Летаргия видела замешательство на морде мантиса. Вероятно, он тоже не мог понять, как могло произойти то, о чем рассказала южанка. Но ведь не приснилось же ей это! Она оказалась здесь, в окружении незнакомцев, явно не миролюбивых, хотя и терпеливых. Спасибо хоть, что не разорвали ее на маленькие кусочки еще тогда, когда только ее черная лапа ступила на опасные для южан земли.
Минутой позже голубоглазка узнала, что ее конвоиров зовут Ниттэль и Мидстар. Странные имена. Впрочем, не менее странные, чем Рилай.
И почему, все же, птица выбрала именно ее - Летаргию? В качестве наказания? Или же наоборот - в качестве некоего поощрения свыше?
Об этом можно было лишь догадываться, строить фантастические предположения. Истины ей все равно не узнать - нет того, кто бы рассказал ей.
Из задумчивого состояния хищницу вывели слова мантиса. Тот словно стал агрессивней - нахмурил серебристые брови, в голосе появилась сталь и нескрываемая угроза. Да и к чему тут это представление? Лета и так не собиралась делать глупостей. Достаточно было и того, что она пришла на эти земли совершенно одна, никого не предупредив. Так что если с ней что-то и случится - никто не найдет ее. Даже дочь с сыном.
Голубоглазая южанка вздохнула, покорно, словно щенок, прижав уши к затылку и слегка опустив голову.
Мантис стал наступать на нее, от чего Лета пятилась назад столько времени, сколько потребовалось ему для того, чтобы пройти вперед. По обе стороны уже наступали Ниттэль и Мидстар. Летаргия никогда не любила конфликты, особенно, если их можно избежать. Вот и сейчас она, сохраняя молчание, развернулась, чтобы не идти задом в сторону указанного мантисом направления, послушно зашагав следом за волком, имея перед глазами лишь кончик серебристого хвоста. В спину едва ли не дышали сопровождающие, но на Лету и не надо было давить. Что сказать, пленница амонкиритам попалась спокойная и уравновешенная.
Так она шла, смотря себе под лапы, до тех пор, пока нос не уловил запах влаги. Следовательно, они пришли.
Южанка осторожно переставляла тонкие лапы, направляясь к краю берега, именно туда, куда указал мантис. В голове крутилась фраза "большая вода". Что бы это могло значить? И почему именно к большой воде? Узнает ли она, наконец, что происходит, или ее столкнут в воду, решив утопить?
Летаргия не знала. И из-за этого хотелось взять лапы в лапы и удрать. И все же... Эта история должна иметь конец - хороший, или же плохой, но она просто обязана закончиться хоть как-то. Дело должно быть доведено до конца, а пока этого не случилось - Летаргия не уйдет с этих земель, и не важно - живой, или мертвой.

Лунная послушно шла за мантисом до тех пор, пока он не остановился почти у самой кромки воды. Голубоглазая южанка неуверенно переминалась с лапы на лапу, не зная, что же будет дальше. Что ее ждет? Смерть? Или же освобождение?
Конвоиры стояли где-то за спиной хищницы. От этого становилось не по себе, но Лета стояла спокойно, не показывая волнения. Лишь едва заметные огоньки паники то и дело вспыхивали в небесно-голубых глазах.
Мантис стоял рядом, а точнее, позволял Летаргии стоять рядом с ним. И этот жест напомнил волчице ее детство. Когда-то давно она так же стояла с отцом и смотрела на водную гладь. И это ее всегда успокаивало. Так и сейчас. Может, амонкириты и собирались убить ее. Но она была так спокойна, ее тело было расслаблено, а затравленный ранее взгляд наполнился умиротворением. Она ничем не провинилась перед этими волками, кроме нарушения территории, и то - не по собственному желанию. А теперь... Возможно, ее убьют.
Кажется, мантис сомневался. Он то и дело закусывал нижнюю губу, глядя куда-то за горизонт. Видимо, решение давалось ему нелегко.
А потом он обратился к Лунной. Голос его был ровным и спокойным. Прямо задушевная беседа получилась.
Волк устало вздохнул и посмотрел в ее глаза, а потом окинул взглядом ее шерсть.
Слова его были контрастно опасными в сравнении с тоном. Лете казалось, что от ее ответа зависит ее собственная жизнь.
Она подняла ясные глаза к небу, словно прося у него совета.
А потом посмотрела на мантиса.
- Я действительно запуталась. Никогда раньше неизвестный голос не наставлял меня. И никогда не являлась мне белая птица с разноцветными глазами, хотя видела я многое. - Южанка вздохнула. - Хочу. - Честно ответила она о желании вернуться домой. - Мне есть ради кого жить. Ради своих детей. И есть тот, кого я очень долго жду. Моя миссия в мире живых еще не закончилась. - Она закончила говорить. Она не знала, что еще добавить. Тут и без слов все было ясно. Она не боялась смерти, но и не желала умереть. Волчица была полна жизни и энергии, доброты и тепла. Для чего отнимать ее жизнь? Неужели она заслужила это? Неужели боги так распорядились ее судьбой, полной потерь и боли?
Сейчас жизнь маленькой хрупкой южанки зависела от мантиса. Примет ли он правильное решение, или же просто избавится от нее? Так ли она похожа на шпионку, как ее просто хотят убрать с глаз долой? И со всеми ли нарушителями границ поступают именно так? Тысяча вопросов крутилась в аккуратной голове, увенчанной острыми треугольничками угольных ушей.

Отредактировано Летаргия (2015-08-31 16:55:16)

Мантис говорил, а Летаргия предпочла внимательно слушать и мотать на ус. Кто знает, вдруг слова волка потом пригодятся ей? И пригодятся ли? Будет ли у нее такая возможность - жить дальше? Ведь сейчас ее судьба зависела только от амонкиритов.
Серебристошкурый упомянул, что все в этом мире решают боги - они же и помогают тем, кто сбился с пути. Но сбилась ли она? И был ли то голос бога, или же, нечто другое?
Хищница прищурила голубые глаза, глядя на водную гладь. Нечто в ее голове никак не хотело укладываться. Не хватало частички паззла. Он словно был где-то недалеко, под ворохом ненужных мыслей, но все время терялся с глаз южанки. Она искала его, искала, но не могла найти.
Это раздражало. Но рядом с мантисом чувствовалось спокойствие, и поэтому Летаргия успокоилась, перестав даром тратить нервы. Она должна быть спокойна и сконцентрирована на разговоре.
Собеседник посмотрел в сторону своих подчиненных и те, словно поняв вожака без слов, начали заниматься своими делами - охотница стала осторожно пить воду, разведчик лег где-то недалеко, а Рилай, не выпуская из лапы листочки, стала чистить молочные перья. И все это выглядело таким обыкновенным, словно южанка и сама жила среди амонкиритов не первый год.
Неужели они только что собирались перегрызть ей глотку?
Голубоглазая хищница тихо выдохнула и повернула аккуратную голову в сторону мантиса. Он задал ей вопрос. Точнее, предложил помощь.
Может, он знает что-то, чего не знаю я о себе самой? - Подумала волчица, внимательно глядя в спокойные, красивые глаза волка.
- Миссия? - Переспросила она и подумала, что это было глупо с ее стороны. И все же... Она боялась признаться себе самой о своей миссии, но сказать кому-то... Об этом она даже и не думала. А сейчас, видимо, следует признаться, оголить душу, как оголены провода в момент, когда защитный слой убран.
- Я хочу найти одного волка. Я хочу найти своего супруга. Хочу, чтобы у моей дочки и сына был отец, чтобы у него была дочь и сын. Я просто хочу быть уверена, что он жив и чтобы он вернулся в нашу жизнь. - Лета давно никому не признавалась вслух, что все еще тоскует по черному волку с глазами цвета плавленного золота, невысокого, с чувством юмора, с улыбочкой на одну сторону, с вечно дергающимся ухом. Кажется, правым? Волка, которому многим была обязана, в том числе, и собственной жизнью. Да, вернуть его в свою жизнь и жизнь своих детей - вот ее миссия. Но если она одна не справляется, может, есть те, кто поможет ей в этом?

Лета молчала, глядя куда-то вдаль. Она была одновременно и здесь - с мантисом, и где-то очень далеко, за горизонтом. Её небесно-голубые глаза тоскливо смотрели вперед. Может, мысли о Тринидаде заставили ее расстроиться - всё это время она держала образ супруга в своей голове, но никому не озвучивала этого. Тринити был ее личным образом, личным и любимым. А признание мантису было чем-то сродни обнажению собственной души. Понял ли он всю глубину ее тоски? Или же ему чужды эти эмоции?
Южанка повернула голову к собеседнику. Она с удивлением для себя заметила, что амонкирит смотрит на нее с пониманием и тоской. Понял ли?
Видимо, да.
Его слова тронули волчицу. Она перемялась с лапы на лапу, обдумывая то, что ей только что сказали.
Чаша Весов? Дерево Опустошения? Избранная? Все так сложно и запутанно, никто не может ей толком объяснить - что же произошло... Чей голос вел ее? Кто такая, на самом деле, Рилай? Как птица может быть в двух местах одновременно?
- Обряд Возвращения? Что для этого надо сделать? Я помогу вашему народу. - Мастерица подняла полный твердой уверенности взгляд на мантиса.
Если поступило такое предложение - как от него отказаться? Вряд ли каждый день выпадает такой шанс...
- Я знаю, что возвращать кого-либо из мертвых - против законов природы. Так вот... Если мой супруг не умер физической смертью - тогда верните его. Если же он пал в бою, или от смертельной раны - пусть покоится с миром в царстве Антея. - Выдохнула южанка. Как бы ей ни было больно, но если так - лучше не тревожить мертвых.
Но как бы там ни сложилось - амонкиритам она все равно поможет, даже при условии, что Тринидад останется за завесой забвения и небытия.
Пора делать хоть что-то, хотя бы выяснить, жив ли ее желтоглазый возлюбленный, думает ли о ней, или же его лапы более не ступают по острову. Ответы на эти вопросы знал только мантис. Не зря же дорога привела к нему.
В совпадения и случайности Летаргия давно уже не верила - выросла и стала мудрее.
Именно поэтому она стояла сейчас и внимательно смотрела на мантиса, терпеливо ожидая его ответа.

Летаргия немножко обиделась, когда мантис упомянул Амонкиру, указав, при этом, что она - богиня охоты. Лета была мастерицей-охотницей, ей ли не знать про великую богиню?
Тем не менее, виду южанка не подала - лишь согласно кивнула, навострив черные уши. Сейчас будет очень важный разговор - она чувствовала это.
И действительно, мудрый амонкирит заговорил о каком-то зле, жертве, превратившейся в охотника. Хищница прищурила голубые глаза, пытаясь запомнить каждое слово. О ком говорил мантис?
Следующие слова заставили волчицу шумно выдохнуть.
Плотоядный олень? А такие бывают? - Летаргия задумалась, но потом вспомнила множество рассказов Фрисы, вспомнила охоту с Лаф. Олени стали вести себя иначе. Так почему бы и не существовать такому страшному зверю?
Лунная попыталась сформулировать свой вопрос.
- Ну хорошо... Если этот... Плотоядный олень живет в лабиринте Сумрачного Леса, как я найду его? Лабиринты - место запутанное. Как мне выманить рогатого оттуда? - Нервно поведя плечами, спросила южанка. Ей очень не хотелось услышать в ответ что-то вроде: он сам тебя найдет.
Волчица даже представить себе не могла оленя с клыками, оленя, охотящегося на волков. Получалась какая-то мистика, что-то, что выбивалось из рамок природы. Олень не должен стоять в пищевой цепочке выше волка. Это неправильно и противоестественно.
Летаргия сглотнула, подняв взгляд небесно-голубых глаз на мантиса. О да, она действительно боялась даже истории о плотоядном олене, не то, что самого его. И как она поведет себя, встретив жуткое существо? Сможет ли мастерица-охотница, лучшая из своей стаи, и по скорости, и по ловкости, и по стратегии, обыграть невиданное ранее существо? Существо, которое на порядок выше, у которого ноги длиннее и мощнее. Что станет итогом такой встречи?
Лунная вздохнула.
- Что именно я должна делать? Явиться в лабиринт, выискать оленя... И вести его сюда? А если он не захочет? Расстояние велико. Существа такого порядка чувствуют западню на своих, неведомых нам, уровнях и инстинктах. Что я должна сделать такого, чтобы он страстно желал догнать меня? - Летаргия чувствовала, что ее заданием будет сильно насолить рогатому убийце. Просто так он за ней не погонится. Без дыма нет огня.