно напряглась, и я вся сжалась в ожидании, что сейчас из кустов влетят те ассасины. Но нет, это оказался всего лишь Ивон, волочивший в зубах пару зайцев. Отлично. Еда нам сегодня не помешает. Черным самец остановился, положил на землю свою ношу и приветливо кивнул серому волку. "Я одна здесь, что ли, никого не знаю? Чертова память, мы ведь наверняка встречались с ним..." - Подумала я, пытливо разглядывая серого. Но нет. Ни единой знакомой черты.
- Что здесь произошло? - Спросил Ивон, почуяв запах чужаков и страха.
Я качнула головой и произнесла:
- Расскажу позже. - Повернулась к серому: - Еще раз спасибо за... ммм... помощь. Кем бы ты там ни был.
Я развернулась и рысью побежала в глубь леса, все семейство потянулось за мной. Чуть погодя Ивон пристроился рядом и промычал:
- "Кем бы ты там ни был?", я не ослышался?
- Ты его знаешь? - С любопытством спросила я, косо взглянув на черного.
Тот одарил меня взглядом аля "Ты что, с ума сошла?" и ответил:
- Это Недоум. Наставник тела. Далеко не последний волк в стае.
"Недоум. Наставник тела. Надо запомнить."
Но тщетно. За рассказом у меня вылетело из головы и имя, и образ того серого волка.

Под размашистыми шагами хрустел свежий снежок.
Хруп! Хрум!
Толстые подошвы зимних сапогов, в которые отец заставил Робина влезть, как только с севера подул холодный ветер, безжалостно сминали изящный узор наледи, покрывшей вытоптанную охотниками дорожку.
Мальчик с неиссякаемым любопытством рассматривал толстые стволы деревьев, изогнутые и почти прямые. Здешняя растительность была выучена им практически наизусть за столько-то времени.
Опушка Огненного Леса была одним из любимых мест Робина. Во-первых, Город был достаточно далеко и было чего бояться. Вернее, не бояться - с ружьем-то! Во-вторых, тут всегда было полно следов... Да и люди здесь практически не встречались. Охотники - разве что они. Но ведь Робин и сам охотник!
Осторожно поправив ружье, непомерно большой палкой болтающееся за плечом, Роб шмыгнул розовым от холода носом и продолжил рассказывать лучшему другу свежие новости:
- ...А еще Ред сказал мне, что ты - пастушья собака. Значит, я - пастух. Но ведь я и стадо, раз ты меня охраняешь? Скажи, что за штука! Я ведь и не пастух вовсе... Тут Ред сказал мне, что я - баран. Это было совсем не зло, по-дружески, понимаешь... Я дал ему в ухо, нормально так, осторожно. Тут входит эта! И начинает кудахтать: "Ой мальчики, вы опять деретесь, что ж с вами делать!" - артистично скривив лицо и старательно передавая интонацию учительницы, будто Джейк мог оценить правдоподобность образа, бормотал Робин.
  Левая рука, красная, с длинными исцарапанными пальцами, треплет золотистый ворс на спине пса, идущего рядом. Робин специально снял перчатку - ну какое, скажите на милость, удовольствие в том, чтобы гладить собаку, не чувствуя под рукой ее тепла, ее шерсти?!
- Баран... Нет, ну надо так все повернуть! - усмехнувшись вспомнившейся шутке, мальчик с силой вдавил в землю тонкую сухую веточку, которая хрустнула под его ногой так громко, что слышно, казалось, было в самом Городе.

Отредактировано Робин (2012-11-22 18:38:24)

Глухое ворчание Джейка звучит совершенно естественным продолжением разговора - Робин задумчиво кивает, словно понял собаку. Придумывает себе ответ, обязательно мудрый и веселый. Джейк ведь и правда говорит с ним и никакая разница в строении глотки или чего бы там ни было не остановит их!
Поймав косой взгляд из-под мягких складок-бровей, Робин восторженно гикает, отскакивает от собаки в сторону, проваливается по колено в мокрый сугроб.
- Я принимаю вызов, месье Джейк фон Слюн! - Звенит ребячий голос средь обледенелых веток, стряхивает на землю снежные пылинки. Джейк неторопливо припадает на передние лапы, приглашая в игру - Робин уже давно готов и с громким воплем: Получай! бросается к собаке с намерением то-ли перепрыгнуть его, то ли просто врезаться.
Перепрыгнуть. Под ногами скользит ледяная корка, теплые штаны мешаются, ноги цепляются друг за друга, но ловкий мальчишка все равно умудряется добежать до пса и, лишь на мгновение упершись в широкую рыжую спину руками, перелетает через собаку. Это как игра в чехарду, только вот Джейк вряд ли будет прыгать через хозяина.
Секунда, десять. За спиной Джейка не слышно звуков нового разбега. Притаился? Или просто завяз в сугробе? На самом деле, все и сразу - не совсем удачно приземлившись в снег, Робин там и остался, решив, что его позорная посадка вполне может сойти за маскировочный маневр.

Новая жизнь
Зима. 17 января 186 года, утро.

В этот день выдалось достаточно солнечное, хоть и довольно морозное, снежное зимнее утро. Белые снежинки плавно вальсировали в воздухе, создавая легкость и некое кружевное восприятие мира, словно сотканного из белых нитей. Чуть раньше, буквально часом – двумя назад, Фриса очень кстати столкнулась нос к носу со своей лучшей подругой – Летаргией. Не смотря на то что обе хищницы находились в одной стае, их встречи были не частыми поскольку Лунная была ответственна за пропитание стаи, в то время как серебристая напротив, отвечала за охрану территорий, а потому ведется им случалось редко, что несомненно огорчало серую волчицу. В прекраснейшем настроении, нацепив на узенькую серую мордочку самую что ни на есть лучезарную улыбку, Фриса не переставая интересовалась жизнью Леты, поминутно задавая бесконечное море вопросов. Не смотря на морозец, волчице было совершенно не холодно, так как обе хищницы неспешно рысили по территории Молчащих и успели достаточно размять лапы, чтоб согреться. Деревья вокруг застыли в великолепном белом убранстве, казалось что все кругом обсыпано драгоценным хрусталем, который сверкал повсюду: на покрытой большими пышными сугробами земле, на ветках могучих сосен и изящных берез, на корках льда и топорщащихся ветках кустов. Небо было синим, но не таким высоким как весной и летом, оно было несколько приглушенного цвета с тягучими белесыми облаками, словно улитки ползущими по небосводу. Редкие порывы пронзительного ветра трепали густой мех серебристой, но волчица не особо обращала внимание на такие мелочи, потому как вылиняла Лучистая уже давно, еще осенью, и густой подшерсток прекрасно защищал ее тело от холодов.
  Снег приятно щекотал подушечки лап, но рыхлость его была несколько неудобна, так как «ноги» все время проваливались и приходилось прилагать больше усилий чтобы двигаться вперед. Сейчас Фриса находилась в прекрасной физической форме, каждый ее шаг выражал желание к действию, уверенность и какую-то кипучую неугомонность. – Я вот о чем подумала. – звенела голосом серебристая, ни чуть не смущаясь того, что в прозрачном зимнем воздухе каждый звук усиливается. – Мне уже скоро четыре года, а я совершенно впала в детство, меня так и тянет в самую кутерьму любознательности, а ответы я могу получить порой только одним способом – увидеть, почувствовать и побывать где-то с кем-то и то лично.– среди бесконечного потока повествований личного характера, рассказа того как у нее дела, Фриса принялась обсуждать ту тему, которую всегда можно обсудить лишь с подругой, или кем-то близким, тем, кого можно впустить в душу, личное пространство и более ни с кем. – Вот ты например– продолжала она философию, вытаскивая застрявшую в сугробе лапу, - Ты такая милая, легкая в общении, но наверняка чувствуешь себя взрослой, быть может несколько степенной и ведешь себя как подобает настоящей зрелой волчице, а я? Как будто только вчера родилась на свет божий! Мне хочется всем верить, хочется обнять весь мир и до чертиков порой интересно удрать за пределы стаи, чтоб узнать, что где-то там происходит и как живут другие, я словно подросток, могу улизнуть с Оплотских земель и задержаться где-то, а потом готова огребать от Филина, но при этом я ничего не могу с собой поделать. Леточка! – жизнерадостно говорила Лучистая, при этом ее мохнатенькие ушки стояли торчком, а пушистый хвост приветливо помахивал. – Вот я все про себя, да про себя, а ведь как ты сама-то живешь? Быть может, в судьбе твоей грядут счастливые перемены? – янтарные глаза наполнились неподдельным интересом и заинтересованностью. Обход проходил на территориях которые прилегали больше к центру стайных земель, а потому Фриса несколько расслабилась, к тому же, ее чуткий нюх не улавливал посторонних запахов, которые могли бы стать сигналом к тревоге. Все кругом было наполнено зимней молчаливостью, не было суеты мелюзги, что летом снует в траве, да гомоном птиц, что поют наперебой. – А ты нашего альфу давно не видела? – неожиданно спросила серебристая, когда подруга закончила отвечать на заданные вопросы. – Просто я уже очень давно с ним не сталкивалась, вот думала может ты сможешь мне рассказать что-то о нем. – говоря это, Фриса несколько погрустнела, а все заключалось в том, что с тех самых пор как Декадал стал альфой, Лучистая видела его всего пару раз и то издалека, не имея возможности поговорить. Да, многое изменилось за три месяца, но самым неприятным было пожалуй то, что друг стал начальником, недосягаемым для дружбы, вечно занятый проблемами стаи, собственными мыслями и жизнью. Фриса все время держалась в стороне, ей было неловко отвлекать альфу от своих многочисленных забот, она лишь иногда робко останавливалась где-то в стороне и глядела с тоской на серую фигуру волка, что неспешно шагал с огромным львом, которого поначалу Фрисе хотелось убить, едва эта золотистая махина возникла в поле ее зрения, но все проходит, все меняется. Может быть и дружба проходит, впрочем, как и ненависть? Вот сейчас же Лучистая нормально глядит на величественное животное из семейства кошачьих, хоть и не ищет дружбы с гривастым зверем, но привыкла к соседству, а друг? Друг медленно перерос в альфу, в того, кого слушаются простые волки, кого редко называют по имени, а точнее кого хочется величать на «Вы», избегая простого «Ты», тех, что находятся где-то внизу и несут свои обязанности в меру возможностей. Осознание такой пропасти ранило в самую душу, ведь некогда, именно этот волк был спасительным лучиком, лучиком поддержки, добра, мудрости и света! Именно этот волк привел ее в новую семью, он стал ее лучшим другом, что подарил новую жизнь и растворился из нее. Зачем? Фриса не могла ответить на этот вопрос, она вообще старалась не думать об этом, так как эти мысли были тяжелыми и могли погрузить в пучину какой-то щемящей тоски. – Видимо так нужно, - убеждала себя Лучистая и неизменно бросив глубокий, наполненный благодарностью, уважением, болью и грустью взгляд, уходила, растворяясь в тени деревьев. – Он всегда знает, что нужно делать. – нередко твердила себе Фриса, когда вдруг вспоминалась их первая встреча и знакомство, когда волчица понимала что такие волки никогда не уходят из чужих судеб просто так, которые неизменно оставляют глубокий след…
  После собственного вопроса, Лучистая несколько огорчилась, так было все время, когда речь заходила о Деке, а потому, не услышав даже ответа, Фриса поспешила сменить тему, - Леточка, а у тебя есть какие-нибудь планы? – задала она пришедший в голову первый попавшийся вопрос. Горячее дыхание вырывалось красивым клубящимся паром из красной пасти хищницы, легкий иней и крупные хлопья снега припорошили ее шерсть, а на густом меху местами появились обледенелости, но это все ни чуть не волновало само животное. Чтоб прогнать остатки невеселых размышлений и попросту выкинуть из головы, Фриса неожиданно рванула к ближайшему сугробу и со всего размаха погрузилась в него по самую грудь, затем со тщанием, довольным рычанием стала кататься и барахтаться, словно пятимесячный щенок и ведь этой взрослой особе, вся эта возня необыкновенно нравилась! Навалявшись, перевернувшись на живот, Лучистая отметила, что ее подруга как-то разительно отличается, вся такая "не заснеженная", - Сейчас мы это исправим, - хмыкнув, сказала сама себе серебристая и выбравшись из сугроба, с затаенным угольком коварства, в желтых глазищах, приблизилась к Лете, а после, сделав резкий скачок толкнула черную волчицу в сугроб, затем с игривым рычанием начать валять Летаргию в рыхлом снегу.

Отредактировано Frisa (2012-11-23 21:36:13)

Побежденный ворочается и смеется. Хватает за щеки, отталкивает. Джейк наиграно-недовольно ворчит, заваливается назад.
Я? Подлец? Так разве это я тут ноги твои раскидал? - пес неспешно поднимается, старается отряхнуться, но тщетно. Весь в снегу, ну и пусть.
Снег кругом, по сторонам, под ногами, с неба летит. Сказочное утро, волшебное. Уйти в лес вдвоем с верным другом в такое утро - что могло бы быть лучше, замечательнее? Ест ли вообще в мире что-то замечательнее, чем друг под боком и светлое небо над головой?
Секундная задумчивость. А Роб уже куда-то ускакал. Дальше в лес, вестимо, куда же еще. Дабы не отстать от резвого мальчишки, приходиться бросить мирное созерцание окружающей природы и предаться свободному бегу.
Свободным бегом, конечно, размешивание конечностями сугробов назвать было сложно. Но, как говориться, что есть. Загребая широкими рыжими лапищами снег, Джейк бросился вслед за другом.
Эй, подожди! - гулкий лай далеко разноситься по белой поверхности - Здесь неудобно бежать!
Хозяина уже не видно, приходится искать его по запаху. Запах для собаки - что сам человек, несколько секунд бывший на этом месте, что мираж, повторяющий каждый шаг человека.
Чудом успел остановиться. Испуганно, негромко взвизгнул, зашелудил лапами, цепляясь за наст, пытаясь как можно быстрее отползли назад и не отправиться кувырком вслед за Робином. Посыпались на дно мелкие веточки и льдинки. Яма! Чертово коварство зимнего леса! Нет, никогда ты не смог бы здесь жить. Это дом тварей, таких же опасных и подлых, как он сам, не собак, не наивных в своей самоуверенности людей.
Оказавшись на горизонтальной поверхности, рыжий перевел дух, опустил голову. Едва не свалился, а ведь совсем немного до того осталось...
Испуганный голос на дне оврага заставил вздрогнуть, очнуться. Сердце от страха сжалось-Плевать, лучше уж я туда кувыркнулся бы, не Роб!
Как быстро улетучивается прежняя беспечность! Собака буквально выть готова от отчаяния. Но удается сдержаться, взять себя в лапы. Раньше думать надо было, дурья башка. Как я это допустил?
На этот раз Джейк куда осторожнее подступил к краю оврага. Взволнованно нашел взглядом глаза мальчика - Ты в порядке? Целый? Что мне теперь делать?. Прижал уши к голове, едва слышно, сипло заскулил.
Ситуация ясна: мальчик в яме, пес снаружи. Лезть туда - бессмысленно. Я провалюсь следом и тогда уж точно ничего не смогу сделать. Инстинкты гонят вперед - мастиф вновь подкрадывается к краю, ступает на нетвердую поверхность, вновь едва не срывается и отскакивает в сторону.
Нет, так не выйдет. Что делать? Бежать в город, звать на помощь. Что я еще могу? - вокруг есть ветки, но ни одной достаточно толстой. И все сухие, зимние, ломкие... Сколько времени займет путь туда и обратно? Два часа? Четыре? Как я оставлю его здесь?
-Робин! Не бойся, я достану тебя! - в голосе пса волнение, даже злость. На себя самого злится, не на мальчика. Чего с них взять, с людей-то...
Джейк бросается назад, досадливо фыркает на сугробы, переставшие забавлять своей пушистостью и глубиной. Теперь они только замедляют. Холодно ведь, замерзнет друг, если не успеешь.
Что-то внутри резко дергает, не дает идти дальше. Не повинуясь сознанию, одному чувству, пес рвется обратно, вновь подскакивает к яме и находит в ней хозяина.
На этот раз Джейк выглядит спокойней. Говорит громко, уверенно. Сам он отчетливо слышит фальшь, но разве разберет ее двуногий?
Не трусь, все будет в порядке. Я сейчас приведу кого-нибудь или найду ветку покрепче.

Отредактировано Джейк (2012-11-24 20:56:51)

Прогулка двух волчиц проходила весьма неспешно, под оживленную беседу которая постоянно перемежалась ныряниями в мягкие сугробы, довольным рычанием и почти щенячьей возней в снегу. Два взрослых животных довольно и радостно предавались безмятежности и душевному отдыху, что красноречиво было написано на их мордочках, высвечивалось в искрящимися возбуждением глазах и выражалось в частом вилянием пушистых хвостов. За собственным баловством волчицы не сразу заметили чужаков на стайной территории, но обратили внимание лишь тогда, когда слуха достиг громкий, низкий и басовитый лай пса. Вздрогнув, тут же замерев на месте, так и оставив на весу поднятую вверх переднюю лапу, Фриса тщательно прислушивалась. Мохнатенькие ушки ее стояли торчком, а хвост принял вертикальное положение, визуально став продолжением спины и своей позой выдавал напряжение животного. Улыбка бесследно испарилась с узкой мордашки, а вот сосредоточенность и серьезность четко обозначились в плотно сомкнувшихся меж собой челюстях и в глазах, что целенаправленно устремились цепким взглядов в сторону доносившегося шума. Слегка изменив положение тела, Лучистая потянула черным бархатным носом воздух, уловив два отчетливых запаха нарушителей Оплотских границ, один принадлежал человеку, а второй псу, что заранее выдал свое пребывание в данном месте громким лаем. Серебристая несколько призадумалась и постаралась оценить сложившуюся обстановку, ведь патруль был по ее части, а потому, не подумав наперед, Фриса старалась не совершать какие либо поступки и вот, несколько взвесив и обмозговав полученную информацию, хищница утвердительно кивнула головой на предложение подруги подойти поближе к неизвестным. Еще не маловажную роль сыграла интонация лая пса, что выражала некоторый испуг, тревогу и озабоченность, из этого можно было заключить, что кто-то попал в беду и скорее всего этим кем-то стал человек, менее осмотрительный, чем его четвероногий друг. Фриса пошла за подругой, все еще прочесывая местность на «вшивость», наличие подозрительных предметов и коварных засад, а что если эта ситуация лишь ловушка и кругом притаилось множество охотников с жалящим на поражение оружием? Что тогда? Излазив пытливым взглядом каждый сугроб, куст и дерево, по сто раз определив консистенцию воздуха на чужеродные прмеси, Лучистая в итоге несколько успокоилась, но морок принимать не стала, ведь пользоваться иллюзорной куклой несколько проблемно, когда требуется соблюдать максимальную бдительность и не отвлекаться. – Я не буду принимать морок, - ответила она подруге, следуя за черной словно ночь волчицей след в след, - мало ли что может удумать эта собака, а потому, проще будет с ней договориться в моем настоящем обличии, чем держать «лицо», так сказать, создавая видимость, а ты сможешь убедить и завести разговор с человеком, если конечно это нужно. Дав краткое пояснение собственному поступку, Лучистая уже более не произнеся ни слова направилась по направлению незваных гостей. Приблизившись на достаточно близкое расстояние к крупному, можно сказать даже весьма и весьма большому псу, напоминающему своим видом некую осветленную рыжую вспышку, Фриса остановилась рядом с мороком подруги, так что теперь любой человек, мог бы принять ее за домашнюю животину молодой девушки. – Спокойно, - подбодрила себя Лучистая, поглядев на складчатую физиономию собаки, - будем надеяться, что он не из агрессивно-настроенного сословия, а то как-то не очень хочется тут поле брани разводить. Летаргия меж тем начала уже выяснять ситуацию, в свою очередь Фриса сочла разумным ограничиться кивком морды приветствуя «гостя» и не встревать в разговор, сочтя, что для этого дела вполне хватит и диалога с Лунной. Дожидаясь ответа от чужака, серебристая уловила возню в овраге, что очень неприметно притаился среди высоких обледенелых деревьев, теперь хищница очень отчетливо ощущала запах человека, ей стало любопытно поглядеть на еще одного территориального нарушителя стайных границ. Замерев неподвижно на пару секунд, навострив небольшие ушки, волчица прислушалась, затем потянула воздух и ее догадки полностью подтвердились: в яме был человек, а точнее ребенок, от которого пахло совершенно иначе, чем от охотников, что так ненавидят все серое братство лесных обитателей. Оценив расстояние на глаз, сочтя, что чужак достаточно далеко, чтоб причинить хоть какой-то вред быстролапой подруге, Фриса решила оставить ее ненадолго лишь затем, чтоб хоть краешком глаза поглядеть на мальчугана, что барахтался где-то на дне злосчастной природной ловушки. Осторожно, бесшумно хищница сделала несколько шагов по направлению к краю оврага, намереваясь продолжить дальнейшее продвижение ползком на животе, чтоб потом осторожно, не напугав ребенка своим появлением, оглядеть того и унять какое-то непонятное любопытство, что неизменно поднималось в ее волчьей натуре, когда речь заходила о детях. Да, ситуация складывалась, если посмотреть с наименее выгодной позиции для пса и человека – скверная. Вы только представьте: холодная зима, да что там, самый разгар зимы, снег валит с неба заметая все следы и обещая намести за сегодняшний денек опять не малые сугробы, местность совершенно отдаленная от города, а тут еще и злейшие враги человека – волки. Если раньше у здоровенного рыжего зверюги были шансы сбегать до города и позвать людей, что тоже было рискованно, ведь вспотевший от игр мальчик запросто в скором времени охладившись, мог просто замерзнуть, а в лучшем случае получить обморожение и простуду, то теперь, четвероногий друг просто не в состоянии оставить своего человека один на один со «страшными» клыкастыми, «злобными» и «беспощадными» волчицами. Теперь даже поиск спасительной палки, что послужила бы неким «канатом», рычагом, способным вытащить из ямы, был невозможен, да и к тому же, дадут ли хищницы массивному псу такой шанс? Ведь более легкие, но с хорошими физическими показателями и подготовкой, выносливые и верткие, волчицы могли, словно разъяренные шмели крутиться вокруг собаки, доводя ту до неистовства и при этом избегать ее смертоносных клыков и стальной хватки, если лесные обитатели порой спорили с бурым медведем за кусок мяса, допекая косолапого, то неужели уступят хоть и крупному, грозному на вид псу? Все эти вопросы и хитросплетения были бы актуальны, если бы чужакам встретились иные волки и можно почти с уверенностью говорить о том, что мальчуган, не подоспей неожиданная подмога или не случись чудо, замерз бы в лесу, слыша как отчаянно его храбрый товарищ пытается спасти его же жизнь, но наши лесные героини оказались иного сорта.
  И так. Одолеваемая непонятной тягой, неизменно проявляющей себя по отношению к любым «детенышам», будь то щенок или ребенок, Фриса направилась на голос мальчугана.

Волнение мешает сосредоточиться. Бежать? Нельзя, засыплет, замерзнет человек твой. Искать палку? Можно, но...
Мальчик не боится. Улыбается, хмыкает. Знал бы он, насколько это успокаивает стража! Происходящее постепенно перестает казаться кошмаром, даже становится немного смешно. Вот уж действительно, раскудахтался. Выберемся, как-нибудь выберемся, по-иному и быть не может...
Далеко разносятся запахи по гладкой поверхности снежного покрывала. Сначала ненавязчивый, лишь слегка раздражающий, а затем все более четкий, пугающий запах лесного зверя. Зверя страшного, опасного, недоброго.
Волки. Их только здесь не хватало.
Никогда Джейк не страдал малодушием. Но мысль о подобных гостях даже его заставила вздрогнуть. И без того ситуация не из приятных, а тут еще проклятые серые твари.
Пес резко развернулся в сторону, откуда с минуты на минуту должны были появиться новые морды.
Много?
Двое.
Двое самок.
Уже хорошо. Самки всегда были не столько агрессивны, сколько самцы. И потом - ребенок, они должны почувствовать, может быть, не тронут...
В лесу. Глубоко в лесу. Двое волков, один ребенок, собака. Помощи ждать неоткуда, отойти хоть на шаг от ямы - немыслимо. Они ведь дождутся, когда Робин замерзнет, не дадут уйти. Давно известно, как серые чтят людскую породу. Зубами да когтями почитают.
Пес вздыбил загривок, ощерил зубы. Чуть опустил голову к земле. Ни шагу дальше. Одна из них, черная, выходит вперед, спрашивает, не помочь ли.
Волки провожают собаку до города? И откуда же в вас столько альтруизма? - ни капли доверия. Не будь за спиной ребенка, которого необходимо защищать - бросился бы на проклятую волчицу и разорвал к чертям. Собачьим?
Любым.
Все эти разговоры про одну кровь, диких братьев - брехня. Не может быть ничего общего между собакой и волком, не могло быть и никогда не будет.
Так считал Джейк. Но, вот беда, сейчас, кажется, больше не к кому обратиться.
Уходите. Я не трогаю вас - вы не трогаете меня.
Из глотки само собой вырывается раздосадованное рычание. Отчего так много неприятностей в один день, на одну голову? Позади слышится осторожный зов - пес нервно вертит головой. Конечно, они почуяли. Почувствовали, почему он здесь, догадались. Рядом человек.
Отзываться рыжий не стал. Не сменил позы, лишь сильнее напрягся. Стойте, а где же вторая гостья, что поменьше? Куда это она...
Джейк рванул в сторону, сторону волчицы, направившейся проверять содержимое оврага. Злобно, исступленно взревел, разинул пасть. Остановился метрах в двух от самки, преграждая дорогу к яме. Гавкнул раза два, низко, глухо. Совсем не так, как отзывался на голос хозяина.
Не. Приближайся.

Отредактировано Джейк (2012-11-27 23:59:37)

Серебристая медленно, но верно шла к своей цели, очень заинтересованно нужно признать и с не меньшей составляющей всепоглощающего любопытства. Да, как ни странно, наша героиня хоть и была волком, рожденным в дебрях лесных, воспитанным со знаниями дикой жизни, наслышанном о людях и их питомцах, но Фриса питала странную слабость ко всему, что было связанно с человеком. Нет, не подумайте что она какая-то полукровка, в ее теле нет ни капли примеси, ее сознание не замутнено чужеродными воздействиями, она самый настоящий волк, во всех смыслах, вот только одно но, быть может эта хищница слишком мягка для дикого зверя, быть может это ее миролюбивый нрав играет с ней опасные шутки? И скорее всего, когда то, очень давно именно такой волк стал первым другом человека... Как бы то ни было, с тех пор как Лучистая стала скитаться в поисках родителей, она открыла для себя совершенно новый мир, в том числе и мир человека! Не маловажную роль в первые ее вылазки в город сыграло то, что знаний о людях у нее было больше чем достаточно, а морок, которым она владела очень и очень не плохо, хвала и честь мудрым родителям, пригодился юной особе, чтоб сохранить собственную шкуру целой и невредимой.  Так вот, с тех самых пор, как серебристая побывала в людском поселении, ее звериный разум не оставляли картинки таинственных жилищ людских, множества чужеродных ароматов, что витали на улицах и выплывали из кухонных полуоткрытых окон, да и сам облик странных двуногих, их поведение, поступки стали некой загадкой, необъяснимым и таинственным магнитом, который влек, как мотылька на огонь, лесную обитательницу. За свою не такую уж и длинную жизнь, Фриса успела уже достаточно повидать самых разнообразных людей и собак, не единожды она во все лопатки улепетывала от беснующихся псов и не менее грозно и воинственно настроенных людей, но отчего то, такое положение дел ее ни чуть не озлобило, впрочем как и не отбило интерес ко всему, что связанно с людьми. – «Ненормальная», скажите Вы и возможно окажитесь совершенно правы, но что тут поделать, когда дикий лесной разум стал заражен загадками города, его огнями, его обстановкой. Фриса не собиралась и не думала даже над тем, чтоб перекочевать из леса в городские трущобы, променять привычный мир, на другой, незнакомый, притягательный, но все же чужой. Волчица часто посещала людское поселение, проводила там какое-то время с интересом подмечая все новые и новые особенности двуногих, ее забавляла их мимика, ей нравилось слушать их беседы, ей нравилось сливаться с толпой и мороком копировать их манеры, повадки, особенности общения, все это словно игра увлекало ее, погружало в некую пучину новизны, а хищница не противилась манящему потоку, хоть частенько такие ее смелые вылазки оборачивались для зверюги весьма кособоко, но да хранит Антей своего нерадивого потомка! Да, неизменно фортуна улыбалась серебристой и животина отделывалась частенько лишь испугом, да мелкими шрамами или шишками, но все это лишь на время уберегало путешественницу от нового похода в город, уберегало ровно до той поры, пока не походил испуг и пока собственное поругивание бесшабашности, не затмевалось отговоркой о том, что все же закончилось хорошо? Однажды волчица имела несчастье, а может счастье, очень близко контактировать с человеческим детенышем и это, пожалуй, были одни из самых незабываемых ощущений дикого хищника! Совсем небольшая девочка, лет пяти, бесстрашно подошла к волчице, что притаилась в углу за ящиками, и видимо решив, что перед ней собака, протянула свои крохотные ручки к дикому зверю. Эти ощущения нежных рук, человеческого тепла, любви и кротости, детской невинности и чистоты, по сей день будоражат алую кровь серебристой, по сей день манят и влекут в то место, влекут с еще большей силой, где впервые произошло «чудо», иначе и назвать для себя все что случилось зверюга не могла. И вот теперь, волчица снова хотела почувствовать живое тепло детских рук на своей шкуре, вновь ощутить ту гамму впечатлений, чувств, ни с чем не сравнимых эмоций и отступать она не собиралась, эта идея охватила ее целиком и полностью, искушение было слишком велико... Зная эту предысторию, теперь вы несомненно поймете отчего Фриса так замерла, отчего ее янтарные глаза, словно наполнились жидким теплым золотом и с таким нескрываемым интересом глядели в сторону того места, где был ребенок. От задумки ее отвлек грозный, злобный лай исполненный откровенной угрозы и предостережения, тело пса буквально сорвалось с места и ярким рыжеватым вихрем понеслось в сторону Лучистой. Волчица резко повернула свою узкую мордочку, лапы напряглись, под шкурой проступили мускулы, что говорило о том, что зверь был готов к активной обороне и иному ряду действий по спасению своей жизни и урегулированию накаляющейся ситуации. Собака не добежав парочку метров, взрыхляя снег и оставляя следом за собой снежную пыль, остановилась и злобно скалясь с ненавистью поглядела на волчицу. Фриса не отводила своего ставшего несколько строгим, в миг охладившегося взгляда, она прямо глядела в глаза здоровенного пса, молча, уделяя чужаку должное, так сказать, внимание. – Вот же вымахал детина, - подумала серебристая, непроизвольно с сожалением, от осознания того, что собака значительно выше, крепче, да и сильнее ее будет, - И откуда только таких верзил берут то? – все еще молча задавалась она вопросами не отводя янтарных холодных глаз. Голос Летаргии вывел хищницу из своих мыслей. На агрессивный настрой рыжего «мишки», именно так стала величать пса волчица, Лучистая отреагировала лишь прижатием мохнатых ушей к голове, да вздернутой вызывающе вверх мордочкой, при этом ни шагу назад, ни поджатого хвоста рыжешкурая зверюга от нее не дождался, впрочем, как и агрессивного выпада, нет ничего такого, лишь сдержанность и упрямый взгляд, не предвещающий ничего хорошего. – Поберегите Ваши эмоции для другого случая, - уважительно, строго и лаконично высказалась волчица, впервые подав свой голос, - Во-первых, сейчас Вы являетесь нарушителями границ нашей стаи, что само по-себе является преступлением, так неужели стоит вести себя столь вызывающе? К тому же, - продолжала звенеть голосом в морозной тишине хищница, - если бы в наши намерения входило Вас убить,  то Вы непременно об этом догадались бы, и нет никакого резона в таком случае вести с Вами, уважаемый, диалог. Сейчас Вы совершенно не в том положении, что бы выбирать, диктовать условия и тем более показывать величину Ваших клыков, которые я оценила по высшему разряду и не имею желания отведать на собственной шкуре. – все продолжала вымораживать своей дипломатичностью, видимой дипломатичностью, Лучистая, рассерженная на поведение незнакомца и досадуя от того, что ее подруга так мягко говорит с этим псом, который откровенно бы накинулся на любую из них, будь другая ситуация. – Я хочу поглядеть на ребенка. – упрямо заявила Фриса и это чувство отчетливо обозначило себя в плотно сомкнувшихся челюстях, ставшим несколько жестким взгляде, - Хотите Вы этого или нет. – проговорила она тоном, не терпящем возражений и уж для полной ясности добавила, все же стараясь несколько смягчить все сказанное и сохранить толику вежливости и «доброжелательности», - Во-первых Вы слишком грамоздки, чтоб подойти близко к краю оврага и не свалиться туда вместе со всеми вашими потрохами, во-вторых, я не имею не малейшего намерения вредить человеческому детенышу, как это не прозвучит комично, мне хочется ЕМУ помочь. – чеканя каждое слово и выделяя нужное, все так же сдержанно говорила Фриса, да оно и понятно, какой порядочной волчице будет приятно лицезреть ослепительный оскал и такой злобный настрой, ясно дело, что после рявканья басистого голоса буквально перед самым носом, помогать «мишке» желания поубавилось. – Так что проявите сдержанность и не будем тянуть время, отчего-то кажется мне, что Вашему человеку все же лучше быстрее обрести свободу, чем мерзнуть в яме, не приведи Антей простудится! – заключила свою тираду Фриса в словесные очертания, после чего не сводя глаз сделала шаг вперед, но все же одинокая мысль, стукнувшаяся о стенки ее сознания, заставили предостеречь пса еще раз от необдуманного хода, - Имейте в виду, что хотите Вы того или нет, я все равно погляжу на человека, пусть даже  для этого Вам придется носиться за мной кругами, вокруг ямы! Но знайте, - громкая пауза в застывшей тишине. - что любое промедление может сыграть плохую шутку с ребенком, подумайте. Более хищница не сделала ни шага, ожидая ответа Рыжика, который приведет ее тело в движение диктуя череду тех или иных действий.