Ферн бежал со всех ног к тому месту, где должны были быть Микаэль и Хаста. В голове его царила неразбериха из разрозненных мыслей о происходящем в стае и о том, что же станет с семьей. То, что разрыв делал его с Микаелем врагами матери и сестры, просто не укладывалось в голове. Конечно, они с братом не пойдут против своей же семьи. Но что тогда? Им придется разделиться? В противном случае, их могут прикончить, как изменников…  А будет ли куда уходить? Разделение  не может пройти мирно, это однозначно, и вой матери, призывающий валькирий, который заставил Ферна сорваться с места и отправиться на поиски брата с сестрой, был тому подтверждением. Если самки пойдут против Легиона, то, в худшем случае,  наверняка  будет означать конец для Валькирий. На то, что Фрактал мирно обойдется с ними, надеяться не приходится. Да и так бы не вышло. Валькирии слишком горды и упрямы. Они точно не примут «подачек» от кобелей и будут отстаивать свою честь и гордость. Как же могло до такого дойти? Почему нельзя было предотвратить все это? Как мама могла решиться на такое?! Интересы своих валькирий поставила выше семей, ведь не только мы…почти все… Вот чёрт! Ферн несся сломя голову. У него было плохое предчувствие, что-то металось и выло в нем, но он старательно отгонял тревогу. После воя матери в отряде могло произойти что угодно. И черно-бурый переярок надеялся, что у всех сохраняется трезвость мышления. С момента, как он оказался в лощине, все его мысли были заняты только «расколом», поэтому он не предавал значения ни тому, что в лесу от тумана было видно чуть дальше своего носа, ни тому, что он толком и не знал куда бежать. Ферн, ведомый каким-то шестым чувством, старался  уловить знакомый запах, пушечным ядром проносился сквозь деревья и кустарники, ловко преодолевая все возникавшие из темноты препятствия. Движения его были резкими и тяжелыми. Чем мрачнее были его мысли, тем быстрее и грубее  он двигался. Переярок пару раз чуть не налетал на деревья, но как-то умудрялся в последнюю секунду отскочить и продолжал бежать. В лощине было холодно, но Фернанд этого явно не замечал. Его молодое и сильное тело пылало жаром, а от нахлынувшего адреналина пульсировало в висках. Он был жутко раздражен складывающейся ситуацией в Альянсе. Он много думал об этом еще тогда, когда все только начиналось. Но представить, что это  станет реальностью,  Фернанд не мог. Как поступать он совершенно не знал и надеялся, что встретившись с Микаэлем и Хастой, найдет для себя какой-то ответ. Главное, чтобы с ними все было в порядке.
Стремительно рассекая местность, Ферн учуял нужный запах и еще быстрее стал двигаться в его направлении. Еще немного, уже почти! Он явно был близко.  На мгновение ему показалось, что цель перед ним и сделал рывок в ее сторону. И не ошибся. Он вылетел прямо на команду и, чуть не сшиб Шанти, остановившись в паре сантиметров от ее правого плеча. Увидев преграду, Фернанд отпрыгнул назад. От резкой остановки у него потемнело в глазах. Голова была опущена вниз к лапам. Он тяжело дышал, глубоко вдыхая воздух. Когда темные пятна, искры и звездочки перестали плясать перед глазами, Ферн медленно поднял голову, стараясь разглядеть «жертву». Невидящими глазами он посмотрел на Шанти, явно не до конца поняв, кто конкретно перед ним. Но важно то, что это ни Микаэль и ни Хаста. Ферн сделал еще пару шагов назад, оглядев присутствующих. Увидев брата, он подошел к нему на подкашивающихся от напряжения ногах.  Он все еще тяжело дышал через нос, громко хрипя, и не мог произнести ни слова. Ферн уткнулся немного сильнее, чем хотел в плечо Микаэля, скользнув по нему головой вниз, и сделал шаг назад. Ферн пристально посмотрел на брата, будто желая еще раз убедиться, что тот перед ним. Повернул голову по направлению к двум другим его спутникам, направляя глаза то на одного, то на второго. Шумно дыша, он снова оглядел всех троих, словно  ища чего-то. Не найдя нужного, Фернанд прикрыл на пару секунд глаза. Открыв их, его взгляд из под хмурых бровей был направлен на Крейга. Ферн мотнул головой, изобразив что-то, на подобии приветствия и устремил взор прямо в голубые глаза волчицы.  Глубоко вдохнув и выдохнув через пасть, Ферн, наконец-то, произнес грубоватым и басистым, после долгого бега голосом:
- Извини, – получилось немного резко, но так вышло случайно. Ферн вернулся к Микаэлю. Он смотрел на него молча с минуту и, неподдельное беспокойство с оттенком раздражения мелькали в его глазах. Выдержав паузу, Ферн спросил:
- Где Хаста? – отсутствие сестры насторожило Ферна и он очень надеялся услышать какое-нибудь утешительное объяснение.

Отредактировано Фернанд (2016-01-16 23:26:42)

- Д-дрозд лучше, ч-чем ничего. П-птицы считаются добрыми в-в-вестниками.
"Прозаикавшись", Калле снова обратил взгляд на дрозда.
Шанти еле слышно фыркнула в ответ на подобное заявление. Смотря какие птицы. И где. Мне всё же кажется странной активность пернатых в этом мёртвом месте. Одно дело - нам тут миссию придумали и ищем приключений на свои головы. Другое дело те, кто в лощине после всего случившегося не имеет возможности найти себе пропитание... Подозрительность юной валькирии грозила перерасти в нечто большее и сгустившаяся тьма, а также витающие запахи всячески тому способствовали. Если никто из участников экспедиции не сойдёт с ума от ядовитых испарений - это можно будет считать удачей. Да, их не послали на какое-нибудь болото и уже за одно это надо было благодарить. И всё же чувствительный нос дочери травницы различал слишком много ароматов, которые ей не нравились.

Внезапно к одному дрозду присоединился еще один, потом еще и еще, и вот уже стая маленьких птичек кружит над волчьими головами.
Когда эта птичка была в единственном числе - это ещё ничего. Но когда их стало много и они начали порой мешать обзору - это уже смахивало на нападение. Однако что-то тут не сходилось. И юная валькирия пыталась понять - что именно её настораживает. Если бы им надо было атаковать - по чьему-то приказу ли или по собственной инициативе - они бы давно уже пытались бы выклевать нам глаза. Ну или хотя бы клюнуть в нос. Но этого не происходит. Тогда в чём состоит их задача? И есть ли она вообще? Или это просто сборище обезумевших птиц? То, что дрозды могут являться ещё чьими-то сообщниками - это как-то пока проходило мимо сознания неопытного бойца. А поделать с данной ситуацией было почти нечего - только рычать и скалиться, чтобы не слишком наглели и если птицы перелетали дальше - то бежать за ними. Так делал наставник, а значит - так должны были действовать все...

Он вылетел прямо на команду и, чуть не сшиб Шанти, остановившись в паре сантиметров от ее правого плеча. Увидев преграду, Фернанд отпрыгнул назад.
То, что успел остановиться - просто блеск. Однако неожиданный прыжок из чащи заставил сердце волчицы уйти в пятки. Первая мысль - нападение. Ведь даже поначалу было сложно определить - кто это. Не всех ведь знала в стае. Не со всеми встречалась. О некоторых знала только понаслышке. Да и даже если видела кого-то, то возможно лишь издалека. Так было и с Фернандом. Раз некто незнакомый - значит враг? А если враг - значит реакция какая? Шерсть встопорщилась, в глазах появился стальной блеск. Такой юную валькирию ещё мало кто видел. Ну что ж довелось вот увидеть и такое чудо, когда в милых и излучающих свет голубых очах проявилась совершенно другая сторона натуры. Проявились черты настоящей хищницы. Не малышки уже, а вполне взрослой особы. И эта особа не упустила шанса укусить нахала за морду. Вернее попыталась это сделать. Если бы кобель вовремя не отошёл - то точно бы огрёб по полной. Клычки-то были уже весьма острые и клацнули они в опасной близости от носа. Амазонка сделала ещё шаг, намереваясь продолжить наступление, хотя "противник" отступал... И тут Крейг признал в нём своего. Уфф.. Обошлось? Он не враг? Взгляд задетой самки ещё грозно сверкал, но в целом она уже готова была принять извинения.

Глубоко вдохнув и выдохнув через пасть, Ферн, наконец-то, произнес грубоватым и басистым, после долгого бега голосом:- Извини, – получилось немного резко, но так вышло случайно.
Т.к. своё волк уже получил, то сейчас уже - после официальной части - Шанти слегка наклонила голову и спокойно произнесла:
- Извинения приняты.
Сирота была не из тех, кто долго дуется. Особенно если вокруг кобели ведут себя адекватно. Ну чуть не сшиб при торможении после долгого бега. С кем не бывает? Ведь видно же, что реально бежал чуть ли не целый день. Разве что не так быстро отводят глаза и переключаются, если искреннее чувство вины испытывают... Всё это являлось не таким существенным в данный момент. Уж к чему-чему, а к холодно-равнодушным фразам голубоглазая давно привыкла. Спасибо и на этом. Мог и просто пройти мимо и сделать вид, что её тут нет. Не сделал же так? Уже прогресс. Значит, нечего ворчать на то, что уже не изменить по-любому. И амазонка стала прислушиваться к тому, что говорит Крейг...

- И Хаста рванула куда-то в лес. Слишком быстро, чтоб успеть ей помешать. За ней мы не пошли. Задание дороже.
Собственно, всё. Больше Крэйгу нечего было добавить.
А надо ли было что добавлять Наставнику? Шанти в общем и целом была согласна с таким кратким и ёмким изложением событий. Вот только интонация... Зачем обращать внимание на такие мелочи - если никто может на них и не зациклится? Может и да. А может и нет. Однако если кто-то вдруг обидится и посчитает себя умнее старших? Если кто-то начнёт драку - то какой расклад получится? Не очень хороший. Два на два? Или трое на одну? Но ведь у них же ЗАДАНИЕ! Об этом наверняка в пылу разборок забудут... И чтобы пресечь подобные попытки, а также не жалеть потом о несказанном Шанти решила добавить к сказанному кое-что:
- Да. Задание дороже. А дрозды всё дальше. Может последуем за ними?
Волчице совсем не хотелось бежать опять за этими птичками. Но лучше уж вместе сражаться против общего врага, чем совершенно несвоевременно начищать друг другу морды. Да, повод серьёзный - кто же спорит. Но всё же личное сейчас следовало отнести на второй план. Иначе - никому не выжить на этом Острове. Разве не так? Однако ослеплённые своими принципами кобели могли не внять словам молодой самки. Кто она? Сирота и заноза в лапе. Кто они? Конечно же, грозные бойцы. Вот только возможная стычка никому не принесёт блага. И если дрозды окажутся всё же посланниками доброй стороны (что в принципе не исключалось), то в данный момент упускалась прекрасная возможность... Голубоглазая ворочала мордой, стараясь понять чувства и мысли своих товарищей. И увиденное ей нравилось всё меньше. Тогда она решилась на отчаянный поступок.
- Хаста приняла решение сама. Я - тоже. Вы можете выяснять тут отношения сколько душе угодно. Я же иду выполнять задание, чтобы вернуть Солнце всем волкам на этом Острове.
Сия фраза могла быть воспринята по-разному. Одно было ясно точно. Минимум - Корица получит за неё по ушам ибо сказанное выражало слишком свободную волю, что никак не поощрялось в Альянсе. Крейг мог уж точно заподозрить "бунт на корабле", т.к. изложенная точка зрения не ограничилась теорией. На практике всё подкрепилось рывком в сторону улетающих дроздов. Это уже была заявка на лидерство в экспедиции? Самолюбие взрослого самца могло быть очень ущемлено при виде пушистого хвоста, мелькнувшего перед носом. Сможет ли старичок совладать с эмоциями и понять,  в чём замысел малышки или прикончит её в следующем прыжке? Как знать... Но Шанти - если бы ей дали возможность  выбрать - поступить иначе или так же.. выбрала бы второй вариант.  Потому что реально не хотелось ей склок, а хотелось тепла и света, которые исходили бы не только от небесного светила, но и от окружающих её сородичей...

Нет, Микаэль не был самоубийцей, и несмотря на тотальное отсутствие трепета перед любыми опасностями, "паучьего чутья" он лишён не был. Скорее, наоборот, он был слишком чувствительным парнишкой. И прекрасно понимал, что эта дроздовая стая может завести их горе-отряд в ловушку. Только вот был ли иной выбор? Над головой нет солнца, за ними - лишь смерть и кровь, да уходящее безвозвратно детство. Впереди - либо погибель, либо... надежда. Быть может ещё полгода назад Мика бы не двинулся дальше, сел бы, разрываясь в противоречиях и взвешивая все "за" и "против". Только если бы за последние полгода отец с братом вместе не пинали бы его туда-сюда, взращивая в нём решимость, чтобы он мог в нужный момент сделать шаг и продолжить идти вперёд, твёрдо. Это так и не помогло в тех случаях, когда неловкому переярку необходимо было завязывать знакомства, но прекрасно подготовило его для подобных моментов, когда нужно было наплевать на риск для жизни и сделать единственно правильное решение.
Да, воспитание нерадивого Калле было единственным, что могло сплотить Зольфа и Фернанда, заставить отца и его старшего сына позабыть обменяться едкими репликами и обратить всё своё внимание на второго отпрыска. Ну, ещё был Рикон... Славный приёмный братец Рикон. Микаэль добросовестно вспоминает о нём раз в день, на пять минут. Это его время. Его можно вычленить даже в череде беспокойств за непоседу Хасту и твердолобого Ферна...
Громогласный крик Крэйга заставил второй (а может и больше, чёрт знает) раз за этот чёртов день подскочить Микаэля, взбрыкнув жилистыми лапами в воздухе, начать растерянно озираться по сторонам, приняв какое-то подобие боевой стойки в конце концов. Только вот крайне вяло встопорщившийся густой мех на холке не придавал ему вид воинственный, скорее уж ещё более неказистый, чем он был. Родной запах того, о ком юный волк только что вспоминал, ударил в нос за пару секунд до того, как тёмная чёрно-бурая шкура выскочила перед ними, со знакомыми сверкающими янтарными глазами (цвет материнский, разрез глаз - отцовский). Широкоплечий Фернанд, запыхавшийся, стоял перед ними, чуть не сбив Шанти с лап, но кажется, не сводя толком взгляда со своего брата.
«Живой. Жи-вой. ЖИВОЙ»
И целый, к тому же. Микаэль почувствовал, как облегчение ударило его в голову, словно камень, а узел, завязавшийся до этого где-то в животе, резко развязался, заставив судорожно задрожать желудок. Калле пошатнулся, издав странный сдавленный звук и громко сглотнул, будто давясь. Ему казалось, что его сейчас стошнит от облегчения, но он удержался, с трудом. Даже у него было представление о том, насколько жалко он может выглядеть в глазах других. Была незримая грань, которую он бы сейчас пересёк, дай себе волю. Семейство бы его не простило. Нет, простило бы, конечно же, но всё же...
В родных глазах красавца-брата сейчас жило всё то же беспокойство, которое обуревало его самого. Только вот всегда немногословный Терновник не утратил возможности говорить кратко и по существу, задавая исключительно правильный вопрос: где Хаста? А вот Микаэль молчал секунд пять, лишь потом открыл пасть. Вернее, попытался. Хром-кобальтовый флегматичный взгляд не покидал ярко-жёлтого, мечущего молнии напротив, но из глотки юного волка при этом не могло выйти слов. Только несколько заикающихся слогов, хаотичных, едва слышимых. У отца, будь он в подобном эмоциональном расстройстве, тряслись бы лапы. Антей всемогущий, лучше тремор, чем подобное...
Ситуацию спас Крэйг, разъяснив брату произошедшее и рассказав, куда подевалась сестра. Конечно же, Микаэлю не особо понравилось разъяснение старшего в отряде. Он мог бы возразить, сказать, что не его мать начала войну, а конфликт строился обоими сторонами уже несколько лет. Он мог бы начать ту самую пятиминутку воспоминаний о Риконе, жизнь которому отобрали слишком рано. Он мог бы вспомнить Айру, серую и мягкую тень (но не невидимку), которой ему также не хватало до ужаса, а ещё больше не хватало Хэйтему и Шахрану. Предчувствие подсказывало, что совсем скоро Мика ощутит те же чувства в полной мере...
И Калле молчал. Не потому, что трусил. А потому, что правда... нет, не у каждого своя, он до этого не совсем правильно изъяснял мысли. Правда одна, да, а вот взгляд - разный. Твой потолок для соседа сверху - пол.
Потом снова говорила Корица и если честно, здесь Калле был с ней согласен. Действительно, пора было идти. Хоть какой-то прок от него будет, всяко лучше, чем стоять здесь, мяться, как осиновый лист, снедаемый чувствами и тревогой, и не сводить взгляд со старшего брата, пытаясь выдавить из себя слова, сказать о том, как же он счастлив видеть его живым. Ферна с плечами в косую сажень. Ферна, который скрипит зубами. Ферна с материнскими глазами. Ферна.
Но как только мысль о продолжении похода посетила мозг переярка, откуда не возьмись появилась Хаста, как всегда. Он даже запаха её учуять не успел, вот такая вот она, внезапная. Грозная и нахохлившаяся, как воробей, красивая... Микаэля по новой накрывает утроившаяся на этот раз волна облегчения, судорога в желудке, и на этот раз его бы точно стошнило бы, если б он не бросился сломя голову к сестре, всем своим угловатым телом с паучьими лапами "въезжая" в неё на полном ходу, даже не заботясь о том, что может сбить с ног. Длинная шея оплетает сестринскую голову, сдавливая чуть ли не питоньей хваткой.
Чтобы на этот раз точно никуда от него не сбежала.

Отредактировано Mikael (2016-01-22 20:52:15)

Ответ на вопрос прозвучал четко и ясно. То, чего боялся Ферн, все же произошло. Теперь чувство раздражения усилилось, переходя в бешенство и злобу. Вечно сестра поступала так, как ей вздумается, не думая о последствиях, а потом ее зад братьям вытаскивать из передряги. Но в этот раз ситуация слишком серьезна, чтобы можно было так просто и бездумно поддаваться порывам. Эта черта Хасты просто бесила Ферна, иногда до чертиков. И вот сейчас было нечто подобное. Ферн, выслушав, дернул головой в сторону, где никто не стоял, и, сверля взглядом то место, оскалился, протяжно скрипнув зубами,  хрипло,  себе под нос прошипел, так, что едва можно было разобрать:
- Дура!
Вот нужно ей все усложнять! Что за беспечность! Ох, эта Хаста! Искатель приключений на свою голову! Жизни с ней нет!
Ферн чуть прищурился, дернув мышцами носа, прикрыл на мгновение глаза, и его выражение на морде стало спокойным. Внешне его негодование выражали лишь сведенные брови и небольшой  участок взъерошенной шерсти на загривке, распушенный хвост.  При этом внутри все обжигало и крутило от нахлынувших эмоций.  На слова голубоглазой волчицы Фенр повернул  голову, посмотрел ей прямо в глаза. Взгляд исподлобья был тяжелый и имел оттенок раздражения.  Терновник, конечно, понимал ее. Она оказалась не в самом выгодном положении, и страх за свою шкуру был оправдан. Есть задание, которое необходимо выполнить – это без сомнения. Всё  это Ферн понимал, но, тем не менее, слова волчицы противно проехали по его ушам. Слишком самоуверенно и громко они были сказаны. При других бы обстоятельствах, Фернанд  бы и не предал особого значения подобной реплике.  Но сейчас, когда все нервы и так на взводе, когда родное существо ускользает из-под носа в эпицентр восстания, когда и так мысли, которые надо собрать в кучу, разваливаются в поисках того самого правильного решения, которое отказывается приходить. А тут еще и эти по сути, хоть и благородные, но пустые разглагольствования и очередное самовольничество. Тут хоть и придерживаются плана миссии, но вот с внутренней дисциплиной видно дела обстоят хуже. Равноправие – это, конечно хорошо, но отсутствием общности и согласованности Ферна раздражало. Фернанд, явно дав понять волчице свою не расположенность духа, сделал несколько шагов по направлению к Крэйгу, отходя от Микаэля для разъяснения происходящего. И вот, в тот самый момент, когда Ферн не успел и нужного расстояния преодолеть до матерого волка, вылетела из неоткуда, та самая, что заставила беситься Ферна, до ужаса встревожила Мику и вообще смутила отряд. Хаста! Во всей своей красе. Как всегда дерзкая и до ужаса самоуверенная. И где же спрашивается хоть капля стыда за своё безрассудство? Нет его. Хоть убей. И в этом вся она. От такого появления Ферн опешил. Мгновение он стоял как вкопанный, не веря глазам. Потом медленно развернулся всем корпусом к Хасте, на которой уже успел повиснуть серый братец. Удивленный взгляд сменился злым. Он медленными, тяжелыми шагами преодолел расстояние до обнимающихся. Когда оставалось два шага, Ферн прохрипел, от тихого гортанного звука, до более громкого и отчетливого:
- Хассста!! – он становился впритык к морде бурой волчицы, оставив пару сантиметров от ее носа до своего. Суровый взгляд в голубые глаза сестры всё сказал. Лишних слов для объяснения не понадобилось. Сколько раз уже были подобные сцены. Хаста без сомнения понимала негодования брата, причину этому и то, что злоба эта исключительно от искреннего беспокойства переярка. Правильное понимание без лишних слов – качество, которое Ферн искренне любил в их братских отношениях. Выдержав такое положение с минуту, «всё сказав», Ферн сдержано, но четко произнес: Не глупи так больше! – сделав акцент на «так», обжег нос сестры горячим дыханием. Терновик отвернулся, сделал шаг,  развернул к ней голову:
- Я рад, что ты с нами, - произнес уже совсем спокойно, даже сухо. Ферн тут же отдалился снова в сторону Крейга. Но Хаста, как и брат, наверняка поняли, с какой любовью это было сказано. Ведь Ферн не из тех, кто может легко и открыто выражать свои чувства, особенно при «чужих».
С появлением сестры пришло и немного спокойствия. Наконец-то они вместе. Теперь уж Ферн  постарается как следует уследить за этой любимой им парой.
   Пора было возвращаться к исполнению долга. Фернанд только сейчас стал воспринимать то окружение, в котором они находились. В лесу было тихо и пусто. Создавалось впечатление, что в этом сплошном мраке и тумане вообще нет жизни. Место было действительно жутковатым. Но ощущение «пустоты» неожиданно пропало. В одно мгновение, без шума и запаха, Терн почувствовал присутствие кого-то или чего-то перед ними. Из темноты, чуть светясь, навстречу им выходила серая волчица. То, что она была не простым волком, было очевидно. Ее шерсть поблескивала, а у ног был чуть виднеющийся туман. А главное, что ее запах отличался от любого другого, который когда-либо доводилось встречать Ферну. Он был мягким и приятным, манящим и успокаивающим. Ферн в первый раз так растерялся. Ее появление было очень неожиданным, но аура была такой располагающей, что вызывало двоякие чувства. Безосновательно, но у Фернанда появилось убеждение, что она их «друг».
Слова ее прозвучали вежливо и спокойно, приятно лаская слух. И только сейчас у черно-бурого переярка промелькнула  такая мысль: Неужели это та, которую искал отряд? Сама Амонкира? Это она? Осознание этого было радостным и пугающим. Они смогли все-таки найти ту единственную, что способна им помочь. Но в то же время - это БОГИНЯ. Ферн никогда еще в своей жизни не встречался лицом к лицу с чем-то мистическим, и сейчас эта встреча его сильно потрясла. Он стоял перед ней и не мог вымолвить ни слова, ни оторвать взгляда. Такая красивая, она выплывала из темноты…

Отредактировано Фернанд (2016-01-25 20:59:05)

Хотелось как лучше - получилось как всегда. Так вкратце можно было бы описать данную ситуацию. Шанти решила переключить внимание всех на себя. Что ж, ей это удалось в полной мере. Однако всё же не хватало юной валькирии дальновидности бывалых воинов. А ещё - слишком сильно в амазонке проявлялась индивидуальность. Для небольшой стаи или в кругу семьи это может являлось и замечательным качеством. Но в Альянсе существовали другие порядки. И вроде бы хорошо слушала лекции голубоглазая, вроде бы достаточно талантливой её считали ученицей. А вот оказывается, что главного урока она и не усвоила? Да, инициатива в целом не так уж плоха. Если она проявляется в нужное время, в нужном месте и в нужной мере. А вот если ставятся под сомнения опыт и авторитет старших, если своё мнение кажется единственно верным - это действительно должно пресекаться на корню, т.к. ни к чему хорошему привести априори не может. Но кое-кто был упрям как сто чертей. Корицу было всегда очень сложно переубедить в чём-то - особенно, если она составила уже своё собственное мнение. Впрочем, даже это не являлось главной "проблемой". Как заставить сироту быть равнодушной - вот в чём загвоздка. Да, теоретически, она могла бы спокойно смотреть на то, как кобели начищают друг другу морды. Да, тогда может быть (а может и нет!) - её бы погладили по головке за то, что она не вмешивалась не в своё дело. Но что тогда было бы с их общей миссией? На территории стаи она ведь действительно обошла бы подобную сценку стороной - но в лощине такому не суждено было случиться. Хорошо ли это? Плохо? Зачем об этом рассуждать - если ничего уже изменить нельзя?
- Ноша то по плечам?
Вот чего Шанти совсем не просчитала в данной ситуации – так это то, что Хаста может вернуться. Нет, безусловно, она надеялась, что самоуверенная волчица выживет, хотя шансы остаться в живых у одиночки в подобные тёмные времена казались не очень высокими. Видимо, именно это и дошло до ещё одной весьма самостоятельной особы, которой никто был не указ. Разве что Боги? В любом случае пропускать язвительное замечание самки Корица не стала. Во-первых, потому что та сбила её с пути и своим появлением заставила маленький отряд опять затормозить. А значит погоня за дроздами откладывалась на неопределённое время. А значит то, что они хотели показать - может так и остаться неизвестным! Во-вторых, один раз позволь себе опустить голову перед подобными личностями и они уже не будут тебя воспринимать иначе, как нечто второсортное. Дочь травницы не собиралась ползать на брюхе перед этим своевольным созданием. И пусть та являлась дочерью Ведущей  -  это не делало её по умолчанию какой-то особенной. До получения данного задания они почти не пересекались. Всё, что сейчас узнала серошкурая - ей не нравилось. И поэтому, с трудом устояв на ногах, Шанти вздыбила шерсть на загривке и оголила клыки в ответ:
- Не тебе судить.
Да, не тебе! Из-за тебя вся наша миссия в который раз под угрозой!
На слова голубоглазой волчицы Фенр повернул голову, посмотрел ей прямо в глаза. Взгляд исподлобья был тяжелый и имел оттенок раздражения.
Подобные тяжёлые взгляды были не в новинку для Шанти. Раздражались на неё тоже довольно многие. Даже Осирис. Вот разве что Микаэль хранил нейтралитет и ни во что не вмешивался. Но голубоглазой такое поведение было не свойственно. Впрочем, не ей одной. Очень многие валькирии в последнее время стали слишком сильно отстаивать собственную точку зрения, забывая о своём изначальном предназначении. Это, как следствие, вызвало недовольство самцов. Непонятки, ссоры, нежелание идти на компромиссы ничего хорошего  для будущего Альянса не несли. Более того, подобные настроения уже породили смуту в умах многих и это могло закончиться очень плохо. Для всех. Здесь же и сейчас всё происходило ещё в более-менее мирной форме. Таким образом, укоряющий взгляд кобеля встретился со сверкающим вызовом в глазах Шанти. Что? Не нравится? Ну да, конечно. Я только размечталась о том, что могу стать частью чего-то общего, что могу принести пользу стае. А вы? Вы ткнули меня опять мордой в то, что я и так знаю. Есть я и есть вы. Вы никогда не примете меня... Обида заполонила разум юной валькирии и никакие доводы теперь до рассудка достучаться уже не могли. А ведь вначале ещё была мысли о том, что не права, а теперь...
- А-атставить! - рявкнул он неожиданн. - В мои времена... - Крэйг сильно толкнул Шанти головой в бок, впрочем, не так, чтобы та упала, - за такое головы отрывали! Уши выдирали! А потом!.. - зверь, яростно огрызнувшись, распахнул во всю ширь пасть с кривыми зубами. - С-с-самодеятельность! - Глаза волка нехорошо засверкали. - Идёшь слева от меня! - бросил Крэйг, быстро зашагав вперёд. - Ферн - правый фланг. Калле и сестра - чуть позади. Не отставать!
.. а теперь ещё раз толкнули. Теперь однако это был уже Крейг. И наверное совсем глупое существо вконец рассердилось бы и унеслось бы в лес с воплями "Да сдалось мне всё это! Подыхайте тут! Но без меня! Я этом не участвую!" Но истеричкой всё же Шанти отродясь не являлась. Да и гнев старого вояки не пугал. Он единственный имел право сделать всё, что только что перечислил. И был бы прав. Вот только наставничество сделало кобеля явно мягче, чем следовало бы быть в данной ситуации. Ещё живы были воспоминания, как Осирис вцепился в горло на лугу. Да и февральские события тоже часто всплывали в памяти. А тут... ну боднули. И что? Даже на ногах удалось устоять. Виновато опустив голову, амазонка слушала тираду руководителя экспедиции, в полной мере осознавая теперь - в чём именно было не права. Надо это в себе менять. Нет, реально. Никогда себя к выскочкам не причисляла - а тут на тебе. Получается, что только и делаю, что выделяюсь своим особенными мнением. Наверное, не так плохо, что оно у меня есть. Но вот что я осмелилась его высказывать... Надо чаще держать язык за зубами. И тогда шкура будет целее. Сказали "сделай так" - значит надо сделать. Не сказали - живи спокойно. Вот только как смириться с глупыми приказами? Арррр... Погрузившись в свои мысли, Шанти чуть не упустила тот момент, когда от отчитываний Крейг перешёл к указаниям. Однако всё же уловив суть - молча и быстро пристроилась слева, всем своим поведением выражая теперь готовность беспрекословно слушаться своего командира.
- Вы, никто, не родились - я уже воевал! При первом Фюрере! При Диком! Вот было время, говорю! - голос зверя вдруг сорвался.
Вот были воины в наше время, богатыри – не вы… Примерно в таком ключе слышались фразы для молодого поколения. Понятно, что рассердившийся Наставник не сможет так просто успокоиться. Поэтому подобные рассуждения являлись для Шанти вполне ожидаемыми и причислялись скорей к ворчанию старичка, предавшегося ностальгии по былым временам, чем серьёзное поучение. Крики - за исключением чётких приказов - никогда не воспринимались молодёжью. Сразу появлялся обратный эффект - между двумя сторонами вырастала как будто стена и всё. Никто ничего донести до другого уже не мог. Впрочем, такое же действие возымел бы и мягкий голос. Просто дети всегда считают себя умней, сильней, талантливей, проворней своих родителей и учителей. Так было, есть и будет. И вряд ли тут под силу кому-то что-то изменить. В общем, если бы позволяла ситуация - волчица бы даже улыбнулась. Но всё же она сохраняла серьёзную морду и даже краем уха вроде слушала эти душевные излияния. Почему только краем уха? Потому что её сейчас заботило совершенно другое...
Дрозды еще какое-то время кружили над головами отряда, а потом скрылись за деревьями. В лесу снова наступила тишина, предсказывая, что кроме альяновцев здесь больше никого нет. Однако совсем скоро волки снова могли почувствовать чье-то постороннее присутствие. Из-за деревьев вышла невысокая серая волчица. Ее шкура поблескивала, будто в ней запутались звезды, а из-под лап струился едва заметный туман. Остановившись перед волками, незнакомка подняла точенную головку и оглядела присутствующих спокойным взглядом стальных глаз.
-Здравствуй, мой дорогой Альянс. - Вежливо поздоровалась волчица.
... Волновало сейчас Шанти то, что из-за её выходки и появления Хасты в рядах произошла заминка. И вот то, чего так боялась голубоглазая - случилось. Дрозды улетели. Воцарилась тишина. Что теперь было делать? Куда бежать? Кому жаловаться на горькую судьбинушку? Некого винить кроме себя самих. И хотелось завыть на Луну от отчаянья и бессилия. Однако не успелось. Богиня всё же смилостивилась над ними. Или так только казалось? За вежливым приветствием могло последовать что угодно. М-да. А если она наблюдала все эти разборки - так точно не очень хорошее впечатление у неё сложилось о нас. Со стороны мы выглядели наверное как какие-то волчата, не поделившие добычу. Что же теперь будет? В голубых глазах, устремлённых на Амонкиру, можно было увидеть восхищение красотой, внутренней силой и особой статью волчицы. И дело тут вовсе не в сверкающей шерсти и не в тумане под ногами. Просто перед ними стояла Богиня и этим всё было сказано. Удивительно, как Крейг смог собраться и выдавить несколько фраз по существу из себя - ведь реально трудно не растеряться в такой ситуации. Никто ведь не исключал возможности массовой галлюцинации из-за ядовитых паров, исходящих от гниющего покрова под ногами. Но хотелось верить в лучшее. В чудо. Хотелось верить, что солнышко всё же будет возвращено.  Это воодушевляло. Но помня недавний "урок" - Шанти не спешила открыто выражать свои чувства. Юная амазонка только на какое-то время склонила голову и передние лапы, как будто кланяясь и затем приняла прежнюю позу. Не униженную - но и не вызывающую. Корица молчала. Сейчас должны были по-любому говорить старшие. И оставалось только надеяться, что Хаста поймёт - что да как и не провалит окончательно миссию, особенно когда она так близка к завершению? Или теперь отряд ожидало какое-то испытание? То, что благосклонность Богини надо заслужить - это даже не обсуждалось. Она могла потребовать какую угодно плату... И придётся тогда её заплатить. Ради общего блага.

На периферии, вокруг, раздавался шум. Маленький отряд загудел, как рой пчёл. Ну, это всегда было нормальным явлением, когда появлялась Хаста. Она способна была произвести такой эффект. Не как этакая звезда деревенской дискотеки, навязчиво привлекающая внимание к своей персоне безвкусными выходками, нет, скорее как волчок, или сама Непредсказуемость, облачённая в рыжевато-бурую шкуру и обладающая острым языком. Каждый её поступок цеплял внимание, получалось это абсолютно естественно. Этим она была крайне похожа на отца. Зольф и Хаста - две репейные колючки.
Микаэль, пускай и перестал душить сестрицу своей удавьей шеей, всё же не отошёл от её бока, прижавшись, будто мёрз. Повернувшись практически задом ко всему отряду. Не из неуважения, нет, из природной неловкости он просто даже не подумал о том, как найти более удобный ракурс и при этом не отлипнуть от неугомонной родственницы. Крэйг, то ли из-за банального совпадения, то ли инстинктивно почувствовав что-то, отдал приказ им держаться вместе.
Калле Смотритель. Смотритель Калле. В недалёком будущем за ним закрепится это прозвище, но далеко не все будут знать, за чем, а вернее за кем так ревностно наблюдает Мика...
Всё ещё не видя перед собой ничего, кроме спины и задних лап Хасты, Микаэль слышал, как Фернанд отчитывает сестрицу. Он невольно ухмыльнулся, робко, пока никто не видит. Пускай, пускай отругает её за них обоих. Правда, Ферн был как всегда немногословен, но молодой волк в своём воображении крайне ярко представлял его гнетущий и горячий янтарный взгляд, весом с гранитную плиту, и гневно сжатую мужественную челюсть. Наверное, даже у Хасты в глубине души что-то закопошилось, вроде чувства вины, ну, или намёка. Эффективно, Ферн, эффективно. На большее никто и не может надеяться...
Странно, но всё ещё находящийся в нездоровой эйфории от нахлынувшего ранее облегчения и отвлечённый близостью тёплого и мягкого бока сестры Мика (да, дело было вовсе не в том, что он всё ещё стоял фактически спиной ко всем, кроме Хасты), обычно крайне проницательный и чувствительный к настроениям, не сразу заметил, как напряглись все. Вернее, совсем не сразу. Поэтому, когда раздался сторонний голос, до боли знакомый, носящий воспоминания о детстве... Микаэль почувствовал, как крупная дрожь дробью дождя прошла вдоль позвоночника, а его и без того скорбная морда вытянулась, глаза округлились до нереальных размеров, точка зрачка практически утонула в необычайной синеве радужки. Он не должен слышать этот голос, он никогда и не думал услышать этот голос. Даже перестал надеяться. Потому что время, время сжирает всё, даже надежду.
Наконец, когда Хаста бросилась к пришелице с неистовым криком, подтверждающим его опасения (самые сокровенные надежды), Калле очнулся от ступора. Понял, что пора наконец-то повернуться и увидеть ту, кого уже увидел весь отряд, кроме него самого...
Микаэль, медленно разворачиваясь на сто восемьдесят градусов, старался не запутаться в лапах... Нет, Айра предстала его встревоженным и сияющим ярче любых драгоценный камней глазам вовсе не пугающей и неестественной, как полагалась тому, кто покинул мир живых. О, нет, его тётушка выглядела весьма и весьма живой. Даже более того, она была так прекрасна, стоя здесь, перед ними, что к горлу подступил комок, а где-то за глазами мерзко защипало. А когда он увидел, как Хаста кинулась вперёд (ощутимо толкнув его плечом) и принялась скакать вокруг мистической гостьи, оглашая лощину радостным криком, у Калле защипало ещё и в носу. Хотелось дать волю подступившим чувствам и последовать примеру сестры, вот только... "Но" было крайне много. Помнит ли о нём Айра и хочет ли такого внимания с его стороны? Вдруг это всего лишь мираж? А что, если он всё же не сдержится и даст волю слезам? А ведь нельзя, мальчики не плачут. А Зольфа, чтобы спросить у него разрешения, рядом не было.
Поэтому Микаэль стоял и смотрел на двух волчиц щемяще-радостным и одновременно с тем мученическим взглядом, не двигаясь с места. Даже тогда, когда с Мышкой уже заговорил Крэйг, и момент для радостного воссоединения был безвозмездно упущен.
Бедный, бедный Калле, никогда не знающий, как поймать нужный момент. Вся жизнь проходит перед глазами, ни одна деталь не ускользает от цепкого взора. Наблюдатель, но никогда не участник. Смотритель Калле. Калле Смотритель. Как же всё-таки многосмысленно...

Потрепанные нервы все же сыграли злую шутку против Ферна. Громкий голос Хасты вывел Терновника из ступора. Да ведь и правда! Какое божество!? Какой чёрт только переярка дернул?! Тетя Айра! Сердце Ферна отбивало бешеный ритм. Он не был так сильно к ней привязан раньше, хотя в глубине души  искренне любил ее и осознал это в полной мере только сейчас.  Отрезвев, он теперь  не мог ее не узнать. Хоть он и не поддался порыву чувств, но его янтарные глаза отражали радость со смесью удивления. Когда Айра пропала, Ферн как и все ужасно переживал.  Тогда никто не мог поверить, что тети нет с ними. Всегда казалось, что она где-то рядом, ее сейчас не видишь, но это можно сделать в любой момент. И только реальность вновь и вновь больно била, напоминая, что это «где-то»  не здесь и увидеть ее возможно больше не придется. Ферн принял тогда эту общую боль молча и выносливо, стараясь как мог поддерживать сестру и брата. Он давно научился принимать то, что преподносит судьба. Единственное, о чем он сожалел, что они не смогли проститься. Она пропала так неожиданно, и столько раз поиски оказывались напрасными. Ферн не был пессимистом, но и не был мечтателем. Шансы найти Айру таяли на глазах, и приходилось принимать действительность такой, какая она есть. Не Альянс первый и не он последний. В мире Острова происходило много необъяснимого и, чтобы выжить, необходимо быть сильными телом и духом.
Теперь, разглядывая дорогую серую волчицу, он понял, от чего не сразу узнал ее. Она была все та же, но ее черты и сияние явно говорили уже об иной сущности хищницы. Теперь она принадлежала другому, невиданному живым миру под покровительством Амонкиры.
Ферн, как губка, впитывал каждое произнесенное тетей слово. Сердце ёкнуло, когда Айра произнесла его и брата имена, но Терновник не шелохнулся. Забыть ее? Никогда! И в этом можно не сомневаться. В глубине, в  самом  потаенном уголке своего сердца, Ферн сохранит ее имя навеки.
Последняя фраза Айры была произнесена с грустью и горечью. Ее взгляд на Хасту был очень говорящим. Она не произнесла больше ни слова, но у Ферна появилось предчувствие чего-то ужасного. Эта маленькая пауза, казалось, длилась с час, накаляя воздух. События последнего времени все сильней и сильней ломали жизнь острова и в частности Альянса. Чтобы не произошло теперь, Фернанд ни за что не проявит слабость! Перед Микаэлем, перед Хастой, тетей и стаей. Он будет сильным и пронесет любую тяжесть на своих плечах!

Отредактировано Фернанд (2016-02-15 16:29:14)

- Вы грибов объелись? Это Айра! Айра!
Айра?! Супруга фюрера? Неужели?! Грубость Хасты, с которой раньше почти не пересекались, потихоньку становилась привычной. Юная валькирия научилась уже вычленять главное из фраз, сказанных бурой волчицей. И не зацикливаться на мелочах и показательных номерах. Ну а в данном случае так вообще фраза казалась оправданной. Грибы или просто ядовитые испарения - не так уж важно. Эмоции никогда не должны преобладать над разумом. Иначе получится как сейчас. Желаемое не совпадёт с действительным и очень сложно будет отказаться от прежнего видения. Сложно, но возможно. Просто придётся смириться с тем, что нельзя изменить. В общем, проморгавшись, амазонка заметила то, на чём не хотела раньше заострять внимания. Стальные очи. Не голубые. Настолько сильно хотелось встретить Богиню, что другой оттенок глаз видимо был списан на игру света и тени. Да, разочарование оказалось сильным, а чувство отчаянья - всепоглощающим. Таково уж восприятие мира у молодёжи - если что-то и делать, то с полной самоотдачей. Может не у всех так было. Но сирота лишь в этом находила отдушину и может поэтому хотела спасти не только Альянс от полного погружения во тьму, но и весь Остров?
Незамысловатые движения Айры, выражавшие её чувства, совсем спустили жену Фрактала с пьедестала, на который её раньше сами волки и возвели. Нежности казались неуместными в данной ситуации. Боги или их посланники должны быть беспристрастны. Во всяком случае Корица была убеждена в этом и с каждым новым проявлением "приземлённости", уши голубоглазой дёргались озадаченно. Всё же хотелось уяснить для себя, кто же стоит перед ними – обычное существо или волшебное? Стоит ли списывать свечение шерсти и туман на нечто магическое или тому есть логическое объяснение? Наверняка есть. Но всё упирается в вопрос - ЗАЧЕМ кому-то морочить им голову подобным образом? Ещё немного и я сойду с ума. Но я не хочу этого! Нет. Это всего лишь зависть. Я просто завидую этому воссоединению. Хаста и её братья, их тётушка...это так мило. Слишком мило. Мне не больно на это смотреть. Но до равнодушного созерцания я тоже ещё не дошла. Мне тоже хочется стать для кого-то важной. Но пока не удаётся. Даже для Осириса я всего лишь заноза в лапе. Не более того. И плевать он хотел на все мои чувства с высокого холма. Шанти переминалась с лапы на лапу, опустив всё же голову на какое-то время, чтобы никто не видел её переживаний. При этом нельзя было назвать общий вид серошкурой поникшим. Скорей в фигурке небольшой волчицы ощущалась напряжённость. Некая непокорённость. Вызов а-ля "делайте что хотите - мне типа всё равно". В этом "типа" и крылась загвоздка. Именно она мешала наблюдать за происходящим отстранённо. Впрочем, подобное состояние оказалось временным. "Маска" быстро сползла с морды после слов Айры...

- Амонкира не поможет солнце вернуть, да и не это главное. Моей Богине больно наблюдать за тем, что сотворил Варга с нашим привычным миром. Я здесь по её воле. Вы должны кое-что знать, - Айра грустно вздохнула и обернулась на Хасту.
Большие глаза Шанти сделались после подобного заявления вообще как плошки. Амонкира... что? Не поможет вернуть солнце?! Это как понимать… не хочет или даже не в её силах подобное провернуть? И если последнее – то что тогда можем сделать мы, обычные волки, не Боги?! Дочь травницы растерялась. Впервые с начала маленького путешествия – она перестала осознавать, зачем вообще здесь находится. Раньше была цель. Имелось задание. Почти героическая миссия. А теперь? С какими мордами они должны будут возвращаться к сородичам? Как доказать, что было сделано всё возможное, чтобы светило вновь вставало над Островом? Разве что приплести вот также Варгу... Кстати, а причём тут Бог войны? Ну да, между кобелями и суками в последнее время всё чаще возникали конфликты - но разве причиной тому какое-то внушение извне?
Юное создание и вовсе отказалось что-то воспринимать после произнесения "и это не главное". Тепло и свет для всех живущих - не главное?! ДА ЧТО ЗДЕСЬ ВООБЩЕ ТОГДА ПРОИСХОДИТ?! Шерсть на загривке встала дыбом - не то от испуга, не то от гнева. Взъерошенность очень хорошо отражала общее состояние валькирии. Чуть меньше уравновешенности и вокруг Айры скакала бы не только её племянница. Но истерить в стиле "Не верим! Это невозможно! Так не бывает!" было бесполезно. У стаи не имелось никакой информации относительно произошедшего. На небесах видимо что-то было известно. Возможно, даже назревали какие-то дрязги-разборки и на высшем уровне? А в итоге все те, кто оставался внизу, являлись лишь пешками, которыми с лёгкостью пожертвуют ради достижения неизвестных целей? И что оставалось делать? Смириться? Или просто действовать так, как подсказывает сердце? Шанти выбрала последнее и, затаив дыхание, стала ждать ещё худших вестей, хотя и плохо верила, что такое возможно.

Микаэль отошёл поближе к Ферну, не сводя глаз с Айры. Она обратилась к нему! Заговорила! Калле заулыбался широко, от уха до уха. Ну конечно, конечно! Как он мог сомневаться, что Мышка будет игнорировать его? Она была слишком хорошей для этого, всегда обращала внимание на нерадивого Мику, на которого в жизни волчицы и не глядели, как на гадкого утёнка. Ну, или сам Микаэль так считал...
Он слышал, как Хаста едва слышно упрашивала серую волчицу идти с ними. Калле отвёл взгляд, зная, что Айра не может вернуться. Это не в её силах. Если бы она могла, она бы вернулась. Никто добровольно не уходит из мест, где его любят так сильно...
По словам тётушки, солнца ожидать в скором времени не приходилось. Варга, проклятущий Варга... Как Альянс может поклоняться этому Богу? Он лишь отбирает, отбирает, никогда не давая ничего взамен. Выжрать твою душу - вот и всё, что может сделать чёрный Варга.
Айра собиралась преподнести им ещё больше плохих новостей. О стае на этот раз. Микаэль уже был готов к этому, на все сто процентов. Жалостливо глядел на Хасту, зная, что ей придётся сейчас выслушать. Фернанду тоже. Но Фернанд сильный. Нет, Хаста тоже сильная! Очень! Она бы хвост ему оторвала, скажи он иначе. Но её дух подорвать проще, чем ферновский.
Почему-то мысли вернулись к Шанти. Строптивой серебристой волчице, которая ранее так порывисто осудила Мику за его неверность Альянсу. Калле и не думал сердится, уже и позабыв о произошедшем. А теперь, думая о том, что у неё никого нет, кроме родной стаи... и что прямо сейчас Альянс разрывается на части, Мика проникался к ней сочувствием. Щемящим таким, искренним. Ведь ей даже не найти поддержки здесь. Крэйг взрослый, матёрый, сам себе на уме. Он же, Микаэль, стоит, чувствуя боком тепло тела брата, видя перед собой сестру, здоровую. Даже Айра пришла сюда, лично рассказать о произошедшем, дать подсказки, а может, и попрощаться, как положено. Калле знал любовь и поддержку, Калле был счастливым молодым волком. Даже теряя что-то прямо сейчас, он имел гораздо больше, чем многие иные бедолаги.