Казалось, тут все были на своей волне. Все говорили обо всем и ни о чем. Вообще, признаться, Хаста не понимала, о ком именно говорила Ведьма, но разве это важно? Если она разговаривала с Хёршем и Велесом, значит, она уже знала больше, чем многие о их нынешних вожаках. Юной Валькирии это не понравилось: почему чужаки должны знать больше своих? Хоть бы раз тройка лидеров спустилась с верхов и поговорила с низами, но нет: она правит как-то обособленно, скрытно, будто за какой-то ширмой, дергая за ниточки. Хотя, Анга вон собирала отряд амазонок… В который Хаста не вошла: она решила, что не хочет ходить под гнетом алоглазой и, ослушавшись приказа, решила провести время со своим братцем. Наверное, ей здорово за это влетит, а пока…
-Ого, ты решил вступить в ряды Альянса? Добро, ему как раз нужно свежее мясцо, - усмехнулась рыжая, глядя на разноглазого.
То-то Хёрш обрадуется. Ходят слухи, что нынешний вожак принимает в стаю каждого, кто признает его власть над собой. Разумеется, белошкурому альфе сейчас, как никогда, нужна масса, которая поддержит его в случае бунта. – Давай, у нас сейчас проходит акция. Упрощенный прием. – Грустно усмехнувшись, Хаста смерила незнакомца ровным взглядом, который не выражал никакого интереса к его персоне.
Будет еще один приспешник новой власти. Чем больше их, тем быстрее забывается прежняя. А, стало быть, надо ли о ней помнить? Все равно уже не вернуть. Однако Хаста была уверена, что вместе с Шахраном и Хэйтемом им удастся восстановить справедливость и выкурить эту первородную чуму с Запада. Пока троица не знала, чьими сыновьями были переярки, они в безопасности, а с помощью Сейхан и Осириса они достигнут большего. Только бы Хёрш не узнал о детях Фрактала…
Хотя, чего таить, Хасте по-юношески симпатизировал зеленоглазый, как бы она не хотела отвернуться от этого. После того, как альфа спас ее, юная Валькирия все чаще засматривалась на ладного воина, но только она совершенно не понимала, что это не имеет никакого продолжения. Но разве объяснишь это горячему взбалмошному подростку, для которого весь мир представлен несколько иначе.
Пока Хаста углубилась в собственные размышления о старой и новой власти, южане собрались уходить. Казалось, даже дышать стало проще. Эта белошкурая волчица давила на амазонку, хотя та не могла объяснить себе, чем именно.
-Давайте, ребятки, пока. – С прищуром глядя на южан, рыжая проводила взглядом развернувшуюся фигурку Ведьмы. Иннемуру она так ничего и не ответила: для нее он теперь оказался ничуть не лучше предателя. Живет в Южном Кресте и в усы не дует, вместо того чтобы вернуться к своим истокам.
-Да, иди, посмотри свои клочки землицы, - только и огрызнулась Хаста, поворачиваясь к белошкурому переярку, который изъявил желание примкнуть к их стае. – Мы можем отвести тебя.

Вот тебе и вступление в ряды Альянса. Отбор? Да зачеееем... У тебя есть четыре ноги, два глаза и уха, да еще и челюсти- отлично, ты принят! Щенок, странник, прокаженный... Какая к чертям разница, если ты готов пополнить ряды бессмертной армии Легиона! Новая власть, новые законы, так ведь? А Бафомет помнил те недавние времена, когда Альянс слыл нерушимой стеной волчьего мира, куда принимали лишь тех, кто силен и телом и духом, предан стае до самой смерти и чьи мускулы способны сокрушать скалы и останавливать потоки вражеской ненависти. Щенки в патруле, что умом не блеща трепятся как сороки на ветвях и ведут каждого проходимца к вожакам, что может быть отвратительнее? Падеж и деградация, что сказать...
Демон фыркнул в сторону, стараясь отвлечься от гнетущих мыслей. Не смотря на кровную вражду с Альянсом где-то в глубине своей души волк чувствовал свербящее чувство обиды за него. Как ни крути, но даже его ублюдок-отец был великим воином отожествляющим опасность и жесткость Легиона, пусть он и был женоубийцей и просто мразью. Какого никакого уважения, по крайней мере в воинском деле, он заслуживал. А сейчас не пора ли ставить крест на теле Альянса?
Урод словил взгляд Ведьмы на себе. Пора было двигаться в путь, не тратить драгоценное время на переярков. Осторожно подавив в себе теплящееся желание устроить кровавую резню на нейтральной территории, черный, опустив морду вровень со спиной, потрусил чуть позади белой самки, не спеша нагонять ее и мешать беседе с мелким полудурком, однако прикрывая их спины.

Несмотря на то, что перевести внимание с белой волчицы на не менее белого незнакомца казалось чем-то более безопасным, колдовской взгляд южанки обжёг переярка, заставив сглотнуть загустевшую слюну. Отец привык, когда на него глядели, что на кусок мяса. Микаэля же подобным в жизни "не баловали". И он не уверен, что хотел бы этого...
Ведьма обратилась к нему с призывом, послушать который было бы верхом глупости на первый взгляд. Калле был крайне далёк глупости, это отмечали даже няньки, окружавшие его в щенячьем возрасте. Хороший мальчик, хлопот не доставляет, покладистый, не чета упрямцу-брату и взбалмошной сестрице. В кого такой уродился - непонятно.
Но когда южанка, со Стаей которой ещё луну назад твои соплеменники были на ножах, зовёт тебя в глубь своей территории... Очевидно, не стоит идти на поводу. Но было в белошкурой что-то... Что заставляло тебя заворожено наблюдать за ней, будто за питоном, сворачивающимся в кольца. Только этот питон уже сыт, да в необъятном его брюхе нет места для твоей тушки, уж кто-то там переваривается, не до тебя ей. Конечно же, умная и точная метафора не была причиной, по которой Мика решился бы следовать за этими чудными волками Креста. Но юный кобель зрел в корень... Солнца нет, Южный Крест истощен не меньше, а может и больше Альянса. Хёрш со своей роднёй протянули им лапу мира, так что вряд ли сейчас они растопчут данное предложение, прирезав молодых западных пешек. Зольф симпатизировал Югу, на котором вырос, в разы больше, чем западному войску, в котором служил и которое осточертело ему давно. Но и он, конечно же, ополчится на всё их племя, если они придушат его сына. Да и не он один...
Поэтому Микаэль, тот самый, который ничего не боится, но был чужд всему безрассудному, с меланхолично-растерянным видом повернулся к сестре и выдал, тихо, но внезапно твёрдо:
- Отведи б-белого к к-кому-то из старших. Я иду с-с ними, - Калле едва заметно кивнул в сторону белошкурой волчицы и её странной процессии, которая уже отчаливала в глубь своей южной земли, полной топей, пустынь и тайн.
Иннемур окликнул его, отчего юный волк едва заметно вздрогнул, насторожено глядя на малого. Снова повернувшись к Хасте, Мика глянул на неё не без вины в щенячьем сейчас сапфировом взгляде, да и ткнулся ей неуклюже носом в ухо, чуть сильнее, чем следовало, но бегло, тут же отступив и двинув вслед за Ведьмой. В такие моменты решимость Микаэля не знала границ. Он был сделан из податливого материала, этот паренёк, вобравший в себя и южную, и северную кровь, да возросший на западе. Но именно это и делало его также практически неуязвимым ко многому внешнему воздействию. Податливый, но когда нужно - как не рви, как не тяни, выдерживает, все усилия попусту. Как тот самый крепкий стебель, полный сока, который под самыми сильными ветрами склоняется к самой земле, льнёт к ней, но не ломается, да восстаёт вновь, стоит только небу проясниться.
В несколько широких шагов длинных, но неуклюжих лап, Калле догнал волков Креста. Виновато глянул на Мурку, потому, что сейчас ему было не до историй о происходящем в Альянсе, да и он бы просто сейчас не смог бы выдавить из себя и слова не по теме, звуки бы просто не шли бы из глотки, попусту царапая. На Бафомета ярко-синие глаза взглянули с опаской, но как всегда без страха и прямо, тем не менее, молодого смольного увальня с искорёженной мордой, которая орала о богатой историями прошлом, Мика сторонился. Пока что не готов был он к более близкому знакомству.
А вот к белой волчице, которая поманила его невесомо, но крепко, Калле просто не мог не обратиться.
- К-куда мы идём? - вопрошал он банальный и наивный вопрос, который всё же должен был быть задан, так как с него и надо было начинать.

Он наблюдал за тем как процессия удалялась прочь не промолвив ни слова уходящим. Ветер беспорядочно "гулял" по шерсти, добираясь до самых костей. Но волк не дрогнул. Разноцветные глаза смотрели вперед без доли встревоженности или озадаченности. Быть может он испортил все своим появлением, но сей факт его мало волновал.  Чего не скажешь о бурой волчице, которая  сразу поменялась в морде, стоило уйти её соратнику вместе с соседями. И о чем он только подумал? И как она могла отпустить его одного?
На мгновение он допустил эти мысли у себя в голове, но не стал на них зацикливаться. Еще не хватало ему лезть в чужие разборки. По крайней мере пока таковых планов у белого не намечалось.
-Что ж, пойдем, представлю тебя, - какая честь, блудного сына представят воинской свите стаи. Такого зверь даже не ожидал. Неужели у них все так плохо, раз они  готовы жертвовать родственниками, отправляя их в кампанию чужих, дабы лишь проводить чужака для знакомства с чином повыше. Или же это этакий новый приятный прием, оказываемый альянсом? Что же, узнаем, посмотрим,  учтем.
Благодарю,  - лишь и проговорил зверь не добавляя ничего боле, и пошел вслед за Хастой держась сбоку от неё на приличном расстоянии  и стараясь следить за шагом, дабы не обогнать менее рослую Валькирию.
Я уже близко, отец,  я уже близко.

Отредактировано Альтаир (2016-07-31 20:19:28)

♦ «В сонном царстве теней» ♦

По своему опыту и учитывая взгляды, Кеноби знал, что война не самый лучший способ решения проблем, но самый быстрый из доступных, результат которого виден почти сразу. Понятно, что отшельник был против этой войны с Легионом, но сделать ничего не мог, подставили их очень грамотно. Предателем был кто-то из своих, или как минимум раньше был в Южном Кресте. Бен всё ещё помним запах одного из этих выродков, но имя так и не вспомнил. Это всегда неприятно, когда удар в спину наносят те, кому доверяешь и от кого этого не ожидаешь. Отшельник хотел было их найти, но война с Легионом не даёт этой возможности и у матёрого есть предчувствие, что предатели уже вне досягаемости его клыков. Это было бы глупо для них, шастать в округе рядом с территорией Креста, ведь это было бы приглашением себя найти и убить. Ко всему прочему на востоке внезапно появилась новая стая, словно из-под земли выросла и Бен был уверен, что предатели теперь там, для этого вывода имелись серьёзные доказательна. Были перебежчики, которые надеялись присоединиться к этой новой стае и именно они сообщили об этой стае – Пантеоне. Эти перебежки хоть и были предателями, но грех их был не так тяжел, как тех, кто убил будущего фюрера Легиона. Аркуда хотела их казнить, но Бен убедил её использовать их как пушечное мясо, против Легиона. Так они и смоют себя позор предательства. Новая стая, по словам перебежчиков, представляет собой сборную солянку из волков многих стай и одиночек, которым не нравились существующие стаи или которые не смогли найти в них своё месте. Кеноби не мог их винить в том, что они искали лучшего для себя место и даже решились его создать, но вот метод, который они выбрали был крайне вульгарным. Хотя возможно у них были какие-то скрытые мотивы, о которых Бен соответственно не знал, но подозревал что они есть. Отшельник никогда не был доверчивым волком, ведь живя в одиночку никому нельзя доверять. Кобель был слишком стар чтобы менять свои привычки и мировоззрение, к тому же оно было весьма универсально.

Несмотря на то, что Бен был противником войны, он так же был должен защищать свою стаю и противоречий тут быть не может. Долг идёт отдельно от личных предпочтений и мнений, и должен исполняться в независимости от ситуации. Посему отшельник патрулировал северо-западную границу, чтобы пресечь возможные проникновения на территорию стаи, пока основные события шли в другом месте. Мало ли кому взбредёт в голову зайти с незащищённых флангов. Так что следовало бдеть границу.

Отредактировано Кеноби (2017-08-04 21:21:45)

Надо было признать, что Кеноби не ожидал то, что он увидел. Патрулируя северо-западные границы стаи, отшельник ждал, что ничего не произойдёт, и он даже на это надеялся, или будет попытка прорыва малых групп. Но это. Перед матёрым стоял чернокудрый крупный волк, который пах западом и кровью. Одну из лап он поджимал к себе, что говорило о его ранении. А его приветственная фраза ещё больше повергала всю ситуацию в фарс. Если спросить посреди города людей глубокой ночью – «где тут библиотека?», эффект будет тот же. Было совершенно не ясно, из какой пещеры он вылез, что не в курсе ситуации. Или может он повредился головой, что память всю отшибло. Или он просто не смог придумать ничего умнее, как прикинуться дурачком. Но независимо от того, что творилось в голове вторженца, запах он свой скрыть не мог, да и сам Кеноби крайне предвзято оценивал то, что видел перед собой, из-за своей подозрительности.
- Пока я добрый, ты поворачивай и уходи,  А будешь настаивать, пощады от меня не жди. Пропускать тебя я не буду, А если уйдёшь, я про тебя забуду. – Можно было бы сразу перегрызть глотку незнакомцу, но Бен по старой привычке решил не прибегать к насилию сразу. Может быть, он совершил тем самым ошибку, но сложно было изменить себя, прям так сразу, если вообще можно себя изменить.
Всё же Кеноби чувствовал себя оскорблённым, ведь волк напротив решил, что найдётся наивный идиот, который поверит в созданный им образ. К тому же во время войны, когда лазутчики – это дело обычное. Было бы куда убедительней, если бы он сказал что хочет уйти из Легиона в Южный Крест. Ему бы и тогда никто не поверил, но зато не выглядело бы так глупо. К тому же он мог бы для того чтобы заработать доверие врага рассказать важную информацию, которая окажется правдой, или которую нельзя проверить. А прикинуться безродным страждущим странником, который даже не знает где находиться – это было слишком наигранно. Верно, лазутчик переигрывает. Явно он этим занимается не каждый день. Ему же хуже, что решил заняться несвойственным себе занятием. Кеноби ведь сам шлялся по всему острову долгое время и может отличить безродного от стайного, да и уловки подобного рода на нём не работают, сказывается опыт.

— Все чисто.
Голос, раздавшийся где-то над головой, прозвучал твердо и убедительно, не давая возможности усомниться в правдивости коротко брошенной фразы. Мощные удары широких крыльев разгоняли воздух - крупная птица пыталась балансировать на через чур хрупкой ветке. Крестоносец молча кивнул и тихо прыснул, привлекая внимание своего соплеменника.
— Пора.
Два темношкурых зверя уверенной размашистой рысью двинулись к месту встречи, в сопровождении крылатого хищника, парящего над их головами. Едва ли стоило ожидать засады, и все-таки он предпочел перестраховаться, прежде чем явить свою царственную персону взорам западных вояк. Какая тонкая ирония. Сам фюрер бросил ему весточку, призывающую к мирным переговорам! Суть их, разумеется, не разглашалась, но Крест знал что к чему — его Тени работали безупречно, добывая ценную информацию из самых отдаленных уголков острова, и имели в своем арсенале не только подкуп, но и зачастую пытки. В прочем, в этот раз развязывать языки не было необходимости, ибо такая новость, как смерть наследника Легиона, сама прогремела на всю округу, «воскресив» из числа мертвых даже Фрактала. Южане крупно облажались, по оба фланга нажив самых опасных врагов на свете. И этим не преминуло воспользоваться в собственных интересах.

— Не стоит так орать, — ядовито упрекнул Дьявол, ступая на поляну сквозь тернистые кустарные заросли прямо и напролом, ломая тонкие цепкие пальцы матери-природы могучей грудью. — Вдруг тебя кто-нибудь услышит? — злая, насмешливая ухмылка, словно ритуальным атамом разрезала пасть черношкурого демона до самых ушей. На фоне черной, как сам ад, шерсти молодые и не тронутые желтизной клыки сверкали жемчужной белизной. Высоко задранная в своем горделивом великолепии башка открывала шею и грудь, выставляя на показ знаменитый крест, словно знамя. Он мог бы послать на эти переговоры кого-угодно, но решил почтить их своим присутствием самолично. В этом была вся соль.
Поравнявшись с уже присутствующими на поляне легионерами, Дьявол небрежно мазнул по ним надменными ледяными глазами. Он испытывал странное, но во истину прекрасное чувство. Маленький черный волчонок с редким узором на смольной шкуре рос на их глазах, а теперь стоял напротив знатно постаревших, но еще державших порох воителей — молодой, полный жизни, силы, злости и раздирающего на части самолюбия. Когда то он жаждал стать похожим хотя бы на одного из этих угрюмых солдат. Сейчас же все легионеры были для него безлики. За исключением тех, кто нашел пристанище под его кровавым стягом.
— Я полон внимания, Фрактал.

"Око бури". 7 мая 188 год.
Тёмно-серая фигура зверя стояла неподалеку от чёрного Дьявола. Мотаро чертовски легко удалось пополнить ряды стаи, дурная слава о которой расползается быстрее, чем инфекция по гниющей плоти. Насилие Бес относит к чему-то неизбежному, чем необходимому, но в рядах Пожирателей ты либо хладнокровный мясник, либо блеющая жертва этого мясника, чьё мягкое и податливое тельце будет безукоризненно разорвано ради всеобщего экстаза. Хищник дёрнул ухом в сторону зовущего его голоса, заглянув в пару искрящихся льдин напротив, отвечая коротким кивком.
"Великая держава под знаменем порока",
По-иному охарактеризовать происходящее было сложно. Аспид лишь едва уступал Кресту, почти синхронно широкие волчьи стопы касались земли под пристальным надзором крупной птицы, шелест чьих крыльев раздавался сверху. Что-что, а в вопросах политики переярок пока разобрался не до конца. Однако во время трескотни белобоких сорок выходец Города всё-таки уловил суть происходящего. О том, как сложилась жизнь Крестоносца после их расставания, Мотаро не интересовался, да и не считал это особо нужным.
"Идёт в чужие страны, распяв чужих пророков..."
Голубоокий Дьявол находился в отличном настроении, что было весьма заразительно на эмоциональном уровне. Пока пара исполинов добиралась до указанной точки, новоиспечённый Варвар строил догадки, что же такого важного в этом свидании, что сам Крест решил явить на него свою исполосованную морду. "На месте разберемся." Про себя ухмыльнулся волк, сдвинув брови, когда услышал в опасной близости вой.

"Быть на вершине мира - нет ничего чудесней,"
Светло-серая морда Аспида вынырнула следом за мордой вожака. Мотаро пусть и не выглядел столь горделиво, но кривая усмешка даже не думала сползать с нахальной морды. Старость дымчато-серый уважал за опыт и мудрость, а не за количество лун, просиженных в кустах с поджатым хвостом. Конечно, строить догадки относительно этих двух товарищей голубоглазый змей не собирался, но и заноза в одном месте не позволит стоять молча, свесив ушки, как послушный щенок. Хотя, вероятно, о том, что с красными глазами доводилось слышать, уж больно знакомое имечко слетело с уст белогрудого Крестоносца.
"Вперёд к заветной цели войска шагают с песней..."
- Зато вполне устроит снующих шпионов или кого... Покрупнее, - съязвил Аспид на реплику белого волка с экзотической птичкой на спине, сверкнув в его сторону обжигающим холодом глаз. Раз от вожака не поступало указаний молчать в тряпочку, да дышать в трубочку, то чёрно-серый побудет маленькой язвой. Беседа обещает пройти упоительно весело, а значит развлекаться должны все, насколько бы низменными или аморальными ни были предпочтения с юморе.

Хищный крик парящего в небесах беркута заставил голубоглазого на миг оторваться от морд легионеров и насладится красивым пируэтом чернокрылой птицы, что любила внимание к своей персоне не меньше, чем ее хозяин. То, что Крестоносец вынуждает собеседников ждать его ни чуть не тревожило, впрочем, пауза была короткой.
— Боюсь, — со всей серьезностью подтвердил Дьявол, вновь опуская взгляд своих чистейших сапфировых глаз на Фрактала: — Оказаться разложенной шкурой в ногах охотников прежде, чем вырву сердце из груди Селевкиды, — сталью от звенел грубый голос. Волк провел кончиком языка по губам и бросил косой взгляд на возвышающиеся макушки сторожевых вышек. Это было тяжело признать, но к несчастью всего их волчьего племени, главную опасность для них нес и всегда будет нести человек. В воспоминаниях Креста еще был свежим след, как они вытаскивали будущих соплеменников из рук того, что гордо именовалось «венцом творения», и их смертоносное оружие, способное поражать цели на длинных дистанциях. Да, он был убежден, что место для столь исторической встречи было откровенно неудачным. Но промолчал.
— Было дело, — равнодушно отозвался зверь, словно речь шла о чем-то обыденном и недостойном особого упоминания, но оба они прекрасно понимали, что проблема, поселившаяся на юге была так же реальна, как все происходящее на этой поляне. — Пантеон напорист, но не слишком умен в своих действиях, иначе бы трижды подумал о последствиях своих радикальных решений, — заключил Крестоносец и коротко ухмыльнулся собственным мыслям, красочно воплощающим в гнилом воображении сцены самых ужасных вариантов будущей мести. Яркие и липкие от крови образы сменялись под стоны и мольбы разрываемых на части южан, будоража сознание молодого вожака, чья собственная кровь закипала от предстоящего возмездия. Они поплатятся за то, что когда-то допустили даже мысль о том, что бы ступить на Восток, безнаказанно убивали его варваров и верили, будто жизнь их после содеянного будет прежней. Тотальное истребление — такова цена за кровь пролитого Пожирателя Смерти. В прочем, у знаменитого фюрера тоже была немаловажная причина объявить недоноскам войну.
— Я не сочувствую твоей утрате, — не кривя своей черной душой признал Крест. Смерть наследника потенциального врага была ему лишь на лапу, о чем он посчитал нужным сообщить Фракталу, разумеется пришедшему отнюдь не за сочувствием:  —  Но уважаю желание отомстить. Пожиратели Смерти не станут биться за Легион. Но Легион может биться рядом с Пожирателями Смерти.