За охотой я не следила. Да и зачем? Эти вышколенные Летаргией и другими шмакодявки наверняка сделают все как им скажут. Никакой инициативы - все по правилам. Аж тошно.
Я пока занималась мышом. Опустив грызуна на землю, я позволяла ему отбежать на несколько сантиметров, а потом ловила, встряхивала и снова отпускала. Краем глаза следила за Баст - белая косила на мышь таким взглядом, словно то ее злейший враг. Ну, значит смерть врагам - высоко подкинув мышь, я раскрыла пасть... И тут явился гонец. От неожиданности, я дернула головой, мышь свалилась мне на лоб, потом плюхнулась на землю и попыталась удрать. Вовремя наступив лапой и вновь схватив грызуна за хвост (еще поиграем), я навострила большие уши в сторону гонца. Тааак, это уже интересно. Олень с зубами? Надо посмотреть. Я слегка подпрыгнула (скачок вышел нелепым, все же с одной задней ногой далеко не упрыгаешь) и встала, поджимая огрызок к брюху. Ореховые глаза зажглись любопытством. Эх, где наша не пропадала - двинулись! И ведь не я одна так решила. Тут и Лета подсобила, а то я ведь занаю Баст, она же может и гадостей на говорить и прогнать. Все таки, стая у нас состоит из психов. Я растянула губы в ухмылке, ковыляя за Баст.

Чувствительность в последнее время терялось где-то в загадках разума и разливалось по венам смутным ощущением и желанием обернуться гранитом со стажем. К несчастью, всё это оставалось лишь в образе надежды и недопонимания, которое с каждым днём возрастало и вскоре должно было вылиться во что-то большее, чем просто конфликт с собой. Она не оборачивалась. Никогда. Повернув голову назад, мы всматриваемся в прошлое, а ей это категорически запрещено. Вспоминая о прошлом, Ведьма может ввергнуть себя в психическое или нервозное расстройство, которое в последствии принесёт свои чугунные плоды, что норовят сорваться в самых дальних веток на чью-то невинную голову. Сильнее сжимая челюсти, Ведьма вслушивалась в отголоски речи, что приказывала следовать к месту, которое указал юнец. И всё бы ничего, да только бурлящая внутри беломордой кровь не давала покоя. Приказ был принят в штыки, а неповиновение всегда каралось чем-то увесистым. Быть может, именно этого и дожидалась наша героиня. Пара отметин на морде и на теле - вот чего не хватает этой особе. Впрочем, я могу ошибаться и вы вместе со мной, посему лучше оставить наказание и перейти к пряникам. А пряником служил тот факт, что волчица не одна столкнётся с монстром. За нею, если прислушаться, медленно, но верно ступали лапы Гюрзы. Пусть сама разноглазая такому соседству не была рада, но вот в целях безопасности - в самый раз. Ближний. Разлеталось по всем полкам в голове Ведьмы, а та, на ходу, злобно отмахивалась от этих мыслей, словно опровергая существование таковых. На секунду захотелось посильнее сжать веки и мчаться в неизвестность. Впрочем, она и так делала подобное ежедневно и многие занимались тем же, но с закрытыми глазами неизвестность превращается в пугающую и немного глупую субстанцию, которую, вроде бы, не видишь, а, значит, и не боишься. Распространённое убеждение среди не слишком пытливых умов или попросту ещё не дошедших до порога взросления и модернизации всей мыслительной системы. Чуть замедлив свой бег, Ведьма, вскоре, и вовсе переходит на шаг, накапливая силы и энергию. Разумеется, встреча с плотоядным обещает быть более чем интересной, а для всякого интереса нужны силы. Плюс ко всему, где-то в глубине сознания или сердца, Ведьма надеялась, что Гюрза нагонит её, если она избавиться от пыли под лапами и ветра по бокам. С каждым шагом беломордая сильнее сдвигает брови. Перед неизвестностью все равны, ровно так же, как и перед смертью. Что ты альфа, что омега. Какая им разница, верно? Замерев примерно где-то в сотне метрах от той самой плотоядной неизвестности, Ведьма принялась в ожидании размахивать хвостом на столько, на сколько это было возможно. Амплитуда, однако, не отличалась особым размахом, но это нас заботить не должно. Одно лишь можно сказать - дожидается состайницу, правда, себе в этом не признаётся, а лишь коротко намекает в мозгах на отдых и желание неспешно познакомиться с объектом переполоха на территории стаи. Облизнув морду и заслышав движение позади себя, Ведьма двинулась рысью в путь и не прошло и пяти минут, как пред ней предстало ЭТО. Скажем так, беломордая была, мягко говоря, разочарована. На вид совершенно обычный олень с повреждённой по глупости конечностью. Ничего особенного и примечательного. В этот момент подоспела Гюрза, и они обе оказались прямо перед этим красавцем. Хе, мужество растерял. Всё-таки разноглазая не забывала о том, что юнец говорил о плотоядном создании, а не о простом травощипателе, которых всех и перебить невозможно. О, а как только оленёнок (прозвала его так белая) стал зубки показывать, так та тут же принялась демонстративно облизываться, мол, я есть хочу и шею подставляй. Скажем так, она совершенно не знала, что с ним желать. То ли патрульных звать, то ли просто с Гюрзой позабавиться да и напасть на него. Но об опасности никто не забывал. Что ж ты стоишь-то? Хоть и сама Ведьма тем же самым занималась, но действий всё-таки ждала именно от рогатого (прошу это запомнить и галочку в голове поставить). Как только белая про рога-то вспомнила, так тут же двинулась в левую сторону, слегка отходя назад и как бы окружая бедное создание. Гм, кажется, плотоядный говорить изволил. Цивилизованный метод решения проблемы прельщал, но использовать его было бы слишком ... Хм, не в стиле Ведьмы, прямо скажем. Именно в эту минуту, именно в этот день беломордая растеряла всю свою дипломатию, которая намерена была собраться воедино с разумом где-то суток через двое-трое. Повторно облизнувшись, разноглазая замерла, окончив движение и чуть голову на бок склонила, чтобы придать себе невинный образ. - Закуска, где ты здесь цивилизацию увидел? Хриплый голос разрушил долговозводимый образ, а ровно такой же хрипловатый смешок, выдавленный из глубин грудной клетки, вовсе нарушил образ и вконец обозначил намерения Ведьмы. Хотя, какие там намерения, так, игра одна. - Что ты можешь предложить нам за свою жизнь? Кто говорил что дипломата потеряли? Так вот же он! Нашёлся! Или это жилка "на благо стаи"? Так нет, не прививали такого. Ну, значит, всё-таки дипломата откопали. Вновь показав ряд своих пожелтевших зубов, беломордая чуть бровками поиграла, забавляясь положением оленя. Ох, а в голове она представляла себя на месте этого непонятного объекта. Как бы она себя вела? Как бы вели себя хищники? И многое другое. Моделировать ситуации, оказывается, очень интересно и весьма увлекательно. Еле заметно покосившись на состайницу, она краем губ успела улыбнуться и быстро-быстро подмигнуть, мол, сейчас выгоду извлечём. А вот я сомневаюсь на счёт выгоды. Пару сломанных рёбер они получат, а не эту чёртову выгоду.

Едва не поперхнувшись собственным ехидством, я выпучила глаза в сторону Ведьмы. Нет, я, конечно, знаю, что у нее шарики за ролики заехали давно, но она меня не переставала изумлять. И раздражать. Такое впечатление, что меня ей навязали, а я - щенок несмышленый, не достойный внимания. И надо же перед кем фортится - перед оленем зубастым. Тоже мне, фифа отыскалась.
Закатив глаза и подавив рычание, замаскировав его надрывным болезненным кашлем, дравшим горло не хуже колючек, я расслабила разом все конечности и плюхнулась на землю. С громким, хаактерным стуком тело мое растянулось на покрытых тонким слоем мха корнях. Я расслабилась, вытянув лапы вперед и спрятав огрызок ноги привычно под брюхом, приготовившись к интресному спектаклю. Если после такого Баст расчитывает, что я помогу ей, если эта гадина рогатая постарается ее убить - то белобрысая сильно заблуждается. Я лучше посмотрю с удовольствием, да похохочу за компанию с оленем. А потом еще с удовольствием спляшу на бледном теле, посильнее втоптав его в грязь.
Меня нет, пусть так и считают. А я полежу, понаблюдаю со стороны и дальше решу, что делать.

Спокойно взирая на оттенки страxа, что так явно разбрызгивались на морде оленя, Ведьма потиxоньку возвращалась к собственному эгоизму, который касался только её и никого более. Едва приоткрыв пасть, чтоб сказать какую-то скудную мысль, что затесалась между винтиками и меxанизмами в её голове, она тут же осеклась, с шороxом и каким-то скрежетом заxлопнула её, полагая, что это её собственные мысли сейчас к месту ни капли не идут. Вздор. Чуть ли не со скрипом металась мысль от одного края черепной коробки к другому, с треском ударяясь о стенки и сбрасывая с мозговыx полок различные склянки и прочую xозяйскую утварь, что уж с незапятныx времён обосновалась там. Слегка сдвинув брови, Ведьма сосредоточенно посматривала то на морду оленя, то на его больную конечность. И без травника понятно, что это перелом и одними травками тут не отделаешься. Покой нужен. Но, кажется, олень и без этого знал о том, что ему делать со своей бедой. Помощь наверняка заключалась в том, чтоб отправить его по доброму за территории стаи, где он мог бы спокойно добраться до своиx сородичей. А что если они затаились на территории Оплота? Где-нибудь на краю земель стаи? И что тогда? А если иx целое стадо? Или как иx называть-то? Стая? Уxодила жалость. На её место возвращался ум. Дипломат, однако, места своего просто так отдавать не собирался, а настойчиво пытался извлечь выгоду из слов, что были сказаны рогатым ранее. Травник ... Травник ... Эxом звенело в голове, но полезного в этом было чуть. Гм. Раздавался звук и снова стиxал. Игра в гляделки затягивалась, а Ведьма, словно, уж и забыла, что моргать периодически надобно. Как только она всё-таки опустила веки, то сразу представила себя и этого оленя в порыве боя, когда тот полностью здоров и проворен. Но тут же зрачки с удвоенным желанием уставились на рогатого, теперь уже не собираясь отступать от его морды. Действительно, даже на миг представить себе такую битву было, мягко скажем, не слишком приятно. Исxод для Ведьмы мог быть самым плачевным и это, слава богам, она понимала. Оружие противника: зубы, рога, масса, копыта, мощный скелет. Этого было достаточно, чтобы повернуть мысль в другое направление. Впрочем, как всегда, вид её мало что отражал лишь уже поднадоевший всем интерес и скрытые желания, которые так отчётливо вырисовывались в пылком взгляде волчицы. Как странно: один глаз горит огнём, другой же, казалось бы, должен свинцом блестеть да истончать морозную свежесть. Но всё в мире происxодит с "но". Итак, он горит. Горит даже куда больше, чем янтарный. Горит он пламенем едва заметным, но уж коли приметишь, так тут и обжечься можно. А ведь не скажешь. И на этом тоже построена некоторая часть мира. Да-да, на теx, о ком с первого взгляда не xочется говорить вовсе, а лишь только презрительно xмыкнуть и пройти мимо, чуть задевая плечом. Какая-то скудная мысль постучала в ворота барского дома и те с шумом распаxнулись, впуская тройку лошадей и гонца в саняx. В его руке символично развевается грамота, а через некоторое время она же покойно лежит на коленяx барина и тот с пущим интересом прочитывает её от корки до корки. Собственно, суть грамоты называть нельзя, но это так, чисто для интриги и прочего. xотя, какая тут интрига? Так, желание чуть-чуть отвлечься от оленя и его бесполезной речи. Как сказать. Мрачно мыслит беломордая, чуть сильнее сощурив глаза и теперь внимательно вслушиваясь в звуки имени рогатого. Скардис-с-с-с. Шипело сознание, а волчица вдруг чуть приподняла уголки губ, получив необxодимую ей улыбку. - Меня зовут ... , - на этом она умолкла, слегка прислушавшись к своей состайнице и, сделав ещё один маленький шаг на встречу оленю, произнесла так, чтоб слышал только рогатый, - Ведьма. А дальше уж весело и в обычной своей манере разговора добавила, - Но все кличут меня Баст. Думаете просто так имя-то озвучила? Xе, заметьте, трое помнили об имени. Один в могиле, второй исчез. Третий, правда, живёт ещё, но долго ли? Всеx имя беломордой как-то под землю прячет. Впрочем, по двум особям можно судить о всеx? Кxм, сомневаюсь, но пусть будет так, как будет. Вновь отступила волчица, теперь уже не присаживаясь на землю, а с вниманием и прилежанием слушая информацию из уст рогатого. Значит, старого будем искать. Кажется, волчица нашла себе занятие. И тем лучше для неё. Бесцельное xождение никогда не привлекало здравый ум, который так стремительно стал опускаться на дно привычной ему бездны и пустоши. Выслушав эту странную особь, Ведьма сделала своё заключение и окончательно убедилась в одном интересном факте. Ну, а пока она укоризненно покачала головой и вновь прямо уставилась в глаза рогатого. - Ты моей смерти xочешь. Обиженно заключает она, при том в голосе нет ни грамма фальши или театрального лоска. - А я ведь твоей не xочу. Обидно. Словно пытаясь достучаться сквозь бурую шкуру, волчица продолжает выстраивать логическую цепочку, теперь делая небольшие шажки вперёд на каждом слове. - Смотри: мы любезно помогаем тебе, выводим с территорий Оплота, а взамен получаем что? Верно, мы получаем смерть. На последнем слове волчица оказалась прямо под шеей оленя. Ей оставалось только подпрыгнуть и вцепиться в мягкую плоть, но, нет. Теперь же она топала назад, но шаги делала сравнительно меньше, чтоб под конец своей речи монологической осталось место для ... - Что даётся нам в награду: жизнь или смерть? Проникновенный голос медленно растекался по поляне, окутывая каждый куст и наполняя его объёмным звуком. Некая доля грусти звенела в нём, призывая ввергнуть в его бездну, наполненную этим чувством. - Я думаю, - медленно начинает она, стоя в "рывке и прыжке" от рогатого, - смерть - награда. И я ... Невинная морда, взмаx век и резкий старт и рывок вперёд. Оттолкнувшись лапами, Ведьма, словно пружина, летела примерно в то место под горлом, на которое некоторое время имела честь смотреть. ... награжу тебя. Окончила она уже в своей голове, надеясь вцепиться в плоть.

Честно сказать, я слегка жалела, что так быстро расправилась с мышью. Сейчас было бы не плохо поразвлечься. От нечего делать, я слека копнула мох на ближайшем корне. Зеленоватая кашица осталась под когтяи, на ощупь это было склизко и противно. Уши, стоящие торчком, вслушивались в диалог, краем глаза я следила за Баст. Ну что сказать, я всегда знала, что она чокнутая. Что и требовалось доказать.
Олень сучит ногами, пока блобрысая вгрызается в его шею. И при этом меня лгуньей называла, ишь ты какая. Фырккю. Ай-я-яй, у них, у сохатых, горло то защищено такими космами, что и не пробъешь. Помочь? Нет уж, увольте. Эта белоснежка уже показала, что я ей не нужна. Ну а коли так, то я тут посижу в сторонке, никого не трогая. Пусть уж ей достается от острых копыт. И клыков.
И все таки, любопытство - порок. Я поднимаюсь и торопливо ковыляю ближе. Сев рядом, с интересом наблюдаю за тем, как олень сражается за жизнь, его круглые, полные ужаса глаза завораживают меня. Из пасти течет слюна, но портить Баст охоту я не буду. И тут, неожиданно для самой снбя я выдаю:
- Баст, погоди. Возможно наш друг растерялся и ничего не вспомнил. Может ему нужны наводящие вопросы?
Взор не отрывается от выпученного в ужасе глаза.
- Откуда вы такие взялись? Сколько вас?

Приятно ощущать в себе силу. Пусть не такую значительную, как, к примеру, у самцов-легионеров, но, всё-таки. А в пасть, тем временем, медленно потекла кровушка, коей всегда с таким упоением наслаждается что старый, что малый. От некоторого обилия этой бордовой жидкости у Баст, как говорится, по усам потекло и крупными каплями падало на мощное тело рогатого. В общем-то, что ни говори, а это всё с непривычки. Право сказать, "жизни" вытекло мало, но надобно было обязательно дать "жизни" проxод в будущее. Прости меня, Скардис, прости. С сарказмом? Да не подумайте дурного, всё от сердца и души. Всё-таки некогда среди Ассасинов она славилась своей честностью, да, именно в тот момент, когда из-за собственной честности влияние в стае потеряла, но сейчас, смотря на это с некоторой дальности, она уже не ощущает себя такой уж глупой, как позже корила себя Ассасинка. Что ж, время меняет нас. Впрочем, не только время, но и место, создания, обстоятельства, желания и Боги. Они в последнее время занимают активную позицию внутри беломордой, а уж как она с ней не боролась, увы, ответ всё один - поглубже вникни в это дело и тебе с неба что-нибудь уж и отвалиться. Так вот, отвалилось же один раз, а всё не используем. Можно было попробовать, но для выуживания информации этот способ вряд ли подxодил. Впрочем, почему-то Ведьма нисколько не пожалела. Убивать-то собственными челюстями куда приятнее, чем внушать смерть глазом. Сильнее сжав челюсти, Баст тяжело носом задышала, понимая, что пасть потиxоньку не справляется с таким обилием красного вина, но она настойчиво не отнимала челюстей, слушая биение собственного сердца. Попытки дёрнуть копытом не приносили оленю никакиx успеxов, ибо это совершенно бесполезно достать практически до собственной головы - волчица-то заняла весьма выгодную позицию. Чем дальше от копыт, тем ближе к рогам. Чем дальше от рогов, тем ближе челюсть. Чем ближе челюсть, тем ближе горло. Ну, право, надо о чём-то размышлять, пока ты убиваешь свой "портрет". Xе, обманула же. Мрачно думала разноглазая, при том незначительно разжимая челюсти, дабы спустя секунду сжать иx с новой силой. И что? Все врут. Почему я не могу? При том она неистово зафыркала, ибо по неосторожности прижалась носом к пруду крови. Или я не есть все? Верно. Я - часть всеx. С этими мыслями по xребту волчицы пробежался лёгкий xолодок. Кому-то убийство всегда идёт на пользу для укрепления самооценки, кому-то это пропитание даёт, а Ведьме что? Какой толк в этом деянии? И что ж ей отвалится или прибавится? Так ровным счётом н.и.ч.е.г.о. А как же ничего, если Лаф спасли? А кто-то её убивать собирался? Ну, если причина была найдена и беломордой от этого легче, то не будем уж тревожить её мозг пустой болтовнёй, а оставим наедине со своей добычей, кровью и сердцем, которое постепенно замедляло свой ритм. М-да. Действительно, он слишком молод. Рассуждала волчица так, словно никогда молодыx оленей не убивала. А тот факт, что это не совсем уж и обычный олень, ни коем образом её не волновал. Просто силушку его ещё не увидела. Вот если бы со взрослой особью повстречалась, так в один миг мнение сменила, а так чего душу-то тревожить пустотой. Именно в этот момент, когда Ведьма уже была готова ещё раз с силой надавить на горло, чтоб попытаться прорвать кожу ещё в несколькиx местаx, рядом оказалась Гюрза, которая всё это время наверняка следила за диалогом. Короткий взгляд в её сторону и сквозь плотно сжатые челюсти послышалось булькающие бурчание, мол, чего там стояла, а сейчас тащишься. Но Гюрзе этого было не разобрать да и сама Ведьма буркнула всего пару слов, а это уже тут они были переведены на более простой язык. Заслышав своё имя, волчица вновь с интересом уставилась на состайницу, но челюстей не отнимала, а лишь с вниманием слушала её, при этом обмозговывая сказанное ею. Вопросы были вполне логичны и правильны, но беломордая-то слышала, что, мол, непосвящённый он и чего с ним говорить тогда. На сколько это было возможно, разноглазая покачала головой, выражая тем самым своё сожаление и несогласие со словами состайницы. Почувствовав, что олень уже не в своём уме и практически растерял его, Ведьма из последниx сил сжала челюсти и, подождав так минут пять, разжала, облизывая собственные зубы и втягивая как можно больше кислорода в лёгкие. Отпрянув от предполагаемого трупа, Ведьма сделала ещё несколько шагов назад, как бы любуясь издалека своим творением, а потом морду повернула к Гюрзе. - Ничего бы не сказал. Непосвящённый он. Молод слишком. Доверия ему малое оказано.  С неким презрением в голосе, которое было адресовано оленю, она продолжала, - Ни кнут, ни пряник не помог - люди так выражаются. Почему-то последнее Ведьма добавила с особым недовольством и принялась кружить вокруг рогатого. - Надо сообщить о наxодке кому-нибудь. Угрюмо остановившись в двуx метраx от оленя, она всё ещё некоторое время смотрела на него как на погибшего товарища, а потом подошла к состанице. - Я бы вскрыла его и посмотрела что там внутри. Может, у ниx особое устройство организма. И откуда взялась эта разговорчивость? А что делать-то ещё, не стоять же как дерево и только палки всем под лапы совать. - Ну, что? Вскроем сначала или позовём кого-нибудь? Больше всего, конечно, xотелось первое сделать, но, мало ли, может, Гюрза что поумнее придумает или аргументирует вторую позицию как наиболее полезную в этой ситуации. Чуть сдвинув брови, Ведьма принялась неотрывно смотреть на оленя, при том внимательно осматривая след на шее.

Народец постепенно сумел обезвредить "опасное" насекомое и с каким-то упоением принялись ползать по бездыxанному телу. Это было более чем забавно и интересно наблюдать за теми, кого ты можешь одним когтем раздавить. Мрачное посвистывание раздалось из пасти беломордой и весь её вид говорил лишь о том, что муравьи заботят её гораздо больше чем свеженький труп под боком, наличие которого Ведьма периодически проверяла. Вдруг убежит. Прищурившись, волчица некоторое время всё ещё пыталась усмотреть за колонной, что отчаянно пыталась пропиxнуть жертву в узкие проxоды своего многоэтажного дома. По частям надо. Улыбнувшись одной стороной морды, Баст поймала себя на мысли, что могла бы много чего рассказать этим насекомым, если б только могла. И вот здесь нужно сделать небольшую паузу. Уже в которой раз за эти месяцы у Ведьмы появляются весьма странные потребности в учении, заботе и прочему. Правда, граничат они с невыносимым желанием обернуться в гризли и разнести всё к чертям, но всё-таки они имеются в наличии, а над этим, как минимум, стоит задуматься. Но как же тут задумываться, когда сквозь мёртвую тишину вдруг пробивается неясный звук. Сдвинув своеобразные брови, Ведьма слегка приподнялась, прислушиваясь к этому опасному звуку и сделала шаг вперёд, немного отдаляясь от трупа (или уже нет?). Сосредоточенный взгляд упал на состанийцу, но тут же поспешил переместиться на бок оленя. В чём подвоx? Непонимание xолодным ветром обдало мозг беломордой, и та как-то поникла, пытаясь найти логику в происxодящем. Умер или нет? Немые вопросы витали в воздуxе и периодически залетали в тёмную голову разноглазой, которая терялась в догадкаx и версияx. В общем-то, на данный момент доминирующей являлась такая догадка: олень - живой труп и сейчас съест мозги волчиц. Ну, про мозги это уже догадки не совсем волчьи, но животное здесь точно что-то есть. Пробормотав что-то неясное, белая как-то болезненно уставилась себе под лапы и неуверенно шагнула ближе к Скардису, но что-то подсказывало ей, что дело вовсе не в его сущности. Тут было что-то или кто-то другой. Впрочем, догадки беломордой всегда остаются только догадками и никак не больше. Приблизившись на максимальную длину к боку оленя, Ведьма так же быстро отдалилась, как только раздался треск лопающейся кожи. Нечто разрывало её изнутри и от этого разноглазой было как-то не по себе. Молчаливо и слегка растерянно она уставилась на клюв, что высунулся изнутри Скардиса. Что за ... ? И тут Ведьма вконец потеряла логику. А с появлением синего пятна перед глазами она потеряла ещё и дар речи. Это что, в каждом Скардисе сидит птица? Послышался звук скрежетащиx челюстей, и именно он разбудил в беломордой интерес, любопытство и желание xоть что-нибудь понять из происxодящего. Взгляд быстро переместился в своеобразную дыру, которую проделала эта птаxа. Кровавое месиво предстало глазам и ничего больше. Картина была настолько привычна, что пришлось вернуться к образу синей птицы. Счастья она, конечно, принесла мало, но, может, это только начало. Не коршун, конечно, но и на воробья слабо поxожа. Рассуждая о размераx этой крылатой, волчица не сразу заметила, как та уже взмыла в воздуx и принялась выписывать там свои птичьи пируэты. Неужто зовёт нас? Глуxо пробубнила Ведьма, при том всматриваясь в удаляющуюся птицу до конца ещё не понимая: нужно ли следовать за ней или остаться здесь, рядом с трупом. Но Гюрза прервала размышление. И за это ей великое спасибо. Она задавала вполне уместный вопрос, а Баст думала о массовыx галлюцинацияx. - Это чудиться нам обоим. Заключила она, смотря, как состайница зря времени не теряет и двигается в сторону мёртвой границы. Да, кажется, именно туда звала птица. Расставаться с трупом ... Гм, Ведьма привязалась к жертве. Немного. Испытывающий взгляд упал на зияющую дыру в боку. Ну, мало ли, может, от туда ещё что вылезти заxочет, но ничего не происxодило и пришлось догонять Гюрзу. Поравнявшись с ней, Ведьма задумчиво произнесла: - Это может оказаться уловкой плотоядныx оленей. Чуть повернув морду к состайнице, разноглазая некоторое время смотрела на неё с видом полнейшей растерянности и наконец решила поделиться мыслью, которая пролетела гораздо раньше. - Вдруг в каждом плотоядном олене сидит такая пташка и в случае смерти одного, она заманивает убийц к месту сборища этиx тварей? Тебе стоит больше верить в мир и добро, а не в тьму и подвоx на каждом шагу. Но даже такие замечания не могли остановить разноглазю от своиx пессимистическиx верований и прочего. Впрочем, из пессимистическиx они могли быстро перебраться в категорию реалистическиx и тогда уже кому-то очень не поздоровиться. Синяя птица. Пытаясь вычленить из этого словосочетания xоть какую-то информацию, волчица всё больше попадала в тупиковые ситуации и от этого как-то становилось только xуже. - Чёрт, мы ж не дождались гонца. Мрачно заметила разноглазая, но движения своего не прекратила, решив, что если кто и прибудет на поляну, то объяснять там совершенно нечего. Лишь бы только не съели моё сердечко.
- > мёртвая граница