Медведь развел лапами.
- Будешь сильной, умной и красивой – кто-то будет глупым, слабым и уродливым. А боги распределили все так, чтобы каждый имел свой минимум для выживания, и сохранялся баланс. Не ищи идеальных мест. Хочешь служить Калахире, иди к Изгоям, ищи святилище, служи. Хочешь мира и покоя – сама решай, – косолапый переменил свой тон на впечатляюще эмоциональный, даже жестикулируя лапами в помощь тексту. Шишки впились в бока, и хоть толстая шкура, да чувствуется старику!
- Так однажды один волк проверил, правду ли говорит его друг. Дал реликвию богини, сказал «используй». Ну, тот попытался что-то сделать, да только богиня своей силой не поделилась. С кем волк остается духом, с тем и божество. Да, так и есть. И одна поправка: реликвия стаи это договор богини со стаей, а не с одним волком. Так что решай – зачем ты здесь. Примешь ношу Изгоев?

Ворон помолчал, разевая клюв. Не сказать, что он ворон всяких считал, но вид у птицы был отрешенный. Будто сидит на месте, которое не вполне подходит. Ну, голова все-таки не ветка.
Однако разговор он поддержал и даже проявил признаки своего расположения к гостье:
- Поэтому собрать общее целое почти не выйдет. Соберутся, если повезет, два одинаково «общих» и одинаково «целых», как они потом заявят, общества, а то и все десять. И начнут гнуть свое! Потому что каждый свое услышал и выбрал свой путь. Хотя опасность одна.
А методы решения проблем разные. Поэтому, господа волки, вам предстоит проделать колоссальный труд. Выжить между собой и выжить против Иных. Это ворон, конечно, говорить не стал, моветон, загадывать наперед. Пусть сами побегают, узнают.
- Вы еще даже не знаете, кто такие Иные, а уже должны собираться в одно целое и выживать, даа-а-а. Ну, времени еще немного есть. Ты молодец. Мелодик, которую вы называете «Кидолем», наоборот – она говорила, что готовы найти святилище.
Ворон расправил крылья и взлетел. Разминая старые крылья, он нарезал несколько кругов, а потом приземлился в пыли.
- Ну а пока я покажу, куда вы придете, – с этими словами птица взлетела и полетела в чащу, оглядываясь на гостью.

- Ах, этот! Знаем! Мих, дуй сюда!
Мужичок хлопнул в ладоши и из кустов выглянула задумчивая морда черной пантеры. Большая кошка, недоумевая покосилась на человека, стоявшего на земле, а потом, недоумевая все больше, на пивную бочку, вдершуюся на дерево. Человек в камуфляже был озадачен еще сильнее. На нем не было лица, посеревшая кожа покрылась багровыми пятнами негодования и бессильного гнева. Губы произносили
«а… где же…?»
Пантера облизнулась. Не спеша, потягиваясь и размахивая хвостом, она вылезла на открытую местность и оглянулась, то на одного человека посмотрев, то на другого. Мол, с чего начать. Наш скромный пир. В довершение картины раздался треск – вслед за флягой отправился ее хозяин. Он лежал в быстро высыхающей луже содержимого фляги и беспомощно барахтался. 

Рептилия кивнула. Ну, насколько могла себе это позволить – она и так ходит лежа. Ей вообще было не интересно, как казалось, а вот черный волк навострил уши и запоминал, что говорит его спутница.
- Лодаку, ты водишь сюда исключительно обученных волков. Даже уловки бессильны.
Волк, сопровождающий Лайтер, промолчал. Ящерица, казалось, знала это.
- Уже однажды галереи смерти были посещены! Теперь пусть гости увидят святые пустоши. Когда-то здесь были, -  вы, наверное, удивитесь? – двуногие, и волки. Они пробрались сюда через восточные рощи Аламонка, погибшего мира Амонкиры. Аль-Амонк, если правильнее. И развязали войну. О, несчастные, они пользовались терпением богини и совершали ужасные дела, даже своих далеких братьев, когда у тех появилась беда, хотели заставить драться в здешних местах. Но богине надоел шум битвы, и она повелела Хеке погрузить землю в молчание. С тех пор Край называют «Выжженной землей», – бедная рептилия говорила с трудом, растягивая и коверкая шипящие звуки как только могла. Закончив свою речь, создание еще с минуту помолчало.
- Священная пустошь забита многим хламом, но говорить в тех местах дозволено единицам. Прикиньтесь вестниками Калахиры, придумайте что-нибудь, но узнайте, кто может говорить, а кто обречен молчать! У говорящего предстоит узнать, когда Владычица вас примет.

Рядом с гостьей возник странный светящийся шарик. Переливаясь желтым и зеленым, он скользил между стволов ближайших деревьев а потом взмывал вверх, и все, чего касалась блестящая поверхность, медленно окрашивалось в желтый. Шарик был теплым, - почувствовала волчица, когда он пролетел рядом.
- Твой знак – осторожность. Ответь, зачем ты тут? – зазвенел мелодичный голос из самой середины светляка.

- В каком мире! Интереснее было бы спросить про мир… но… Вот, мудрый и ветхий днями отвечал. Что для спасения нужен кристалл. Чтобы шерсть и дыхание другого мира взял.  Но было также и условие – все выйдет сразу или не выйдет никогда. Тогда забеспокоилась душа, но разве выход был? От былой решимости след даже не остыл! – волчонок утомленно зевнул, - видишь там, его? Волчонка этого? Смотри теперь опять.

Странный путник собрался духом и пытался пробираться дальше сам. Энорабия с мелким грузом на спине стояла, а местность менялась сама, как по взмаху волшебной палочки. Появлялись кустарники, цепляющиеся за шерсть идущего, земля высыхала, появились песчаные дюны, потом гремел гром и полил дождь. Шагающий рос прямо на глазах, а ландшафт поменял десяток убранств, пока не стал однообразной снежной пустыней. Ветер был сильнее, идущий волк едва переставлял лапы, но цель была близка: впереди огромная гора. Десяток минут тщетной борьбы и волк смог выбраться из власти ветра, обессилено рухнув в снег у подножия. Вскоре поднялся. Исхудавшее тело. Выступающие отчетливыми бугорками ребра. Хриплое дыхание со старческой одышкой.
«Я дома!» - крикнул волк, и его голос эхом разнесся над снежной долиной, отражаясь от огромной горы, «Дом-а-а…», взвыл зверь.
Взвыл и упал. Лежал, пока неведомые птицы, растрепанные, продрогшие, не слетелись и не стали его… греть. Дух жизни медленно покидал этот край. Повалил сильный снег. Волчонок спрыгнул с Энорабии, и стал перед ней, как бы загораживая ее от происходящего. Он посмотрел в глаза волчицы.
- Был такой мир, который не знал зла и терзаний. Он был создан на крови и плоти героев, желавших дать потомству светлое будущее, воспитав их как настоящую семью. Жители этого мира не предали завет предка даже пред лицом смерти, не побежали, поджав хвосты, в мир Выжженных земель, там их ожидала вечная война. Они все до единого…
Волчонок рявкнул. Его окружили лоснящиеся клубы черного дыма. Силуэт вырос и стал тем существом, которое приняло белошерстую в лесу.
- … Предпочли умереть. А этот путник был наказан за гибель своего племени и бесконечно проживает одни и те же эпизоды своей жизни. Концом каждой жизни была поляна стаи, на которой замершие волки сидели и ждали его… Развернувшись к далекому краю мордами. Кто-то еще говорил, кто-то уже спал, кто-то пытался привести в чувство продрогших волчат, кто-то, убитый горем, уже склонился над погибшим чадом, когда их застала смерть. Он же приходил! В конце концов. Но как-то… поздно. К своей семье и друзьям. Видел их. Занесенных снегом, но ждущих. Как тебе его участь? Мир заледеневших фигур.

Светляк заискрился. Снопы искр с мягким шипением на доли секунды озаряли воздух кругом красноватым светом, а особенно видны были следы их кратковременного путешествия – тонкие красные ниточки, немыслимо изогнутые, исчезали через десяток секунд после самих искорок.
- Ты из Ордена? Значит, знаешь про подземелье? Значит, слышала про Древо? Ты часто гуляешь у себя дома? Расскажи про себя. Ты – первое дитя Арашу, пожелавшее увидеть ее силу. Будешь говорить мне, буду слушать. Ходи за мной да не отставай, – говорил голос из светляка.
Качнувшись, как воздушный шарик, «нечто» медленно двигалось к чаще Призрачного леса. Местные жители, встречавшие маленькую процессию, почтенно склонялись и расступались – хищник бок о бок со своей добычей, и никто не смел поднять лапу на ближнего или зарычать.
Светляк не подумал остановиться даже тогда, когда кругом стали попадаться странные нагромождения из камня и валуны, свидетельствовавшие об удаленности путешественников от привычного места обитания. Гротескные фигуры, изображавшие зверей или птиц, иногда не изображавшие совсем ничего конкретного, чаще попадались чем деревья, пока не заменили их вовсе. Кругом были статуи, статуэтки, какие-то странные, обтесанные чьей-то рукой камни, с причудливым окрасом. Вскоре они остановились на развилке.
- Постой, - возможно, прервал рассказ светляк, - Выбирай и продолжай говорить.
Один путь вел к далеким горам, видным даже из-за множества статуэток. Второй путь, напротив, очевидно, спускался в ущелье или пещеры уже за следующим поворотом – не рассмотреть.

Скривившись (даже через маску это было видно по задвигавшимся скулам), Лодаку неприязненно посмотрел на ящерицу.
- Нет, не удивимся. Несносный буквоед.
Ящерица в ответ бросила лукавый взгляд и подмигнула.
- Веселее, Лодаку, знать, ты стал дальше от своей цели на один шаг. А что хотел? Я здесь за триста лет так научился язык ломать, что ни один не прошел без ошибки, с тех пор как я принимаю гостей. Впрочем, ты можешь все исправить – одна скрижаль, и я слышать не слышал что ты помогаешь гостям.
Отрицательно махнув головой, волк развернулся и поплелся к выходу, предусмотрительно пихнув в бок белошерстую, привлекая внимание к необходимости покинуть зал. По правде говоря, рептилия со всех сторон играла нечестно. Она не выдерживала вопросительной интонации и понять, что прозвучал именно вопрос, можно, пожалуй, только если увидеть весь сказанный текст в символах, да еще в таких, которые обозначали бы интонацию отдельными знаками. Хорошо хоть дальше все обещает быть не таким дотошным. Глупый хамелеон.
А между тем за пределами врат раскинулся интересный вид. Если не торопиться и взяться описывать местные пейзажи, то можно потратить довольно много времени. К примеру, огромное пространство дворца Калахиры располагалось посреди громаднейшего кратера. Со дна до самой верхушки его возвышались длинные узкие спицы-подпорки, во множестве своем, видать, державшие все архитектурные изыски дворца над громадным углублением. На далеком дне плескались серые воды, а с трех сторон – севера, востока и юга – на дно кратера ниспадали мощные водные потоки. На западе же в стенке кратера был заметный обвал, и оттуда вела тропинка прямо к дворцу. Возможно, это как-то связано с Аллеей идущих.
Над водопадами со всех трех сторон возвышались плоские каменные плиты, вмещавшие множество непонятных структур – похожих на городские дома двуногих. Разобраться в постройках возможно после достаточно долгого пути к одному из водопадов. Это и были священные пустоши. Три мертвых города над тремя серыми водопадами. К северному городу и двигался Лодаку.
Как же можно было перемещаться, если кругом пусто и лишь в самом низу плещется вода, а замок возвышается на столбах? Все просто, под лапами идущих тропинка возникала сама, но идущий должен был быть почетным гостем Калахиры. Иначе до ее замка можно добраться только по Аллее. Ну и, понятное дело, мертвым.

Пантера прищурилась и вполне так по-человечески заговорила:
- Хээй, да ты чертовски права. Пусть катится, наверное, а? Обратно, на грядку. Что стал? Укатывайся!
- грозно рыкнула она на барахтающегося человека. Тот вскочил на ноги не хуже руководителя кружка юных акробатов и пушечным ядром скрылся в ближайших кустах.
Черная кошка довольно замурлыкала, чувствуя силу над жалкими двуногими, но триумф длился недолго. Итак, итак!
Кошка приблизилась к девушке двумя грациозными, но неприлично огромными прыжками.
- Ладно, Мишань, заканчивай маскарад, твою тушу тут уже спасать повадились пока ты людей за нос водишь,  – уркнула хищница в кусты с зияющим проломом. Оттуда показались сначала два блестящих глаза, а потом по умолчанию нос, уши и прочие части лица недавно рухнувшего с дерева толстячка.
Потом пантера обратилась к гостье
- Да, я тоже люблю, конечно, подшучивать над людьми, но с местным юмором людям до инфаркта недалеко. Поэтому – довольно. Вон то тело – Мих, практикующий себя в новой роли альпинисто-скалолаза, или попросту обезьянничающий. Ты особо не вникай, будем считать, что я – Багира, а то – местный Маугли, и мы два веселых друга. Но хватит уже ерничать дикому зверю, да? Зачем ты пришла-то?

Из чащи дремучего леса, про который сказывали и сказывают много разных басен, давно не доносилось рева медведя или охотничьего воя. Принимал гостей он в молчании и провожал их в молчании, каждый уходил и приходил, погруженный в свои мысли. А вот сегодня случилось чудо, и шумная компания ступила под сень этого леса… Но почему сразу таинственного? Лес как лес. Мирно жужжа, летают какие-то странные подобия майских жуков, совсем низко пролетают ласточки. Где-то долбит дерево дятел, да кора еще поскрипывает от ветерка. На просторных полянах, виднеющихся сквозь стволы, в залитых солнцем пространствах, как в лазури, порхают бабочки. Но нет, они скорее плавают там, медленно и важно взмахивая крыльями, у некоторых цветастые крылышки больше ладони взрослого человека.
Только кое-где, в промежутках между двумя солнечными полянами, уже вырисовавшимися в перспективе, есть густые насаждения и заросли. Они, пусть с некоторой натяжкой, могут быть названы какой-нибудь тропкой в сказку, но почему-то кажется, что за следующим стволом все волшебство рассеется под лучами солнца, и бабочки по-прежнему будут плавать в своей лазури, и…
- Вы тут?! – донеслось из чащи. Всем троим голос мог показаться знакомым. Знакомым для тех, кто знал Искру. Эхо повторяло без устали: «Вы тут? Вы тут?...»
- Я решила вас не ждать! Догоняйте! – следовала очередная реплика Искры. «Ждать…» - слабое эхо разносил ветер.
За ними уже наблюдали. Белая сова, не спящая днем, устремила взор своих зрачков, сузившихся до размера спицы в разрезе от яркого света, на гостей. Белоснежная рысь, карабкаясь по высокому дереву, изредка поглядывала вниз. Вороны гроздьями расселись на ветках, выгнув шеи, каждая по-своему: кто это пожаловал в лес?
И странный голос … продолжал звать.
Перед волчатами стал действительно серьезный выбор: пытаться выбраться на поляну и оттуда уже высматривать свою знакомую, или сразу ринуться в заросли. Каждому из пришедших закрадывалось ощущение, что этот выбор будет сделан только единожды.