Сезон "Зеркала"
20 сентября, 188 год
-Слышала? – Тихо позвал Зум, и Каллисто нехотя подняла пыльную голову с песчаной земли.
Она уже потеряла счет времени, но кажется, здесь их держали уже около месяца. Удивительно, но все это время их лишь молча кормили и поили, отказываясь отвечать на какие-то вопросы и уж тем более отпускать. Узники пытались выбраться самостоятельно, но хрен там. К слову, компания подобралась не очень то и адекватная: сам факт того, что несколько хищников торчали в человеческих шкурах, нехило напрягал Каллисто. Привыкшая к естественному виду волчица то и дело кидала косые неодобрительных взгляды в адрес некоторых личностей, будто они сами захотели побыть этими людьми.
Держась компании Осириса и лишь изредка идя на контакт с Зольфом и Нессель, когда того требовала ситуация, Лист коротала заточение, надеясь, что когда-нибудь им все же внесут ясность в происходящее. Но, похоже, их решили заморить неизвестностью, а чтобы не сдохли раньше времени – подкармливали. Разноглазая с неохотой ела местную стряпню, опасаясь, что не сегодня-завтра им подсунут что-нибудь отравленное, чтобы закончить страдания несчастных.
В последние несколько дней черношкурой было особенно херово. Отчаявшись, она смиренно ждала приговора, в последние сутки отказавшись от еды. Либо с ней что-то сделают, либо она сдохнет от голода – но дальше сидеть в ожидании у Каллисто не было сил, в первую очередь, моральных.
-У тебя уже глюки, - отмахнулась волчица от вопроса крыса.
Тут постоянно были то какие-то скрежеты, то звук падающей гальки с башен, то какие-то приглушенные голоса. В конце концов Каллисто начало казаться, что больше половины звуков было в ее голове и перестала реагировать на какие-либо окружающие факторы. Она целыми днями лежала под высокой стеной, безучастно смотря на своих спутников.
-Это у тебя глюки. Встань и оглянись, окаянная. – Зум был единственным, кто пытался хоть как-то держать разноглазую наплаву и давать ей уходить в астрал.
Поднявшись, Каллисто посмотрела по сторонам, немного прошлась и остановилась, смотря наверх.
-И? Жрачка была недавно, а больше я ничего не вижу. Если ты так хочешь меня чем-то занять, то лучше вообще не трогай. – Рыкнула Лист, намереваясь снова лечь.
-Да дура ты, смотри! Смотри наверх! – Зум больно укусил волчицу за ухо, забравшись по широкой шее чуть ли ей не на голову.
Встрепенувшись и зарычав, черношкурая вздернула голову и начала всматриваться в кромку стены и окна башен. Удивительно, но в один прекрасный момент она заметила черно-белые очертания то ли волка, то ли собаки, что пристально за ними наблюдала с высоты. Это был первый раз за все время тюрьмы, когда они кого-то увидели, и более того, это был кто-то из собратьев.
Не решившись звать остальных, Лист подошла ближе, встав прямо под тем местом, где увидела силуэт. Она долго всматривалась в него, но он не шевелился. Может, реально глюки? Но Зум тоже его видел, а значит, все реально?
Волчица попыталась принюхаться, чтобы понять, свой это или чужой, но разве с такой высоты что-то учуешь. Она сохраняла молчание, пристально вглядываясь в силуэт и надеясь, что ее не глючит и это реально кто-то пришел.

Оливер знал этот проклятый город как свои четыре лапы, и чувствовал себя здесь как рыба в воде. Он безошибочно угадывал, какими маршрутами будет ходить охрана - в своей предсказуемости Древние, несмотря на стремительное культурное развитие, недалеко ушли от своих предков, которые еще недавно составляли добрую часть рациона хищников. Несмотря на то, что обе группировки представляли из себя, в той или иной мере, людское общество, они отличались как день и ночь. Цитадель, что бы о ней не говорили, значительно превосходила своих противников в интеллектуальном плане, демонстрируя всю силу и мощь хорошо спланированных тактических атак, тогда как Древние, при всей своей связи с дикой природой и знании архипелага, полагались на эмоции и инстинкты - водить их за нос было несложно, если знать, как именно водить. Переселенцам это искусство пока не доступно, да и нужно ли? Научившись истреблять аборигенов, они превратятся в силу, с которой стоит считаться. И вроде как радоваться нужно, ведь Цитадель может обрести крепкого союзника в их лице, но, даже находясь с Древними по разные стороны баррикад, Оливер уважал их больше. Они были... хорошими врагами, других таких не будет. А это, надо сказать, дорогого стоило...

Запрыгнув в окно одного из заброшенных зданий, Оливер прижался к стене, дабы от него не падала тень, и проходившие мимо ребята его не заметили. Здания в этом городе пустовали не просто так - ни один древний не сунется в эти хижины, даже если это будет последнее убежище на свете, но огонь на поражение они открыть все еще могли, и действовать нужно было осторожно. Дождавшись, когда двое мальчишек в масках пройдут мимо, Оливер облизнулся, но атаковать не стал. Кто-то скажет, что бить в спину - бесчестие, но Ривер справедливо полагал, что на войне все средства хороши, когда дело доходит до спасения жизни. Если бы кто-то из местных нес прямую угрозу, полуволк, не задумываясь, напал бы сзади. Понятие чести можно трактовать по-разному, а Оливер давно ушел от стереотипных и романтизированных шаблонов. Жизнь - не книга со сложной философией, здесь мораль проще - сожри, или сожрут тебя. Закон джунглей древнее, чем сам человеческий род, и сильнее слащавой морали. Дождавшись, когда шаги противников стихнут, Оливер пересек комнату и выпрыгнул в соседнее окно. Время для битвы еще не пришло.

Петляя по узким улочкам, и скрываясь под крышами домов, полуволк достиг арены. Он неоднократно бывал здесь раньше, но действовал медленно и осторожно, принюхиваясь и работая на опережение. Какими бы сильными не были люди, обоняние оных уступало обонянию зверя, а знание повадок Древних играло на руки чёрно-белому. Проскользнув в башню, многие ступени в которой уже рассыпались, Оливер быстро поднялся наверх, перепрыгивая небезопасные участки. До переговоров меньше суток, почти все заняты подготовкой - охраны значительно меньше обычного, а на башню она не полезет - человек значительно уступает в маневренности волку. В запасе у Древних хватало бойцов высокого класса, но среди надсмотрщиков был, в основном, молодняк. Не было смысла ставить профессионалов против переселенцев, которые даже перемещаться по Дискордии пока не научились.

Высунувшись из дыры в стене, которая когда-то была окном, и смерив взглядом незваных гостей, Оливер хмыкнул. Три волка и три человека... Занятное зрелище. Неясно было, морок это или настоящий облик, судить можно было лишь по поведению, но в такой нестандартной ситуации многие будут вести себя неординарно. Клацнув зубами, Ривер потратил несколько секунд на каждого из группы, после чего почувствовал на себе чужой взгляд и отступил в тень. Его заметили? Похоже на то... Впрочем, не местные... Одна из волчиц подошла под самую стену, смотря прямо в его сторону, и заставляя полуволка нервно дернуть хвостом. Он недооценил этот зверинец... Впрочем, сути дела это не меняло.

Выпрыгнув из окна, Оливер приземлился на стену, огороженную по всему периметру квадратными ребрами каменной кладки, что служила дополнительной защитой и укрытием. Она удачно оттеняла яркую белую шерсть, превращая в серый - превосходная маскировка на фоне внешней стены.
- Древние не прогрессивны в вопросах, касающихся содержания пленных.... - с нотками какой-то иронии заметил Оливер, выглянув из-за одного из укреплений. Отсюда его вполне могла слышать Каллисто, но не слышал никто другой. Видеть она его тоже могла, хоть и не полностью. - Приветствую, и поздравляю. Вам повезло чуть больше, чем компании людей, попавшей в плен к Цитадели. Хотя... тут уж как посмотреть.
На последней фразе волк дернул ухом и лег на камень, свесив кончики лап вниз.
- Я - Оливер... с кем имею честь говорить?

[indent] Нессель проснулась от непривычного оживления вокруг себя: в последнее время в их маленькой компании становилось слишком тухло, поэтому, уловив короткое рычание Каллисто, рыжая волчица моментально встрепенулась, мутно захлопала глазами, заозиралась.
[indent] Мятая спросонья щека и растрепанная шерсть свидетельствовали о беспокойной, чуткой ночи. Помимо парадоксального ощущения усталости валькирия осознала, что задыхается. Скосив глаза вправо, она обнаружила источник раздражения: Зольф, развалившись в позе морской звезды и закинув загорелую человечью руку Нессель на шею, тихонько сопел. Разве что слюней не пускал…
[indent] Валькирия уже привыкла, что товарищи в нынешнем облике воспринимают её теперь отчасти тёплой мягкой подушкой, но это была уже совсем наглость. Взъерошившись, точно рыжий ёж, Несс с подрагивающей нижней губой выразительно вцепилась глазами в цепкие зольфовские пальцы, приготовившись пустить в ход гордый амазонский «кусь», но на этой превесёлой ноте её прервали.
[indent] Краем глаза Несса вовремя приметила, как вновь зарычала, всполошилась Каллисто и высоко-высоко дёрнула головой, всматриваясь. Проследив за её взглядом, валькирия удивлённо дёрнула ушами, но осталась лежать на месте, отчасти не придумав, как реагировать, отчасти не веря в то, что на них спустя столько времени действительно обратили внимание. Однако Зольфа волчица таки осторожно тяпнула за лапищу, мстительно улыбаясь его ошалевшим, полупроснувшимся голубым глазам. Прерывая дальнейший поток проклятий и неприличных слов, Нессель нахмурилась, села, неуклюже покачнувшись, и кивнула в сторону Листа и Оливера, внимательно вслушиваясь в то, что говорит незнакомец.
[indent] «Итак, он местный, — отметила валькирия, — видно, к охранникам отношения не имеет, но разгуливает тут вполне себе по-хозяйски. Задаёт вопросы. Любопытный. Самое главное — будет ли обмен ответами взаимный?..»
[indent] Инициативу вести переговоры Каллисто взяла на себя, сразу решив, видимо, взять быка за рога и вытребовать причину, по которой они уже которую неделю наслаждаются солнечными ваннами и отъедают бока халявными пайками. В одном она точно была права — есть места, где с пленными обращаются в разы хуже, так что некие «Древние» были вполне себе прогрессивны, во всяком случае по меркам стайных законов переселенцев. Необщительны — это да, уже другой момент, тут явно дело пахло дрянью.
[indent] — Важнее даже не то, за что мы здесь, — неожиданно для самой себя нагло втиснулась в разговор Несс, — а то, зачем мы здесь. — Встретившись взглядом с Каллисто, она неопределенно мотнула головой, поясняя свою мысль:
[indent] — Информация им, очевидно, не нужна. Судить нас по их законам не стали, равно как и убивать на месте. Вместо этого кормят и держат тут. Для чего-то. — Подняла глаза на Оливера и вызывающе ими сверкнула:
[indent] — Нессель.
[indent] Она так давно ждала кого-нибудь из аборигенов, с кем можно будет нормально поговорить, обсудить ситуацию, быть может, прийти к какой-то договоренности, что у неё язык чесался вякнуть что-нибудь жгучее. Заткнуть валькирию, если она наберёт обороты, было практически невозможно: Несс сама это прекрасно про себя знала и едва умеряла пыл, чтобы не смыть Оливера волной своей словоохотливости. Когда тебя месяц с лишним игнорируют, принимая за эдакого истукана, крайне сложно сдержаться и не выговорить всего, что за это время накопилось.
[indent] Конечно, был риск, что незнакомец, испугавшись женского напора, мгновенно испарится, но… Не этот. Если Несс хоть немножко разбиралась в волках, вряд ли бы он вообще приходил, не имея целью хотя бы элементарное удовлетворение любопытства или попросту борьбу со скукой.
[indent] Однако же, незнакомец говорил с Каллисто, а не с ней. Напирать с вопросами и активно вмешиваться явно не стоило. Поэтому, внеся коррективы в волнующие её вопросы, Нессель благополучно захлопнула пасть. Отчасти в подобной предусмотрительности был виноват Зольф: волчица прямо-таки чувствовала спиной его тяжёлый взгляд.

Отредактировано Нессель (2019-12-10 04:18:28)

Каллисто так увлеклась новой фигурой, что даже не заметила, как к ним присоединилась Нессель. Неожиданные слова рыжей заставили черношкурую едва заметно дрогнуть, правда это вряд ли кто-то заметил, разве что Зум. Волчица оскалилась на Валькирию, хотя и злилась на себя, что потеряла бдительность. Нельзя, особенно сейчас, этого делать, даже несмотря на то, что в яме сидят вроде как друзья. Нет тут друзей, пора это признать и не забывать. Лист хотела было ответить что-нибудь колкое в адрес Несс, но тут заговорил черно-белый, и бывшая Пожирательница решила прикрыть рот, дабы не пропустить возможно ценную информацию.
Она слушала его внимательно, не перебивала, и понимала, что не ошиблась, когда решила, что им всем тут хана. Слова незнакомца лишь это подтверждали, и, наверное, лучше было бы им всем сдохнуть на своем погибающем Острове, чем топтать чужую поляну и все равно быть уничтоженными. Они так и так умрут, так зачем надо было портить жизнь тем, кто считает это место своим домом?
-У крыс, сбежавших с затонувшего корабля, не было выбора. Так случилось, что ваша Дискордия оказалась первой землей, что попалась им на пути. – Как бы оправдывая себя и других, тихо ответила Каллисто, - мы не завоеватели. Все это – лишь кучка несчастных, которая искала спасения. – До Листа вдруг дошло реальное осознание того, что все они действительно были не более, чем стаей трусливых шакалов, которые побоялись стойко принять смерть в родных краях и попытались спасти свои шкуры. Бросив своих же, они забились в посудины и поплыли навстречу новой жизни. Что ж, получите новую жизнь.
Жалела ли Каллисто, что оказалась в их рядах? Нет, ибо как раз Лист никогда и не отличалась бравадой и честью, так что в ее стиле спасти свою шкуру во что бы то ни стало, а вот большинство прибывших как раз било себя в грудь и утверждало, что они – гордые ребята, которые умирают стоя. Ну-ну.
-Эти? Не смеши, – С презрением фыркнула Каллисто на слова Оливера, кивая в сторону остальной компании. – Лучше бы они превратились в жаб, пользы было бы больше. – Каллисто питала особую ненависть к тем, кто каким-то чудесным образом превратился в человека.
От них не было пользы от слова совсем, скорее, наоборот, они приносили еще больше хлопот, чем если бы остались в своих волчьих обличьях. Чего стоит только один Тарлах, который слетел в катушек. – Попытки к побегу были слабыми. Честно признаться, мы ждем и надеемся на более-менее благоприятный исход. Да и куда нам бежать? Сам говоришь, повсюду – только враги. Ну убежали бы мы от одних, и попали бы к другим? Кто знает, как с пленными обходятся там, - Оливер ясно дал понять, что переселенцам тут не рада ни одна душа, так где же им надеяться на помощь? В этой яме их хотя бы кормят и не бьют, да и бежать особо некуда, разве что к себе домой, на старый Остров.
Когда собеседник вышел из тени, Лист сразу приметила его не по-волчьи пушистую шерсть и смекнула, что новоиспеченный приятель не совсем волк. Собака? А собаки, как правило, водятся с людьми. Тут волчица прикусила язык, подумав, а может не стоит откровенничать с ним? Друзей у них тут нет, и кто знает, не засланный ли этот тип?
-Зачем тебе помогать нам? – Напрямую спросила Каллисто, решив особо не церемониться, - здесь нет альтруистов, которые готовы нас пожалеть. – Вздернув голову, Лист ухмыльнулась, точь-в-точь повторив слова Оливера.
Тут одно из двух – либо альтруисты все-таки есть, либо переселенцы не такие уж и бесполезные, раз их собрались спасать. Так в чем же дело?
-Мартен. Его зовут Мартен. – Пожала плечами Лист. Это все, что она знала про этого лидера, и стоит ли информацию скрывать?
Ей было откровенно плевать, что станет с вожаком людей, а если есть хоть какой-то шанс спасти свою шкуру, Каллисто не может его упустить. В духе своей скотской натуры, она сдаст хоть их всех, если это может помочь ей выжить.

[AVA]http://s3.uploads.ru/ZpKTF.png[/AVA]

«Он чувствовал себя так, как будто вся его жизнь — сон, и иногда он задумывался:
а чей это сон, и нравится ли этот сон этому человеку?»

«Зеркала»
20 сентября 188 года

Ночью температура опускалась, влажный воздух начинал неприятно льнуть к коже, едва защищенной хлипкими тряпками. Поначалу Зольф всячески старался делать вид, будто жмется к пушистым бокам Нессель непроизвольно, во сне. Через несколько дней бросил это ребяческое притворство, закидывал длинные, до сих пор слегка неуклюжие конечности на волчицу, а как засыпал, так и вовсе мог начать сжимать "в объятиях", как ребенок любимую мягкую игрушку, с той только разницей, что хватка у Багрового была, как у удава, даже во сне.
Быт у пленников был незавидный. Но их все-таки кормили, что уже было неплохо. В рацион входило даже мясо, которое, однако, редко доставалось Багровому. Раз уж он оказался в этом идиотском двуногом теле, то грех не воспользоваться преимуществом людской всеядности, а мясо оставить тем, кого все еще можно называть волком. С фруктами он был уже хорошо знаком, даже привык к их липкой сладости. Но когда принесли какие-то странные коренья и корнеплоды... Зольф, конечно же, стал первым дегустатором, агрессивно вцепившись с громким хрустом зубами в красноватый корнеплод под внимательным и даже немного боязливым (но и не лишенным любопытства и немого вопроса "Сдохнет или нет?") взглядом остальных пленников. От остроты неведомого овоща щипало в носу, да и вкус нового "лакомства" точно нельзя было назвать приятным. Маури и Тарлаху хватило одного укуса, чтоб понять, что пока они не начнут загибаться от голода, подобную дрянь они есть не станут. Старший же рассудил, что ему больше достанется, и с каменной миной жевал корнеплоды и листья, остервенело работая челюстями. Возможно, долетавший до ушей пленников последний месяц громкий хруст повышал их боевой дух... Зольф же для себя осознал, что пускай на вкус "чудо-плоды" и горьки, но вот некое ощущение собственного превосходства разливалось внутри сладостью. Если честно, он даже ожидал, что кто-нибудь оценит силу его духа, но никто не оценил...
Из сна его вырвали самым неприятным образом. Клыки у Нессель были что надо, еще бы чуть-чуть и точно прокололи бы кожу на ладони. Багровый подскочил, пялясь в довольную морду рыжей ошалелыми голубыми глазами, которые казались сейчас даже еще больше, чем обычно. Однако уже через пару секунд они скрылись под навесом густых и угрюмых белесых бровей, мрачно сверкая на фоне обгоревшего лица.
— Еще раз так сделаешь - останешься без зубов. Вытащу. Один за одним, — опасно спокойно, почти даже ласково пробасил хрипящим со сна голосом Зольф, демонстративно разминая пальцы на укушенной руке. Длинные, ловкие, паучьи пальцы. День ото дня он учился пользоваться ими, постепенно осознавая преимущества, которые дает подвижная обезьянья кисть.
Багровый не особо обрадовался незваному гостю, а еще больше не обрадовался тому факту, что в переговоры с ним вступила именно Каллисто. Но, удивительным образом, промолчал и остался слушать в стороне. За последний месяц он как-то слегка разучился разговаривать и привык к молчанию.
— Цитадель выступает за смертную казнь, за других говорить не решусь, их решение будет зависеть от того, что они увидят, когда Древние активируют Око Времени...
Багровый фыркнул, проводя рукой по кое-как обрезанным волосам, топорщащимся в разные стороны. Вряд ли этим ребятам понадобится артефакт, чтобы принять решение... В голове всплыли воспоминания о первых днях заключения, и об инциденте с их пленителями. Расквашенный нос одного из них, сгусти ярко-красной крови на земле. Старший невольно искривил губы в улыбке, задумчиво нащупывая языком щель на нижней челюсти, где когда-то обитал выбитый разъяренными охранниками зуб.
Оскорбление в сторону его нового облика со стороны Листа он проигнорировал, в основном потому, что во многом был с нею согласен. Вернуться на четыре лапы очень хотелось. Хотя, он все же сделал заметку в своей голове припомнить юной особе ее слова в будущем, если та вдруг окажется в ситуации, которая будет требовать его помощи.
— ...Все, что мне нужно — узнать, кто руководит переселенцами и стоит во главе людей. Вы мне информацию — я вам свободу. Достаточно честный бартер получается...
— Откуда нам знать, что ты нас не кинешь, как только получишь свою информацию и мы станем для тебя бесполезны? — тут же взвился Зольф, выступая из-за спин волчиц, уже непроизвольно раздувая широкую грудь, как нахохлившийся воробей...
— Мартен. Его зовут Мартен, — сказала Каллисто. Багровый кинул на нее испепеляющий взгляд, скрежетнув зубами.
На самом деле, сейчас, в данный момент, ему было абсолютно плевать на людей-переселенцев. Он бы продал их всех за шанс выбраться отсюда и встретиться с семьей. Однако свои карты надо было разыгрывать аккуратно. Старший был уверен, что все здесь примерно разделяют его мнение. Кроме Маури, с этой его любовью к двуногому народцу... Кстати о Маури, где его носит?..
Зольф заозирался, щуря яркие подслеповатые глаза. Однако он смог различить фигуры Маури и Тарлаха, внимание которых было очевидно приковано к чему-то более интересному (по их мнению), чем черно-белый незнакомец. Багровый буркнул парочку ругательств, направляясь в их сторону. Им всем хватало Тарлаха с его тараканами, не хватало еще, чтоб и Маури ими заразился.
— Эй, какого черта?..
Послышавшийся стук заставил его резко встать, как вкопанного.

Голоса. Тарлах щурится, будто слышит их у себя в голове. Он жадно ловит каждую нотку, пытается запечатлеть интонацию, чтобы вспомнить, как сам говорил. А в сердцах мечется. Вокруг столько звуков и красок, только он не может найти свой, чтобы соединиться полноценно с коллегами. Больше всего, он мечтал об улыбке Нессель, спокойствие и твердость во взгляде Зольфа, который изо всех сил пытался не смотреть на него, безразличие защитника-Маури.

Во снах он слышал себя, как первый раз, удивлялся и просыпался. В попытках издать чёткое слово - мычание. "Когда же закончится этот кошмар?", думал он, обреченно прикладывая руки к лицу. Он закрывал его, чтобы проснуться. Но, оказываясь в аллюрном пространстве, с фальшивым небом над головой, окруженный неприступными, серыми стенами, которые уже сделали его жизнь такой же, ему хотелось выть. Знаете, как волчонок, которого оставили на главной поляне, перед несколькими взрослыми, в числе которых и учитель, и родители. Своеобразный суд получается, он жутко его не любил. Наказание отбывать, будучи белой вороной, - одна из невыносимых пыток для него. И сейчас среди товарищей, способных говорить, он - немой. Как бельмо.

Он поёжился, упрек и стыд обдали его своими холодными, гудящими порывами. "Ничего", тихо шепнул себе Тэлл. "Я прорвусь", и не узнал своего голоса. Подернувшись, как от судороги, он ухватил волю в свои кулаки, на выдохе - зашипел. "Сейчас не о себе надо думать", хотя, и тут как посмотреть; его проблема - груз для всех. И если он не разберется в ближайшее время с пропавшим голосом, то не сможет помочь никому, даже Нессель. Раз за разом, думая о них, узник человеческого морока собирался с духом. Но разве этого достаточно, чтобы вернуть себе речь?

Тарлах бросил мимолётно взгляд через плечо. "Опа", хмыкнул он, увидев новую рожу в их небольшом кругу. "Пёс, значит. Ибо я не видел волков с подобным цветом шкуры", сделав нехитрый, даже очевидный вывод, парень буквально вскочил на ноги. Со стороны могло показаться, что он чуть ли не на руках поднялся. Новый обыватель вызвал у него мимолётный интерес и не только по той лишь причине, что с ним тусовалась Несс и черная бестия, которая потроллила его тогда, в ту ночь. Яма, Альянс. Стараясь не зацикливаться на пыльных воспоминаниях, он направился было к ним, как услышал стук.

"Что, мир пытается меня удивить?", скептично подумал Вдохновитель, покорно остановившись. Всё-то не происходит просто так. Появление чужака и этот странный звук явно взаимосвязаны между собой, и вариантов не так много выплывало. Самым оптимальным и предсказуемым было противостояние. Невысокий пёс - одна сторона, а обладатель стука - другая. Или версия об отвлекающем маневре? "Давайте, спросите: стук, ты друг или враг? Посмотрим, как он вам ответит", съязвил он и мысленно ухмыльнулся. "Да нет. Всё не делается так просто", здесь происходило что-то странное, и переселенец напрягался с каждой секундой. Последствия неизвестного звука множились, бегали тараканами в мыслях, а те и вообще взбесились. "Что же это получается? Кто-то хочет нашей смерти? Или все?", могло быть и такое, что пёс имеет прямое отношение к этому. "Он может отвлекать их... Что же это за план такой? Пока он трещит с ними, мы пропадём?", точно отзываясь на его "мы", Маури спешит полюбопытствовать.

Вдохновитель обернулся к нему и кивнул. Один плюс стресса - переключаемость. Всё, что произошло до плена, он не забыл, но не предавал этому большого значения. Вражда с Маури сейчас могла стоить ему жизни, а просьба Несс наладить с ним отношения вновь дала о себе знать. Без голоса трудновато решить даже самую элементарную задачу, если она касается коммуникации.

Когда вскочил Зольф и слишком громко обратился к ним, парень приложил палец к губам и отвёл голову в сторону, не качая, но как бы показывая всем видом, что лучше так не рисковать. Постояв секунд пять, он посмотрел на дверь и, сделав пару шагов к ней, поднял руку. "Если в дверь стучат - не открывай. Вдруг, это знак оттуда. Ха, бред", Тэлл не верил в потусторонние звуки, поэтому решил, что это сигнал. Для них. Он добровольно вызвался проверить источник звука. С опаской, парень припал к вратам боковой частью головы, в частности ухом, послушал, а после, не отрываясь, постучал в ответ. В какой-то миг он отпрянул подальше, почти достиг своих товарищей и замер. "Будьте готовы бежать", на самом деле, неизвестно, что сулил им данный ответ.

Когда к ним присоединился Зольф в человеческом обличье, Каллисто невольно отступила в сторону. Ей не нравилось, что волки расхаживали людьми и нормально при этом себя чувствовали. Для Листа это было дикостью, и попали она в эту шкуру – содрала бы ее с себя живьем.
-Даже если кинет, что с того? Или это такая ценная информация для тебя? – Прошипела себе под нос разноглазая, и черт знает, услышал Зольф или нет.
Но он не долго стоял с ними и ушел в сторону Тарлаха, такого же отбитого. Недобро зыркнув деду вслед, черношкурая вновь повернулась к незнакомцу, пропуская мимо ушей сомнительный вопрос Нессель, которую, похоже, облик несчастных волновал больше, чем их самих.
-Они сделают то, что хотят, и слова тут мало играют роли. Мы с Осирисом весьма вежливо общались с местными туземцами и их королевой-птицей, однако все равно угодили в плен, - успела вставить свои пять копеек Каллисто перед долгим монологом черно-белого.
Из его слов стало ясно, что правило «враг моего врага – мой друг» работает везде, даже здесь.
-Где гарантия, что после этого плодотворного взаимодействия ты же не перегрызешь нам глотки? – Усмехнулась Каллисто.
Они были на чужой земли и вокруг были одни враги. Можно ли верить словам Оливера? Конечно же нет. Все ясно дали понять, что иноземцам тут не рад никто, а потому никто не будет с распростертыми объятьями им помогать. Сотрудничество с черно-белым полуволком закончится ровно тогда, когда они станут ему бесполезны.
На последних словах Лист невольно бросила взгляд на волков-людей, что стояли в стороне, и скривила недовольную рожу. Ей что, придется тащить какого-то Зольфа или Тарлаха в облике человека на стену? Перспектива не самая радужная, но стоит отметить, что ради своей шкуры разноглазая совершала и мерзопакостные вещи и похлеще. Ладно, вытерпит.
-У него есть борода, - выпалила первое, что вспомнилось, - и брат. Кажется, его зовут Ро… Роланд, - откуда Лист это знала?
Она много историй слышала, пока сидела под лестницей и стремалась выйти оттуда, чтобы не наткнуться на Тринити. А, так как приходилось держать ухо востро, бывшей Валькирии пришлось слушать абсолютно все разговоры. Но большего она, честно, не знала.
-Не знаю, как остальные, - разноглазая перевела взгляд на Нессель, посмотрела на нее выжидающе, а потом снова направила его на Оливере, - а мы с Осирисом готовы с тобой повзаимодействовать. То, что будет потом, оставим на потом. – Каллисто улыбнулась, то ли дружелюбно, то ли хищно.
Неважно, какие намерения у Оливера и что он сделает с переселенцами, когда вытащит их отсюда. Это будет уже другая история, а пока надо не упустить шанс выбраться из этой дыры и начать игру на выживание.

Оливер особо и не старался заполучить доверие пленников - как ни крути, а правда была жестокой, и волки для него были такими же врагами, как и сами Древние. Просто в нынешней ситуации они были... несколько меньшими врагами, нежели их пленители, насолить которым было священным долгом полуволка. Переселенцы сейчас, всего навсего, были самым удобным способом это сделать. И самым болезненным. Их дальнейшая судьба Оливера не волновала. По правде говоря, он готов был мириться даже с их пребыванием. Дискордия была достаточно большой, чтобы уместить на себе еще с десяток таких кораблей, набитых беженцами. В войне Древних, Цитадели и Альянса, огромное число местных жителей сгинули навсегда, освободив место для новых поколений, которые не спешили появляться на свет в таких огромных количествах. Поэтому кучка новых жителей вряд ли могла всерьез пошатнуть баланс сил или экосистему Дискордии, истребить их было обычным дело принципа.

Для Древних это был способ самообороны, для Цитадели - перестраховка, а для Альянса... банальное уничтожение конкуренции. Сейчас эти земли можно было назвать, воистину, рогом изобилия. Дичи, а также растительности, фруктов и ягод, было достаточно для того, чтобы местные жители отъедались вволю. И делиться этим никто не желал, тем более с теми, от кого проку было мало. Переселенцы не умели работать в команде, они ненавидели даже друг друга, и готовы были продать своих же товарищей за кусок мяса. Оливера удручало это зрелище. Одинокий писк переселенца утонет в гомоне местных голосов. Вместе они, хоть и выглядели жалко на данный момент, могли превратиться в силу, с которой стоило считаться. Не все на острове были довольны текущим режимом. Они могли бы стать опорой и поддержкой беженцев, вот только сотрудничать с горсткой волков никто не станет. Ибо горстка ничего не изменит, и, в случае опасности, не сможет дать отпор. Ни один из местных, если он дорожит своей шкурой, не станет ею рисковать ради призрачной надежды. Свои шансы на выживание и волки, и люди, сами зарывали в землю. В конце концов, все переселенцы были союзниками в одном единственном желании - спокойно жить на этих землях и не вздрагивать от каждого шороха, не шарахаться от местных и не скрываться в каждом овраге. Этого хотели если не все, то большинство, но истребление собственных союзников продолжалось. Враждуя между собой, переселенцы сами себя уничтожали. Ни Древним, ни Цитадели, даже не нужно было предпринимать действий, ибо гипотетическая угроза скоро попросту исчезнет. И Каллисто только что приложила к этому лапу. Пусть ей и было все равно, переселенцы-люди были единственными, кто мог помочь им, прикрыть их, или объединить усилия. Цитадель уже наносила удар по Золотой Косе, и могла сказать одно - тот, кто руководил беженцами, был воистину умен и справедлив. Это была ключевая фигура, хорошая. Король на шахматной доске. Его уничтожение неизменно уничтожит и самих переселенцев, ведь не будет больше того, кто смог бы связать враждующие лагеря воедино. Пожалуй, Каллисто и сама не предполагала, насколько полезную информацию сейчас озвучила. Никто не предполагал, что у лидера людей есть брат. А родственники, как известно, лучший ключ к манипуляции и шантажу. Впрочем, несмотря на важность этой информации, Оливер и ухом на нее не повел, всем своим видом демонстрируя, что ничего интересного или важного он не услышал.
- Чтож... меня интересовали несколько иные вещи, но это - лучше чем ничего. Уговор есть уговор, я свое слово также сдержу. Нападать на вас мне нет смысла, если бы я хотел вашей гибели - бросил бы здесь умирать. К тому же, вас значительно больше, а численное преимущество - весомый аргумент в вашу пользу. Я смелый, но не безумный, чтобы нападать на тех, кто заведомо сильнее меня. Если бы я хотел погибнуть, поверьте, я бы точно не отдавал свою жизнь кучке незнакомцев, а выбрал бы иной путь. - отойдя на некоторое расстояние, Оливер принялся медленно и тихо обходить стену по всему периметру. Он искал что-то, что могло помочь его замыслу и облегчить процесс вытягивания переселенцев из той задницы, в которую они попали.
- То, что Древние вас не послушали - скорее всего, не правда. Не знаю, с кем вам довелось встретиться, однако я знаю лишь одну "королеву-птицу", и она далеко не глупа. Ваши слова, скорее всего, были услышаны, но ее голос - далеко не самый важный и значимый, чтобы он мог определить вашу дальнейшую судьбу. Древними, как и волчьей стаей, руководит вожак - Асита. Его величают Справедливым, но справедливости в его поступках и словах не так уж много, да и понятие справедливости у него весьма искажено тем обществом, в котором он вырос. Он не станет принимать поспешных решений, и если бы он хотел вас казнить - сделал бы это еще в день вашей поимки, а не дожидался бы суда ради того, чтобы вынести желаемый вердикт. Он думает, что поступает с вами честно и справедливо, предоставляя вам возможность получить оправдание в Святыне, вот только приговор вам давно уже вынес простой народ, и против его воли он пойти не сможет, даже если захочет. Асита - заложник своего статуса. Тот, кто носит корону, но скован по рукам и ногам волей своего народа. Древние - чертовски прямолинейны и тупы в своих убеждениях. Стадо баранов, которыми руководит старый, безвольный лев.
Найдя нужную точку, с которой к нему не смогли бы подобраться охранники, Оливер бросил взгляд вниз. Отсюда, если перелезть через стену, можно будет спрыгнуть в воду. Правда, там наверняка уже притаилась парочка крокодилов, и нужно будет их чем-то отвлечь. Идей было мало, но они все же были. Оставалось надеяться, что переселенцы не станут мешкать и тупить, ведь от их поступков напрямую будет зависеть успех этой операции и то, как много шума они в итоге наделают.
- Ждите здесь. Я вернусь, и моргнуть не успеете... - с этой фразой, первая часть которой попахивала издевкой, черно-белый прошмыгнул в ту башню, из которой, собственно, и пришел. Убегать он не собирался, но без подручных средств взобраться наверх будет чертовски тяжело.

[AVA]http://s3.uploads.ru/ZpKTF.png[/AVA]
Когда Роджер, выпрыгнувший откуда-то, как черт из табакерки, подскочил к загадочному листу бумаги, протоптавшись неспокойными лапками возле него и уже потянувшись любопытным клювом, Зольф гаркнул:
— НЕ СМЕЙ!
Ара подскочил на месте, взъерошив все перья дыбом. Голос у Багрового, как всегда низкий, зычный и выразительный, хлестанул находившихся рядом по ушам, как удар хлыста, но при этом был не настолько громким, чтобы встревожить их пленителей. Определенно талант. Тарлах, с его яростной жестикуляцией, призывающей заткнуть пасть, мог не волноваться.
— Твоя мамаша часом не была сорокой? Или, быть может, безмозглой курицей? — уже тише, но с гораздо большим ядом в голосе зарычал-зашипел Старший, с такими анималистичными нотами, которые не смог бы выдать любой настоящий человек. — Один молодчик у нас уже успел тут пощупать то, что щупать не следовало, не стоит повторять его подвигов!
Роджер не стал, как обычно, мутить воду и молча принял взбучку, что для него было нетипично. Пригладил перья, смущенно пошевелил крыльями и отпорхнул подальше от бумаги, слегка встревожив легкий листок воздушным потоком.
— Что думаешь? Попробуем?
На этот раз Старший не шипел и не рычал, издал какой-то мычащий бычий звук и так же по-бычьи качнув головой, словно бы и вовсе отметая человеческую речь. Белесые брови сошлись на загорелом, обсыпанном веснушками лбу еще сильнее, что казалось бы невозможным. Складка между ними была уже скорее не складкой, а настоящим рвом.
— Наш новый знакомый точно не походит на тех, кто любит писать любовные послания... Наше племя такими штуками тоже не промышляет...
Голубые глаза наконец-то обратили свое внимание на мельтешение на периферии взгляда, где стоял Тарлах. А тот не просто размахивал руками во все стороны, и даже слюни не пускал! Делал удивительно осмысленные жесты, которые мозг Зольфа с легкостью переваривал.
— А ты смотри-ка, наш местный дурачок еще не лишился остатков мозгов... Молодец, так держать, — протянул Багровый, с хрустом почесывая бородатую челюсть. Насмешка в голосе перемешивалась с легким воодушевлением, право и не понятно, что делать: сердиться на него за то, что "насмехается над убогими", или порадоваться.
Старший кинул взгляд на Роджера, а затем на маленькую пташку Маури.
— Твоя подружка лучше подойдет для разведки.