<< Город. Центральная площадь

Ни единого слова, ни единого звука. Всю дорогу они молчали, даже не удостоив друг друга краткого взгляда. Даниэлю было ровным счетом все равно. Они вступили на территорию стаи и ему сразу стало легче. Родная тишина и спокойствие, замершее в ожидании чего-то. Чего? Да не важно. Для черного эта таинственная тишина была просто раем, который он искал долго и упорно. Именно этим и нравилась ему стая убийц. С другой стороны, его напарник был напряжен и пару раз, уже вблизи логова, обернулся назад, косясь на Даниэля, который смерил Али пронзительным и заинтересованным взглядом, прищурил желтые глаза и опустил морду еще ниже, почти к самой земле.
Алиис был забавным, не понятным, каким-то даже ранимым и простым. Слишком простым для черного хищника, который любил интригу и таинственные личности. А тут просто - как на ладони. Вся таинственность Али заключалась в Шитахи. И больше ничего.
Серо-рыжий остановился у спуска в логово и, удостоив Дани недолгим странным взглядом, начал спускаться вниз, переступая с камня на камень, аккуратно и тихо. Черный чувствовал, как нервничает волк. Это было видно по походке и некоторой неуклюжести. Наблюдение за впереди идущим Алиисом становилось таким увлекательным, что Дэн даже немного покривил губы в ухмылке.
В логове было пусто. По крайней мере, на первый взгляд. Ни Фауста, ни других членов стаи не было. Вообще это было привычно. Ассасины не задерживались много на одном месте и постоянно курсировали по лесам. Мало ли какие дела могли быть.
- Я вижу беспокоит тебя что-то, - заметил мелодичным и тихим голосом Даниэль, медленно обходя Алу со стороны и держа голову опущенной к земле, но глаза все так же неотрывно глядели на волка, изучающе и прямо. Наверное, слишком прямо.

Показалось... Это был стандартный ответ в таких случаях, когда отметили правду и захотелось ее скрыть, закрывшись маской безразличия и холода. В любой ситуации, при любом раскладе. Единицы лишь соглашались и озвучивали то, что происходит в их душах реально. Алиис оказался один из многих, которые ограждались. Это забавляло черного и одновременно немного разочаровывало. Даниэль не очень стремился сблизиться с серым, ожидая от того все той же неинтересности, какую волк производил всем своим видом.
К сожалению, так оказалось и в самом деле. Хотя, все еще было впереди, потому Даниэль особо не расстраивался.
На вопрос Али, хищник лишь мило улыбнулся, прикрывая глаза и уводя взгляд в сторону. Ответ, казалось, был очевидным и спрашивать об этом смысла не имело. Однако, напарник ощетинился и воспринял все в штыки. Как забавно...
- В стремлении развеять напряженность... - промурлыкал волк, отходя к притененной сводом пещеры части логова, дернул ухом и прилег, как-то устало, словно тащил на себе массу камней и теперь резко сбросил их.
Затем он снова уставил взгляд желтых глаз на Алииса, чуть улыбаясь. Не злобно, не ехидно, как-то приветливо даже.
- И все таки.

Подозрительность прокралась в голову серого и теперь посверкивала отдельными искорками в глазах, от чего черному становилось все легче предугадывать дальнейшую реакцию.
Даниэль продолжил внимательно смотреть на Али, совсем не стесняясь прямоты взгляда, игриво подергивал половинкой хвоста и дергал ушком. Краем сознания черный видел по глазам напарника, что возбудил в нем какой-то интерес, какой-то совсем не нужный, возможно неугодный в будущем. Иначе бы, что было бы логичнее, волк бы просто отвернулся и замолчал, не желая продолжать разговор. Правда, Дэн пока не волновался. Должен же он когда-нибудь начать общение со стайниками?
Алиис ответил, разбавляя холод в голосе каплями сарказма, на что хищник заметно хмыкнул, прикрыл плавно желтые глаза и заулыбался.
- Псих... не псих... - протяжно выдохнул волк, покачивая головой. - Безумие ли это - быть частью бога?
Вопреки реальности, мнение о том, какими должны быть настоящие психи и ненормальные, складывалось весьма и весьма мутным, разрозненным, не таким, каким должно быть. Волк, конечно, сам не встречался еще с такими личностями, но очень много слышал. И, опираясь на данные доводы, слухи и рассказы, Алииса к этому больному слою общества отнести нельзя было.
Хотя, с другой стороны, черный понимал убийц, которые сторонились Гласа. Его тоже называли странным, по большей части из-за манеры речи. Однако хищник ничего странного не видел и не понимал, что же такого в его разговоре не правильного.
И эта подозрительность. "Так просто" заводят разговор, когда и говорить не о чем. На "не просто", когда что-то было интересно. Ну или, в данном случае, когда проще было развеять тишину, не давая Алу уйти в себя, чтобы не начал слышать посторонних звуков. И опять же было две стороны: когда посторонние звуки могли иметь естественное происхождение и возвещать о приближении кого-либо, или же когда Шитахи решит поиграться на нервах. Второй вариант не устраивал Даниэля. Шитахи не радовал его, был в чем-то опасен, а потом даже сейчас не желателен в качестве гостя. А Али, как уже догадывался черный, не мог контролировать приход волчьего бога.

Отредактировано Daniel (2012-09-25 12:50:47)

Алиис выставлял все больше штыков и ограждался. Он не хотел говорить, наверное даже ни с кем, что, правда, не смущало Даниэля, который продолжал мило улыбаться и поигрывать хвостом.
Конечно же это утверждение, что раз в голове сидит кто-то и шалит с мозгами, то сразу "псих", немного разочаровало черного в том плане, что это было слишком заезжено. Слишком банально и поспешно. От этого всего морда Дани приняла немного скучающий вид.
Серо-рыжий попытался донести до разума хищника всю горечь его состояния, которая прошла в одно ухо, вылетела через другое, совершенно не зацепив почти отсутствующее у черного волка чувство жалости и сострадания, но он глянул на собеседника понимающими глазами, улыбнулся и прикрыл глаза, чуть опустив нос к лапам.
- Пространство разума делить с кем-то - совсем не значит с ума сойти, - промурлыкал черный, облизнув свой блестящий нос. - Игрушка ты, а бог наш - кукловод.
Даниэль не стал акцентировать ударение на слове "наш", ибо очень хотел сказать другое. Но Дэн был в одной стае с последователями Шитахи и должен был в любом случае идти за ними, куда бы не вела эта извилистая тропа. Однако, здесь можно было еще и подумать, взвесить все, что-то решить. Не в привычке у Даниэля - служить кому-то призрачному и мало понятному. Хищник признавал власть и силу, которая пока, учитывая даже количество волков-последователей Шитахи, никак не создавалась в стае убийц. В этом отношении ему больше симпатизировал Легион, но там были свои бзики, порой даже странные, чаще смешные и нелогичные, чем понятные и приемлемые.
Ни что в этом мире не идеально. Даже тот мир, который хотели построить ассасины.
Ухо черного дернулось, улавливая какой-то звук в стороне. Волк понадеялся, что это Фауст, хотя кто его знает? Даниэль поднялся с нагретого места и снова облизался. Волчицы с ними не было, задание они провалили. По большей части из-за Алииса - кто же еще мог быть виноватым в этом? Слишком резко этот глас потащил его обратно в лес. А они ведь только начали поиски.

ОФФ: Алиис - можешь писать пост, можешь не писать. Но после появляется Фауст.

Отредактировано Daniel (2012-09-28 11:26:48)

Кажется, черному было совершенно наплевать на нежелание Ала болтать с ним и разгребать всякий мусор в его собственной душе. Неужто Даниэль действительно ждал чего-то еще, например той же правды, кроме как слабого сарказма и только капли истины. Да и на какую-либо жалость пробить спутника нельзя было, тогда стоило говорить что-то тому, кто не мог просто понять хотя бы части чувств и боли что чувствовал волк в своей голове? Или Дэни всего лишь нечем было заняться, вот и решил почесать языком, пусть и на весьма неприятные темы. Но ведь казалось, что молчание было ему милее, чем беседы с такой личностью, как Али'ис, тогда зачем все это.
     А вот ответ Даниэля, что так понимающе хлопал своими золотыми глазками и вел себя до безобразия расслабленно, обжег Ала до глубины души. Его слова напоминали резкий и внезапный удар хлыста, что оставил после себе не малую, ноющую рану. Кратко говоря, черный надавил на самое больное и слабое место, так смачно прям растоптав, напоминая о недавно забытой муке, что ядом сейчас растекалось по телу волка. Ал невольно ощетинился, даже маленько отпрянув, все выражение его морды выражало явное отвращение и отголоски обиды. Вот так подло, исподтишка его окунули в грязь по самые уши, заставив ощутив весь смрад собственных не беспочвенных заблуждений. Да, с какой-то стороны Али был игрушках в руках Шитахи, послушной марионеткой, за которой нужно только иногда присматривать и вовремя дергать за нужные ниточки, но сам волк считал это все далеко не игрой, а святым служением, почти что граничащим с маниакальный фанатизмом. Шитахи представлялся новым Творцом, новым источником нескончаемой веры, в который так нуждались остальные слепцы. К тому же у него было слишком глубокое и явственное значения для обычной игрушки, он был важен как никто иной - Ал был проводником многогранной воли, ведущий, в конечном итоге, к истине.
     И только Али'ис хотел огрызнуться, разозлиться, да и просто обдать бывшего спутника мало-мальской ненавистью, как тут накатила боль. Нет, не та, что была раньше, эта выходила за любые рамки понимания. Она кострищем разгоралась в голове, плавным жаром опуская по хребту, наполняя до краев, заставляя невольно припасть к земле, словно жалкий раб. Но мучения были отдаленно знакомы, будто бы забытый кошмар, перед глазами Ала тут же встали отголоски воспоминаний о Поляне смерти, клятве Шитахи и боли, появившейся еще в Огненном лесу.
     Стоило Ису только немного прийти в себя, осознать случившееся оставшимися целыми крохами разума, как боль накатила новой волной, сжигай все без разбору в голове волка. Она уничтожала его слабое тело изнутри, а недавно окрепший рассудок вновь рассыпаться в пыль на потеху Безумию, чей смех слышался где-то вдалеке, ведь оно было так близко к господству, еще немного, просто убрать оставшеюся пыль воспоминаний, так ненавязчиво смахнуть лапкой смертные желаний и все. Так близко...
     Голос безумного Бога громко, подобно грому, раздался в сознании Ала, который тут же взвизгнул, чувствуя как извивается на земле. Неужели он так сильно разочаровал своего Повелителя... Или он просто мучается из-за Фауста, что так не вовремя пропал. Укол некой ненависти к вожаку на мгновение прожег сердце волка.
     - Не знаю, Владыка!.. - измученно, сквозь сжатые зубы, попытался заговорить он, только слова сейчас напоминали неразборчивый визг и стон. - Он пропал, его нигде нет, но он должен быть тут... Должен.
     В голове Иса различались некоторые истерические нотки и порой губы сами расплывались в безумной, алчной улыбке, что так напоминала ухмылку Безумия и самого Шитахи, а в глазах зажигался странный огонек, напоминающий огненные всполохи. Мученик еле-еле поднял свою морду, вглядываясь в глаза Шитахи, в его безгубую морду и темные облачка, ползущие к нему.

Весь облик серого будто волной обдало. Точнее, Алиис, будто ударенный током, отпрянул от черного. Кажется, последние слова Даниэля задели что-то в собеседнике, всколыхнули забытое, только утихомирившееся. Очевидно, что сейчас Ал снова ощетинится и будет закрыт для дальнейшего разговора.
Дэн уже смирился с этим и приготовился выслушивать в свой адрес недовольства, но серый не ответил. Вместо этого он чуть напрягся. Головная боль накатила и на черного, от чего тот подскочил с места и заозирался, опустив голову к самой земле.
"Неужели он?" - один из тех моментов, когда хищник предпочел бы находиться в другом месте. Только не здесь, только не сейчас, только не с Ним.
Шитахи. Он был тут, черный видел его, хоть не так отчетливо, как должно быть Алу, который, к слову, извивался от боли на земле, чуть скулил.
Однако, представшая перед золотыми глазами, весьма и весьма впечатляла. Губы Дани чуть скривились в улыбке. Немного странной, то ли кровожадной, то ли безумной - будь он богом, являлся бы точно так же. С кучей пафоса и чувством собственного превосходства. Что они, мелкие смертные, могли сделать против?
Даниэль покорно сжался, сверкая широко раскрытыми желтыми глазами, смотрел на все это великолепие. И тут приметил того, кого они все это время ждали. Фауст. Голова стаи. Слишком предсказуемый при появлении Шитахи, слишком злой. Сегодня они с Али точно огребут от него, что подтвердилось шепотом вожака.
Была бы воля у черного, высказался бы сейчас. Нецензурно, с сильными всплесками ярости. Они почти сели на хвост той волчице, почти настигли ее. Но почему Алиис решил вернуться, так и не стало понятным. А теперь оба будут страдать.
Великолепно.

Где-то далеко в теле волка боль отступала, подобно раннему отливу, но разум, временно отданный во власть Безумию требовал новой порции мучений. Изголодавшеяся тварь хотела большего, чем какие-то несколько минут, она хотела остаться на троне навсегда, ведь ей надоело ютится в темной уголке, лишь иногда скаля клыки. А сейчас Шитахи лишь одним своим присутствием дал ей надежду наконец выбраться из своего плена, засунуть настоящего Ала в свою темницу и самой начать править его разумом и телом. Вот такой легкий, быстрый план, но он никак не мог осуществиться, лишь по причине силы воли и счастливых прошлых воспоминаний. Слишком много ниточек связывало волка с прошлым, но их можно разорвать, если не самому то с помощью безумного Бога, у которого наверняка хватит сил. Жаль только что он опять отступил, оставалось совсем чуть чуть и Безумие полностью поглотило бы остатки здравомыслия. А цель ведь была так близка...
     Слабое тело невольно снова упало на камни, грудь быстро поднималась, то опускалась, а в висках стучал ритм своего собственного сердца, что раскаленным молотом бил по мозгам. Очень знакомое ощущение, но к нему никак не привыкнешь, к боли вообще привыкнуть нельзя, она всегда внезапной гадюкой нападет из за угла. Некогда безумные карие глаза застыли на одной точке, странно остекленев. Какие либо силы покинула Али, да и ему просто не хотелось шевелиться, лучшей идеей было бы заснуть, забыться, вновь спрятаться в своей скорлупе. Но нет, он не мог, Оно не позволяло, все еще шепча какие-то ядовитые угозы прямо на ухо. Безумие было как никогда право, говоря что еще обязательно вернется и отомстит, оно никогда не умело врать. И Али'ис не слишком удивился, когда перед его взором каменный пейзаж сменился пустынным полем, погружённым в мрак. Вот оно место его страданий, почти что реальный Ад. Волку оставалось все также лежать, не противится собственному бреду, ощущая рядом с собой черную, массивную фигуру.
     - Какое горькое раз-с-очарование, не с-с-считаешь? - голос Безумия сегодня был иным, более глубоким, рокочащим, злым, без привычных шутливых ноток.
     Али молчал, что было немного глупо, ибо эта тварь спокойно могла нанести ему боль не хуже, чем сам Шитахи. Но он просто не знал что ответить. Он напоминал разбитую куклу, которая никак не может собрать саму себя, никак не может склеить кусочки своего собственного сознания. Казалось, что он просто куда-то падал вниз, в самую бездну собственных мучений.
     - Я - это ты... Почему бы просто тебе не признать этого? Вмес-с-сте мы бы с-с-совершили мног великий дел, во имя с-с-самого Шитахи. Построили настоящий Идеальный мир, мы можем это с-с-сделать. То есть ты можешь это сделать. - Ис почувствовал как длинный язык Безумия медленно заскользил по его шее. - Ты ведь хочешь этого, признай...
     Змей искуситель продолжал сладко шептать на ухо, а волк в свою очередь тихо рыдал про себя, не было слов чтобы описать его чувства и состояние. Разбит, полностью, кажется безвозвратно... Вот бы сдохнуть.
     Но тут он услышал голос, тихий шепот Фауста, который был так близко. Эта малая часть реальности заставила поляну дрогнуть, обращаясь в темный, непроглядный туман.
     - Нет! Ты останешься тут, вместе с самим собой! - громкий рык Безумия раскатился по остаткам бреда. Ал вздрогнул, почувствовав как острые зубы Безумства упрямо вгрызаются в его шею.
     Перед глазами снова появились камни, которые на деле и не исчезали. Краем души Али'ис еще чувствовал бога, а перед глазами появилось черное тело, принадлежавшее никому иному как вожаку. Одного взгляда было достаточно, чтобы бы понять, что ничего хорошего ждать не придется. Но что-то внутри Ала потешалось, зная какую боль предстоит испытать Голове.
     Глас кое-как попытался подняться, получалось, откровенно говоря, не очень, почему он просто уселся, ошалело поглядывая по сторонам и взгляд его остановился на Даниэле, как на единственном объекте, который причинял меньше всех боли.

Все это представление сильно нервировало. Даниэль хотел побыстрее свалить, понаблюдать со стороны, ибо не любил столь тесного общения со всякими там богам, не любил любой головной боли, а тут все сразу навалилось. И Фауст. Который был в явном не расположении духа.
Желтые глаза внимательно следили за всеми событиями, перескакивали истерично то с одной фигуры, находившейся в пещере, на другую, то обратно. С Алиисом что-то происходило. И это что-то было где-то у него в голове. Хотя чему тут удивляться? Еще чуть-чуть и парниша попрощается с крышей, если уже не помахал лапкой.
Кругом одни психи. Это напрягало. Был бы характер у Дани побрутальнее, покромсал бы тут всех в клочья и пошел бы в одиночки, чтобы не переживать больше такого, но быть среди убийц ему было выгодно. Хоть эти выгоды были лично для него.
Впускать щупальца Шитахи в свою голову, черный не стремился, а потому осознанно или нет, но все же пятился вглубь тьмы логова, сверкая янтарными круглыми глазами и поджимая хвост.
- А они будут жрать тебя. Мертвого, с червями и гноем внутри, - прошипел Шитахи, правда первую половину предложения Даня пропустил. Но этого хватило, чтобы желудок волка скорчился.
"Вот еще, всякую пакость он будет в рот пихать!" - желтые глаза, что так пронзительно смотрели на всех у самой земли, хищно сощурились. Черный бы свалил, да вот выход был пока один, из всех известных. И он был за спиной Фауста, который, к слову, согласился утолить свой голод тушками напарников. То бишь его и Ала.
Ну что за бред? Они оба слишком полезны были для стаи, чтобы вот так бесцеремонно взять и сожрать. А Фауст? Вот его можно, он пока не особо был полезен, на сколько мог заметить Дэн - то умрет, то придет, покомандует, пропадет снова.
Однако, черный все же на всякий пожарный отполз еще дальше от них, совсем сливаясь с тьмой логова, только глаза выдавали его присутствие где-то там.

Странное, тягучее чувство пульсировала где-то внутри, под шкурой, несясь вперед по венам вместе с кровью и отдаваясь сотнями маленькими молоточками в голове. Тело волка немного трясло, будто бы от сильного озноба, а взгляд был немного пьян и рассеян. Чувствовал он себя лучше, ибо с каждой секундой присутствие бога становилось все слабее, Шитахи таял прямо-таки на глазах, оставляя души в покое. Но Али все равно не мог позволить себе еще один облегченный выдох, боялся все испортить, посему затих, подобно скупой мышке, весь сморщился, боясь новой порции боли и Безумия. Он боялся очередной борьбы и уже не отрицал того, что в его голову лезут мысли о близком поражении. Страх такая странная штука.
     Надеялся ли Ал на награду от Шитахи, хотя бы малой похвалы? Возможны, ведь волк постоянно ее ждет, пусть и не всегда показывал этого. По крайней мере он заслужил ее лишь за то, что рисковал собственной шкурой и занимался делом в отличии от Фауста. И почему из-за вожака сейчас он должен был страдать, получать все новые и новые порции боли, приправленной безумием, слышать как лопаются нити здравого рассудка. Почему из-за него должен рушиться его хрупкий карточный домик жизни, как же все пропахло смрадом несправедливость и злобы.
    Али не мигая смотрел на Даниэля, хотя мыслями был совершенно в другом месте. Тот, чего и стоило ожидать, не проявлял должного уважения к Богу, не стремился к Безумия и... Боли. Это было вполне нормально, но тогда что Дэни забыл среди безумцев. Такие маленький вопросы не сильно затрагивали любопытство Али'иса, но и потаенного интереса он не мог полностью скрыть. Разум медленно возвращался на круги своя, начиная работать в прежнем привычном темпе, отчего, естественно, самые разные вопросы посыпались быстрым водопадом. Но сейчас не это было важно, важен был Шитахи, его приказ, его воля. И его действия, что всегда отличались излишней непредсказуемостью.
    Волк вздрогнул, слыша как рядом с ним послышался смех, такой ненормальный, неприятный и не сулящий ничего хорошего.  Ис медленно, не хотя, глянул в сторону Фауста, поморщившись. Он не мог описать свои чувства, но все они были пропитаны некой ненависть и отвращением к Голове. Верхняя губа волка сама опасно приподнялась, показывая желтоватые клыки, а уши плотно прижались к голове. Набравшись сил, Али привстал, отходя назад. Где-то в глубине глотки застрял так и не выбравшейся на свободу рык. Глас понимал, что такие действия могут воспринять неправильно, но на это, честно, было глубоко наплевать, сейчас как-никогда была дорога не только собственная шкура, но и душа, ибо последние слова вожака не сулили ничего хорошего. Особенно одно слово - «рабы», от него прямо-таки выворачивало наизнанку. Если Али и был рабом, то только Шитахи и никого больше, и уж точно не этого бывшего трупа, возомнившего себя сейчас пупом земли.
    «Он приведет нас к краху...» - тихонько зашептало Безумие, огласив то, что так прятал Али - недоверие и ненависть к Фаусту, которые возникли совсем недавно, но уже успели разжечься пылающим огнем.
    Как же было приятно слышать отголоски боли, которую испытывал вожак, чувствовать как Шитахи мучает его. Такое своеобразное удовлетворение, маленькая месть. Правда приказ безумного Бога не мало насторожил Али. Его всегда смущала так называемая диета своего Владыки, ведь души для волка олицетворяли что-то священное, бесценное, неприкасаемое, а для Шитахи это было всего лишь едой. Самой обыкновенной пищей. Но думать было некогда, Бог внезапно покинул их, оставив Али в разбитом состоянии. Глас неожиданно почувствовал себя незащищенным и беспокойно покосился на Дани.