Родное подземелье встретило двух волков куда более радушно, нежели суровая поверхность. Даже черти с трезубцами из людских сказок, окунавшие грешников в котлы полные кипятка, и перспектива когда-нибудь оказаться среди этих несчастных, не казались такими уж страшными по сравнению с тем, что царило наверху.
Странное грязно-жёлтое марево, сыплющиеся с неба чёрные "конфетти", мрачная атмосфера, будто пробуждение вулкана сулит острову скорый конец... Но что бы не случилось, орденоносцев это не затронет. Свабу был уверен, что Арашу не допустит гибели подземного мирка, а вместе с ним и армии потерянного рая.
Облегчение и радость возвращения в кровные края заполнили душу. Больше не надо всматриваться в туман, клубящийся вокруг скелетов деревьев, гадая, кто в следующую секунду вынырнет оттуда. "Всё таки в гостях хорошо, а дома лучше..." - подумал волк, ступая по орденской земле, за долгие годы успевшей стать такой любимой.
Всё это время он неотступно следовал за Веледой, погруженный в свои мысли, так что когда белая волчица заговорила, серый зверь невольно вздрогнул и повернул голову в сторону самки. От Свабу не укрылась грусть, тенью омрачившая морду первородной при упоминании ей дома. Сам огнеглазый и не подозревал, что значит потеря пристанища, но догадывался, в каком море эмоций сейчас плавает его спутница.
Рыцарь дружелюбно боднул Веледу плечом, стараясь хоть как-то прибодрить эксвайра.
- Не дрейфь. Всё... будет хорошо.
Выслушав дальнейшие слова волчицы, Свабу который раз пожалел, что в данный момент лишён обоняния, а как раз это чувство у ворона было развито крайне слабо. Ну что ж, придётся оставить выслеживание добычи по аромату на Веледу. Но Тень не хотел, чтобы всем весельем насладилась только подруга.
- Ты со мной?
Кивнув, орденоносец помчался за белошёрстой спутницей.

Отредактировано Свабу (2014-07-10 20:21:20)

Свабу следовал за первородной, аккуратно ступая по живому зелёному ковру матушки-земли. Серый волчище никогда не отличался умелостью в охотничьем деле - его просто не хватало на долгое преследование добычи. Он молился, чтобы Амонкира оказалась благосклонна к двум уставшим орденцам, послав самцу и самке лёгкую добычу. Запах оленей становился всё отчётливее, так что вскоре учуять животных мог даже Свабу. И этот аромат даровал какую-то приятную энергию, налившую мышцы, эдакое второе дыхание. За проведённое наверху время рыцарь изрядно проголодался. Создавалось такое ощущение, будто поверхность сильнее нагоняет аппетит. Что и говорить, тамошним волкам не позавидуешь в нынешнее неспокойное время. Попробуй что-нибудь поймать, когда вокруг царит полный апокалипсис!
Тень неподвижно застыл рядом с Веледой, словно крепкая и надёжная скала. Огнеглазый оставил выбор объекта охоты за своей белоснежной подругой, но не упустил возможности изучить небольшое собрание травоядных. Внимание привлёк детёныш. Совсем юный и неопытный оленёнок, явно не способный как следует за себя постоять. Лёгкая жертва. Рыцарь повёл ухом. Но разве одного маленького создания, которое на первый взгляд может повалиться от одного прикосновения, хватит, чтобы насытить двух взрослых волков? Ответ очевиден.
- Видишь хромого? Я отрежу его от стада, а ты хватай.
Свабу повернул голову, чтобы ворон мог рассмотреть молодого оленя. Цель ясна. Да, это гораздо более подходящая добыча. Коротко кивнув белоснежной волчице, серый орденоносец, нетерпеливо переминаясь с лапы на лапу, принялся выжидать, пока жертва побежит на него. Свабу внимательно следил за каждым движением белохвостой самки, готовясь в любой момент сорваться с места. Когда Веледа с оленьим самцом оказались достаточно близко, матёрый рыцарь серебряным вихрем вылетел из засады и, подпрыгнув, сомкнул челюсти на горле травоядного, планируя задушить несчастного.

Новое начало. 3.04.187
Своды держали ее, давно проникли под шкуру и выполняли работу истертого скелета. Каждый день загонял в кровь кислоту, оседавшую в горле и с дыханием вносимую в легкие, оседавшую на сердце и с пульсом разносимую к каждой клеточке. Единственными уцелевшими оставались глаза, да и то - наверняка лгут или устали от правды.
К грузу ответственности Лайтер успела привыкнуть, сочетая сразу две идеологии, выбор между которыми мучал много месяцев назад. Так странно. Память об эмоциях осталось, но само событие с пылью вулкана исчезло в холодных водах. Вода. Море. От одной этой мысли холодная влага осела на тело, напоминая о легких волнах и легких дорогах. Но почему тогда соль вызывает раздражение не только на открытых царапинах, но и провоцирует коллапс в голове, заставляя брать дыхание быстрее и сильнее питать организм ядом? Странный, спутанный с плохо забытым сном вечер и некая встреча проносились в голове без лиц. Пленка выброшена и порвана, зрители разошлись по домам. Режиссер еще долго не мог забыть тот ужас, который наснимал сам.
Чувство странной...потери нет-нет да посещало мастерицу, как сейчас. Стремительный выбор, выбор правильный, но горький. Совесть как раз мирно потягивалась и безмятежно сопровождала хозяйку, кое-как внушая спокойствие.
"Ничего не произошло. Боги справедливы, ты доказала свою верность" - шепчет она, глухим звоном отражаясь от черепной коробки. Волчица зажмурилась. Сегодня в интересах алхимиков разыскать нужный артефакт, будем сами создавать мосты и дарить Вечным голос. А не дай Антей ответом будет тишина.
И еще этот лес. Лайт хмуро оглядела пустую территорию, с недовольством заостряя свое внимание на странном разломе, дарившем снег. Замечательно, просто замечательно - весь Остров будет праздновать приход весны и откармливать многочисленных щенков, а у Ордена новогодние каникулы и внеплановое лечебное голодание!
Подавись!- невесть кому было брошено обращение. Раздражение раставило вздрогнуть, мех превратил статую в ощеренного ежа. Хвост дергался из стороны в сторону, и иголки и впрямь впивались, только пока не в решившего коснуться, а в лапы,  усиливая напряжение.
Его хватит на полное освещение подземелья.

Начало нового сезона.

Вокруг было тихо. В небе послышалось хлопанье крыльев, но сразу же вернулась тишина. Черный ворон поднялся вверх, летя чуть выше крон деревьев. Ни одной души поблизости, это очень удручало Диаваля. Он привык, что подлетая к каким-нибудь животным и при этом громко гаркнув, те в страхе начинали разбегаться в разные стороны, будто птица предупреждала их об опасности, хотя, ничего кроме веселья это не означало. Сейчас же, подав голос довольно громко, он эхом разлетелся по сторонам, а тишина продолжала давить, вызывая настороженность, но только в небе он чувствует себя в безопасности.
Что вообще он здесь делает? Что привело птицу сюда? Он и сам не мог найти ответа. Пернатый просто летел, куда смотрят глаза, да ведут крылья. Черные "бусинки" метались по деревьям и открытым местностям в надежде увидеть хоть одну живую душу. Но, все поиски были безуспешны.
Неужели все покинули леса? И что вообще здесь происходит? Как-то стало прохладно, не по себе. На сквозняки не очень-то похоже.
Пернатый встрепенулся в воздухе и чуть приблизился к земле, коснувшись крылом ветки. Это несколько напугало ворона, не заметил он дерева. В голове появились мысли о том загадочном ястребе разукрашенных волков. Столько времени прошло, а Диаваль не видел их больше и непонятно, что им нужно было, что хотел сказать ястреб, прикоснувшись к хвосту пернатого. Дернув головой в сторону, Ди прогнал эти мысли. Не хочется сейчас думать об этих чужаках.
Взгляд черных очей заметил внизу движение. Волк! Сейчас Варден жалел, что у него нет столь сильного обоняния как у этих четвероногих хищников. Хорошенько присмотревшись, Диаваль заметил второго волка, белого. Состайники стояли и смотрели куда-то вперед, птица решила последовать их примеру. И увидел, что откуда-то сверху падает снег и пробивается свет. "Что там такое?" пронеслось в голове черного. Он спикировал вниз, к волкам и уселся на ветку дерева. Зачем приземляться на землю, если здесь гораздо безопаснее. Громко гаркнув, Диаваль поприветствовал Мастерицу и Молчащего.

Отредактировано Диаваль (2014-09-28 23:07:06)

Он дышал. Спокойно, ровно, вперив невозмутимый взгляд серых глаз в дымку, что стелилась по земле, взбиралась по стволам деревьев, а после неожиданно исчезала, словно испуганная то ли темнотой, то ли, напротив, белым ярким снегом. Это было, пожалуй, достаточно волшебное зрелище, но, к сожалению, не было в душе серого волка тех струн, что откликнулись бы на эту картину нежным звучанием. Всё молчало в нём, молчал и он сам, чуть поводя ушами, прислушиваясь; не пропустил безмолвный зверь и появление птицы - ворона, который мягко разрезал крыльями воздух. Громкий голос птицы, прозвучавший в этой тишине так чуждо и резко, заставил серого вздрогнуть и глянуть наверх, на пернатого с задумчивым, хмурым вниманием. Собственно, понимание, что птица просто поздоровалась, пришло чуть позже: Молчащий чуть качнул широкой мордой, отдавая дань правилам приличия, но не испытывая по этому поводу никаких особенных эмоций. Здороваться так можно по сто раз на день, а действия-то, толк-то где? В чем он заключается?
В данный момент всё средоточие важных и судьбоносных решений было заключено в белой волчице, к которой его странно тянуло. Он был совсем не против бы стать её тенью, в принципе, он ею и стал: молчаливый, серый, ничего не знающий о себе и не задающий вопросов. Никаких, а не то, что лишних.
А вот она спросила. Волк сделал пару шагов вперед, чтобы видеть её глаза, выражение их, чтобы понимать, чего именно она от него хочет, чего пытается добиться этими словами. В сознание с глухим плеском ушла вся её надежда и отчаяние, что звучали в её голосе; он ощущал какой-то скрытый подтекст, словно зверь, который идет по тропе с ловушкой и смутно понимает, что где-то подвох. Но определить то, что его тревожило, а точнее даже будет сказать - смущало, Молчащий не мог. Он лишь вновь чуть качнул мордой, но на сей раз утвердительно.
Теперь он стоял рядом, так, что чувствовал тепло, идущее от её бока: такое сильное и даже бодрящее ощущение в этом пещерном холоде.
Волчица же приказала ворону (тут Молчащий услышал его имя, вероятно, не в первый раз, но он вновь сию информацию как-то упустил) отправиться туда, в белоснежную неизвестность. Задумался тогда волк: а он бы отправился туда так, без сомнений, по одном лишь её слову?

Волк, не отрываясь, следил за вороном. Черное перо так контрастировало с белизной пролома, что это не составляло никакого труда. Однако, чем ближе пернатый разведчик был к тайне, тем ярче становился свет. Неловко ощутил себя серый, когда шерсть на загривке вдруг встала дыбом, а в животе неприятно екнуло: ощутил волк страх, такой простой и животный, что звенело в ушах и судорожно билось в клетке ребер сердце. Нервно дернувшись, он было сделал шаг по направлению к белой волчице, силуэт которой стал почти неразличимым и странно размытым в этом потоке света неясного происхождения.
Почти сделал шаг и окаменел с глупо поднятой передней лапой. Не было её, той, что стала основой его ново обретенного мира. Дернулся туда-сюда и вновь замер. Тяжелый взгляд серых глаз методично обшаривал метр за метром и не находил ничего. Пусто. Быстрый рывок вперед, на место, где стояла волчица; глубокий вдох и еле ощутимая нить запаха, подсказывающая, что нет, друг, тебе не привиделось, она здесь была. Вновь непонятная тревога вонзила когти, пробежалась по хребту, приподнимая жесткую шерсть. А волк уже нашел глазами ворона, шею которому ему ну очень хотелось свернуть. Но не стал. В Ордене он ориентировался плохо. И куда бежать, что делать...
- Ты, пернатый... Где? - хрипло выдохнул, пытаясь привести мысли в порядок. Кажется, раньше в кризисных ситуациях он был спокойнее. Раньше?!
Глухой раздраженный рык разорвал иллюзорную тишину леса, где-то насмешливо ясно и звонко капнула вода. Молчащий дрогнул всем телом, а после - вновь замер, словно бы превратился в одно из здешних древ. Всем своим нутром он ненавидел это подземелье.
- Нужно сообщить, - опять, глухо, словно бы нехотя, словно бы ворочая камни, а не просто выплевывая в воздух слова, произнес волк. Медленно повернул голову, шевельнул ушами и вновь замер, ожидая. Взгляд серых глаз не отпускал птицу: ему нужен проводник в этом мире живых теней. Ему необходим помощник, ибо его опора, коей являлась Лайтер, его мир только что разбился вдребезги и выскользнул из под лап.
Он опять падал.
Он помнил это ощущение. И оно ему не нравилось.