Братец преследовал его, не оставлял в покое. "Глупец... глууу-пеец... оссставь меня в покое!" Сознание билось в диком истерическом припадке. Как же выводил из равновесия этот черный волчонок, помешенный на своей силе. Как же он выводил из равновесия. Как же хотелось, чтобы весь пол, стены.. все! ВСЕ! Было в крови этого мерзкого звереныша. Он повернулся к нему, его глаза горели ненавистью. Дикой, лютой ненавистью, но не от сказанных слов. А от него самого, от этого идиота. Глупца. Корма оленей. Он спокойно позволил себя уронить. Свою жалкую телесную оболочку. Но не дух. Слава о том, что он такой же, как папаша ввели волчонка в такой дикий ступор, что тот онимел, оторопел и вообще просто выпал из реальности. Он не слышал, не чувствовал, он просто замер. "Такой же как отец... такой же как отец... такой же как отец..." повторял сам себе Аллистер, понимая, насколько эти слова были для него ужасны. Это было самым страшным быть таким же как тот, кого ты ненавидишь.
- Отец! Отец?! - волчонок наконец-то вышел из состояния анабиоза, в котором прибывал. Он вскочил на лапы, подавшись вперед и вгрызшись в щеку Торквата. "Как он посмел, жалкое смертное отребье?! Сравнивать меня с этим!... старым, никому не нужным... Безумцем... " Из его глотки вырвался истерический смех, он выплюнул щеку брата, так и не поднявшись полностью на лапы, рухнул на спину и стал смеяться. Смеяться тому, что из всех трех братьев именно он являлся белой копией своего отца. Как же дико рвано это душу на части. Сознание мутнело, заполнялось диким огнем, испепеляя все на своем пути.
- Торкваат... мне не нужен никто. Ни ты, ни твоя личная шестерка Варро. Вы все умрете. Умрете и захлебнетесь собственной кровью. - волчонок говорил все это через смех, глядя в потолок остекленевшими глазами и водя лапами по воздуху. - До единого. Кровь ваша будет питать землю. Земля будет давать новую жизнь. Сильным. А ты умрешь. Я лично попрошу Шитахи об этом одолжение. Смерть придет за тобой, сладкий братец. Я напьюсь твоей кровью. Наслажусь ей сполна. А пока празднуй победу. Чем заносчивей волчишка, тем вкуснее его плоть.
"Умрееетее... Да, да.. все. И ты жалкий волчишка и твоя шестерка и отец и ма... " Ему конечно, было все равно на нее, но все же интерес о том, где она был. Он закрыл глаза и блаженно заулыбался, развалившись на боку, ибо он чувствовал привкус собственной крови. Опять прокусил губы...
Интересно, Торкват знал, что не смотря на все то, что волчонок сейчас сказал, он все равно.. где-то глубоко внутри, любит его? Забавно, правда?

Отредактировано Аллистер (2014-02-03 00:11:46)

"Шитахи? Умрет? Бра-а-ате-е-ц. А за такое можно разгневать Божка. А знаешь, что такое Бог в гневе? Оооо, это самое сладкое время для всех. Он ходит из тела в тело и сеет мор, болезнь, голод и смерть. СМЕРТЬ. Слышишь меня, ты... кусок корма олений?! ТЫ! УМРЕШЬ!"
- Вперед меня... - ели слышно буркнул Аллистер, так, что вряд ли брат его услышал, а сам вернулся к сладким размышлениям о том, что Шитахи покарает глупца и наделит его либо разумом, либо наделит почву его телом.
Вообще, странно получается, что вроде им всего по четыре месяца, но странная  у них любовь братская какая-то. Один хочет захватить весь мир, второй предан этому самонадееному глупцу, который возомнил себя победителем всего и всея. И он. Ненавидит одного из них и презирает второго, время от времени правда. В большинство случаев, он просто старается игнорировать их существование. Правда с переселением их в стаю все немного изменилось. Торкват стал более нервным из-за того, что потерял мать, Варро вообще стал жутко нервным и недоверчивым из-за того, что потерял мать, а еще остался один - самый страшный его кошмар. А сам Аллистер хоть бы хны. Лишь к отцу ненавистью пропитался за отказ. Все остальное ему все равно. Как будто он не живой, а умер давно. Но вроде дышит, ест, пьет... Странная семейка. Все хотят друг другу смерти, но с другой стороны, порвут друг за друга глотки. Аллистер был до последнего уверен, что не смотря на то, что его семья его не любит, они вступятся за него в трудную минуту. А вот вступится ли он за них? Сложный вопрос. Правда.
Вообще, стоит вернутся к нему самому. Волчонок уже сидел и смотрел в одну точку, отвернувшись от братца. Почему то ему вновь казался этот огромный холм, на котором сидит он, а над ним весит морда Шитахи, который говорит с ним. Он смотрит на него своими бледно синими глазами и ждет. Ждет его слов, команд и распоряжений. А на горизонте оранжевое небо, черный лес и волки, которые рвут друг друга.
"Шитахи.. милый, всевидящий повелитель Шитахи.. прощу, отзовись... мне не к кому обращаться в этом грязном и мерзком мире. У меня есть только ты. Мой единственный ведущий. Мой единственный создатель. Я хочу служить тебе. Служить всем сердцем и душой. До последнего вздоха и выдоха. Отдаваться тебе полностью, без остатка. Мой разум - твоя собственность, мой язык - твой глас, мое тело - твое орудие... я хочу быть твоим воином. Я хочу быть только с тобой. Шитахи..."
Он встал и пошел из логова. Ему нужно было проветрится, а заодно и подумать о том, как лучше связаться с его любимым Богом, его Владыкой.

Начало игры.
Темнота.
Спокойная, глубокая, извечная мгла Логова Цитадели. Давно въевшаяся в мою душу и ставшая частью ее. Темноту эту мозг всегда воспринимал как должное. Как свое.
Но темнота не делала хуже. Темнота давала мозгу волю. Он думал. Мгла зажигала его, заставляла рождать мысли. Она сделала меня аналитиком. Она зажгла сознание.
Искры лучше всего видны в темноте.
Тьма тоже думала. Обволакивала мозг, рассуждала, делала выводы. Я до сих пор не знаю, что она такое. Почему помогает разуму. Почему стимулирует мозг. Почему поддерживает душу.
Поняла недавно. Потому, что для жизни мгле был необходим огонь. Искра. Свет.
"Я - свет. Потому, что так проще".
Тьма - вечность. Я - часть тьмы. Я вечность, только иная. Я - жизнь.
Я - свет.
***
Что за?
Мозг довольно быстро сбивается с рассуждения. А вот карие глаза, хорошо обжившиеся в темном Логове Лиги, усмотривают двух волчат-будущих, постарше меня на пару месяцев. И они...
Они притворялись. На деле они ненавидели. Или любили? За чертогами разума, чистым клочком души?  И этого не понимаю. Не воспринимаю.
Дрема пока держит мозг в приятно пощипывающей жидкости сна, поэтому я поднимаю голову и звонко рычу:
- Народ, заткнитесь,  и не мешайте думать.
Я не боюсь. Абсолютно. Хотя догадываюсь, как отреагирует черный волчонок на наглую реплику двухмесячной волчицы.

Отредактировано Красная (2014-02-03 20:58:20)

Черный быстро нагнал брата, даже не ожидая с его стороны какого-то ответа. Теперь он долго не станет перечить, - то ли с удовольствием, то ли с разочарованием подумал волк, криво усмехнувшись и покосившись на Аллистера. Сейчас Торкват совершенно остыл, и любая реплика со стороны брата автоматически записалась бы в "бред бледного, который я не слушаю".
Но все пошло наперекосяк. Сзади, из темноты, раздался писк. Наглый писк. Торкват встал, опустив голову и окаменев. Заткнуться? Мне? Черный сначала подумал, что ему послышалось, но улыбка Алла заставила его поверить.
Улыбка. Аллистера. Волчонка, который улыбался, только когда видел волчью же кровь. Того единственного, кому, кроме самого Торквата, нравились боль и унижение, которые его старший братец причинял другим. Аллистер улыбался немного удивленно, но Торкват знал, что это не удивление, а вызов.
Не вызов. Предложение.
Глаза Торквата превратились в две узкие щелочки.
Братишка.
Первым, кто увидел оскал черного, был Алл. Торкват низко зарычал на брата, вынуждая того убрать улыбку, затем развернулся и медленно, неторопливо направился на звук. Так, чтобы тот, кто приказал ему из темноты, успел либо пасть ниц, либо быстро придумать длинную, льстивую, полную извинений речь. Ведь черный был сегодня в хорошем настроении.
- Ты на кого брешешь, собака паскудная? - загривок волчонка встал дыбом, маленькие, но острые клыки были обнажены до десен.
Его не волновало, что у его лап была маленькая волчонка из его стаи. Каждый, кто пойдет против него, будет сметен.
Наслаждайся, братишка. Может, отвлечешься от своего тупого божка.
- Я не слышу, - повысил голос Торкват, наступая на тонкий хвост Красной.

Аллистер сделал жутко напуганный вид и прижал уши к голове, вытянулся по струнке перед оскалившимся братом "Что ты! Что ты! Кто же над тобой смеется? Ты есть все и вся этого логова. О чем ты вообще? Все тебе починяются, все тебя боятся... Кроме этой маленькой юной стервочки... Больно кольнуло, да? За живое задело? Так тебе и надо! Она не уважает тебя, воспринимает ни чуть больше, чем пень. Смешно, правда, любимый братец? Маленькая сучечка диктует великому тебе замолчать, успокоится и вообще может быть пойдешь вон из ее логова? Именно об этом я тебе и говорю. Ты слишком упрямый, слишком наивный, слишком рассчитываешь на себя, а попроси помощи - мы эту мелкую шкурку задушим и она пискнуть не успеет. Но нет... твоя гордость, твое самолюбие... Все это сейчас топчат маленькие лапки двухмесячной волчицы. Ни-что-же-ст-во... Мой идеальный мир во главе с Шитахи будет ломать таких как она. Долго - долго мучить, пировать ее кровью и костями и ломать, ломать само сознание, душу, выворачивать на изнанку и растирать об сырую мокрую землю. Из нее выйдет отличная подкорка для земли, дабы росли черные леса и было оранжевое небо"
Волчица перешла в наступление. Она тоже показывала свои клыки. Интересно, она вообще хоть понимала ситуацию? Видимо она была еще глупее, чем братец Аллистера. "Наивная маленькая глупая сучечка. Ты хоть понимаешь, что он тебя своим весом задавит? Раздавит глотку, порвет тонкую нежную шкурку, роняя на пол чистую, первозданную еще такую невинную кровь.. На-сла-а-а-ж-ж-ж-дение."
Аллистер даже забыл о своем походе из пещеры. Ему нравилось то, что здесь должно было случится. Торкват так просто этого не спустит. Интересно, он покалечит ее морально, физически или все вместе? Что первое он ей попытается оторвать? Ушко, носик или вырвать глазик попробует? Одноглазая сучечка с мерзким характером - будет очень даже эстетично.

Глаза. Ты хорошо, слишком хорошо знаешь, тьма, сколько можно увидеть и прочесть в глазах. Что глаза - зеркало души. А ведь правда, тьма, все мысли, вся аналитика и логика, весь характер, вся душа хранится в глазах. Взгляды передают только эмоции. Остальное сохраняют внутри зрачков. И это остальное увидеть может не каждый.
Я замечаю взгляд Аллистера. Острый,  колкий и презрительный. На меня и брата. Брата опозорила, брата унизила двухмесячная сучка. И Аллистеру это нравилось. Он упивался моментом. И, кажется, был не прочь посмотреть на то, как черный переламывает мне хребет, и красная кровь растекается по холодным камням Логова темной Цитадели.  И в зрачках, в белесоватой голубой радужке вижу беса. Ненависть - не ненависть. Это безумие.
А Торкват пытается. Что, не вижу, но пытается. Может , вытянуть брата из безумия?  Может быть.
Логика подсказывает, что черный будущий - волчонок умный. Но, как  все остальные...
Чертов возраст.
- Послушай, ты, - начинает волчонок, но в глазах у него - удивление? Чем? Наглостью моей?  - Ты что, больная? - черный скалится и рычит. В мозгу неожиданно всплывает совершенно некстати фраза: "От гордости мало проку если ты труп". Оптимистка, блин! - Ты хоть понимаешь, кому ты это говоришь?
На анализ мозгу требуется меньше секунды. Волк слегка обескуражен,обозлен на меня, как муха на газету, трезво оценивает свою силу и...
И думает, что за меня есть кому постоять. Матери. На минуту душа болезненно замирает, а потом снова с неохотой пускает кровь по артериям. Матери нет. Нет. Заткнись и перестань вспоминать. Нет, не прекращай. Больно, но по другому нельзя.
Быстро мозг переключился на разговор:
- Убери, говорю, лапы, - спокойно прошу я. Мозг правильно строит аргументированную причинно-следственную цепочку, поэтому нервы не особо надоедают, - здоровая. И прекрасно понимаю, что я сказала и зачем сказала. Включи логику - кому понравится ор на всю Лигу? Причина изначально - ваша ссора, то что я сказала, следствие. Извини, если обидела, натроение плохое, - ну совершенно неожиданно для себя выдаю я.
Обижать не хотела. Характер. Мысли сбились. И мозг выдал стаоую любимую фразу. Так легче.
Я - свет.

Отредактировано Красная (2014-02-10 14:18:39)

Меня подвело почти полное отсутствие опыта. Расширенные зрачки поздно замечают перемену настроения черного. Вздыбленная шерсть, оскал - ярость. Из-за чего - или не замечаю, или не понимаю. Шаг. И зубы будущего смыкаются на загривке. Синопсы жалобно взвыли, боль стала постепенно разъедать кожу и проникать глубже в  тело, как бы ненароком задевая спинной и головной мозг. Я тихо рычу, и мышцы автоматически перестраиваются на слудующие движения, нацеленные на бок Торквата, но...
Рывок. И мозг звенит, очертания его растворяются в звенящем теплом солоде мягкой, неясной какой-то боли. И мгновения, проведенные во сне, без сознания. Мгновения без жизни. Без тела. Без себя. Только снаружи. Ухожу в себя, мозг жадно, глотая воздух отбитыми легкими, вырывается из небытия.
И сквозь серую муть, повисшую пленкой на карих глазах,  сквозь звон в ушах слышится высокомерный голос волчонка:
- Мнишь себя умной? Запомни, прав только тот, -  короткое молчание черного мозг переваривает с трудом, на секунду слышится ушам лишь шуршание в затылке. А потом сквозь дымку прорывается резной иглой новая боль, туман в клетках ушей насыщается ей, а потом отзывается в мозге кроваво-красным маревом и лезвием по голове, затянувшейся через пару секунд раной, но оставившей тупую резь в нейронах, - Прав только тот, кто силен.
Меня придавливает к полу. Мышцы зло шипят, я скалюсь через боль, но груз исчезает внезапно. Мысли путаются, воздух минует голосовые связки, ибо говорить не выходит.
-И запомни, - Постепенно мозг охватывает... - Если ты не поймешь это так, я вдолблю это иначе. Ведь ты же любишь своих братьев? 
Ненависть, ярость?  Что за бешеный свет врывается в голову, сверкает в глубоких антрацитовых зрачках и  медленно горит на душе.
Жестокая сволочь. Садист, шантажист, тварь, мразь... Это дает простейший анализ его тона, действий. Дает пока, фактов, наверное, мало. Но сердце - орган глупый. И к мозгу он прислушивается крайне редко.
Заткнись, заткнись! Я не смогу сейчас выжить, гордость, если отвечу.  Ответишь потом. Я обещала. В голове туман, очертания мозга растворены в мягкой боли.
Я, с трудом справившись с яростным желанием вскочить и попробовать смерть на вкус, кладу короткую морду на землю. Холод успокаивает резь в больной голове. Тьма мягко вникает в него, ласкает нейроны, и мозг спокойно начинает любопытствовать. Пробует анализировать. На душе теплеет. Обида проснется позже, когда из мышц уйдет звон, а из головы туман. А сейчас все тепло. По детски просто. И хорошо. Братья... С ними все будет нормально.  А кто попробует доказать обратное, поплатится кровью. Даже ценой моей жизни.
Разные личности. А что такое личность и как соотносить ее с обществом?
Думать - занятие, которое получается у меня неплохо. Получается. Это радует очень. А боль, оскорбления мозг пока отодвигвет на потом, наслаждаясь анализом и любимой медленной, кропотливой работой.
- Спокойнее, - соленый туман конденсируется в каплю, стекает по щеке. А на губах улыбка, - Все хорошо.
Прощу ли? Прощу. Если исправится. Если не будет наглой, бесчестной мразью, в кровь раздирающей плоть слабых.
Вдруг... послышалось? Голос. Точнее голоса. Уши нервно встали торчком, а мозг постепенно переключился на реальность. Приятно передергивается душа - от любопытства.И в голове крутится мысль...
Странно.

Отредактировано Красная (2014-02-06 20:25:07)

... А может, личность - это лишь часть общества, а ? Хотя с другой стороны  - фигура состоит из частей, общество из личностей.  Но у личности от части есть существенная разница - личность индивидуальна. Вроде, ошибок нет?
Приятно. Хорошо. Правда,  настораживает туман, заслоняющий зрение и слух от внешнего мира. Те... теоретически,  я сейчас в легкой степени шока - видимо, удар затылком об стену сильно сказался на организме.  Не то, что бы плохо - оторванно. Я будто в себе, не считаясь с окружающим миром, и это настораживает.
Вдруг сквозь туман прорвался голос.  Голова тихо заскулила от уже непривычных звуковых волн. Заставив мозг преодолеть напряженную резь в ушах и затылке, я вслушиваюсь.
Песня - смесь полоумного бреда и восторга. Я повожу ушами и мозг снова прокалывает иглой, чтоб твою, Торкват! Может, все же сбегать к Травнице? Ага, сбегать! У меня в таком состоянии ходить то вряд ли получится!
- Брат ... - Из горла вырывается тихий непроизвольный рык. На душе холодеет.
Так, спокойнее. Хотя навряд ли получится. В голосе Аллистера слышалась такая фанатическая радость, что душу передернуло и чуть не вывернуло наизнанку. Причина - следствие, икс - восторг волчонка. Находим икс. Причин возможных только две, и правильная в этой цепочке - моя кровь. Он ведь брату это говорит, не волкам на поляне. Но... Почему восторг?  Я понять, само собой, не могу,  а если и предположу, то гипотетическая моя причина будет чисто субъективной.
Слух выхватывает из тумана шаги.
Мышцы автоматически напрягаются, вливая новую волну боли в голову. Правда, предпоследняя уже притупляется слегка, мозг начинает нормально воспринимать и анализировать окружение. Слышу шаги, которые направленны...ко мне?!
Я отчаянно пытаюсь заставить организм очнуться и встать,  но... мозг не отходит. Даже несмотря на мольбы и покалывание сознания. Когда-нибудь, Торкват, я буду драться с тобой за это бессилие. Да, я помню, гордость. Я обещала.
Поток, слабый и теплый, воздуха в ухо и загривок. Касание Аллистера шерсти на месте, где сейчас слабо кровоточит рана. Языком? Что за бред?!
Вставай, девочка, ну же! Тряпка, шваль, слабачка! Ну же, ну...
Организм справляется с колоссальным напряжением, и я поднимаюсь. Моментально мозг что-то до боли сжимает в кулак, вызывая разрывные раны, заживающие, чтобы раскрыться и кровоточить снова. Еще ощущение, будто кто-то сильно ударяет меня головой о камень - методично и слишком сильно. В зрачках вертятся сетки зеленовато-черных кругов. Падаю. Снова встаю на шатающихся лапах, и в слух врывается пораженное уничтоженное:
- Падаль , - это Торкват. Он почти шипит, в голосе - презрение, разочарование и... страх? Чего же ты боишься,  будущий? Туман в глазах рассеивается... - Как отец .
Я застываю. С поляны доносится злой шелест и рык черного волчонка:
- Кто вы? Что вам тут надо ?
Аллистер лежит вверх лапами на камне, беспрестанно суча последними. Глаза закатились, изо рта выливаются клочья белой пены.
Мы боимся того, чему не можем найти причину, объяснение. Я не стыжусь абсолютно, и говорю честно - мне страшновато, тьма. А тебе?
Тебе бывало страшно? Вряд ли. Ты не поймешь меня. А я пока не пойму тебя.
Ты начало, ты конец. Ты же бесконечность. Бессмертие. Вечность. Тьма. Но в жизни в тебе не будет, пока не появится искра...
Я на подгибающихся непослушных лапах, опираясь на каменную стену, шатаясь, как последний человеческий пьяница, иду к выходу.
Боль постепенно уходит, оставляя сильную слабость - как ни парадоксально звучит. И мозг снова повторяет, поднимая слабую улыбку на устах.
Я - свет.
>>>>> Поляна у логова