Вряд ли в подобных лесах всё может идти чрезвычайно хорошо.. Не зря же столько слухов про эти таинственные места ходит. Впрочем, Осирис своим характером явно выбивался из разношёрстной компании - слишком спокойный, слишком похуист, который повидал столько, что ни словами сказать, ни пером описать. Он не кичился подобным опытом, но и не видел смысла попусту тратить время на болтовню о том, как кому-то из группы страшно, а у чьей-то задницы - тяга к неприятностям. По мнению Осириса, очень неплохим вариантом было бы, если бы Нессель, которая так рвётся к опасностям, в случае чего им же (в смысле опасностям) была принесена в жертву. С Острова не убудет без этой мелочи, да и с отряда - тоже.
Саунд разглагольствовал, вырисовываясь в карих глазах Осириса самым настоящим балагуром, который просто развлекает копанию, чтобы скучно не было. Может быть, именно поэтому кареглазый лишь понимающе ухмыльнулся, но никак не отвели на первые фразы состайника.
Лес расступался перед лапами волков неохотно, даже несколько агрессивно - живность разбегалась в разные стороны, предпочитая не иметь дела с группой хищников и Осириса это очень даже устраивало, ведь в лес они пришли не охотиться, а выведать что-то, что не известно остальным членам стай. И как бы армеец не наслаждался таким ходом событий, но рано или поздно, а какая-то херня должна произойти.
Хернёй оказалась чья-то юркая чёрная тень.
Твою же мааааать... Легионер нахмурился, едва заметно оскалившись. Он очень хорошо знал, что за тварь им повстречалась, потому что уже пару раз сталкивался с ним. Не понятно, один ли бес был в своём роде, или у него тоже была стая, но он кочевал. Осирис видел его ещё в детстве, когда ходил с отцом в патруль, а второй раз - будучи уже взрослым. Правда, и в тот и в тот раз повезло - бес не утянул в топи, не завёл в ловушки, не навёл мороки и иллюзии, как это свойственно мистическим болотным огонькам. Кареглазый знал про это существо несколько немаловажных фактов. Во-первых, бес лишь выглядит малюткой с игривым взглядом, на самом деле являясь существом древним и явно не благодушным. Во-вторых, верить бесу нельзя, нельзя на него и пытаться как-то морально/физически давить - мерзкая тварь может разозлиться, и тогда на группу накинут блуд - ходи по лесу до бесконечности. В-третьих, с бесом можно договориться, но лучше помнить про пункт "во-вторых" - бесу верить нельзя.
Саундвейв явно был не в восторге и сразу же решил наладить контакт с "забавным" существом, жёлтые глаза которого пугали до чёртиков. Осирис помнил, как и сам не так давно отсвечивал точно такими же - ярко-жёлтыми, когда демон, сидевший в нём, проявлял свою сущность. Хвала Варге, избавился от этой твари в своей голове. А теперь мы имеем дело с представителем похожей породы.
Если рассудить, то всё было не так уж плохо. Бес мог и отстать от них, мог вывести на нужную им тропу... Это как хорошие варианты. О плохих лучше было не думать совсем, потому что даже отступать было некуда - за спиной тропа исчезала в мерзком таком тумане.
- Саунд, мы его не тревожили. Это он решил потревожить нас, за что ему огромное не спасибо. - Негромко и совершенно не агрессивно пробормотал армеец, переводя внимательный взгляд на магическое существо. - Привет, бесяка..А ты явно подрос с нашей последней встречи. - Легионер почтительно склонил голову на бок и посмотрел в жёлтые глаза-фонарики... такие почти что родные, что даже не страшно. - Выведешь на тропу к чему-то интересному, или сперва кристаллик тьмы подарить? - Осирис говорил серьёзно и без насмешки. Когда-то давно, для того, чтобы бес не запутал дорогу и вывел к нужному пути, Амон Ра (отец Осириса) заплатил кристаллом. Возможно, в этот раз бес согласится на такую плату? На земле, прямо недалеко от места, где находился бес, появился кристалл тьмы, ожидая нового владельца (заявка)

Отредактировано Osiris (2018-03-07 18:25:03)

Смертный страх важен не менее любви. Он пронзает нашу жизнь до глубин нутра – и так мы пониманием, кто мы есть. Попятишься, прикроешь глаза? Или тебе хватит сил шагнуть к обрыву и заглянуть в бездну?
Мариша Пессл
За Саундвейва:
Саундвейв даже глазом не моргнул: после встречи с Карциной легионера мало что могло напугать. Возможно, именно потому, что он привык рисковать жизнью, сейчас он мог рассуждать с поразительной рациональностью.
– Хорошо, – после недолгого молчания проронил он, – мы вам поможем.
И шагнул вперёд с намерением проследовать за волчицей. Обернувшись к товарищам, он резонно заметил:
– Слышите рев? Между незнакомыми мертвецами и хорошо знакомым оленем-мясником, я выбираю мертвецов.

За Нессель:
Она хотела возразить, когда отряд – это очевидно – стал разделяться. Осирис предлагал им сделку с Бесом, Саундвейв грозил встречей с Аскором. Как-то хотелось третьего варианта, но его как бы не было. Или они слишком узко мыслят?..
Прежде, чем валькирия успела окликнуть легионеров, что скакали прямо в лапы опасности – причём разного рода – ей помог их предупредить, что удивительно, Бес. Помог уникальным образом. Сам напугался, и их сбил с толку. Почему-то отказался от соблазнительной чёрной блестяшки и торгов с Осирисом. Забился в истерике, залаял. А всему этому цирку предшествовал пугающий, ни на что не похожий звук. Он объединил в себе всё самое страшное, от чего можно было с бьющимся сердцем проснуться посреди ночи и залиться слезами от ужаса.
Дыхание Нессы сбилось, но она только поближе прибилась к Ригель, стараясь брать пример с хладнокровия и собранности товарищей. Вот лично она такую тварь слышала впервые. А увидев, не сдержалась и выдала шёпотом:
– Ди-и-ичманская ди-и-ичь...
Их окружило кольцо жёлтых глаз. Бесспорно, они в ловушке. Теперь выхода нет – только сражаться. Впереди – живой мертвец, жалкое подобие волчицы, плюющейся чем-то тёмным и противным, воняющей кровью, не просто побитой жизнью, а прихлопнутой насмерть. И, видимо, возрождённой вновь. Как такую победить, если её даже Калахира не берёт?
Что ж, Нессель напугали. Вот прям очень. Однако чем больше она боялась, тем лучше соображала: шкурой рисковать лишний раз не хотелось. Потому, когда тварь заговорила, валькирия слушала – молча и насупившись.
– Нам – услуга. Вам – жизнь. Бесу – смерть.
"Что ж, пока всё не так плохо. Нам хотят сохранить жизнь!" – С преувеличенным оптимизмом и умилением подумала Несс. Но ей не понравилось слово "услуга". Услуги... Они такие, разные бывают, знаете ли. Ещё больше волчицу встревожило спокойное согласие Саунда всем прихотям этой твари потакать. С другой стороны – а был ли у них выбор? Что ни выбери – жизнь в опасности. Может, оказание услуги отсрочит неблагоприятный исход. Или поможет его избежать...
Почему-то в такой ситуации валькирия оглянулась именно на Осириса. Помимо Саундвейва в их команде ещё и он с лихвой наобщался со всем божественным и мистическим. Опыт был, понимаете?
Тем временем рыжий легионер пополз прямиком в объятия полудохлого чудовища. Несс это встревожило. Она так и не успела ничего спросить у товарищей – скользнула следом за Саундом, однако совершенно с другим намерением.
– Подождите минутку. – Позвала амазонка тварь в волчьей шкуре. – Мы не прочь помочь. Но какого рода помощь требуется? Что там – на западе?
Издалека раздался рёв, от которого мурашки поползли по коже, а шерсть встала дыбом. Инстинкты толкнули Нессу вперёд – иди и не ершись, – но здравый смысл сказал: "Ага, ну щ-щас, побежала".
"Мы же так "давно" не оказывались по уши в дерьме. Действительно, зачем привередничать?"

Отредактировано Нессель (2018-03-27 16:36:53)

– Совершенно очевидно, сударь, что вы попросту предоставляете нам выбор между жизнью и смертью?
– Совершенно очевидно.
– Друзья мои, – сказал я, обращаясь к своим спутникам, – дело обстоит так, что спорить бесполезно. Но мы не дадим никакого обещания, которое связало бы нас с хозяином этого судна.
– Никакого, – сказал неизвестный.
20 000 лье под водой
[indent] Нессель лишь задумчиво сощурила глаза, ничего не сказав: ответ полудохлой волчицы мало что прояснил, но, по крайней мере, их пообещали не трогать, если они помогут. Валькирии не нравилось, когда её к чему-то принуждали, и она была уверена, что оказать услугу некоему "другу" – задачка не из простых, однако кольцо жёлтых глаз спокойно ждало их решения, никто не нападал на западных волков, а значит, лишний раз провоцировать незнакомцев не следует. Тем более, в количестве Несса и её товарищи явно уступали.
[indent] Осирис так не считал. Он начал задавать вопросы, в чём винить его было нельзя: идти неизвестно куда и помогать неизвестно кому только, чтобы выжить – совершенно не так их воспитывали. Ведь на Западе бытует концепция, что это он диктует условия, а не наоборот. Непонятна была реакция твари. Её немножко слишком раздражало их любопытство и упрямство? В общем-то Несс не успела понять, что произошло. Она лишь услышала голос Саунда рядом:
[indent] – Кретин.
[indent] "О нет!" – В амазонке что-то оборвалось, однако ей не предоставили времени, чтобы элементарно испугаться: ОНО уже стояло вплотную к Осирису, а в следующее мгновение вцепилось в него стальной хваткой. И вот тогда Нессель по-настоящему испугалась за легионера. Страх сковал её, а прежде чем он отступил, чудовище уже наигралось и отцепилось от разодранной морды волка. Там, где челюсти твари сомкнулись, теперь всё было в непонятной чёрной слизи.
[indent] – Нам – услуга. Вам – жизнь. Бесу – смерть, – сказало чудовище. Оно прошло мимо.  Несс с трудом подавила в себе желание вцепиться твари в нос и заставить ответить за нападение на товарища. Однако валькирия осталась на месте, поджав губы и смотря исподлобья. Нессель хорошенько понимала, насколько слаба и беспомощна сейчас.
[indent] Осирис слабел на глазах. Никак не отреагировав на обещание ходячего трупа помочь ему, конечно, в случае успеха, амазонка сорвалась с места к легионеру и подставила плечо. Им нельзя было задерживать это сборище мертвецов – опасно. Сможет ли Осирис идти дальше? В любом случае, бросать его нельзя. А неизвестная жидкость на его морде может оказаться чем угодно. Им просто не оставили выбора...
[indent] Армеец мог оттолкнуть Нессу – они друг друга уже давно взаимно не переваривали, и её помощь могла показаться ему оскорбительной, – но волчица об этом думала в последнюю очередь. Во-первых, слишком много товарищей она потеряла за последние месяцы. Во-вторых, сейчас кроме как на самих себя они ни на кого больше положиться не могли: важен каждый. В-третьих, если он ослабеет окончательно, кто знает, смогут ли они помочь этим тварям? И что будет в случае провала?..
[indent] Нессель молча протянула легионеру аир. Он должен был немного притупить боль от укусов и привести Осириса в чувство, но, кто знает, поможет ли растение хоть как-то справиться с последствиями попадания чёрной слизи на раны?.. Валькирия смотрела на эту жидкость с опаской. Она не решилась слизать её или попробовать хоть как-то убрать – неизвестно, как бы это отразилось на самой Нессе. Более того, она переживала, как бы этот запах не подействовал и на неё, поэтому прятала от Осириса глаза и отводила нос, опустив голову. Но – и в этом с Саундом она была солидарна – бросить легионера она не могла. Элементарно ей бы не позволила гордость.
[indent] – Приношу извинения. Мы поможем. – Голос Саунда щёлкнул в воздухе как кнут. Нессель даже оторвала взор от лап – так она удивилась. Рыжий волк пристально смотрел на неё.
[indent] "Не делай глупостей, иди за мной, держись рядом", – вот что говорили эти глаза.
[indent] "Перед КЕМ ты извинился только что!?" – С возмущением ответила другу Несс. Выдержав паузу, она только кивнула. Но была в этом кивке какая-то мрачная решимость. Затем амазонка последовала за Саундвейвом.

Отредактировано Нессель (2018-04-17 02:49:18)

Пока Осирис соскребал дрянь с морды, Саунд снисходительно за ним наблюдал. Испуганная, злая, ошеломленная Нессель застыла рядом, и он в какой-то мере ей завидовал.
«Как давно я не чувствовал этого? Страха, отчаяния, боли… слепой гордыни, пустой злобы! Да, что-то изменилось во мне тогда. Поломалось. Я умирал, умирал, умирал, умирал, каждая смерть от меня откалывала ломоть: часть души я оставил в озере Карцины. Малой кровью отделался, ведь другие там оставили жизнь. Нет, Несс, ты серьезно? Я помню, как захлебнулся в ручье, и как олени проломили мне череп, я помню, как южное солнце зажаривало меня до хрустящей корочки, словно перепелку какую, и это… незабываемые ощущения. Знаешь ли ты, насколько хрупка твоя жизнь, что убить тебя может вода, жара или травоядное? Не надо быть ходячим трупом, чтобы прикончить волка, но ходячий труп сделает это быстрее. Да, давно я не испытывал такой гордыни, которая ведет в могилу, давно я уже не дурак… а дураки счастливые. Жаль, долго не живут».
Завидовал ее эмоциям, их искренности, свежести: они загорались, как яркие искры, как звезды на небосклоне. И в то же время, он их ненавидел. Энергия и трепет, сияние живой души раздражали так же, как свет раздражает крота. Скандалист чувствовал это противоречие. Но ничего с ним поделать не мог.
«С другой стороны, чем старше я становлюсь, тем больше размышляю, каким дураком был раньше. А потом узнаю, что я все еще дурак. Либо я дураком родился, и дураком умру, либо мне просто не стоит об этом думать».
Дружеские чувства, гнев, любовь, симпатия и нелепый патриотизм: все это вело к гибели. Стояли до конца первородные, один за другим оседая на землю, которую не смогли защитить. Где они теперь? В отчаянии наблюдал Микаэль, как слепое чудовище убивает Луну, и он бы кинулся на помощь, прямо в озеро и нырнул, себя погубив. Если бы его не сковывало тело Саунда. Кстати, а что потом случилось с Калле?
Саундвейв не сдвинулся с места, не нахмурился, не оскалился и не улыбнулся: смотрел молча, как Нессель ухаживает за Осирисом. Мажет раны аиром, подставляет плечо боевому соратнику, которого все еще не может терпеть.
И тут из чащи появились двое. Человек, в котором не осталось человеческого, и большая кошка. Ходят, как марионетки, шевелят руками и ногами, словно бы на нитках. Сами как уродливые куклы, с выбитыми глазами, выкрученными шарнирами, свернутыми конечностями — что же за большой ребенок так поиздевался?
Гильдиец походил на чучело, какие люди мастерили из волков. Он подошел к Осирису, и Скандалист почувствовал, что дело пахнет жареным. Вернее, падалью, но бурную реакцию Нессель он уж предвидел. Молнией метнулся к ней, загородил  дорогу и прямо в морду прошипел:
— Хочешь знать, почему я извиняюсь?
Слегка толкнул плечом, призывая не делать глупостей и просто идти. Немного ушел в бок, оставаясь на достаточном расстоянии, чтобы схватить волчицу за загривок и тряхнуть, если та решит поиграть в героя. Говорил приглушенно, стараясь не привлекать лишнего внимания, но и не скрывая раздражения перед Нессель:
— Вот скажи, ты же в одиночку не кинешься на отряд охотников с собаками? Ну потому что это верная смерть. Так вот, то, что ты скалишь зубки на армию не-совсем-мертвых волков и прочей неведомой живности — это не только самоубийство, но и слабоумие. Мы опасны для них так же, как блохи, сдохнуть можем тоже, как блохи: нас всех перегрызут как назойливых жучков, сколько бы ты здесь ни храбрилась. Ты только глянь на бедного Осириса, посмотри, проанализируй, нет, ты правда думаешь, что у тебя есть шансы?
Остановился, чтобы набрать воздуха, с непривычки кашлянул. Стало холодно, как в склепе, зябкое марево расстелилось вокруг пуховым одеялом. Выдохнул, пустив облачко пара, и заговорил:
— Осирис сам виноват в том, что случилось, и эти твари могли бросить его здесь, на ужин «тем, кто прячется позади». Но ведь потащили, понесли, на собственном горбу! Это не волки, там не человек, кошка не кошка, это не живые существа вообще, и я не хочу проверять, может ли умереть то, что уже мертво, потому что я точно не воскресну. Да и ты тоже. Хороший легионер — живой легионер, я так думаю. В гордости мало проку, если ты труп.

Отредактировано Саундвейв (2018-06-02 14:20:15)

Сезон «Ветер Перемен»
8 июня 188 года

«Земля — единственное на свете, что имеет ценность, потому что она — единственное, что вечно. Единственное, ради чего стоит трудиться, за что стоит бороться… и умереть!»
Унесённые ветром

[indent] Её терзали на части сомнения. Сомневаться в последнее время приходилось во многом, но самое ужасное было сомневаться в себе. И речь шла не о способностях, месте в жизни или будущем, а о… верности. Верности самой себе, тому, ради чего живёшь, от чего бешено колотится сердце.
[indent] Оглядываясь назад, Нессель наблюдала рост и процветание своей стаи, а затем и неизбежный упадок. Словно в замедленной съёмке Старый Запад рушился, уступая место чему-то новому и пугающему. Она привыкла, что вожаки меняются быстро и неожиданно: это точно вошло в привычку. Но даже сейчас, когда прежний лидер вернулся, валькирия предчувствовала неизбежность чего-то ужасного. И когда она осталась совсем одна в этом ночном шторме — без луны, без звёзд, позволяя уносить себя чёрным волнам неизвестности — ей показалось, что она стала сильнее.
[indent] Нессе тяжело давались перемены. Поэтому она их не любила и старалась избегать, но они каждый раз её настигали. Сначала бесконечный поток смертей и воскрешений, сбивавших её с толку, причинявших боль, проверявших на прочность. Затем катаклизмы, игры богов, объявления войны… Особенно последнее. Она сбилась со счёту, сколько их было. В каждой она участвовала — не потому что хотела или это ей нравилось, а потому что… Так было необходимо, чтобы защитить то, что ей дорого.
[indent] Что ей было дорого? Несс снова оборачивалась на старую себя. Сначала были семья и любимый брат, на которого хотелось равняться. У неё это отобрали: теперь даже Квиль нет рядом, а Рахо унесло южным ветром, и отныне он враг родной стае. Были вожаки, которые вели за собой и в чьих тенях амазонка с наслаждением пряталась. Но Дэлила развязала междоусобицу, выгнала Нессель из стаи, а Фрактала убили. И затем пришли те, кому она уже не могла доверять. Тогда она вышла из тени, начала действовать самостоятельно, во многом — решительно. У неё была надежда на наследие, которое сгинувшие вожаки после себя оставили. У неё была цель. Однако Хэйтем погиб, а Шахран заражён, как заражён весь Запад. И, наконец, были друзья. Симпатичный ей Велес, Ригель, которая всегда была рядом, Осирис, с которым у Несс было много общего, Зольф, многому её научивший, Саундвейв... Кого-то рука судьбы аккуратно столкнула с шахматной доски, кто-то покинул стаю, а кто-то и сейчас рядом, но валькирия с ними в ужасной ссоре. И вот она в третий раз смотрит в прошлое, а там…
[indent] Нежный золотистый песок сменяется влажным чернозёмом, а за чернозёмом следует грубая горная порода. Морской ветер сменяется хвойной прохладой, а та — луговой свежестью. Выныривая из высокой травы, Нессель оказывается перед великанами со снежными шапками и вечнозелёным убранством, а там недалеко и до волнообразных холмов, рассекающих цветущие равнины, точно дельфины — волны. И всё это — её земля. Такая многогранная, такая величественная, такая древняя! Ещё не было её на свете, а по этим моховым коврам ступали лапы её матери. Чуть севернее жили её отец и его темнолунские предки. А задолго до Тёмной Луны всё было единым. Не было деления по цвету шкуры, вере или происхождению. И тут ступали боги… Стоит только сладко зажмуриться, и Несса готова поклясться, что видит всё своими глазами с высоты птичьего полёта: как росла и расцветала её родина.
[indent] И когда всё, что было ей дорого, у неё отняли, Нессель обратилась не к богам в смиренной молитве, не к вожаку с надеждой во взгляде, не к семье — с любовью, и не к друзьям — с подставленным плечом: она с гордостью и воодушевлением смотрела на западные равнины, горы, холмы, леса и побережья. Она тут родилась, и пускай всё это затопит скверной и пожирательскими отродьями — она не сдвинется, тут и поляжет. И даже задумываясь о какой-то своей причастности к восточной стае через отца — валькирия гордо гнала эти мысли прочь. Хейлд, так его звали, погиб. Его вовлекли в интриги, убили и бросили его же собратья… А земля её, Нессель, никогда не предаст. Вот в чём разница.
[indent] Итак, Кхиту. Несса многого не понимала, не знала. При всей ненависти к родне Аскора у неё было множество вопросов, на которые хотелось получить чёткие ответы. Она терялась в догадках: что могло заставить столь могущественное существо покинуть Остров? Где он сейчас? Почему именно они должны его спасать? Кхиту видит в этом какое-то искупление? Или искренне наслаждается их беспомощностью? И кем были те волчица и человек при жизни? Почему  подчиняются венценосному гаду? Наконец, что будет с Альянсом, освободи они Аскора? И кто, собственно, они?.. Ригель ушла, Саундвейв… Волчица встряхнула головой: не время распускать нюни. Вернёмся к главному.
[indent] Лапы инстинктивно несли её к Верхнему Сумрачному лесу. Это было опасно, это было полнейшим безумием — ступать туда в одиночку. Но что-то, казалось, звало её. Нессе этот зов не давал покоя. Ни днём, ни ночью. Весь месяц она провела без сна, без отдыха, стремительно худея и точно так же стремительно теряя товарищей. А сегодня — последний день. Возможно, сестрёнка Ри тоже это слышит. И Сири слышит. И Саунд. И им тоже кошмары мешают жить. Решить это можно только вновь встретившись с Кхиту и дав ему ответ… Несс уже знала, что ответит. Одна она там будет или в полной боеготовности с остальными.
[indent] Так, валькирия сама и не заметила, как сплошная зелёная стена обступила её со всех сторон, и навязчивый смолянисто-хвойный запах вскружил голову. В её оживших воспоминаниях это был всё тот же прекрасный и безопасный лес.  В котором она бегала ещё волчонком, в котором училась охотиться, в котором… ох.
[indent] Призраки прошлого проносились мимо Нессель, звучали звонкий детский смех и призывающий на охоту вой, шумел в кронах ветер, и жизнь, казалось, только начиналась. С мечтательным, с влюблённым взором она ждала Кхиту, совершенно не нервничая и не задумываясь ни о чём. Память о былом, об этой земле, богатой и вечной, — вот что давало ей сил, даже если она была совсем одна.

Отредактировано Нессель (2018-08-12 20:39:18)

«Судьба нуждается в посредниках и возводит свои крепости из камней, скрепляя их с помощью подобных случайных соглашений, которым вначале не придают особого значения».
Шантарам

[indent] С деревьев дождём лился солнечный свет, но лиственно-хвойный шатёр был безразлично непроницаем, густ. Потому капли терялись ещё в кронах, точно деревья хватали их цепкими ветвями и уничтожали во тьме, что царила тут и днём, и ночью.
[indent] Нессель подняла голову и зажмурилась, представляя, что солнце достаёт её лба и носа и целует трепетно и нежно, как мать своего дорогого ребёнка. На мгновение волчица ощутила пустоту, но чувство было ненастоящим. Ведь в серой утренней шали кутались воспоминания о днях, давно забытых и прекрасных, а их призраки оставляли следы на всём, чего касался взор валькирии.
[indent] Обернувшись, она столкнулась взглядами с Матавар. Несс удивилась, но удивление было приятным, и улыбка мягко осветила её мордочку, точно она встретила ещё один отголосок прошлого. Однако Вар была настоящая. Тёплая и мягкая. Своей фигуркой она разгоняла подавляющую сумрачность утра, и встреча с Кхиту уже не так пугала.
[indent] «Да, — подумала Нессель, — иногда жизнь преподносит нам неожиданные подарки как раз вовремя».
[indent] Как бы ни хотела валькирия отговорить состайницу от сего рискованного предприятия, в глубине души ею отчётливо осознавалось, что задача ей одной не по плечу. В Несс взыграла западная гордость, отбрасывающая благоразумие и твердившая: «Мы должны защищать то, что имеем». Матавар была будущим этих земель, наследницей их заветов. А Кхиту — опасной заразой, уничтожающей это наследие. Нессель стоило отослать молодую амазонку и придумать ей менее рискованное задание, однако… Лес, стеной окруживший воительниц, ужасал. Он больше не был тем, чем казался прежде. Он был угрозой и задавил бы их поодиночке. К сожалению, Несс не могла позволить себе отказаться от помощи Вар, как бы ни пугало её то, с чем они столкнулись: никто больше не придёт, понимала она, и им некуда отныне возвращаться. Этот день - точка невозврата.
[indent] — Хорошо, — просто ответила волчица. Глаза её, казалось, потемнели от захватившей сердце печали, но смотрела она уверенно, твёрдо, как будто была скалой, бесстрашно встречающей буйство шторма.
[indent] Нессель вдруг просто поняла, что чувствовали, наверняка, старшие и вожаки, когда она, будучи юной и наивной волчицей, внимала им с надеждой и доверием, вручая свою жизнь. Она осознала, как это больно, когда ты ничего не можешь сделать, только оставаться рядом и постараться прикрыть спину товарищу. Потому что никто, кроме вас, не сможет сделать то, что должно, и, к своему стыду, ты улыбаешься наперекор уничтожающему тебя страху. Со всею полагавшейся ответственностью она принимала эту роль: так получилось, что это придётся сделать им, и будь что будет.
[indent] «Клянусь именем Амонкиры: ты не погибнешь. Я не погибну. Что бы ни случилось, эта земля будет жить. И да смилуются над нами боги...»
[indent] — Матавар… — Начала было Нессель, но их прервали. Она спокойно обернулась: в её движениях сквозила грация, повреждённая лапа забыла, что должна хромать, а плечи валькирии расправлялись, словно крылья. В глазах горел огонь, поддерживаемый сжигаемыми в нём осколками сердца Несс — прочь малодушие.
[indent] Пантера будто была сделана из шёлка: шерсть переливалась, точно освещаемая луной поверхность реки. В каждом шаге — опасность, но не направленная на волчиц, а рассеивающаяся в скорбной тишине. Они были в одной лодке, быстро поняла Нессель. Это их общий дом. Кхиту грозился уничтожить его, и горе тем, кто не склонил головы или не сбежал. Принадлежали ли валькирии к коленопреклонённым или беглецам? Нет, они были где-то посередине, цепляясь за верность вожаку и стае. А значит, угроза для них автоматически возрастала… И всё же гигантский кот говорил с ними и вроде бы предлагал помощь. Несс не хотелось верить, что им приготовили очередную ловушку: они шли на свидание с судьбой, возможно, смертью, что может быть ещё хуже этого? Ей хотелось доверять утреннему гостю и его словам, какими бы запутанными и приторно-сладкими эти слова ни были.
[indent] — Ты знаешь её? Его?  — Спросила Матавар.
[indent] Валькирия молча покачала головой, внимательно слушая незнакомца и, пока тот говорил, переглядываясь с напарницей: Нессель казалось, что она читает мысли Вар. С королём, Зовом и различными испытаниями, с которыми они непременно столкнутся, всё было понятно: Кхиту не хочет их видеть без Аскора, приди они сейчас к нему — привет новая увлекательная жизнь в качестве мертвеца, марионетки долбанутого на всю голову оленя. А чтобы вернуть Аскора, нужно следовать на Зов — он приведёт их к пункту назначения. Единственное, что никак не могли понять валькирии — это любопытную историю с чьей-то казнью. Янтарная лощина считалась местом упокоения Амонкиры, и сначала Нессель подумала про неё, но потом отогнала неверные мысли. Никаких захоронений на Западе она не знала. Если только исчезновение Аскора как-то не связано с его смертью… Тогда вернуть плотоядного братишку Кхиту будет сложнее, чем Несса думала.
[indent] «Надеюсь, казнь с этой рогатой заразой никак не связана», — подумала волчица, нахмурившись. Ей всё это вообще не нравилось, но её желания тут мало учитывались. Она ощутила себя неким подобием наёмницы, и внутренне её всю перекосило от отвращения. Не было в их деле благородства, с каким склоняешь голову, когда ведущая приказывает тебе идти и погибнуть за Валькирий. А раз благородства не было, то и чести вся эта спасательная «экспедиция» не принесёт. Она лишь со злорадством надеялась, что найдёт Аскора в потрёпанном виде и обломит ещё один рог на его венценосной башке. В память о Зольфе.
[indent] — Нессель, что думаешь? — Вернула её на землю Вар.
[indent] Несс испытующе посмотрела на пантеру.
[indent] — Думаю, что у нас нет так много вариантов. — Проронила она, не сводя взгляда с удивительно красивого проводника  и без обиняков поинтересовалась:
[indent] — Почему ты помогаешь нам? Ты не боишься «гнева короля»?
[indent] Ягуар приоткрыл лиственный занавес, и волчицы увидели тропинку, уводящую вдаль, предполагаемо к Бесу. А на тропинке застрял с неописуемо глупым видом шакал. Матавар всю перекорёжило от отвращения. Нессель задумчиво смотрела.
[indent] — Я выбираю их. С ними наши шансы на благополучное завершение миссии увеличиваются. — Заявила вдруг Вар, заставив амазонку вздрогнуть от неожиданности.
[indent] — Нам и так и так придётся предстать перед Кхиту. Он и так и так зол на нас. — Мягко напомнила она напарнице, всё ещё внимательно следя за ягуаром. Тот передвигался так, будто земля была льдом, а он скользил по ней, не оставляя следов. — Но ты права, он вряд ли даст подсказку, где искать Аскора. Ему и хочется и колется не оставить от этой земли и кусочка. А Бес…
[indent] Несс недовольно дёрнула ушами.
[indent] — Пообещай мне быть осторожной, Мата. Бес не тот, кем кажется. Он знает много, но Кхиту предупреждал, что он обманет нас и кинет при любой возможности. Если он знает дорогу — пусть так. Но сделок я с ним заключать не стану. — Предупредила она проводников. Заглянув в пылающие негодованием глаза, с ней мало кто решился бы спорить.
[indent] Нессель осторожно последовала за ягуаром, вся напряжённая и сосредоточенная, искренне надеясь, что в любой момент сможет вернуться назад.