Начало.
Вольтеру до безумия нравилось на улице. С серого неба падал пепел, окрашивая всё вокруг в свой цвет. Земля была укутана в мягкое одеяло, которое на каждую волчью лапу реагировало одинаково: небольшими клубнями взмывало в воздух - стремилось вернуться на небо? Всё вокруг было словно в тумане. Дым произошедших событий ещё не улёгся, он как старый скопидом прятал от волчьих глаз всю землю, все деревья и все кусты. Сотни тысяч жухлых травинок были погребены под пеплом. Округу - родные, можно сказать, земли - было уже не узнать. И именно это будило в воине  огонёк. До боли напрягая все свои органы, сосредотачиваясь на окружающем мире, он чувствовал себя по-настоящему живым. Словно той рутины, когда сидел, бывало, в логове, никуда не выходя, целые сутки, и не было. Словно тех пяти лет жизни не существовало, и ему снова стукнуло три. Разумеется, показывать собратьям радость пребывания на улице - значит дать им повод сомневаться в нём. Если рад поменявшейся обстановке, то ты, несомненно, рад потере земель. А это уже, извините, тянет на предательство. Или не тянет. Но всё равно не кошерно, никому о подобных мыслях знать не положено. Вольтер так и держался с состайниками: старался идти либо позади всех, либо впереди, чтобы никто не мог заметить, что чёрный блаженно прикрывает глаза и прислушивается. Дабы никто не прознал, как аномально мягко он ступает по земле, будто боясь потревожить пепел - прах прошлой жизни. Всё вокруг было по-другому. Всех это пугало. Ничто уже не станет как прежде. Авось к лучшему?
Вольтер не разговаривал. Внимая приказам Каина, он то покорно склонял голову - показывал подчинение и уважение к новоявленному генералу, - то давал сигналы случайным волкам из группы, чтобы те шли за ним. У Фанга опять всё не в порядке. За ним увязался Мейсон. То был ещё глупый щенок, которого Вольтер, в своё время, терпеть не мог. С белым они в одном были страшно похожи: страсть как не любили спесивых молокососов. У Ретивого же была команда получше.  За ним ушли все спокойные. Как команда разведки они тихо пробирались вперёд. Дойдя до границ, временный командующий оставлял одного воина, отсылая кого-нибудь за новым. Так он оставил четверых волков за собой, условно очертив бывшую границу. И всё безмолвно. Максимально тихо. Это из-за того, что обычно болтливые рядовые были какие-то подавленные. Во время голода это не удивительно, но всё же Вольтеру пришлось признать, что Легион уже не Диковских времён. Эти псы позволяют себе пасть духом, тогда как раньше любой давящий кисляк волчара получал знатную оплевуху как подрывающий мощь стаи изменник. Да, так было... Ну, или не так. Какая разница. Эта дымка хорошо промывала мозги. Уши успели привыкнуть к тишине, а лапы перешли на автомат в своём постоянном движении вперёд. Всё было мирно. Изредка волк слышал обрывки гласных со стороны Каина и компании. Бранится на кого-то, небось. И поделом, распустилось дурачьё. Впрочем, отношение Вольта к волкам было получше, чем у некоторых командующих, поэтому за ним все шли тихо; понимали его без рыка и тихо исполняли приказ - оставались на месте, осматривались, не трусили. А может, и боялись? Ах, чёртов туман.
- Стоять здесь пока не вернусь. Пропустишь голову на территорию - лишишься своей, - тихо шипел воин каждому, кого оставлял позади. Он воспринимал способность говорить за пытку. Только сегодня. И именно сегодня ему приходилось раскрывать пасть, чтобы что-то сказать. Немного сожалея о том, что Ретивый не потерял дар речи на этот день, он всё так же медленно направился в сторону, где предположительно находился рыжий командир. Именно за процессом возвращения после выполненного задания Вольтера и застал зычный вой чужака. Мерзкий шум надавил на уши, сжав голову в тиски. Чёрно-серый еле сдержал вырывающийся из глотки рык и перешёл на рысцу. Вскоре послышался и вой Каина, заставивший самца прибавить в скорости. Теперь за ним оставался целый шлейф пепла. А ведь мгновение назад он так старался сохранить его нетронутым... Хвост мгновенно покрылся песчинками, за ним - почти всё тело. За воином помимо столба пыли, какой поднимается, когда какой-то деревенский шумахер проносится на своей девятке по пыльной просёлочной дороге, остался ещё и след лап. Две длинные колеи тянулись следом. И вот, поцелованный огнём уже стал виднеться в белёсой дымке. Он куда-то направлялся. Бегом. За ним - вся толпа. Фанг и парочка сподручных вместе с Мейсоном. Небось, за это время всю плешь проел своей бравадой, нахал. Но Вольт не стал зацикливать на этом внимание. Волк, завидев только, как Каин несётся вперёд, словно по команде, рванул с остальными. Сорвавшийся с цепи тусклой повседневности, тленного бытия, от которого со скуки подохнуть можно, он чувствовал себя легче и быстрее, чем был на самом деле. Впрочем, скакал он всё также - по-молодецки высоко и задорно. Вот что творит чёртова новизна - неуправляемая штука, место ей в смертных грехах. Поддаваться повелению сердца, а не ума; на какую мерзость ещё был способен Вольтер в этот интересный день?
Это стало известно, когда волки уже почти полным составом повстречали Белого. Тот, набычившись, сотрясал воздух попусту вместе со своей шавчонкой. Каин и незнакомец вступили в небольшой диалог. Чёрный внимательно наблюдал за всем этим процессом, вторя каждому слову генерала. Как же ему хотелось намять бока этому чужаку за непростительную дерзость, но было нельзя. Разум не пускал воина вперёд. Рано храбриться, - говорил он и заставлял лапы наливаться свинцом. Хищник ждал, молча наблюдая. Чужая морда строила из себя плохого парня. Однако эта роль уже была занята легионерами. В одной точке мира собралось слишком много плохишей, и кому-то из них надо было  сейчас же ретироваться. Уж точно не Каину, уж точно не ему. Тем временем, подоспела вторая часть команды чужеземца. Каин твёрдо возвестил о своём решении. Не менее уверенным в своей правоте оказался и Цорр. Как два барана они встали друг против друга, и ни один не был готов уступить. Мало того, так к компромиссу они тоже не были готовы. Легионеры вокруг тоже чесались полезть в драку. Как раз впереди засветились несколько пар глаз - каждому найдётся противник. Обстановка заметно накалилась. Вольтер в это время случайно подметил, что ни один из оставленных им на границе не осмелился нарушить приказа. Струхнули или послушались? Рвать или хвалить? Не важно. Ни к чему это сейчас. Главное - это дерзкий солдафон впереди. Надобно его на место поставить.
Маленькая перепалка кончалась упрямством. Рядом с Цорром стояла поддержка. Вольтер хоть и не ровня ему в росте был, но отпор дать мог, потому и сделал уверенный шаг вперёд. Голова опущена к земле, глаза налиты расплавленной сталью. Прямой взгляд в сторону Белого. У Каина тоже есть поддержка. Дикий шаг со стороны воина, но он о нём не жалел.
- Земля наша, - повторил упрямец. Воин не сдержался и зарычал нараспев. Ему кинули вызов, а он, наглец, препирается. Дёрнув правым ухом, Вольт сделал выпад головой вперёд и щёлкнул зубами. Находясь по левое плечо от Каина и чуть-чуть позади него же, волк ждал, когда наконец начнётся схватка. Ему это порядком надоело, потому рычание не стихало. Наоборот - задние ряды как-то подобрались, стали поддерживать, и вскоре тишина наполнилась бархатистым легионерским рокотом.

Бывает такое чувство, когда падаешь в пьяном состоянии или просто очень-очень сильно устав, и в этот момент все замедляется, ты чувствуешь, что падаешь, но ничего, ничего не можешь поделать. Сейчас все было именно так. Верити как стояла, так и осталась стоять, когда кобели напротив ринулись в атаку, а Легионеры кинулись им навстречу. Все происходило стремительно, но волчице казалось, что прошло очень много времени, перед тем как первая хлынувшая струйка крови, попавшая валькирии на морду, не привела ее в чувства. Верити онемела от страха и потерянности, она сжалась в комок и лишь испуганно озиралась по сторонам. Всюду вокруг нее шла битва, и из этого месива было не выбраться. Она уже потеряла из виду всех, кого знала, а свои перемешались с чужими.
Никто не обращал на маленькую Верити никакого внимания, но внезапно она почувствовала клыки на своей холке. Этим жестом волчок, который, вероятно, хотел просто привлечь внимание, чуть не сбил волчицу с ног, и она невольно просеменила около метра вслед за черным пройдохой. Казавшийся мелким в сравнении со своими сородичами, на деле он был много крупнее Верити и представлял немалую угрозу. Пришлось потрудиться, чтобы расслышать его слова, и, признаться, волчица не могла не согласиться с ними. "Убьют. Задавят и не заметят. Бежать надо, надо, но с тобой ли?". Однако делать было нечего. Благодаря черному волчку, Верити оказалась у края баталии, и двигаться дальше можно было только в те самые кусты. Волчица немного помялась на месте, прижав к голове уши, озадаченно оглянулась на сражавшегося Каина и, осознав, что он давно про нее позабыл и вряд ли когда-нибудь вспомнит, нырнула в кусты. Скорее от безысходности, чем по собственному желанию. Сердце колотилось бешено.

За кустами стало неожиданно и резко тихо, даже умиротворенно. Здесь тень была сильнее, и туман вокруг не переливался от солнца, а мерцал лишь в некоторых местах, оставаясь темным в других. Только сейчас Верити заметила, как тяжело дышать - воздух был спертым, но не как в горах. А, может, казалось, что дышать тяжело, наблюдая за черным волчишкой - то ли спасителем, то ли похитителем, Верити путалась. Она смотрела на него исподлобья, сжавшись, надеясь на лучшее.
- Ну что, крошка, быть тебе теперь с нами. Не волнуйся, держись рядышком, и Цорр не замееетит, не замееетит свою новую подстилочку, не замееетит...
От противного смеха у волчицы все внутри сжалось. Глаза округлились, сердце заколотилось. Что же это за судьба у нее, вечно переходить из лап в лапы тех, кто непонятно чего от нее хочет? Верити хотела бы помочь всем, быть кому-нибудь опорой, в конце-концов просто иметь такого собеседника, который не станет ее пугать. Но все складывалось совсем иначе.
- П-п-под...
Пропищала Валькирия, попятившись назад до упора в кусты. Ее пугал этот дикий, бездумный взгляд. Дальше пятиться было некуда, и осталось только поднять взгляд на волка. От капнувшей на ее плечо слюны она отшатнулась, как от огня, в сторону.
- Не тронут?- С надеждой в голосе спросила волчица, изобразив на морде что-то с намеком на улыбку, - Поймите, я не боец, не участвую в войне и вообще не понимаю, что происходит...
Она словно бы почувствовала себя более уверенно, получив обещание неприкосновенности.

Всё, началось. Огоньки, которые мелькали за белошкурым пришельцем превратились в силуэты, появляясь на поле боя. Но Фанга не интересовали они сейчас, как и их предводитель. Он сфокусировал свой взгляд на буром кобеле, который тоже обратил на Фанга внимание. Этакий зрительный контакт дал всё понять, ясно и чётко. Годишься прошептал сам про себя белый, слегка опуская морду и уже смотря из-под лба. Волки начали наступать, а Легионеры  ожидали каждые своего врага. Что же сами пусть выбирают, коль пришли. Радушно относятся Легионеры к тем, кого собираются отправить на тот свет или надрать зад. Этаки, любимое же дело. Фанг не знал, откуда они тут взялись  и его сейчас это мало волновало. Главная задача сейчас: отодрать кобелину эту так, чтобы он мать родную позабыл. В голове сразу всплыла картина прошлого: арена, соперник и море публики вокруг, с воплями и криками следящая за каждым движением дерущихся. Только сейчас в качестве зрителя был  лес, небо, да сама судьба, которая неспроста свела их всех вместе. Кто-то проиграет, кто-то останется победителем. Но ладно, хватит трепатся, пора переходить к делу. Не с теми волками вы связались голубки, ох не с теми. Мрачное равнодушие на морде Фанга не сулило ничего хорошего. Бурый первый подошёл к Фангу и дразня обратился к нему. Ох душка, жаль ты не сука. Накинулся бы и..Ладно, а то вдруг это дети читают? Фанг опустил морду, глядя как зеленоглазый кружит вокруг него, как мотылёк подле фонаря. Ты это, будь осторожней,  зай, а то вдруг опалишься?  Воин следил за каждым шагом соперника и пока тот даже отвращения и злости не вызывал, печально, грустно всё это. Не хотелось даже нападать, хотелось лишь сесть и ждать пока тут устанет наяривать круги почём зря. Когда зверь был почти что напротив  зверя Фанг слегка дёрнулся в его сторону, но затем установился. Хитрый оскал появился на морде, зверь проверял реакцию. Но ждать и запугивать снова не стал, он лишь прыгнул в сторону волка, намереваясь сбить того с лап. На это, как он надеялся был большой шанс, ибо уж совсем близко от фонаря была тушка мотылька.

Их встреча состоялась. Фанг налетел на него с таким же порывом, как налетают друзья друг на друга после долгой разлуки, только вот мотив у Клыка был другой. Повалить, обнять и задушить в смертельных тисках своих челюстей. Он дрался уже не раз и поэтому наверняка  даже сейчас то была игра, пусть даже со смертью. Его морда была усеяна шрамами, этакие подарки и следы его соперников, которые  любо побеждали, либо проигрывали бой. Но, если наш герой до сих пор жив то сами понимаете. Соперник видимо не ожидал такого нападения, без клычков и царапок. Не думал он, что Фанг может просто легонько толкнуть, прямиков м грязь. И пока тот восстанавливал своё равновесия белошкурый решил не терять времени даром.  Каждое мгновение было дорого. Он врезался в него в области лопатки, но вот куда куда а в лупу он целить не хотел, не тот случай. Если бы то был бой за место лидера и вокруг собралась толпа псин, то да. Было достаточным сломать тому лапу и повалить при возможности и его дело завершат собратья разорвав поваленного на части. Такой удел проигравшего. Упал на землю, так сравнись с ней. Но здесь был личный поединок и никто не собрался вокруг. Сейчас они свершали судьбы друг друга и не намеревались быть благосклонными. Скоро шерсть Фанга приобретёт алый оттенок, а шерсть его врага почернеет, если же конечно они в порыве страсти не повыдирают её у друг друга. Их безболезненное прикосновение длилось всего секунду, и уже в течении этой секунды Фанг решил что будет дальше. Он не был стратегом, он действовал по ситуации. По другому он не мог. На ринге не было времени всё планировать заранее, да и не любил он такую тактику. Что-то да может пойти не так и что потом? Стоять и трястись в растерянности, как девственная сука? Нет. Поэтому, на этот раз в долю секунды он раскрыл челюсти и резким движением повернув шею и грудак в сторону крупа бурого намеревался вцепится тому в область живота и вспороть брюхо гостя, потянув нежную кожицу и мясцо в свою сторону Что ж, посмотрим что ты ел на завтрак, дружок. Клык не собирался проигрывать. У него был сын, которого нужно было ещё обучать ненавидеть и призирать весь мир. Так что, видимо придётся бурому сойти на нет.  Лучше два чудовища, нежели одно, верно? Слишком много добра и телячьих нежностей, слишком.

Фанг не добился желаемого результата что пагубно сказалось на его внутреннем состоянии. Теперь, до этого спокойная кровь начинала бурлить в его венах, а адреналин в спешке выкидывался в капилляры предавая воину уверенности и разумеется сил. Бурому удалось вцепится в Фанга но вот надолго ли? Место укуса болело и ныло, что ещё больше подстёгивало зверя: избавься от него. Да как ты смеешь опускать мою морду ниже своей?! Впервые за весь недолгий бой из Фанга вырвался звук - злоба. Не мог позволить Клык, чтобы этот кусок мяса возомнил на чужой территории о себе чёрт знает что. Пора бы сравнять счёты. Фанг был коварен, бессердечен и зол. Если у него в прошлом кроме прутьев, замыкающих круг ничего не было  на поле боя, то здесь было полно возможностей нанести врагу ущерб, да и сделать это так , что тот не заметит. Они дрались в лесу, следственно здесь полно деревьев, а что более главное острых прутьев и веток, которые торчали из стволов или просто валялись на земле. Зеленоглазый не видел куда смотрит Фанг, так как морда последнего была слегка опущена вниз. А белый тем не менее уже наметил одно поваленное деревце, которое было прямо за лапами бурого. Этакое препятствие, за которое можно ненароком зацепится лапой и кануть к лету.  Теперь оставалось лишь действовать. Фанг резким движением морды поднял её вверх, сжав клыки, дабы из его пасти не вырвались ругательства,(так он хотел пошатнуть равновесие соперника)а затем всем телом совершил удар в бок, надеясь если и не пихнуть в  сторону препятствия, которое он не заметит, надеялся зверь, то хотя бы ослабить хватку.

Боль, снова привычная боль сковала тело зверя. Но на этот раз ему было плевать. Сколько, сколько раз его уже так кусали? Наверное, теперь этот укус был по ощущениям равен иголкам, которые слегка задевали кожу. Всё со временем снашивается. Так и чувствительность плоти Фанга с каждым её повреждением сходила на нет. Чего не скажешь о злобе. Его душа наполнилась яростью, сколько раз он позволит себя так атаковать, сколько ещё раз ещё он позволит пройти этому буруму вперёд? Всё, хватит. Эти щенячью нападения уже задрали зверя, ведь он даже особых усилий не прилагал чтобы откинуть от себя  врага. Дерёшься как сука с яростью прошипел кобель бурому и кинул на него взгляд полный ненависти. Эмоции, да. Они наполняют каждого из нас, заставляют середе биться  быстрее, ощущать чувство лёгкости и полёта.  Но Фанга эмоции наполняли лишь ненавистью и желанием прокусить глотку, только и всего. В этом звере нет ничего святого, нет ничего, что может взывать у него сострадание или чувство вины. Он убил собственную супругу, он убил собственных дочерей. Для многих он будет слыть тираном, которому и мучений преисподней окажется недостаточно. Но не для Легиона. Для Легиона Клык лишь отличная машина для убийства, которая превратит  кого угодно в фарш. Из-за него пролито столько крови, сколько не вместило бы тёмное озеро возле логова. И он был намерен доказать это. Хватит жалеть этого зеленоглазого. Нужно было с самого начала вцепится тебе в глотку при первой же возможности процедил сам себе волк, глядя как челюсти врага смыкаются в области лопатки. Но ничего, ещё успеем. Он слышал возню других волков у себя а спиной да и вокруг тоже. Что-то бравые войны этого чокнутого белошкурого зазнайки пока не оправдывали себя.  Волк слегка повёл ушами, а в следующее мгновение его морда резко наклонилась вниз в направлении передней лапы врага. Целью Фанга было место сочленения плюсневого  сустава и локте-лучевой кости, где можно без проблем переломать хрящи, соединяющие остов костей. Он надеялся, что хоть на этот раз его клыки попадут в цель и тогда - берегись. Он сломает твою лапу словно палку, а затем и твою жизнь.