- Змея подколодная, черная прогнившая жопа.- рыкнула в сердцах Мьелль на реплики Габриэля, однако на сей раз промолчала. То ли жизнь рядом с Ярым, то ли глухая до счастья судьба, то ли природное чутье- но молодая самка искренне не верила этому черному выродку, какими бы сладкими и правдоподобными ни были его речи. Она помнила первую встречу с этим голубоглазым Бесом, этот презрительный, однако приниженный взгляд в ее сторону. Взгляд змеи, которая хочет стать орлом. Напущенное хладнокровие и мнимая проницательность явно были спутниками черного волка, в то время как действия его выдавали совсем иные его качества и чувства. Двуличие плоховато удавалось Габриэлю, по крайней мере в глазах Снежной, что заставляло переярка очередной раз сморщить нос в приступе отвращения. Уж лучше подохнуть от голода в подземелье, чем в сытости подле подобного кобеля.
Глаза уловили слабое мерцание чуть поодаль- это один из кристаллов, вновь напитавшийся неведомой энергией, чарующе засветился маня и призывая к себе. Первым, несомненно, рванул Гаспар, при этом еще демонстративно проявив свое "лидерство". Его белая не осуждала, уж больно характер у товарища был боевой и даже безбашенный. Гаспар был готов залезть в самое пекло и надрать задницу самому Дьяволу и только потом задуматься о последствиях. По крайней мере если это очередная хохма закоревших от времени божков и духов лабиринта, то бывший легионер испробует ее соль на себе. Габриэль же явно чувствовал себя куда хуже. Его тело напряглось, а уши начали вращаться локаторами, пытаясь различить какие-то ведомые только ему шумы и угрозы. Это было так же не удивительно, ведь под вуалью смелости часто прятались серые мыши.
Мьелль усмехнулась в усы, глядя на белую и черную задницы, что так по-разному приближались к странному, чарующему объекту. Вот только сама волчица решила обождать, да присоединиться к исследователям чуть позже, когда нос первого уж коснется странных очертаний.

Хвала Варге, Габриэль и Мьелль прислушались к совету бывшего легионера. Впрочем, того уже не волновали распри своих состайников, ведь все его внимание было поглощено странным предметом, который светился в лучах одинокого кристалла. Гаспар слышал сзади тихие шаги черного волка, а вот Елль слышно не было. Остановившись, белый оглянулся и отметил, что волчица осталась стоять на месте.
«Струсила? Не похоже на нее» - Ему было бы комфортнее, если бы вместо Габи он чувствовал боком бок белошкурой Мьелль, но с другой стороны, если впереди ждет опасность, то голубоглазой лучше быть дальше. Волк не мог объяснить, но он почему-то переживал на свою подругу. Во всяком случае, больше, нежели за Рыцаря.
Гаспар первым приблизился к цели, и его взору предстал волчий скелет, а то, что так захватило внимание орденосцев, был всего-навсего его череп. Пустые глазницы, которые таращились прямиком на бывшего легионера, заставили его нервно сглотнуть, но все-таки остаться на месте. Разве Легион не учил его тому, что такие картины – обыденность? Что с того, что тут валяется груда костей? Никакого вреда от нее уже не будет.
-Жалко парня. – Хмыкнул Гаспар, но в его голосе не было и тени сожаления.
Что же за бедолага очутился здесь и не смог выбраться? А еще говорят, что Орден – это чистое благородное место, где каждый обретет покой. Ну, с другой стороны, может ли быть спокойнее, чем лежать во тьме неподвижно, а тебя никто не трогает? Видимо, этот чувак нашел свой покой, хотя, наверное, не так себе все это представлял.
Приблизившись, орденосец аккуратно тронул черепушку передней лапой, сам не зная, зачем. Может, сейчас из пустых орбит к ним выползет какой-нибудь магический червяк и покажет дорогу на поверхность? Да нет, просто бывшему легионеру захотелось что-нибудь сделать.
-Судя по всему, он уже давно здесь лежит. – Констатировал Гаспар, рассматривая белые сухие кости. Ни одного куска плоти на них не было. – Мьелль, он уже не укусит. Иди сюда, - позвал волк голубоглазую, надеясь, что она все-таки к нему подойдет.

Чуть обождав и видя, что спутники все еще живы, а из мрака в них не вонзилась какая-либо неведомая зверюшка, Мьелль практически бесшумна прошмыгнула меж волков, попадая ровно в реплику Гаспара.
- Он- да. А будь на его месте что поинтереснее, вы оба выглядели бы так же.- фыркнула молодая волчица и опустила морду к волчьим костям.
Останкам было достаточно лет, что бы ни намека на плоть не осталось. Голые, холодные, безжизненные кости источенные трупоедами-насекомые, гуляющими пещерными сквозняками и бессердечным временем не оставили на себе  ни запаха, ни истории. Впрочем, по оставшимся в черепе клыкам можно было сказать, что зверь был довольно молодой и вряд ли переживший рубеж в 6-7 лет. Видимых повреждений на черепе белая так же не нашла. И пусть некоторые кости валялись непомерно далеко друг от друга, наверняка они были бы так же девственно-чисты от каких-либо причин гибели. стоит ли говорить, что холодок, что пробежал по хребтине у переярка довольно скоро сменился всплеском безудержного огня в сердце. Заблудиться в шаге от зала тренировки? Слишком сомнительно, что взрослый зверь , уже чуя запахи верхнего мира, лег бы на погибель в столь затхлом месте. Болезнь? Но кем нужно быть, что бы терпеть зловоние трупа в шаге от места, где большую часть времени проводят переярки? Или... Или может он был здесь еще до того, как Орден назвал лабиринты своей собственностью?  А может сам Орден бросил несчастного в недра, на съедение древней пещеры?
Так или иначе, кости, да тем более волчьи, были дурным знаком. Даже если это было злобной шуткой, то Снежной не хотелось встречаться нос к носу с этим шутником. И дело было не в страхе, дело было в благоразумии и осторожности. Все таки Лихо хватало мозгов не смотреть в пасть своей собственной смерти, да еще при таких глупых обстоятельствах.
Но тишина подземелья магическим образом заставляла бушующее сердце и мысли успокоится и принять в себя молчание древних руин. Спустя уж долю секунды волчица подняла морду и всмотрелась в густую темноту впереди. Ни страха, ни тревоги. Любопытство, да и только.
Вот только догадками своими голубоглазая делиться не стала.

Язвительное замечание Мьелль Гаспар пропустил мимо ушей, прекрасно осознавая, что самка говорит это не со зла. Все трое были заинтересованы странной находкой и, казалось бы, забыли о своем первоначальном плане. Как этот скелет поможет им найти дорогу на поверхность? С каждым мгновением бывший легионер стал терять интерес к останкам, поняв, что ничего нового они не узнают. Но тут, будто по велению волшебной лапы, один за другим начали зажигаться разноцветные кристаллы.
-Орденосцы, однако, эстеты. Сделать выключатель в виде черепушки, да еще так натурально. – Ехидно ухмыльнулся волк, заметив, что свет появился лишь после того, как он тронул лапой череп.
И что делать теперь? Кристаллы явно зажигались в каком-то порядке, создавая подобие вереницы, что манила за собой. Они горели не хаотично, а в определенной последовательности, и в кромешной тьме было невозможно определить, куда повела эта горящая дорога: в неизвестность или к логову Ордена.
-Здесь делать нечего. Идем. – Гаспар взял на себя шефство, выступая вперед.
Торчать здесь и пялиться на давно разложившийся труп он был не намерен. Если они останутся на месте, то так и простоят здесь до прихода какого-нибудь отряда, который отведет их в логово, как заблудившихся щенков. Нет, бывший легионер хотел всеми силами выполнить задуманное, даже если в конце ему придется потерпеть фиаско. Он просто обязан попробовать.
Ведя за собой Габриэля и Мьелль, Гаспар шел вперед, руководствуясь радуге из кристаллов. Что-то подсказывало ему, что выбранный путь не доведет до добра, но был ли у них выход? Это было лучше, чем стоять на месте.

Вспыхнувший перед носом кристалл заставил голубоглазую отступить на пол шага от неожиданности. Орден решил играть в жмурки? Как мило, как забавно! Природные фонарики выстроились в извилистую дорожку, что так манила и увлекала собою прямо в самую темень лабиринта. Не удивительно, что многие адепты Ордена пропадали пропадом в темных закоулках древней горы...
Волчица наклонила морду и внимательно обнюхала кристалл и землю подле него. Ни следов, ни малейшего намека на присутствие какого-либо животного. В воздухе тоже, хоть тот и был густым и влажным. Значит этот фокус предоставила сама гора, а никак не происки треклятой стаи. Неужно сказки о том, что в серых камнях живут духи прошлого все таки правда? Что они общаются со своими потомками с помощью магии и этого... волшебства? Но если эти истории правда, то следует ли верить и в их темную сторону?
Первородная внимательно всматривалась в мглистую темноту, пока та, как показалось молодой волчице, не стала всматриваться в нее. Странное, первобытное чувство окутало Мьелль с лап до головы, не позволяя самке ни взгляд отвести, ни с места двинуться.
- Я вижу...- пронеслось в голове Снежной, заставляя холку белой встать дыбом, а зрачки расшириться практически вровень с радужкой.
- НЕТ!!!- неожиданно для себя, во всю мощь, рявкнула волчица, как только Гаспар чуть коснулся ее тела выходя вперед и выводя из этого подобия транса.
Призраки тьмы рассеялись, любые очертания, что мерещились волчице растворились в небытии, оставляя на память стучащее набатом сердце и тяжелое дыхание. Мьелль не могла с уверенностью сказать, что именно произошло с нею, чувство было столь необычным и яростным, с коим самка не сталкивалась доселе.
Глядя из подлобья в сторону спутников, на миг Лихо почувствовала себя несколько сконфужено и смущенно. Этот крик, этот ступор... Все казалось таким глупым и ребяческим. Видел бы ее сейчас Ярый! Ее, выжившую в бойне при Первородных, ту, что прошла столь долгий путь обучения и невзгод. Испугалась темноты, ха-ха.
Мьель с горечью усмехнулась себе в усы, стараясь привести в норму дыхание. Нет, она не испугалась лабиринта и холодных скал. Но она испугалась того, что в этом лабиринте живет. Вот только беспечные кобели уже шли впереди, повольно раскачивая задницами. Было видно, что ничего того, что показалось Снежной они и не видели. Говорить же самка не стала, проглотив слова вместе с застрявшим комком в горле.
И голубоглазая пошла следом, осторожно переставляя лапы след в след за Гаспаром. Ведь повернуть назад им уже не даст Тихий Лабиринт.

Гаспар продолжал вести свой маленький отряд за собой, ведомый разноцветной кристальной дорогой. Правильно ли они делают, следуя по этому сомнительному следу? Может, они вообще не должны отвлекаться на это, ведь у них более важное занятие нашлось. И, тем не менее, не поддаваясь сомнениям, бывший легионер продолжал идти на свет.
Внезапный крик Мьелль выбил белошкурого из колеи. Он резко обернулся и вытаращил на спутницу полные страха янтарные глаза. Не медля, волк подошел к ней и коснулся носом ее макушки.
-Елль, - утробно произнес легионер, заглядывая в голубые бездонные глаза.
Он даже не думал спрашивать, что случилось, или поучающим тоном заявлять «не бойся, все будет хорошо». Убедившись, что белошкурая в норме, Гаспар вновь пошел вперед, решив больше не заострять на этом внимания. То, что заставило Мьелль кричать, пусть останется у нее в голове до тех пор, пока она не решит этим поделиться. Если бы волчица увидела то, что угрожает им всем, несомненно, она бы сразу сказала.
Дальше они шли молча, пока дорожка не оборвалась. Застыв у последнего горящего кристалла, бывший легионер нахмурился. Чудесно, и что теперь? Они не знают, куда дальше идти, и понятия не имеют, где находятся. Видимо, было глупо полагаться на какую-то там неведомую подземную хрень. Гасп невольно почувствовал себя виноватым, ведь это он вел Габриэля и Мьелль за собой. Волк был готов повернуть назад, пока дорожка не исчезла. Но не успел Гаспар предпринять какие-либо действия, как раздался леденящий душу вой. Голос был явно волчий, но вот звучал он как-то неестественно, нагоняя на путников сомнение и опасение. Волк невольно подошел к Елль, встав от нее сбоку, готовый при необходимости постоять за нее и защитить, правда Гасп думал, что волчица не одобрит столь благородный порыв.
-Что за чертовщина… - Прорычал тихо орденосец, и слышать его могли лишь Габи да Мьелль.
Тем временем к ним кто-то приближался: вероятно, именно ему принадлежал этот скребущий по утробе вой. Если так, то это существо было вряд ли другом. Ощерившись, Гаспар чуть опустил голову, защищая горло, и приготовился к возможному неравному поединку.

Лихо и не ожидала того, что хоть кто-то из ее твердолобых спутников обратит внимание на ее вопль в звенящей тишине лабиринта. Кобели всегда оставались кобелями, не верующими ни во что, что нельзя схватить зубами и не обращающие внимания ни на что, пока оно не ударит обухом по их головам. А вот сама первородная изрядно тревожилась, пусть и не показывала этого. Нежный жест Гаспара ничуть не помог волчице, отчего она лишь фыркнула в его сторону, да отвела в сторону морду. Ее не надо успокаивать или жалеть, гляди не из теста слеплена. За свои полтора года жизни она повидала, возможно, поболее, чем эти Адепты за всю свою никчемную жизнь. И опыт, все же, говорит чаще прислушиваться к своему сердцу, пока она еще может биться в груди, а не валяться у чьих-либо лап.
Мьелль шла чуть позади обоих волков, погруженная в свои мысли и внимательно глядя под лапы и по сторонам. Нос по прежнему не улавливал никаких запахов, а единственным шумом на весь лабиринт были их собственные шаги и дыхание. Здесь было как-то слишком спокойно, слишком тихо и.. Как-то идеально. Столь умиротворяюще вспыхивающие кристаллики, тропинкой увлекающие за собою путников, довольно скоро начали наводить некий крадущийся ужас на юную самку. Ведь они, как загипнотизированные жертвы, невольно и будто неподвластно самим себе, двигались вперед, в самые недры древней горы, при этом отчасти осознавая и помня все мифы и легенды о страшном лабиринте из которого нет выхода. Но как послушные овечки, разве что не открыв пасти, Орденцы продолжали идти следом за мигающими призрачными кристалликами. И Гаспар, и Габриэль.
Мьелль сглотнула и обернулась. Позади не было ничего, кроме сгущающейся тьмы. Мрак был настолько густой, что казалось вот-вот зашевелится и, вытянув уродливые корявые лапы, схватит за хвост и утащит в свои недра. От подобных мыслей шерсть на холке становилась дыбом...
Резкий протяжный вой заставил голубоглазую подпрыгнуть на месте от неожиданности. Было в нем что-то неземное, чужое, холодное, но... Какое-то родное, что ли. Лихо ощутило чуть сладкий привкус в пасти, в горле приятно засвербило. Волчица сделала несколько шагов вперед выходя вровень со своими спутниками.
Еще мгновение и голос затих, а из самого сердца тьмы, будто несмело и смущенно начал проявляться силуэт волка. Сначала тусклый, но после все набирая свечение, призрак, казалось, был соткан из голубой паутины. Существо, если можно так его назвать, в невесомости приближалось к путникам освещая лабиринт холодным сиянием.
Гаспар отскочил назад, будто стараясь прикрыть первородную своим плечом, но Мьелль не обратила на это внимания. Голубые глаза самки были прикованы к волку, она с неким восторженным восхищением смотрела на него не отрываясь.
Сладковатый привкус в пасти...
Спутники Елль напряглись, подняли холки и ощерили пасти, однако первородная не последовала их примеру. Существо, что было соткано из мрака и света не могло боятся их клыков, оно было лишено уз бренной плоти, оно было выше их.
Снежная чуть сощурила глаза, все еще внимательно всматриваясь в формирующиеся линии, стараясь найти в них подвох, изъян. Но не могла. Он был идеален.
Первородная сделала несколько шагов, выходя вперед группы навстречу чарующему сиянию силуэта.

Гаспар не любил мистику. Пусть он был в какой-то мере пацифистом, он все-таки являлся выходцем из Легиона, который презирает всякую чушь, доверяя лишь самому себе. Переярок воспитывался на плотских идеалах, ему четко вдолбили в голову, что такое хорошо и плохо, и что главным оружием против всех является нападение. Пусть Гасп был куда мягче своих бывших состайников, все же он воспитался на этой четко сформулированной установке. Болтать с духами в разноцветном подземелье – этому молодого волка не учили.
Когда Мьелль вышла вперед, белошкурый напрягся, ожидая, что сейчас этот паутинный призрак бросится на нее, разорвав туманными клыками. Однако пришелец вел себя дружелюбно, безучастно обводя присутствующих своим мертвым взглядом. Кто он, черт возьми? Немного твердолобый Гаспар никак не мог взять в толк.
-Орденосцы. – Рыкнул волк, приближаясь к Елль, сокращая дистанцию между собой и духом.
Ему было неловко, что сука стояла впереди, и в случае чего первой окажется под ударом. Да и потом, он сам лично хотел разглядеть странного типа получше.
Пусть его морда и была исполосована тонкими нитями, однако по виду нельзя было сказать, что призрачный волк является стариком. Да и голосок у него больно звонкий.
-Твой черед отвечать на аналогичный вопрос. – Обратился Гаспар к неизвестному, желая с ним поговорить, раз уж тот пошел на контакт.

Этот зверь не был дряхлым старцем, да и матерым волком его было назвать сложно. Ровные черты, чуть угловатые и вытянутые читались в синеватом сиянии, выдавая в призраке юного самца, вряд ли перешагнувшего рубеж в два года. Но таковым он был лишь при жизни, сохранив некую визуальную оболочку и сейчас. Но сколь же он плутает по темным лабиринтам Подземелья, предоставленный сам себе и не зная ни утешения, ни радости? В бесцветных глазах духа, казалось, не отражается ничего, ведь вместе с его бренной плотью ушли все чувства и эмоции, коими страдают живые сердца. Но Снежная все равно видела в них беспросветную пелену смертельной тоски и толику радости, что в кой то веке на его пути есть кто-то живой, кроме мельтешащих повсюду пауков и многоножек.
Голубоглазая улыбнулась краешками губ, будто приветствуя и одобряя незнакомца одновременно. Она не сомневалась в том, что спутники ее не станут столь радушными с бестелесным странником. По крайней мере Гаспар, легионерский выходец, вряд ли опустится до любезностей. Его точеный взгляд юная волчица уже чувствовала своей спине, а момент, когда беломордый станет сокращать расстояние вот вот настанет.
- Кто-о вы?- тоскливо протянул волк, разбрызгивая искры своего сияния, что тут же тухли в вязкой темноте.
Странно, голос его будто звучал сразу в голове трех Орденоносцев, не отражаясь ни от сводов тихого лабиринта, ни от звенящей пустоты. Мьелль отчетливо слышала чуть звенящий, тихий голос незнакомца в своей голове, но допустить мысль о том, что он может парить среди ее мыслей допускать не хотела. Но попытка не пытка и, не разжимая челюстей, первородная ответила призраку:
- Мы те, кто ищет свободы. А ты..?

Гаспар внимательно следить за действиями неизвестного духа. Вот он приблизился к нему, отчего все тело переярка напряглось, а сам он в упор глядел на призрака. Однако тот, кроме имени, ничего не сказал, а оно мало чего дало бывшему легионеру. Получив неудовлетворительный ответ, Гасп скривил недовольную физиономию, явно желающий о чем-то еще спросить пришельца, да не успел: тот уже осыпал его какими-то непонятными искрами, и не от неожиданности волк отдернул морду и отряхнулся.
-Будь здоров. – Сухо пожелал белошкурый, поняв, что внимание фантома уже переключилось на Габриэля.
Орденосец слушал странные речи Угриэля о том, что он является заложником этих катакомб. Получается, это его скелет они видели некоторое время назад? Или здесь развернулось настоящее кладбище, и Лабиринты, подобно хищникам, безжалостно заглатывают своих жертв?
-Отчего ты умер? Не смог выйти или здесь есть какая-то опасность? – Вообще, вопрос Гаспара был весьма кстати.
Если этот бедолага просто заплутал, это было еще полбеды. Но вдруг тут, в недрах многочисленных пещер, затаился невиданный зверь, отбирающий невинные жизни волков Ордена? Этот возможный факт коробил бывшего легионера, не желающего стать для чудовища следующим в списке меню. Надеюсь, Угриэль поплатился своей жизнью за незнание туннелей. К слову, они так же не знали дороги, а потому их положение было вовсе не лучше.