Новый сезон "Под знаком кровавой луны"
Казалось бы, проблемы внешнего мира слишком слабы, чтобы пробить себе дорогу через толщи горной породы и спуститься сюда, в Подземелья. Но нет, на этот раз дела обстояли настолько плохо, что и Орден пребывал в не лучшем расположении духа. Поговаривают, с Острова исчезло Солнце, и он погрузился во тьму. Началась массовая гибель всего живого, а во всех стаях царит хаос и беспорядок. Подземное братство обложило себя баррикадами со всех сторон, и теперь выбраться на поверхность было равносильно самоубийству. Адептам было запрещено покидать Подземельям, ровно как и любому пришельцу сюда был путь закрыт. Ничего так не беспокоило Гаспара, как положение Альянса.
Переярок не раз заставлял себя перестать думать о западной стае, уговаривая самого себя, что теперь у него началась другая жизнь, в которой кровожадным головорезам нет места. Однако с каждой новой ночью в голову адепта лезли мысли о братьях, которые остались там, под призрачным небом. Гаспар никак не мог помочь им пережить апокалипсис, и это злило его еще больше. Он чувствовал себя трусом и дезертиром, который отсиживается под землей, в то время как Осирис и Сириус пытаются выжить в сложившихся условиях. Что там сейчас с Альянсом? Достаточно ли он могуч, чтобы выдержать этот удар? А что насчет таинственного незнакомца, который прошелся по всем стаям, посеяв в сердцах волков смуту и хаос? Бывший легионер все это знал, ибо язык порой острее кошачьего когтя. К слову о последнем. Райна исправно охраняла границы Ордена, а потому сейчас он больше смахивал на неприступную крепость. Никого не впускать, никого не выпускать – под таким слоганом жили орденосцы, и Гаспару это не нравилось.
Размышляя о том, как бы можно было обвести вокруг носа своих состайников, молодой адепт внезапно для себя стал все чаще общаться с некой Мьелль – с одной стороны весьма неприметной особой, а с другой – интересную личность. Гаспар наткнулся на нее случайно во время очередной тренировки адептов. С тех пор переярки стали чаще бывать вместе, прогуливаться под сводами разноцветных пещер и вести различные беседы. Голубоглазая волчица явно не была против, а Гаспар только рад этому. В Ордене он, в основном, ни с кем не общался, ибо многие до сих пор косо смотрели на него из-за сомнительного происхождения, а потому в Мьелль он видел настоящую отдушину. Она не теребила его за легионерский дух, а он, в свою очередь, не лез в ее прошлое, хотя и знал, что она родом с Северных земель. Сыну Амона было приятно проводить время с орденоской, и вот сегодня они очередной раз оказались вдвоем.
-Мьелль, - начал Гаспар, идя рядом с подругой по подземным лабиринтам, где они уже не раз бывали. – Не знаю, как, но мне нужно на поверхность. – Волк решил обсудить этот вопрос с ней, вдруг она могла помочь?
Хотя, как, ведь она такой же простой адепт, как и он сам. Мьелль не знала, зачем Гаспару понадобилось выбираться из Ордена, но он мог охотно поделиться с ней, ибо стал доверять волчице куда больше, чем всем остальным орденосцам.

Гаспар знал, что подруга не станет отговаривать его от этой затеи. Они, точно два отшельника, белыми привидениями сновали меж орденосцев, а те, в свою очередь, будто их и не замечали. Ну, или старательно делали вид. В любом случае, двое адептов несколько выбились из общей колеи, а потому неплохо друг друга понимали. Было еще рано делать какие-либо выводы, однако бывший легионер испытывал к молодой волчице что-то вроде настоящего доверия.
-Жизнь в Ордене – штука интересная и таинственная, однако в одночасье она превратилась в заточение. Мир гибнет, а мы отсиживаемся здесь. – Твердо произнес переярок, заглядывая в бездонные голубые глаза Мьелль. – Неправильно это, - рыкнул он напоследок.
Интересно, а она такого же мнения, как и сам Гаспар? А вдруг она находит нынешнее положение более привлекательным? Тогда из Елль не выйдет союзницы и единомышленницы, а об этом белошкурому думать хотелось в последнюю очередь. Он все же надеялся, что с выбором не ошибся и приметил юную орденоску не просто так.
-Я не отрекаюсь от своего нового дома и не хочу возвращаться в Альянс. Однако не по мне сидеть в тени, когда другим грозит смертельная опасность. Особенно, когда другие – твои родные братья. – Гаспар был не уверен, что Мьелль поддержит его, но ему необходимо было с кем-то поделиться своими мыслями и тревогами.
Можно ли было бы расценить поведение янтароглазого как предателя Ордена? Вряд ли. Он не желал возвращения в Западную стаю, он лишь хотел быть в эпицентре событий, хотел увидеть все своими собственными глазами и выразить свою точку зрения на весь этот счет. Ему этого сделать попросту не давали, держа взаперти, как крысу на корабле, и пока остальные боролись с апокалипсисом, они оттачивали боевые приемы. Кому нужны эти приемы, если житье в Ордене было сродни лежанию на печи? Здесь не было конкурентов, не было врагов, с которыми бы нужно было делить спорные земли. Наверное, в этом отношении Альянс был куда лучше, но ведь Гаспар сам определил свою судьбу, он хотел уйти от войны. Что же получается, сейчас он готов повернуть назад? Наверное, всему виной легионеркий дух, который из переярка уже ничем не выбить.
-Разве у тебя не сложилось впечатления, что все проходит мимо нас? – Волк испытующе посмотрел на свою спутницу, ожидая услышать от нее положительный ответ.

Гаспару никак не хотелось мириться с таким положением дел. Его бунтарский легионерский дух все чаще стал выбиваться на свободу, а иногда переярку казалось, что он вовсе неправильную дорогу для себя избрал. Может, отдаваться Ордену было поспешным решением? Может, как ни крути, он все-таки истинный легионер, которому суждено жить в Альянсе и прославлять имя своего воина-отца? Но ведь разум говорит адепту совсем иное, он не хочет войны, не хочет, чтобы белоснежные лапы окропились вражеской кровью. Мозги Гаспара не под это заточены, и не бывать ему доблестным рыцарем, коим являлся Осирис или Сириус. И тем не менее, будь он тихим, покорным, молодым орденосцем, он вряд ли так отчаянно рвался сбежать на поверхность. Сидел бы тихо да слушал старших, которые вдалбливали в юные головы, что на земле сейчас делать нечего, а под землей – масса дел. Интересно, каких?
-Увы, но пупсик не хочет сидеть в детской. Ему надоели эти игрушки, ему нужны новые. – Отозвался в ответ молодой волк, хмуря брови.
Действительно, как же выбраться-то отсюда, если все входы и выходы перекрыты? Мало того, что там выставлена почасовая охрана, так еще границы патрулирует загадочная Райна. И если простых смертных можно было обвести вокруг носа, то тягаться с матерым духом – задача не из простых.
-А может… Попробовать договориться? Не уверен, что эта тигрица умеет читать мысли, а вранье никто не отменял. – Вообще, Гаспар не любил лгать. Однако чувствовать себя дезертиром он не любил еще больше.
Его план на девяносто пять процентов был обречен на провал. Райна не поверит ни одной из их байки, если вообще не способна проникать в разум своих подопечных. Но если не так, то как?
-У нас ведь есть северный выход. Там, где были первородные земли. Может, он держится не под таким контролем, как Немая гора? – Однако говорят, Райна ходит по Северу куда чаще, чем по Востоку.
Что лучше: договориться с одним духом или целым полчищем бравых орденосцев? Можно попробовать даже оба варианта. В конце концов, как-то же ходят волки в патруль, почему же их с Мьелль не могут взять? Переяркам лишь осталось легенду получше да приукрасить ее для полного антуража.

Начало
"Под знаком Кровавой луны"
Черношкурый волк шел не спеша, грустно понурив голову. Габриэлю было всё равно, куда ведут его лапы, он шел, полагаясь на интуицию. Тревожные мысли одолевали его сознание. Все эти слухи о массовой гибели живности, исчезновении солнца, а также полной беспомощности зверей безжалостно грызли его черепушку, что с каждым новым чертовым днем угнетало его всё сильнее. Эти событие напоминали сценарий дешевого постапокалиптического фильма, который вызывает лишь презрительный смешок, мол: "Не верю!" Оказывается, когда это происходит с тобой, становится совсем не до смеха. В связи со сложившимися обстоятельствами, Орден решил лишний раз не рисковать шкурами своих подопечных и забаррикадировал всё входы и выходы. Теперь ни одна живая душа не имела права выйти из подземелий, впрочем, как и любому другому незнакомцу путь сюда был заказан. Для Габи это было равносильно железным оковам, крепко опоясывавших по всем четырем конечностям. Волк не привык отсиживаться, пока все интересное проходит мимо. И дело было совсем не в тревоге за стайных волков, оставшихся вне безопасных территорий. Голубоглазому самцу просто претила это сладкое неведение, зверю не терпелось лично во всем разобраться.
Орденоносцы продолжали жить как в ни в чем не бывало: Адепты тренировались, волчицы присматривали за щенками, Магистр с Советом заговорщически шептались - все как обычно. Однако, это была лишь вершина айсберга. В темных водах скрывалась огромная часть не высказанных сомнений и страхов, оседавших на дно по мере накопления. Нужен был лишь небольшой толчок, чтобы поднять всю муть на поверхность. Габ понимал, что Магистр старается не сеять панику среди пылких сердец, но рано или поздно, народу придется сказать правду, ведь те были тоже не стадом баранов и прекрасно понимали свое шаткое положение.
Габриэль не заметил, как забрел в Тихий лабиринт. Раньше, тихий был излюбленным местом ленивых волков Ордена, не стремившихся занимать важные посты в стае. Теперь же это тренировочная площадка для молодняка. Разноцветные кристаллы, тускло мерцавшие в серых стенах, были единственным источником света. Габ был подобен призраку, неприкаянно шатавшимся меж сталагмитов.
"Когда-то я любил это место" - старые воспоминания, со скоростью снежной лавины нахлынули на черного.
Он вспомнил, как однажды, когда только-только вступил в ряды Ордена, впервые пошел сюда на тренировку. По началу, Габриэлю пришлось плестись позади более умелых ровесников. Ведь пока Габи подрастал в доме двуногого, нежась у теплого камина, с ежедневным двухразовым питанием, они времени зря не теряли: учились, практиковались и приобретали ценные навыки. Смольный, крепко сжав зубы, преодолевая боль после изнурительных тренировок шёл к намеченной цели. Гордость не принимала поблажек и не позволяла ему быть хуже других, а наоборот, она призывала возвыситься и утереть всем носопырку. Не без кропотливого труда, но Габриэлю это удалось. К слову, к новичку отнеслись с недоверием, некоторые даже с открытым пренебрежением. Возможно, все дело в непростом характере городского. Габриэль подпускал далеко не каждого, строго ограничивая круг общения и каждый раз с опаской вглядываясь в потенциальных союзников. Он избегал общения, стараясь лишний раз не разевать варежку. Так он заслужил репутацию угрюмого чужака с которым лучше не связываться. Примерно в тот период он и получил свою кличку - Ворон, которая самому черношкурому пришлась по душе.
Внезапно, чуткий слух донес до мозга информацию:
...мне нужно на поверхность... - ого, бунтарским духом повеяло. Судя по всему, озвученная идея принадлежала самцу.
Бес, навострив уши и стараясь издавать как можно меньше шума, лисьей походкой пошел на источник голосов. Вскоре, пред глазами предстали два переярка. У первого была белоснежного цвета шерсть, напоминавшая свежевыпавший снег, такой же чистый и не запятнанный. Довольно высокого роста, жилистый, с лобастой головой и широкой грудной клеткой. Да, именно таким и должен быть истинный сын севера. Ворон неплохо знал его. Гаспар был выходцем из сучей стаи, в возрасте полугода покинул их и вступил в Орден. Спокойный и необщительный подросток, что не могло не симпатизировать смольному. Габриэлю нравились подобные личности, очевидно, исходя из собственной манеры поведения.
- Что ты имеешь ввиду..? - в этот раз молвила самка, такого же белого окраса.
"Мьелль, кажется..." - о ней он тоже был весьма наслышан. Вспыльчивая, с завышенной самооценкой, довольно наглая девка.
"Глупая сучка, не знающая меры" - морда Габи приобрела угрюмое выражение.
Бес продолжал наблюдать и слушать, незаметно притаившись за очередным каменным выступом. Благо, его шкура позволяла слиться с окружающим полумраком. Их голоса эхом разлетались по пространству, отражаясь от стен и возвращаясь к их обладателям, по пути заглядывая в слуховые аппараты черного. Нежданно негаданно, тьма поглотила подземелье, накрыв махровым одеялом всех находящихся в нем. Лишь кристаллы, висевшие на шее Мьелль помогли определить их местоположение.
"Какого черта эти стекляшки погасли?!" - волк помнил, как однажды у двуногого точно также погас свет. Оказалось, все дело было в поломке странного объекта, который человек окрестил "лампочкой". Габриэль с сожалением осознавал, что проблема вовсе не в "лампочке", ибо выглядела она иначе, да и откуда ей здесь взяться.
-Я не намерен отступать. - бес хоть и ни черта не видел, но готов был поклясться - Гаспар ощерился и вздыбил шерсть. Решив более не затягивать, Габи, уже не скрываясь, направил стопы свои к состайникам.
- Доброго конца света вам, - они, возможно, не видели, как ворон плотоядно ухмыльнулся, - слышал я, краем уха, ваш разговор и готов помочь в осуществление задуманного, покуда самому уже тошно находиться здесь. - остановившись близь волчицы, так, чтобы его хоть немного видели, смольный продолжил.
- Гаспар прав. Кошара хоть и глазастая, да за тремя не поспеет, - на последних словах прорезались насмешливые нотки, - Слишком рискованно идти через северный, надо попытаться найти другой выход. Наверняка, основатели Ордена предусмотрели такой вариант. - и это вполне могло оказаться правдой, запасной ход, на случай атаки врагов никогда не повредит.

Отредактировано Габриэль (2015-11-26 22:55:25)