Пока она прислушивалась к себе, топталась и уходила медленно, по шажку, будто заново учась ходить, а дрожь в коленках становилась все менее болезненной и ощутимой, двуногие зашевелились и забулькали на своем тарабарском. Живы да и ладно. Она не увидела, но почувствовала приближение одного из них. Так хищник чувствует хищника, когда сам становится чьей-то добычей. Могла бы - рванула в лес, но тело, кажется, было полностью не согласно. Предатели ноги! Подрагивающие от перенапряжения мышцы, кажется, были категорически против таких нагрузок. Босые стопы, не привыкшие к таким пробежкам по темноте саднили так сильно, что это даже немного смущало. Нет, Ким не станет хныкать, но двуногие приближались немного бытрее и чуть более слаженней, чем ей бы хотелось. Стоит на оскал острошляпого показать и свои зубки. Так они друг-другу и "улыбались", он, кажется, разговаривая, она - предупреждая, чтобы не приближался. Безмолвно. Еще и эта чертова кошка... Тяжелая.

Но речь его понимала, правда не могла вспомнить зачем эти никчемные беседы о кулинарии. Ничего не шевельнулось внутри на "жареное-сырое", а вот за ручками шустрого повара девчонка наблюдала, готовилась броситься в лес, сжималась пружиной. Странно это, но зверю не нужна речь, чтобы понять друг-друга. Вот человек всем своим телом выдает себя. Неужели опять драться? Ким прям вздрогнула, но не пошевелилась. Поняла, нет, ощутила своей безволосой шкурой - без сил. Кровь на коже уже подсыхает, нервируя тонкими иголочками начинающегося зуда. Хочется почесать щеку, шею, но Ким не двигается. Замерла, завороженно глядя на двуногого хищника в шляпе, что подкрадывается поближе. Ким улыбается ему настойчивее, угрожающе. Не стоит, мужик. Не связывайся со мной. Не сьем, так поднадкусываю. Мне бы только уйти. Мне бы...

С высоты своего невысокого роста, мелкая белоногая, беловолосая, седая как старушка девчонка смотрелась нелепо. В этой ее драной когда-то тоже белой рубашке, перепачканная в крови, в земле, поблескивая чуждо глазами на приближающихся двоих, скорее ребенок, чем взрослый. Но она легче, быстрее, прячется лучше. Бесшумнее в конце-концов. Она ускользнет, если захочет. Если в спину ей не начнут палить огнем. Откуда-то она помнит, что такое огонь. А так их тяжелым, неуклюжим сапогам и шляпам нет места в меняющихся, опасных, без единого лучика света даже при полной луне и ясном небе джунглях. Она будет быстрее.
И только усталось разливалась свинцом по мышцам и сухожилиям. Руки сотрясала мелкая дрожь. Ким услышала второй голос и отпустила хвост ягуара, перестав лыбиться\скалиться охотнику в шляпе. Мертвая кошка обмякла в неестественной позе, будто она была не живым существом, а из воска, как лента, без позвоночника и костей.
Шмяк!

Ничто в белоголовой не откликнулось на странное имя. Чье это имя? Акимка, Акимушка, Якимка. Тебя так завут?
Охотник что-то протягивал ей, но она не спешила опускать взгляд на его руки. Она изучала его глаза, не зная, сможет ли довериться. Мрачная складка на лбу. Ему больно - поняла она. Рука, которую он зажимает, беспокоит его. И плотно сжатые губы, когда молчит. Угрюмый, но отчего-то не ощущается чужаком. Что-то в нем заставляет Ким все же поверить ему и перевести взгляд вниз. Может быть, любопытство? Что он протягивает ей? Что важнее его собственной раны? Девчонка сделала шаг, замерла, поняла, что ничего не изменилось и приблизилась к охотнику. В руках его был смятый квадратик, на котором по всей видимости была изображена семья. Его самочка с белыми как снег волосами, счастливая сучка и щеночки, много маленьких двуногих, облепивших ее. Твоя семья? Она взглянула на охотника еще раз, но не прочла ответ в глазах.

Аккуратно Ким протянула руку, будто шла по минному полю. Любое неостарожное движение и последует взрыв. Но вот подушечки пальцев коснулись бумаги, не принимая ее из рук человека, но оглаживая лицо женщины и детей. Твоя стая...
Слишком человек на фотографии. Слишком человек... Ким с тоской взглянула на охотника, но отдернула руку и не взяла фото.

Не мой мир. Неузнавание себя. Там на фото женщина и человек. Я из другого мира, - шептала волчица ему. Но слышал ли он? Я - другая. Я не видела никого из них. И только от мысли о щенках у Ким сжало сердце. Что-то было неправильное и непонятное в этой бумажке. В его семье. Но что?
Я волк. Ты меня слышишь?!
Она смотрела ему в глаза, не двигалась, но что-то неуловимое все же изменилось в ней. Не было узнавания. Она не помнила никого из ребят, хотя это "невоспоминание" мучило ее. Что-то в ней все же осталось от прежней, но обьяснить себе тревогу, заполнившую ее, она не могла. Я - волк! Я не из вашего мира. Я не знаю тебя, человек. Отпусти. Отпусти, меня...

Что-то изменилось или кто-то. Морок - штука непредсказуемая и странная в этих землях. Не знали? Вот и сюрприз. Могла бы она подумать, что через мгновение перед охотником будет стоять волчица? Белесая, тоненькая и так же заглядывать охотнику в глаза, так же сторониться его и так же тянуться, необъяснимо, смущенно из-за чужих, как она считала, щенков. Морок не контролировался ею, он возник как сбой в матрице, внезапно, но с нею - уже не впервые. Она верила, что она волк и она была им. И теперь уже все окружающие могли это видеть.

Раз, и перед охотником стоял уже не человек, по крайней мере так заставлял думать морок. Дикий зверь, не скалящийся, спокойный, но не доктор Райдер, не человеческая девчонка. И пусть морок недолговечен, и через пару мгновений ведение исчезнет, как только она шевельнется, но она не знает о том. Она смотрит в глаза охотника, протягивающего ей фотографию. И черта между ними непреодолима. Она - зверь. Он - человек. И она не та девушка, что у него на фотографии. Она - его извечный враг. Дитя леса, дикое существо, живущее по другим законам.
Я - твой враг, человек. Ты - убица таких как я. Мы - вечные враги.

Она стоит и не двигается. И морок, будто издеваясь, мерцает белизной ее волчьей шерсти, подразнивая давних врагов.
Ну, же, убьешь меня? Хищника, что без сомнений перегрызет тебе глотку. Тебе и всей твоей семье.
Но при мысли о щенках девчонке хотелось выть. Закинуть голову к небу в сторону проглядывающей луны и поорать, только бы унять ноующую тоску, осознать которую не получалось.
Это чувство пугало ее. В глазах белой волчицы ощущалось смятение. Она не нападала, не скалилась, она все с такой же кимкиной тоской потерянного человека смотрела на него, не видя произошедьших с ней перемен, злой игры магии острова и морока, не осознавая в какую опасность это неконтролируемое чудо сейчас поставило ее. И человеческий огонек в ее глазах угасал, как хрупкое пламя последней спички, что горит на ветру. Одно неверное движение и огонь потухнет. Выдохнешь с силой, крикнешь и... Конец.

морок исчезнет, как она пошевелится

Отредактировано Ким Райдер (2022-03-08 11:18:55)

Кажется, сердце Декстера замерло, и сам он старался не шевелиться, даже не дышать, чтобы не спугнуть беглянку. Она недоверчиво приблизилась к нему, заинтересовалась фотографией, но в руки не взяла, хотя любопытно окинула взглядом. Дексу было трудно понять, какие эмоции Ким испытала в этот момент, но ему хотелось верить, что к ней вернулось что-то реальное.
-Ким… - Одними губами прошептал охотник, и слышать могла только она, когда посмотрела ему прямо в глаза.
Он вглядывался в эти глубокие изумруды, мысленно взывая к разуму. Ему так хотелось, чтобы Райдер очнулась от сна наяву, протянула Хиксу руку, и они вместе с ней и Коставом пошли в лагерь. Казалось, он заклинал Ким сделать это, и каково было его удивление и разочарование, когда через мгновение перед ним уже вовсе не было Ким Райдер.
Опустив взгляд на полметра, Декстер уже смотрел на белоснежного волка, что стоял перед ним. Зверь не скалился, лишь молча взирал на охотника, как только что это делала Ким.
Возглас Такта будто прогнал наваждение Декса и вернул его в реальность. Пальцы, что держали фотокарточку, резко зажали скомканный квадратик в кулак. Хикс сделал шаг назад, а взгляд его помрачнел. Нахмурившись, охотник поспешно сунул смятый клочок такой ценной бумажки в карман окровавленных брюк, и этой же рукой схватился за рукоять ножа, который успел убрать в ножны на поясе после того, как вспорол им брюхо ягуару.
-Костав… - Предупредительно протянул Декстер, кидая мимолетный взгляд на напарника, дуло ружья которого стало медленно, но верно направляться на белую бочину зверя, который по-прежнему оставался неподвижен, - прошу… Не торопись. – То ли Декс пытался отговорить Такта от выстрела, то ли попросил прицелиться поточнее.
Его рука лежала на рукоятке ножа, который он до сих пор по каким-то причинам не достал и не направил в волчью глотку. Что-то его останавливало, хотя в любой другой ситуации охотник бы не медлил. На него по-прежнему взирали два больших зеленых глаза, и он видел в них что-то разумное, не звериное. Не смотрят так звери на человека, и это пугало Хикса. Неужели, Ким Райдер – дикий хищник, дитя леса и враг людей?
Это так повлияла на нее Дискордия? Или женщина всегда была такой, просто все это время ей удавалось водить за нос всех в Городе? Всех, включая самого Декстера.
В какой-то момент охотником завладела обида. Он так доверился Райдер, проникся к ней, а она играла с ним и его чувствами? Хикс никому такого не позволяет, и Ким – не исключение. Взамен обиды тут же пришла злость, лоб прорезало еще больше морщин, взгляд охотника потяжелел, а кулак уже уверенно сжимал поднятый клинок, направленный в морду зверя.
-В твоем распоряжении пара секунд, - волк был на мушке у Такта, а Декстер практически приставил нож к звериной глотке, готовый в следующее мгновение вонзить его прямо в цель.
Будь это любая другая ситуация, волчье существо было бы мертво. Но не это, но не сейчас… Что-то заставляло Хикса медлить, тянуть время, давая этому зверю оправдаться, доказать, что он – не то, кем кажется… Дексу хотелось верить, что это все еще Ким, просто она страдает от недуга, который нужно вылечить.
Глаза… Эти изумрудные глаза. Он не был уверен, что волк понял его слова, но взгляд, коим зверь пронзал его насквозь, подсказывал охотнику, что не все так однозначно. Если существо действительно разумно, ему хватит и секунды, чтобы оценить ситуацию и принять верное решение. Если же нет… Кажется, Костав и Декстер вернутся в лагерь с новым белым ковриком для детей.