Осирис задумался. Сова говорила дельные вещи, да только вот нужно ли Альянсу такое могущество? Как бы не зазнались волки Легиона. А с другой стороны... Может, им и не обязательно знать? Может, посвятить в тайну одного фюрера? Так будет правильно. Ибо брать на себя ответственность по использованию призмы Осирис не хотел - и так слишком многое ему довелось пережить. Так что же?
Кареглазый кивнул, соглашаясь со словами пернатого. Заряжать кристаллами? Интересно.
- А сколько кристаллов необходимо для подзарядки призмы? - Армеец внимательно посмотрел на призму, словно та завладела всем вниманием переярка.
Действительно, Амонкира преподнесла невероятно щедрый дар. Надо использовать его с умом. Харту придется прятать его от посторонних глаз. Или же мне надо найти своего спутника... - Пич еще раз глянул на посланника Амонкиры. Маленькая сова с интересом рассматривала его, словно Осирис был весьма интересным субъектом.
И все же, благородным он себя не считал.
Скорее, предусмотрительный. - Ехидно шепнул внутренний демон. Вернулся-таки. Стоило монстру сдохнуть, как альтер-эго вернулось в обитель подсознания.
- Мы будем оберегать Янтарную лощину. Я поговорю с вожаком. Он должен знать, что это за место и какова его истинная важность. - Не торопясь, обдумывая каждое слово, произнес армеец, то и дело поворачивая голову вправо-влево. Сейчас лощина выглядела по-другому - она словно светилась изнутри, не ловя солнечные лучи, а рождая их. Быть может, это - всего лишь разыгравшееся воображение, а может... Истина?
Как бы там ни было, а про подзарядку призмы Осирис должен был узнать у совы - она все равно знает больше, чем кареглазый волк.
То, что кристаллы надо раскусить, тем самым высвобождая энергию, Осирис уже догадался.
- И сколько зарядов выдержит этот артефакт? Можно ли считать его стайной реликвией, или это - нечто иное? - Волк взглядом скользнул по черной пирамидке. Та, казалось, была еще чернее, чем шерсть армейца. Такой себе таинственно-черный цвет, глубокий и опасный, особенно, если знаешь назначение призмы.
Осирис уже думал, как правильно применить эту вещицу, не во вред, а во благо.
Чертов миротворец. - Шикнул демон, скаля острые клыки.
Осирис не удивился своему внутреннему соседу. Тот вообще смотрел на мир сквозь кривое зеркало. С такой тварью внутри себя самого сложно было оставаться честным и порядочным, но Осирис пытался изо всех сил. А ведь именно после пребывания на грани жизни и смерти Пич обзавелся таким «подарком».

Волчара наблюдал за сычиком. При этом, мысли его были заняты пирамидкой Амонкирой. И все же, ответа пернатого Осирис ждал с каким-то внутренним напряжением. У армейца возникло ощущение, что посланник Амонкиры скажет сейчас что-то вроде: убить трехглавого дракона, принести в жертву девственницу ну и, конечно, кристаллики тьмы.
Но все оказалось, на удивление, просто. Три кристалла. Желательно, тьмы. Но можно и других? Осирис выделил себе в уме слово "желательно", заменив на "обязательно".
Армеец затравленно вздохнул, когда птица ответила - призма не одноразовая. У нее бесконечно зарядов. Что же тогда так насторожило Осириса? Да то, что в его лапах, по сути, - оружие массового поражения. Будь у него плохие намерения - острову было бы не сдобровать. Но кареглазый был по натуре рыцарем, если не сказать иначе. А вот будет ли фюрер таким же пушистым? Вряд ли. Начнет "творить добро" направо и налево - бед не оберешься.
Но вожаку Осирис верил, верил хотя бы потому, что тот ни разу не оплошал, даже когда ставки на фюрера Пич делал в своей голове.
Сова дала последние наставления, особенно отмечая необходимость охранять и призму, и Лощину. Осирису оставалось лишь кивнуть.
Он медленно поднялся и окинул взглядом поляну, словно любуясь ею, хотя втайне трепеща перед исторической и духовной ценностью этого места. Волк не был слишком набожным, но отрицать того, что видел, не мог и не смел.
Сыч также сказал, что Осирису стоит наведаться в Нижний Сумрачный Ес. Назревает конфликт. Конечно же, с Южным Крестом. Он будет нужен фюреру. Приятно слышать это.
Тем не менее, от выполнения задания Пич не отлынивал.
Взяв в зубы бисерную нитку, хищник подошел к пирамидке и склонился над ней. Она казалась какой-то неживой, пустой. Даже цвет ее потускнел.
Пора это исправить. - Хмыкнул внутренний демон.
Кареглазый по-очереди раскусил каждый кристалл тьмы, и три щелчка нарушили тишину в Лощине (заявка на использование квестовых кристаллов тьмы х 3 шт.).
На глазах Осириса пирамидка засверкала, а ее антрацитовый оттенок перешел в насыщено-черный. Хищные блики заиграли на блестящих гранях.
Да уж, вот так вещица. Это даже не артефакт - реликвия, нечто древнее и не поддающееся описанию. Вещь божественного происхождения. Иначе и быть не может.
Аккуратно взяв зубами заряженную призму, армеец размашистой рысцой направился вглубь лощины, в сторону, где намечался конфликт. Но он не забыл о своем мысленном обещании, данном Амонкире.
Самый красивый букет. - Мысленно повторил Осирис.

Крэйг осторожно, но тем не менее уверенно шёл между деревьями, напряжённо вглядываясь в вечно висящий над лощиной туман. Что это за туман, Крэйг не знал, поэтому то и дело прижимал уши к голове, недовольно рыча и щеря крупные кривые зубы. В солнечные дни в этой лощине было приятно находиться. Теперь тут было плохо видно. И со времён Затмения заметно похолодало. Одно успокаивало легионера - место-то, вроде как, священное. Значит, хорошее.
Если бы с месяц назад Крэйгу кто сказал, что сегодня он будет надеяться на божественное избавление от Конца Света, легионер бы подумал, что тот зверь какой-нибудь угар-травы перебрал. Крэйг всегда скептически относился к религии, даже, можно сказать, был почти атеистом - до тех пор, пока с неба не подевалось куда-то солнце, и из-за этого не стала гибнуть добрая половина, коль не больше, всего, что жило на Острове. Теперь Крэйг экстренно, даже не так - аварийно уверовал. Ибо, по его представлениям, только Боги в состоянии что-то сделать с самим Светилом.
И они же, по идее, должны суметь всё вернуть, как было. Поэтому Крэйг и был сегодня в Янтарной лощине, в составе отряда, отправившегося искать - ты подумай! - саму Амонкиру, дабы та выручала всех зверей острова из... больших и очень неприятных неприятностей, скажем так.
Именно потому и нервничал Крэйг, что до сих пор отказывался как следует почитать Богов, а теперь лично шёл просить у Богини помощи. Он сам, на месте Амонкиры, только посмеялся бы над собой. Может, добавил в жизнь ещё "веселья". Оставалось надеяться, что нрав Амонкиры сильно отличается от нрава лютого легионера - и отличается положительно.
Да и состав отряда, отправившегося искать Богиню, был просто... бесподобным. Единственный взрослый волк и трое зверят, старшему из которых лишь недавно стукнуло год и восемь. Вот натворят эти волчатки дел - кому отвечать? Потеряется кто или, не дай Бог, погибнет - чью голову с плеч долой?.. Пра-а-авильно, Крэйга. Что ж ты, Крэйг, всё проспал, не уследил?! Да и сам себе легионер такого не простил бы. Нет, Крэйг любил возиться с молодняком своей стаи. Он не любил, когда молодняку поручают важные дела, а тем более - опасные дела. И в его представлении все волки, которые не были взрослыми, были маленькими.
- Держаться вместе!.. - приказал Крэйг отрывистым резким голосом. - И глядеть в оба! - совсем строго говоря, Крэйга никто не назначал тут главным. Но он поступил сейчас машинально. Да и логично. - Отставшему - уши долой...
И всё-таки волк едва заметно улыбнулся. А последние слова произнёс почти мягко. Вообще-то Крэйгу очень хотелось верить в своих спутников, верить, что они уже достаточно "большие", чтобы справиться с сегодняшним делом - не потому, что иначе ему начальство голову снимет, а просто... а просто - так.

Отредактировано Крэйг (2015-11-10 17:09:42)

Он озяб, его гонит луна;
Он во власти неведомых сил.
И теперь всего будет сполна;
Будь что будет, спаси - пронеси.
© Пикник

"Под знаком Кровавой луны"

Янтарная Лощина запомнилась Микаэлю светлым местом, иначе на своём молодом веку он её и не помнил. Приветливый шелест лиственных деревьев, вечно окутанных мягкой золотистой дымкой. Переярок был не из пугливых. Нет. Скорее он был из бесстрашных. Бесстрашным до той крайности, когда это уже угроза для жизни. Калле спасало то, что со своим бесстрашием он к тому же был обладателем холодной головы и пацифистом.
Пацифист с холодной головой и практически нулевым инстинктом самосохранения. Жуть.
Но у Калле сейчас недобро встал комок поперёк горла, он оглядывался по тёмным сторонам, с сожалением отмечая, как в обычно светлой лощине в каждом углу притаилась мгла. Как в волчьих сердцах сейчас. Нет солнца - нет света. Нет надежды. Нет доверия. А ведь зачастую именно доверие к ближнему есть то, что удерживает волков от того, чтоб повцепляться друг другу в горло.
Микаэлю это не нравится. Он уже не был ребёнком, пускай и вырос не до конца. Но в его сердце до сих пор не было места злу, ненависти и лжи. И никогда не будет. Святым он тоже никогда не будет. Как и Зольф. Отец не сразу пришёл к этой истине, его молодость была не без чёрных пятен, но сыну он передал приобретённую им святую истину с детства: поступай всегда так, как верно. Но если возможности поступать верно нет, тогда поступай хорошо.
Простая формула, которая накрепко защищала душу молодого волка от засилья зла в ней. Калле не нравилось Затмение, но он был уверен, что Солнце вернётся. Иначе никак. Говорят, что Свет никогда не победит Тьму, так как как бы быстро он не двигался, Тьма уже ждёт его на месте. Но мир от погружения в Хаос удерживает то, что Свет никогда и не сдастся в этой вечной войне...
К миссии Микаэль относился скептически. Отец в Богов верил, а значит и Мика тоже верил. Так как если Зольф во что-то верит, то оно точно не лишено смысла, уж таков он. Вот только он никогда не скрывал, что верить и надеяться - вещи разные. В представлении Зольфа Боги были пересмешниками, и ответственности в них мало. Выпрашивать у них подачки - глупость и подобострастие. Калле сам не привык критично судить кого-либо, даже когда это касалось эфемерных сущностей. Но даже у него возникал справедливый вопрос, когда он смотрел на солнце, скрытое луной, сопоставляя это с фактом существования всесильных существ: как могли Боги бросить своих детей в такое смутное время, когда это они их же и породили, да поселили в их душах как ангела, так и демона? Наверное, поэтому Мика всё же в глубине души испытывал интерес к экспедиции. Вдруг он найдёт ответ на свой вопрос?
Синие-синие глаза Микаэля поблёскивали даже в такой темноте. Юный патрульный то и дело сам запинался о свои лапы, смущённо изображая уверенную походку, но не переставал наблюдать за Хастой. Он ведь и в мирное время параноидально переживает за неё, а сейчас...
Крэйг отдавал команды, а Калле лишь смотрел себе под лапы и шевелил пушистыми ушами. Шмыгнул носом. Получилось излишне громко и слышно, и будь переярок человеком, он бы покраснел до кончиков волос. Но ему повезло, наверное...
Крэйга Калле не боялся... Ну, вернее, Калле никого не боялся, но на счёт Крэйга у него не возникало и толики опасений. Волк был добряком. Это не значит, что Микаэль собирался злоупотреблять этим фактом. Он всегда был тем, кто считал добродетели чем-то достойным уважения, а не насмешки.
Опасаться за целостность своих ушей не приходилось. Только если они не приглянутся Амонкире. Если отряд её найдёт...

Отредактировано Mikael (2015-11-12 22:54:39)

Отряд двигался дальше. Дисциплина сохранялась - по крайней мере, никто не воспротивился "заявке на лидерство" Крэйга. Это было хорошо. Случись что, зверям потребуется чёткая организация, которую вряд ли смог бы установить кто-нибудь из волчат. Но вообще... если бы обстоятельства позволяли, Крэйг бы постарался это проверить. Ничего сложного: объявить, что он заблудился и не знает, куда теперь идти, а потом смотреть, кто из волчат примет командование. Матёрый готов был поставить свою шкуру на то, что это попробовала бы сделать Хаста. Но сильно сомневался, что тогда всё кончилось бы хорошо. Лучше - Микаэль. Ладно. Что-то Крэйг увлёкся теоретическими рассуждениями.
А где же Богиня? В священную долину волки явились, но, похоже, Амонкира сегодня не была расположена к беседе. Не было видно ни её, ни каких-нибудь свидетельств её присутствия. Что сказать - не везёт...
В воздухе разнёсся тяжёлый, зловещий вой. Валькирии - Крэйг узнал голос Ведущей. Звук прилетел со стороны Тёмного озера. И потом, оттуда же - призывный сигнал Генерала Альянса. И сигнал этот звучал очень недобро.
Крэйг, хотя и не видел происходящего лично, мог предположить, что произошло. В последнее время, он знал, отношения между Валькириями и Легионом сильно испортились. Фюрер даже грозил волчицам упреждающим ударом. Крэйг опасался этого: он не хотел идти против старых союзниц, не хотел раскола Альянса. Пусть Валькирии возмущаются - женскому полу свойственна иногда глупая беспричинная агрессия, свойственно и нелогичное поведение; на взгляд Крэйга, не стоило из-за таких мелочей выдвигать против самок Легион. А самки, похоже, сочли иначе. Видар и без слов выразился предельно ясно. Легиону нанесён удар: генерал не стал бы просто так голосить, да и сигнал Дэлилы выглядел однозначно, а учитывая направление, откуда он шёл...
- Она рехнулась... - прорычал Крэйг себе под нос. Еле слышно, чтоб Хасту не нервировать. Волк остановился, прикрыл глаза - надо было успокоиться, а то его аж затрясло от ярости. Вся шерсть его, густая и мохнатая, поднялась дыбом. Крэйг на несколько секунд замер. Из оскаленной пасти его вырывалось отрывистое не то шипение, не то рычание; уши его плотно прижались к голове; бока тяжело вздымались.
С силой полоснув по земле передней лапой, Крэйг испустил долгий рык, какой-то вибрирующий и определённо очень, очень недобрый, и вновь двинулся вперёд. Теперь  даже движения его стали резкими, ломанными, будто пропитанными злобой.
Но даже если Валькирии действительно напали, легионер не сомневался, что Видар удержит оборону. Это ж Видар, чтоб его Калахира!.. Не на того напали.

Отредактировано Крэйг (2015-11-14 12:54:36)

Клыки Хасты громко клацнули у уха Микаэля, заставив его резко подскочить, комично перебрав в воздухе всеми четырьмя лапами. Переярок моргнул быстро пару раз, глянул на сестрицу, в прочем, ничего не сказав. Да уж, та умеет вырывать из раздумий.
Но обстановка была слишком тухлой, что бы кто-нибудь посмеялся над юным невротиком.
Она накалилась ещё больше, когда до лощины долетел вой. Вой, который заставил Калле буквально прирасти к месту лапами, приоткрыть пасть и округлить синющие глаза до невозможных размеров.
Призывной клич Дэлилы, следом за которым раздался вой Видара. Правда, его Мика уже не слышал. Он повернулся к бредущему дальше отряду во главе с раздражённым Крэйгом, снова повернул горбоносую морду в сторону Тёмного озера. Снова и снова, он метался не только духовно, но и физически.
- Т-там же... Там же м-м-мама.., - монотонно пробормотал юный волк. Если там Дэл, высока вероятность и того, что и отец там. И братец Ферн. Он ведь должен был остаться сегодня там, в той стороне!
Микаэль всё же тронулся с места, догнав отряд, поравнявшись с сестрой. С лихорадочно блестящими глазами, он шёл, опустив голову к земле и наоборот подняв глаза.
- Ха-а-аста.., - басовито, но как-то жалостливо протянул Калле, не зная, что дальше сказать. Что вообще в таких ситуациях говорят?..

Отредактировано Mikael (2015-11-20 20:24:06)

– Стоять! Стоять, это приказ! – поздно. Только рыжая шёрстка мелькнула меж деревьев.
Ну и что теперь?.. Крэйг боялся именно чего-то подобного. Боялся, что в отряде начнётся раздрай, потому что щенки окажутся не готовы сделать то, что было им поручено. Так и случилось.
А ведь виновата была и Ведущая Валькирий. Её кретинская затея ударить по Легиону сейчас, когда волкам стоило бы объединяться, а не грызться, и послужила поводом случившемуся – всему случившемуся. И у Крэйга мурашки по хребту пробегали при мысли, что Хаста может сейчас ринуться на помощь мамаше. Тогда всё будет просто: её прикончат. Крэйг, конечно, учитывал, что на поле боя есть и Зольф, и Дэлила, и что прочие Валькирии постараются, в случае чего, прикрыть дочку вожака… Но против них – вся мощь Армии Легиона. Захотят убить щенка – убьют. В этом случае защитить Хасту могло бы только слово командиров Легиона – или происхождение, что довольно сомнительно.
Впрочем, могла малявка и просто рвануть куда глаза глядят. С испугу. Такое с щенками бывает чаще, чем хотелось бы. И сейчас самое важное было – сохранить в целости оставшийся отряд. Поэтому Крэйг заговорил – не так, как всегда, не только сообщая данные и приказывая. Теперь недостаточно было просто отдать приказ.
– Слушайте меня, товарищи, – волк всегда говорил «товарищи», когда хотел сказать что-то важное. Вот и сейчас его слова прозвучали негромко, но так, чтобы стало ясно: возражений он не потерпит. Крэйг взглянул вначале на одного волчонка, потом на другого… Может, щенкам было вовсе не до его слов. Может, они были слишком обескуражены – особенно Микаэль, так привязанный к сестре. Крэйг всё это понимал. Но сейчас и это было не важно. – Назад никто не пойдёт. Искать Хасту – никто не пойдёт, – Крэйг устремил тяжёлый взор на Микаэля. – Да, Мика, – держись. У нас есть задача. Выполним её – спасём всех на Острове. Не выполним – всё вымрет. Если кто-то погибнет… – Крэйг смолк на полсекунды, вновь обводя глазами спутников. Могло быть и так. Вот она, – чёрт возьми, – взрослая жизнь. В ней погибают. – Остальные закончат дело. Если останется один – всё сделает он. Ибо мы – это Легион. Легион не отступает. Ни-ког-да.
Последние слова Крэйга были, может, слишком пафосными или неуместными, или вообще могли показаться безумными в отношении волчат – Крэйг так не считал. Он понятия не имел, что ждёт отряд дальше, и действительно не знал, все ли вернутся из этого похода. Разумеется, если будет надо – первым падёт он, Крэйг, а уж никак не щенки. Но и его усилий могло не хватить, чтоб сохранить их жизни. Слишком хрупкие они ещё – эти жизни. Легионер, впрочем, уже сейчас считал себя виновным – в том, что произошло с Хастой. Ведь лично у него была задача – особенная, крайне значительная задача: проследить за тем, чтобы с волчатами в Лощине ничего не случилось. Крэйг эту задачу провалил.
– Сосредоточьтесь, товарищи, – проговорил он наконец. – Соберитесь. Есть вопросы – слушаю. Есть возражения… слушаю, – лучше так, чем у кого-нибудь останется затаённая обида, могущая вылиться во что угодно. – Нет – идём дальше.
Крэйг даже не требовал следить за обстановкой, что для него было удивительно, если не сказать – невероятно. Сейчас он хотел только, чтобы его спутники не пали духом окончательно. Сложно, а может, очень сложно было ждать от них этого. Но когда обстоятельства складываются так, что волчатам приходится мыслить как взрослым зверям – им нужно так мыслить. Иначе – пропадут. Как Хаста.

Отредактировано Крэйг (2015-12-07 02:36:08)

- Хаста! - внезапно басовитый голос по-мальчишески высоко дрогнул, как лезвие пилы. Но сестра уже бросилась прочь, ничего не согласовав с братцем. В этом вся она. А Микаэль дёрнулся, на инстинктах порываясь бросится за ней, но вовремя себя одёрнул. За миллисекунду до того, как раздался одёргивающий голос Крэйга.
Калле встал, как вкопанный, с мученическим и растерянным выражением на меланхоличной горбоносой морде. И что ему делать? Нет, он не боялся ослушаться приказов и выставить себя каким-то не таким, ведь даже когда он пытался вести себя по всем канонам, какая-то деталь его поведения заставляла выделять переярка, маркировать его, как не совсем обычного... Всё потому, что Калле ничего и никого не боялся.
Дальше следовали вполне разумные речи старшего волка, в которых юный волк мог найти зерно истины, слушая, опустив голову. Дёрнув ухом на том моменте, когда речь зашла о том, что они - Легион. Нет, Микаэль не спешил, как отец, нарекать больше половины населения этой стаи стадом и дураками, но... Он не Легион. Он - Мика. И чего ради он должен вдохновляться призрачными идеалами стоящих во главе этой машины? Тем более, когда он их не понимал. Волк был ещё крошечным, когда отец воевал с Первым Ветром, и ещё существовали мозолящие глаза Дикому Дети Города. Тогда они были врагом. Сейчас же этим врагом внезапно стали южане. Почему? Из-за банальных вещей вроде территории. Всегда можно договорится, но волки так редко идут на компромисс. Почему? Калле не мог ответить, хотя очень хотел.
Затем с ним менторским тоном заговорила Шанти, заставив переярка округлить синие-синие глаза до невероятных размеров. В них плескалась растерянность, пускай и заметная, но сдержанная. В сути, с ним так всегда бывало, когда с ним заговаривали молодые самки, ну, окромя сестрицы Хасты. Правда сейчас переярок не понимал того, почему молодая волчица поучает его и втирает морали. Нет, он не сердился, Божий одуванчик, просто искренне недоумевал. Она совсем немногим старше него и намного ниже (не фактор, а наблюдение), отчитывает его, как провинившегося школьника.
«Я - не Легион. Я - Микаэль»
И Микаэль всегда в первую очередь оставался Микаэлем, самим собой. Потом он был как раз-таки сыном и братом. И лишь потом юным патрульным Альянса. А тут его заставляют поверить в то, что он в первую очередь - легионерский винтик, а лишь потом - родная кровь. Страшная мысль, плохая мысль, она не нравилась Калле, муравьями ползая под шкурой. Он стоял и смотрел растерянно куда-то в переносицу Шанти, молча, секунд тридцать. Альянс претерпевает изменения, меняются лидеры и состав, да и был создан он не так давно до его рождения. И может быть падёт хоть завтра, да запросто. Как муравейник разрушить. В то время как семья... Ну вот смотрите, если муравейник можно разрушить, то что может статься с общей кровью, бегущей по жилам? Он ведь навсегда останется Микой с отцовскими глазами, отцовской горбатой переносицей, длиннющими лапами и материнскими ушами. Никто этого не отменит.
С нами, или же с ней, говорят они. Чертят линии в песке, пытаясь тщетно делить всех на своих и чужих. Создают ненужные табу, забывая, что эти чёрточки в песке легко переступить, или же их может смыть набежавшая волна.
Наконец, Калле очнулся от своих невесёлых дум. Моргнул. И молча пошёл вперёд, к Крэйгу, медленно бредя в нужном для отряда направлении, ничего не сказав.
Правда ведь у каждого своя, и Микаэль в отличии от других не спешит её никому вдалбливать в голову. Но и осуждать никого не собирается.

Крэйг практически не сомневался, что молодая добытчица без особенных затруднений сможет работать и дальше. Он лишь кивнул, прикрыв на миг глаза - хорошо, дескать, очень хорошо, и поэтому теперь надо действовать, и поскорей. Впрочем, волк всё же был впечатлён. "Даже если ценою станет жизнь"? Сильные слова, и уж Крэйгу-то довелось узнать, каков их смысл, но столь многие ими бросаются - а после?.. В обязанности Генерала Фанга, скажем, тоже входило быть преданным стае до смерти - и где же этот Фанг?.. Попадись он теперь Крэйгу... слово-то должностью не связано, а там и поглядели бы, кто лучший боец - ох, хорошенько... Но Шанти не из подобных бывшему Генералу - за неё-то Крэйг мог поручиться, и впрямь пойдёт до конца... Замечательно, дело за Микаэлем.
Не то чтобы Крэйг в нём сомневался, нет, но вот некоторая настороженность у него на счёт этого зверя теперь была. Слишком привязан к сестре, к семье. Семья... Крэйг делил волков только на "своих" и всех остальных, не имея собственной семьи и не страдая от этого. Он лишь был благодарен отцу - тот сделал его таким, каким он сейчас был.
Легионер повернулся к Микаэлю, ожидая его реакции, как вдруг Шанти заговорила вновь. Тут уж и у Крэйга глаза стали большие-большие... Шанти всегда была достаточно тихой волчицей, и он никак не мог подумать, что именно она теперь выдаст такую вот тираду о долге, спасении мира и так далее. И что теперь с крэйговым убеждением, что у столь юных волков сильной идеологии не бывает?.. Матёрый с неподдельным интересом уставился на волчицу, ловя себя на мысли, что сам бы сказал примерно то же, что она. Занятно... Редкий зверь в таком возрасте мыслит столь последовательно... во всяком случае, Крэйг не спешил отказываться от такого мнения. Он долго смотрел на Шанти, думая, сказать ли что-нибудь по поводу её слов или, может, вообще оборвать - строго говоря, воспитательную работу ей пока вести не стоило... Впрочем, кто знает, кто знает. Зверь всё же промолчал. Тут был случай, о котором он не мог сделать вывод так сразу. Но, так или иначе, юная добытчица сегодня заработала глубокое уважение матёрого: то, о чём он упомянул лишь поверхностно, она раскрыла куда глубже. Может быть, ей даже удалось повлиять на самого Крэйга. "Вывести к свету весь Остров, стать героем..." А с какой целью он-то, Крэйг, двинулся в этот поход? Не считая приказа... Спасать всех?.. Точно нет. Он бы, скорее, попросил Амонкиру повесить Солнце исключительно над землями Альянса. Или дать Альянсу выключатель от него. Вот лавры героя - это да, это для Крэйга было важно. Но всё же не было самоцелью. Да... Теперь ему будет о чём на досуге подумать...
"Стареешь, солдат... - усмехнулся Крэйг в мыслях. Потому что раньше он себе никаких подобных вопросов никогда не задавал. - Тебя скоро волчата строить будут. Волчата... Хм-м... Раньше они были другими."
Да не были они раньше другими. Просто Крэйгу с роднёй не шибко повезло, а упрямства в стереотипах в нём хватило бы на пол-стаи. И сейчас оно никуда не делось. Потому всё, что выходило за рамки его представлений о мире, всегда определялось как "что-то странное...".
О. Птица. Крэйг услыхал какой-то шум от ближайшего дерева, глянул вверх - а там дрозд. Чёрный дрозд во тьме леса был не очень-то заметен, но... ничего, различим. И дрозду явно было чего-то надо. Помятуя о цели похода, Крэйг подумал, что это, может, знак какой, или ещё чего... Чем там Боги пользуются, когда им надо со смертными побеседовать?..
- Глядите, птица, - буркнул Крэйг. - Двинем за птицей, что ли?.. - а может, это просто дрозд и ничего более. Глупый комок перьев. Но не зря ж он так скачет... хотя кто его знает... а, ладно!.. С Крэйга хватило на сегодня размышлений и сюрпризов, но надо же было хоть что-то делать... А дрозд, тем временем, продолжал скакать. Ну точно, неспроста.
По крайней мере, Крэйг на это надеялся. А то ещё получится, что он одного волчонка в лесу потерял, а с двумя другими в этом же лесу заблудился сам, когда внезапно попёр за каким-то дроздом. Вот это был бы, что называется, финиш...