Разумеется, хорошее длиться вечно не могло. В каждой бочке мёда есть своя ложка дёгтя. Дёготь этой бочки появился минутой позже. Впору переделать пословицу - в каждой ложке мёда есть целая бочка дёгтя. Вы бы тоже так подумали, если бы увидели то, что появилось из пирамидки.
Конечно же, как же без тебя, страшилище... - Проскулил демон в черепной коробке Осириса, забиваясь в самые темные уголки подсознания и прощально помахивая когтистой лапой. И все... В голове тишина, да такая, которой уже давно не было. И что ему делать? Как быть?
Образ волчицы внезапно появился в проекции. Она неспешно прогуливалась по поляне, словно и не замечая чудища. Да и зачем ей тратить на это свое время? Она бестелесная, может себе позволить усесться перед самым носом монстра и спокойно издеваться над ним.
А вот Осирис позволить себе такой роскоши не мог. В отличие от волчицы, он был очень даже смертным, из плоти и крови. Ему было что терять.
Чей-то голос над самым ухом заставил его вздрогнуть и резко обернуться. Никого.
Отлично, я схожу с ума. Именно этого мне не хватало для полного счастья... - Мысленно попытался пошутить кареглазый армеец, но внутренний демон не ответил. Видать, и правда смылся, гад рогатый.
Кобель судорожно вздохнул, обдумывая слова и дальнейшие действия. И почему именно ему везет на таких вот громадных, смертельно опасных тварей?
Издохнет чудище, когда увидит свой поступок дважды... - Повторил про себя Осирис, а смысл сказанных слов, дойдя до сознания, заставил Пича едва ли не выпучить глаза от удивления и возмущения.
И как я, интересно мне знать, должен заставить ЭТО сидеть внутри проекции? Я что, похож на Варгу?
Попятившись немного назад, кареглазый следил за каждым движением чудища. Он встал за призмой, чтобы яркий луч света полностью скрывал его, ослепляя монстра.
Сидееть, Тузик. С-И-Д-Е-Т-Ь! - Мысленно чеканил каждое слово молодой волк, сохраняя молчание и стараясь вообще не двигаться. Идти напролом, лоб в лоб на монстра, было бы глупо. Так почему бы не выведать его возможности здесь, на поверхности?
Там, под землей, чудище было слепо и ориентировалось по звукам. Обоняния тоже у него не было - запах сырости и затхлости отбил у твари нюх. Но что будет здесь, где чистый воздух и есть солнечный свет?
Оставалось молиться Варге, чтобы у этого создания были хоть какие-то уязвимые места...
Кристаллики тьмы снова покоились на шее, а сам переярок был готов отскочить, если что-то пойдет не так. А ведь именно к этому все и шло... Что-то просто обязано идти не по плану. Тем более, плана, как такового, и нет еще.
Хотя... Пока монстр еще не пришел в себя, армеец вступил в луч света, словно прячась в проекции. Если чудище должно увидеть что-то, пусть само прыгает в свет. А тогда можно думать дальше...

Отредактировано Osiris (2015-07-02 13:48:22)

Монстр пока не двигался, приходя в себя. Ну хоть что-то идет нормально. Пока что...
Происходившее в проекции привлекло внимание молодого волка. Армеец устремил взгляд на волчицу. Он не знал, кто она такая. И почему именно волчица... Она должна была многое рассказать - так казалось кареглазому.
И что же, все-таки, совершило чудище? Как оно сможет увидеть?
Зверь внимательно следил за происходящим в призме, не забывая краем глаза следить за монстром. Не известно, сколько тварь проведет на одном месте. Тем более, она, кажется, учуяла запах армейца, и это ей ох как не понравилось. Еще бы, ведь именно из-за Осириса чудище оказалось внутри пирамидки.
Появление в проекции нового персонажа заставило Осириса призадуматься. Слова, сказанные незнакомцем, а еще больше - ответ волчицы, едва не заставили кареглазого открыть пасть от удивления...
Кажется, у нас тут фильмец о богах острова... Или... Чьи-то воспоминания? - Осирис уставился на волка и волчицу, пытаясь понять, кто же они такие, кого из пантеона представляют. Милк рассказывала о них, его мать описывала каждое божество. В подкорке мозга отложились эти щенячьи воспоминания, сопровождаемые голосом матери.
Определить цвет шерсти говорящих было невозможно - они были серыми, вся картинка была серой, лишенной цвета. Осирис вспомнил гармонию и певчую птицу, что пролетела в самом начале... Уж не это ли - предвестник Арашу? Как бы там ни было, это были лишь догадки... А кем был волк? Вряд ли Антей... Может, Варга? Все же, Шитахи был безумцем, но вот когда он им стал? Будучи божеством, или в жизни смертного?
Для себя Осирис решил называть говорящих Варгой и Арашу. Тем более, вслух он этого не озвучивал, а просто назвал персонажей, чтобы было еще интересней воспринимать то, что показывала призма.
Знания.. Он получал сейчас знания. Очень некстати будет, если чудище решит, что с него хватит просмотра.
Тем не менее, Пич собирался вникнуть во все, что будет происходить в проекции.
Движение со стороны чудища не осталось незамеченным. Оно ударило по земле своим хвостом, от чего почва зашлась легкой дрожью.
Мысленно попросив богов подержать монстра на невидимой привязи, Осирис продолжал скрываться за лучом света, поглощенный происходящим. Чем же закончится все это? И за что была осуждена Калахира?
Будут ли ответы на эти вопросы? Или же проекция - лишь часть чужого воспоминания, маленький обрывок ранее происходившей действительности?
Хотелось узнать побольше, ведь именно сейчас перед молодым волком открылась история - первозданная, никем не измененная...

Отредактировано Osiris (2015-07-02 14:34:30)

Волки говорили, словно не замечая никого вокруг себя. Это и понятно - героям фильма нет дела до простых смертных. Они говорили и говорили, и Осирис словил себя на том, что смотрит на происходящее во все глаза, анализируя каждое слово. Как выяснилось, это были вовсе не Варга и Арашу. Волчица могла быть как Артис, так и Амонкирой.. Зато кобель... Он не был ни Антеем, ни Варгой, ни Шитахи. Тогда кто же он?
Слишком много вопросов крутилось в голове, но кареглазый старался не отвлекаться на них. Сейчас он был сконцентрирован на самой сути происходящего, а еще...
Чудовище встало на задние лапы, забив в воздухе передними конечностями, словно цирковой лев. А потом...
Осирис сгруппировался и сделал мощный прыжок вперед, идя параллельно траектории страшной твари. Получилось так, что монстр оказался на том месте, где раньше был армеец, а тот, в свою очередь, там, где было чудище секундой раньше. Отдышавшись, Осирис вперился взглядом сперва в монстра, а потом в образы. Что удивительно - страшный зверь тоже внимательно смотрел на образы, что подтверждало догадку молодого волка... Чудище было зрячим. Да только вот видело ли оно мир живых?
Не особо хотелось проверять это, особенно когда монстр ходил вдоль картинки, следя за образами и словно выискивая во всем этом некую брешь. Пока призма была между ними, Осирис был в мнимой безопасности. Чудище, почему-то, отвлекалось на эти картинки. Может, ему было что-то известно? Нечто большее, чем могло знать любое другое существо.
Интересно, он помнит божеств? Он знает их? Слишком уж не из этого мира это существо... - Думал хищник, следя и за образами, и за страшной тварью. Жаль, что никто не ответит на его вопросы - их просто некому задать. Разве что, тому самому В-Никуда, но тогда монстр может разозлиться еще больше и отвлечься от проекции. Так рисковать нельзя. Осирис продолжал сохранять гробовое молчание, а карие глаза внимательно следили за всем, что было вокруг. История продолжалась, словно невидимый кто-то мотал пленку. Вперед и вперед, образ за образом.
Интересно, кто же они такие, эти волк и волчица... И за что была казнена Калахира...
О богине Смерти даже вспоминать не хотелось. Она и так слишком часто снилась молодому волку, непростительно часто. Хотелось хоть немного отдохнуть от нее, но, видимо, не суждено...
Осирис бесшумно выдохнул, ощущая, как все его тело напряжено и готово для следующего прыжка.
Смотри фильм, чудище. И я буду смотреть...

Отредактировано Osiris (2015-07-02 15:47:47)

Молодой волк видел, как злится чудище, видел, как полыхают гневом красные глаза. В какой-то момент кареглазый порадовался, что между ним и тварью - проекция призмы. Кто знает, что было бы, если бы этого не было. Возможно, Пич уже был бы лужей крови да грудой кишок, и это - в лучшем случае.
Кажется, неведомая сила заставляла чудовище лицезреть происходящее. Сам же армеец смотрел и слушал по своей воле.
Кто же этот волк? - Задавался вопросом хищник, щурясь и пытаясь возродить в памяти еще какие-то божественные образы. Но нет. Не могло быть божеств больше, чем ему рассказывали... Три Верховных, четыре рядовых и несколько мелких. Все.
Оставалось внимательно слушать волчицу. А вдруг она поведает, кто ее собеседник?
Волк в проекции зарычал, едва ли не кидаясь на волчицу. Если бы она не сказала раньше, то Осирис точно решил бы, что это - Шитахи. Но все оказалось куда сложнее.
Этот кобель говорил про искоренение тьмы... Пич покачал головой. Кто же это? Кажется даже, образ знакомый, навеянный чем-то известным, но позабытым.
Сладкий голос волчицы привлек внимание Осириса, напрочь развеяв вопросы в голове, и если не все, то один точно.
Айдахо? Он - тоже божество??? Это... Странно... - Хищник открыл пасть от удивления и внимательно изучал кобеля. А когда тот бросился на волчицу, злобно рыча, Осирис едва сам не рванул в сторону нападавшего, решив защитить ее. Да только сумел сдержать свой порыв. Сердце колотилось где-то в горле.
Интересно, кто же, тогда, эта волчица? Кто из сестер? Артис, или Амонкира? Или вообще Форастеро? Вряд ли... Ее бы не приплетали сюда. Но Айдахо... Серьезно? - Глаза волка метались от волчицы до Айдахо, туда-сюда, словно он смотрел какой-то чемпионат по телевизору.
Нет, не может же все закончиться так... Неужели Айдахо убьет ее?
Пич встряхнул лобастой головой, не веря происходящему. Слишком уж затянуло его это зрелище.
Краем глаза хищник глянул на монстра. Сидит, бедолага, зыркает глазищами на бестелесные образы, впитывает информацию. Присмирел? Вряд ли. Скорее, насильно прибит костлявой задницей к земле. И Осирис мог его понять. Не каждый бы захотел смотреть на разборки богов, словно зритель в кинотеатре.
Осирис же был заинтересован. У него, по сути, никого не было. Оставалось лишь накапливать знания и информацию - так можно стать сильнее. Владеющий информацией владеет миром. Звучит слишком уж громко, но ведь это - правда...
Молодой волк мысленно просил Айдахо не убивать волчицу. Все же, не все тайны раскрыты...

Отредактировано Osiris (2015-07-02 19:22:18)

Осирис смотрел на драму, разворачивавшуюся перед ним. Или это была трагедия? Айдахо готов был убить эту волчицу. Но она говорила так спокойно, так строго. Она была прекрасна настолько, насколько ее противник был омерзителен. Такими могут быть только фанатики до мозга костей.
Тебе не стать божеством, мразь. - С ядом подумал кареглазый, питая невообразимую, ничем не объяснимую ненависть к Айдахо и его поведению. Хотелось стать частичкой проекции только для того, чтобы вонзиться клыками в глотку сумасшедшего кобеля. Но Осирис не мог... Физически не мог, даже если бы и сильно хотел.
В горле стоял ком, который никак не удавалось проглотить.
Издохнет чудище, когда увидит свой поступок дважды... - Прозвучал в голове голос В-Никуда.
Взгляд карих глаз устремился на чудище, которое внезапно рухнуло на землю и забилось в конвульсиях. Осознание того, ЧТО именно корчится перед ним, заставило холку армейца вздыбиться, а глаза - засверкать гневом и ненавистью.
- Айдахо! - Прорычал он, когда хвост монстра ударил по пирамидке. Проекция стала гаснуть, но Осирис увидел последнюю сцену - мерзкий фанатик склонился над телом бездыханной волчицы.
Тело Осириса забило крупной дрожью. Нет, ему не было холодно и он не трясся от страха. Волны гнева топили его, захлестывали с головой. Лишь усилием воли удалось держать себя в лапах.
Кареглазый стоял, с презрением глядя на уродливое тело твари. Она помирала, испытывая мучения.
Так тебе и надо... Интересно, как ты стал таким вот мерзким, чудовищным, а? - Мысленно вопрошал Осирис, словно Айдахо мог услышать его.
Но снаружи... Ничего. Волк просто стоял и не пытался помочь зверю. Тот заслужил такую участь. Даже не хотелось добивать его, чтобы он больше помучился. Мерзкий фанатик, злобный убийца.
Была ли волчица одной из пантеона богов, или же обычная - не имело значения. Айдахо убил ее. Хотя, Осирис бы хотел узнать, кем она была. Неужели она поплатилась жизнью лишь за то, что хотела держаться от всего хаоса власти подальше? Что это за наказание, если страдает невиновный? И почему была осуждена Калахира?
Столько вопросов, а ответить некому.
Еще и эти кристаллы...
Осирис снял их со своей шеи. На бисерной нитке висели три черных камушка. Зачем они были даны ему? Что делать с ними? И почему именно три?
Может, ответы ждут его впереди? Может, это - не конец его испытания?
И что даст произошедшее лично ему, или же его стае?
Гнев начал уступать место растерянности. Спросить было не у кого... Посоветоваться было также не с кем.
- Почему я должен был увидеть это? И почему именно ОН? - Кивок в сторону корчащегося на земле Айдахо. Может, В-Никуда и сейчас ответит ему, желающему знать?
Молодой волк отошел к пирамидке, избегая ударов хвоста монстра, аккуратно взял ее в зубы, а потом отошел, снова установив посреди солнечного света. Он все еще надеялся, что она заработает, показывая продолжение...

Отредактировано Osiris (2015-07-02 20:13:27)

Айдахо, а точнее то, во что он превратился, дергалось и извивалось, испытывая мучения. Осирис стоял и смотрел. Он ждал, ждал, когда наступит жизни страшной твари конец.
И вот, дернувшись последний раз, чудище замерло. Осирис покачал головой, не зная, что ему теперь делать. Может, еще что-то должно произойти? Или же это - конец?
Кареглазый отошел от пирамидки на несколько шагов назад. Очень вовремя, потому как на вершину пирамидки ловко приземлился маленький совёныш, сыч. Его глаза были большими и черными. Выглядело это очаровательно мило, но Осирис был армейцем Альянса, поэтому в состояние сопли-ваниль не впал, лишь улыбнувшись уголками губ. Интересный пернатый. Весьма интересный.
Птах заговорил, а молодой волк замер, внимательно слушая каждое слово пернатого. Верил ли он? Да. Кто-то когда-то сказал ему - верить птицам, потому что они - посланники солнца.
Значит, проклятье. И, как выяснилось, волчица была Амонкирой. Осознание этого удручало. Как мог обыкновенный фанатик убить ее - сестру своего идола?
Как она стала божеством? Уж не за то ли, что приняла смерть гордо, спокойно, не сопротивляясь? Или за поступки, совершенные ею при жизни?
Этого ему никогда не узнать.
Но один, а точнее, два вопроса мучили его.
- Так... - Волк запнулся на секунду, а потом смягчил голос. - За что же была осуждена Калахира? Кого убила она?
Осирис внимательно посмотрел на птичку.
- И... Что мне делать теперь? Я выполнил поручение ворона? Ведь кристаллы все еще здесь... - Армеец кивнул в сторону бисерной нитки и трех кристалликов тьмы, лежавших подле правой лапы волка. Ему предстоит еще какое-то испытание? Или нет? Чем помогут ему эти знания? Знак ли это, или просто должное?
Пич терялся в догадках, но не заваливал сычика вопросами. Их было слишком много. Да и основные он уже задал, ожидая ответа. Самым удивительным было то, что в вопросах юного волка не было злых помыслов или корысти. Другие могли бы просить чего-то за выполнение поручения. А он... Что ему надо было? И надо было ли?
Он не знал. Как вообще может повернуться язык такое спросить?
А вот Каллисто спросила бы с птаха по-полной. В этом кареглазый не сомневался. Он продолжал хранить молчание, но при этом лег, чтобы его морда была на уровне головы птички и чтобы той не приходилось смотреть снизу вверх. Он ХОТЕЛ быть на равных с пернатым созданием. Именно поэтому и поступил так, как поступил.

Осирис захлопнул пасть. Вообще-то, он на дух не переносил красноглазую волчицу. Но решил промолчать об этом. Мало ли, вдруг сыч опять улетит, но не вернется?
Волк вздохнул. И как он умудряется задавать такие каверзные вопросы? Пора научиться вообще ничего не спрашивать. Пусть лучше башка трещит по швам от вопросов у него самого, нежели у окружающих.
- Я... Извини, пожалуйста. - Искренне произнес армеец, не желая задевать чувств пернатого. Что-то в поведении птицы заставило юного волка подумать вот о чем...
А не может ли быть эта маленькая птичка...
- На самом деле, я не могу понять одного. Амонкира... Она не хотела быть среди судей и палачей, не хотела войны и хаоса власти. Почему она поплатилась за это жизнью? - Кареглазый нахмурился и отвел взгляд, чтобы птица не увидела в нем обиды и искорки сожаления. Он, по сути, сам был таким. К власти не рвался, терпеть не мог войны. Неужели и он за это будет убит каким-нибудь гнусным фанатиком? Кто знает...
Сыч задал вопрос. Два вопроса. И ни на один Осирис не знал точного ответа.
- Я не знаю, почему ворон выбрал именно нас. Сюда послал, видимо, потому, что все это происходило тут, именно тут Амонкира перешла из мира живых в мир духов? - Пич не знал точного ответа, потому что ворон вообще мало что говорил. Он не рассказал ни причин, ни того, почему это должны были сделать именно Осирис и Каллисто.
А на второй вопрос армеец и вовсе сперва зажмурился, словно хотел избежать этого разговора.
- Так вышло, что наши пути разошлись. Каллисто может быть где угодно... - Безразлично ответил хищник, наконец посмотрев на сыча. Что с него взять? Он прожил в этом жестоком мире всего полтора года. Почему все эти испытания обрушились на него?
Может, он предпочел бы жизнь какого-то неженки-наследника?
От такой мысли затошнило. Нет. Он бы не променял свою жизнь на иную, более сладкую. Невзгоды воспитывают настоящих бойцов.
И все же, на второй вопрос о том, что же ему делать теперь, Осирис не получил ответа.
Неужели все так и закончится?
Странно все это... И как-то... Естественно?
Все шло так, словно и было запланировано.

Осирис слушал слова птички. Кажется, сычик успокоился, когда Пич попросил прощения. Что же, это даже к лучшему. Про Калахиру он решил больше не спрашивать. Если маленькая птичка захочет - сама расскажет, сама предложит узнать. А пока... Речь не о Калахире. Сейчас разговор идет об Амонкире - личности намного более интересной и таинственной.
- Айдахо не имел права становиться палачом. - Словно бы огрызнулся хищник, кинув в сторону мертвого чудища взгляд, полный негодования. - Никто не имеет права безнаказанно отбирать жизни... - Армеец отвернулся, чтобы больше не смотреть на уродливый труп монстра.
Птичка рассказывала о смерти Амонкиры, и что та действительно умерла здесь, в этой лощине.
Осирис поежился. Оказывается, это место было почти что святилищем, а об этом и не знал никто.
Я найду самые красивые цветы и принесу их сюда, тебе, Амонкира. - Мысленно пообещал хищник, а затем взглянул в черные глаза сыча.
Тот предложил рассказать одну из историй.
Осирис ни на секунду не колебался с ответом.
- Расскажи, пожалуйста, про Амонкиру... Мне кажется, у нее необыкновенная история становления... - Сказал зверь, с любопытством глядя на пернатого. И пусть думает, что хочет...
О Каллисто Осирис знать не хотел. Она предала его. Она использовала его, словно тряпку. Она вила из него веревки. Хочет ли он знать, где ее черти носят? Да ничего подобного. Ему плевать. И есть ли он у нее в планах - плевать. Вообще не хочется слышать об этой взбалмошной волчице. Никогда впредь.
А вот Амонкира... Почему нет? Осирис своими глазами видел, какой она была. И даже, не смотря на то, что лично он не знал ее, но молодому волку казалось, что она всю жизнь была такой, как в проекции - гордой, сильной, независимой, но спокойной и даже нежной. Из головы не уходил ее образ, то прогуливающейся по лощине, то кладущей аккуратную голову на цветы.
Жаль, что она ушла вот так - не совершив еще столько всего...
Наверное, она была непревзойденной охотницей при жизни, раз стала ее покровительницей после смерти. И действительно ли она умерла, или это был переход на более высокую ступень? Может, это была физическая смерть, но духовное возрождение?

Осирис не знал, что ответить. Язык словно прирос к нёбу. И почему те, кто хочет абстрагироваться от зла на земле, погибают от этого же зла?
Сычик говорил про Амонкиру, про ее историю и то, как она стала божеством.
А еще он говорил что-то про волков, напрямую сотворенных стихиями. Когда пернатый закончил говорить, Осирис не сдержался и улыбнулся.
- А какая стихия сотворила Амонкиру? - Хищник подумал, как, наверное, интересно, когда стихия создает тебя. Она является и отцом и матерью, ее нельзя потерять. Стихия вечна, и не важно, что это - огонь, воздух, земля или вода. Они вечны, они равны. Без одного не может быть другого.
А когда сыч снова упомянул Калахиру, Осирис пристально посмотрел на птицу, представив, сколько у него шерстинок. Много. Даже не верится, что столько богиня смерти убила.
Волк опасливо прижал уши, помня, как сова обиделась и улетела, стоило только заговорить о Калахире.
- Не думаю, что она стала божеством в качестве награды. Мне кажется, нет худшего наказания, чем быть божеством смерти. - Просто сказал армеец, следя за каждым своим словом и стараясь вообще не упоминать имени этой богини.
- У меня остались последние два вопроса, которые я бы хотел задать... - Осирис на секунду умолк. - Я повторю их. Зачем мне кристаллы тьмы и что я должен делать дальше? - Молодой волк нуждался в этих ответах сейчас. Ведь не просто так ему дали кристаллы, и не просто так дали задание. Видимо, с ними надо что-то сделать. И пирамидка... Нельзя же ее просто бросить тут. А может, сычик заберет ее с собой? Ведь, по сути, не нужна она больше. Это - хранилище воспоминаний о божестве. Не стоит каждому встречному окунаться в эти тайны. Хотя неплохо бы всем волкам знать, какую подлость совершил Айдахо.
Но ведь сейчас не об этом, верно?
Осирис ждал, хотя понимал - у маленькой птички, скорее всего, и так много дел, а он тут еще и вопросы задает. - Ты передашь мое искреннее восхищение Амонкире? Это прозвучит странно и глупо, ведь кто я такой по сравнению с ней? Но... Я горжусь ней... До этого момента я душой и телом был предан всего одному божеству. И это был Варга. Но после сегодняшнего я знаю, что еще одно божество пленило меня... - Кареглазый улыбнулся. Вот ведь встреча, а?