Саймон вновь оказался неподалёку. Стоит признать, что все дела можно провернуть намного проще, когда окружающим известно о таком имеющимся недостатке, как абсолютная слепота. Они перестают ожидать от тебя того, на что способны все зрячие, и даже не винят тебя в этом. Неоспоримое преимущество, возможность уклониться от требуемого - весьма много плюсов, но лишь один минус: ты всё-таки слеп. Цвета постепенно выплывают из памяти, и с каждым днём труднее принимать факт, что вода - голубая, а трава непременно зелёная, а не наоборот. И что вообще означают цвета; они перестают существовать.
Рыжая сжала зубами веточку, которую протянул Саймон, та слегка хрустнула, но не треснула.  Волк начал вести её по берегу по не самой лучшей почве, рыжая, не задавая вопросов, последовала за ним, стараясь не оступаться.
- Я убехала от медведя, - волчица не выпускала палку изо рта, - Не жаметила, как шпуштилашь к подножью.
Венц покрепче ухватилась за веточку; Саймон был её повыше, и идти из-за этого приходилось с поднятой мордой - иначе до спасительной деревяшки было не дотянуться.

Саймон отпустил веточку, и та с тихим звуком рухнула на смесь из камней и размокший песок. Где-то раздался вспелск, виной которому, судя по всему, был непосредственно Руди. Рыжая замерла на месте. Молодой лигиец пошёл искать своего наставника, и теперь она осталась одна. Впереди - темнота, но по сути сейчас она была свободна. Она могла сбежать, если, конечно, не врезалась в ближайшее дерево, но всё же. Лигийцы не сразу бы спохватились. Но в последнее время самое благоприятное происходит случайно: взять то же вступление в Орден. Семенх и Морган точно так же спасли её в тот день, когда она лишилась своего зрения, и приютили. Вспоминая нынешнего регента, Венц недовольно поморщилась; она вступала в стаю Сектанта, а не чёрт пойми кого.
Лигийцы в полном своём небольшом составе подошли к неудачливой утопленнице.
- Мне травник ни к чему, - в голосе слышалось немного недовольства, - Мне самой ведомо сие искусство.
Однако пройтись к логову она не отказалась - внутри зашевелилась надежда встретить там кого-то из прошлого, кого она когда-то ещё видела.
- поляна у логова лиги.

Пока он добирался сюда, самец несколько раз менял темп своего бега. Слишком быстрый мог излишне утомить его, тем более дышать на морозном воздухе становилось сложнее - сводило глотку, а при невысокой скорости догонял холод, царапающий уже не только кожу, но и нутро зверя. Осознавая, что силы еще могут понадобиться, особенно если на берегу его ждали какие бы то ни было неприятности, Тарас пытался не сильно распаляться. Но когда погрубевшие подушечки лап, кажется, сейчас примерзнут к земле, не остается другого выбора, кроме как прибавлять ходу. Черт возьми, а ведь задачка оказалась не самая простая.
Когда когти застучали по кромке не слишком толстого от активности течения реки льда, сбавить темп все-таки пришлось, чтобы не проехаться самоуверенной мордой по шершавой ледяной поверхности. Смутьян приопустил голову, стараясь смотреть себе под ноги, отвел хвост так, чтобы тот разместился параллельно земле, а после пошел уже небольшими шагами, перебираясь к восточному берегу.
Вокруг царила давящая тишина, которую, казалось, можно даже потрогать, если постараться. При том, что он точно не сошел с ума: несколько минут назад хищник отчетливо слышал чей-то голос, зовущий уж если не его, то во всяком случае подмогу. И где сейчас этот кто-то, кому требовалась помощь? Бурый попытался поднять голову и найти виновник торжества, но в этот же момент чуть не потерял равновесие. Сделав резкий выпад вперед, да так, что скрипнули когти светлой лапы о лед, он издал низкий звук, похожий на уханье филина в ночное время.
Благо до берега оставалось не так много. Кончик хвоста дернулся, выражая негодование Тараса, а сам зверь расставил шире передние лапы и замер. Теперь, приняв устойчивое положение, он был готов к последнему рывку. если все пройдет удачно, он даже не загребет носом о мерзлую землю у побережья. Если нет, то... ну что поделать, как будто длинноногому рутьеру привыкать к феерическим падениям.
Помедлив еще не больше минуты, он наконец оттолкнулся задними лапами. Низкий прыжок, больше похожий на рывок во время атаки, позволил преодолеть последние полметра ледяной поверхности, даровав в итоге твердую землю под лапами. Смутьян даже почувствовал какое-то облегчение от того, что больше не нужно было с таким упорством разглядывать собственные пальцы.
Он беззвучно прошелся вперед, теперь уже поднимая голову выше. Вокруг никого не было. Или просто рутьер был настолько расслаблен, что просто предпочел не замечать каких-то вещей. Самец и правда понимал, что высокая, пуская и заметно оголившаяся за зимнее время, растительность и его фигуру надежно скрывает, что уж говорить о других возможных существах.
Бурый поднял морду еще выше и заводил носом по воздуху, стараясь понять, кто же привлек его внимания, вынуждая бродить по чужой земле.

Отредактировано Тарас (2014-04-09 17:31:58)

От холода в носу даже как-то неприятно защипало, отчего бурый тряхнул головой и несколько раз громко фыркнул. Однако этих минут или даже секунд ему хватило на то, чтобы уловить резкий запах сородича. Запах волков вообще настолько резко бьет по обонянию, что пропустить его сложно.
Хотя как ни пытался он увидеть хозяина, сделать это ему не удалось. А все потому, что с берега над ледяной поверхностью нависали тяжелые голые стебли камыша или какого-то растения, очень на него похожего. Казалось, что впереди, между этих самых стеблей, виднеется темная фигура. Как будто как-той волк разлегся зачем-то на льду. Но если он действительно лежит, то зачем? Так и шкура примерзнуть может. Густая растительность вообще мешала что-либо разглядеть вокруг. И будь рутьер поменьше да полегче, то наверняка уже просто подпрыгнул бы, чтобы избавиться от любопытства. Но где уж там.
Тар не спеша прошел несколько метров вниз, продвигаясь вдоль берега и стараясь лишний раз не наступать на лед. Он прекрасно понимал, что одно неосторожное движение в его стиле, и можно не то что трещину пустить, а и неслабо лед раскрошить вокруг себя, окунувшись в ледяную воду. Обильную траву приходилось убирать то головой, то плечом. Но вот уже через минуту он услышал чей-то слабый голос. Хищник опустил морду и посмотрел вперед. Теперь он видел, как какая-то темная волчица провалилась под лед, но почему-то не слишком старается выбраться наружу. Ускорив шаг, бурый направился к ней.
Снова как-то неуверенно застучали когти по льду. Пыл пришлось сбавить, чтобы не упасть. Падение с высоты его роста было чревато бульканьем и барахтаньем в водице, что в планы пока что не входило. Приближаясь к самке, бурый негромко зарычал, привлекая ее внимание к себе. Хотел еще что-то сказать, но потом просто передумал. Можно было даже не вслушиваться ее в слова, чтобы точно убедиться в том, что самка несла какую-то околесицу.
Хотя поначалу бурый даже повернул голову в ту сторону, куда был направлен взгляд незнакомки. Но там никого не оказалось. Похоже, что она действительно увлеченно болтала сама с собой. Хотя от помощи вряд ли откажется. Смутьян чуть обошел ее, не приближаясь пока что к краю проруби. Не хотелось ему, чтобы эта странная волчица - ну мало ли, что ударит ей в голову, - вдруг лишила его опоры под ногами, как-то грызнув, например, за передние лапы. Поэтому он стал сбоку.
Сейчас уже можно было рвануть вперед. Это смотрелось бы пафосно, героически и все такое. А потом оба просто свалились бы вместе в ледяную воду. И вот к этому подвигу самец еще готов не был. В отличие от хищницы, которая, по всей видимости, со своей участью уже смирилась, он умирать пока что не собирался. Слишком молод, красив и успешен, знаете ли.
Тарас не торопясь расставил передние ноги шире, наклонился вперед, вытянул хвост так, чтобы тот как-то уравновешивал его манипуляции с передней частью корпуса. И только сейчас протянул морду вперед, хватая волчицу за загривок. Он с силой уперся лапами в лед и начал отступать назад, стараясь вытянуть самку на берег без лишних разговоров, а заодно не допустить увеличения этой проруби.

violet cold - intro: lonely universe

Дымные круги на небесах. Новые земли цвета индиго. Обыватели, что хотели долгую жизнь, а получили смерть в один день. Праведники верят и надеются, пока мы едим свое мясо. Праведники молятся богу, праведники сочиняют былины, праведники рисуют струей густого пара, пока мы едим свое мясо. Наша праведность ушла, оставив место гнетущей жажде власти. Добились ли мы, мой милый? И святость не сохранили, отню-ю-юдь.
В прощальных песнях нужны лишь последние две ноты. Только они осядут в памяти. Я так хотел просить... у птиц... Их голоса лились с кривых ветвей высоких деревьев, в них был весь смысл, но я не мог тогда понять.
Что-то происходит вокруг. Тучи сгущаются и рассеиваются. Мы далекие зрители гениальных картин. Хочешь ли видеть совершенство? Снаружи ты его не найдешь, но ты можешь попытаться построить его сам. В себе. А снаружи будут тучи, что поминутно сбиваются в кучи и вновь разбегаются после по разным сторонам. Не более того.
Было бы интересно быть одной из них, думаешь?
Мне так кажется...
Стать предзнаменованием.
В океанах есть что-то очаровывающее. Смотришь в глубины и словно ответы на своих же губах находишь. Но я не иду за ответами, я изголодался по вопросам. Чистый разум хочет заполниться вновь. Перед этим, однако же, пока я достаточно для этого хорош, я чувствую необходимость в том, чтобы все тебе рассказать. До последней капли. Рассказать почти что немо. Иногда наше зрение куда более красочнее повествует, нежели наши грязные, пачканные в крови рты. А глаза чисты. Как нам завещали предки.
Я слышу твои короткие шаги позади. Я закрываю глаза, дабы запечатлеть момент.
И больше не быть одному, правда же?
Холодные тона баюкают, успокаивают. Словно ласкают, по голове гладят, воркуют чуть слышно. И хочется идти вечно. Никогда не найти пристани, никогда не выйти из бушующего океана... Но то, что кажется извне бушующим, внутри всегда в равновесии. Стоит лишь научиться быть частью, частью чего-то дерзкого и не ищущего своего начала, чтобы никогда более не чувствовать тревоги... печали...  помутнения.
Я хотел бы видеть ровную гладь и хотел бы по ней бежать. Но стук лап будет болью отдаваться в мозгу.
Мог бы попросить прощения, но не желал этого делать.
Учащается дыхание. Редеют деревья. Перед глазами расстилается он, умирающий на линии горизонта. Великий океан. А вмести с ним... она. Живая ли? А, может, совсем падшая. Была уверенность, будто бы я встречу ее. Рано, поздно... но ведь не сейчас. И даже оскала нет. Лишь печальная улыбка. Белая шерсть все так же бела, словно говорит, что обладательница ее достойна большего, но нет, нет, нет!.. Просто шваль.
Оглядываюсь на тебя, киваю головой, мол тише, все свои. Пара шагов к воде. Пара шагов к солнцу. И к ней тоже пара. Я то и дело гляжу через плечо, стараясь как можно чаще ловить взгляд твоих пустых, но не утомленных жизнью, а совершенно детских глазок. И каждый раз проскальзывает что-то нервное по лицу; я чувствую, как напрягаются мышцы. Выплыли. Гавань ли? Кратковременная остановка. Секунда. Ничто, если часто держать в голове вечность.
Энью, и что же? Ждет ли она нас? Или же только ветер.
- Хочешь ли умереть, старуха?
Тишина рушится. Ее осколки падают под лапы и режут подушки на них. Кровавые следы на песке. Кровь на песке. В этом всегда была что-то загадочное. Кажется, словно одно маленькое пятно, не требующее внимания, однако же поднимется ураган, взлетит с земли песок этот, и ты поймешь, что вот они. Вот они, алые.
Крошечное пятно. И тысячи песчинок, пропитанных тьмой из твоих капилляров.
Я держу тебя за собой, не давая делать лишнего шага. Мы стоим в пятнадцати метрах от нее, а взгляд на нас устремленный будто на части разбирает пропойное тело. Из волокна сплетена наша шкура, из тонких нитей сплетены нити те, что толще... Кукол выпустили к океану, дабы им утонуть и захлебнуться. Кукол с деревянным каркасом и без легких. Это было ошибкой. Вся эта жизнь была ошибкой.
Я бы не прожил ее дважды.
Я бы не смог.
Тяжелеют мысли, начинается сумятица. Я все дольше моргаю, стараясь стереть истому с лица долгого странника. Теперь всегда такое лицо, мое лицо. В ледяных водах сверкающих озер словно поседело темя. Стал ли мудрым? Скорее зорче стал. И есть ли то оно?
Пробегает по телу дрожь. Падает усталый взор на песок. Легкие дуновения ветра перебирают песчинку за песчинкой. Я смотрю внимательнее. Я вижу птиц там; птицу в каждой песчинке, прямо под своими лапами... Осторожно линию веду, и заливает ее плещущаяся река. За бегом ее приятно следить, но она грязна и сбивчива, эта река. Маленькие холмы вдоль нее словно могилы. И птицы их клюют, клюют, клюют...
Весь мир.
В песочных дюнах.
- Ты был прав, Энью. Песок...
И хочется сказать что-то еще, режут горло слова, но я бессилен. Река перетекает в океан. Он буйный, ничуть не менее, чем тот, что водою залит. И океан песчаный бьется о лапы ее. Абсолютно белые. Как будто бы праведницы. А если по истине, то лишь голодного до чужих душ мертвеца.
И тучи становится гуще; и ноты становятся протяжней; и дымные круги окутывают нас-с-с...

офф: очень извиняюсь за страшную задержку

Отредактировано Сирьха (2015-05-08 20:27:11)

Вечер. Для многих это время отдыха, размышлений и фантазий. Раньше каждый раз, когда солнце скрывалось за горизонтом, на земле устанавливалась своя, особенная атмосфера. Морозные ветра безжалостно обдували любого, кто осмелился находиться на берегу в такое время. Высокие волны бились о побережье в безрезультатной попытке добраться как можно дальше, уничтожить все, что встретится на пути, очистить землю от грязи. Сейчас же на небесах сквозь облака едва виднеются звезды, слабо освещая местность и придавая ей мистический вид. Игнисса шла не спеша. Неторопливо перебирая лапами, она совсем не смотрела перед собой, вглядываясь в линию горизонта над морем, самка размышляла о своей жизни. О том, что в последнее время она совсем засиделась на одном месте. Непривычно вот так вот жить никуда не спеша. Без того азарта, который всегда охватывал её полностью, стоило угодить в очередное безвыходное положение. И как же приятно, из, казалось бы,  патовой ситуации выйти не то что без вреда для себя, но и повернуть все в свою сторону. Незабываемое ощущение, которое неотвратимо вызывает привыкание. Раздраженно откинув попавшийся под лапу камень, Мышь внимательно проследила за его полетом, когда же раздался негромкий всплеск, оповестивший о том, что галька опустилась на морское дно, она ухмыльнулась и пару раз мотнула головой. Не стоит предаваться хандре, наверняка совсем скоро она сможет отправиться на свое любимое дело, а пока ведь развлечений хватает и в лагере.
Присутствие еще одного Пожирателя Смерти разведчица заметила, едва он появился в поле её зрения. Фыркнув, волчица приподняла верхнюю губу, открывая вид на кончики клыков. Поднявшись с песка, она машинально отряхнулась, после чего как можно доброжелательней улыбнувшись, направилась навстречу вечернему гостю.
- Здравствуй, - шпионка остановилась возле волка, невзначай разглядывая его и вспоминая все, что она о нем знала или могла где-то услышать. Ей хотелось немного поиграть, а без информации о характере, привычках и истории конкретно этого Тёмного, это будет сделать проблематично, хоть и интересно.

Отредактировано Игнисса (2015-12-01 01:48:54)

Море шумело и волновалось. Черные волны продолжали биться об берег, а ветер то затихал, то наоборот дул еще сильнее, чем минутой ранее. Немного поежившись, волчица хмыкнула. Она всегда любила, когда ветер и вода бушевали, создавая прекрасное в своей непредсказуемости буйство стихий, но ей никогда не нравилось мерзнуть. А что приятного, когда ты только и можешь, что стучать зубами от холода, да мечтать оказаться где-нибудь в теплой пещерке на толстом слое мягкого мха. Но иногда, особенно когда было настроение, Игнисса преодолевала себя и уходила куда-нибудь, где картина будет наиболее разрушительна, и там она могла просидеть несколько часов пока природа не успокоиться. Пожалуй, это единственное время, когда шпионка не пытается придумать очередную интригу. Единственным минусом в таких посиделках было то, что каждый раз вернувшись назад к себе в логово, она неминуемо начинала заболевать. И конечно любимую работу в области разведки приходилось приостанавливать, до полного выздоровления.
- Чистая случайность, - Мышь доброжелательно улыбнулась, склоняя голову на правый бок, и смотря прямо в глаза собеседнику. Сайгур. Разведчица, наконец, вспомнила имя Беса, что сейчас стоял напротив. – Просто прогуливалась вдоль моря, и вот заметила тебя. Подошла поздороваться. – И вновь самка чуть приподняла верхнюю губу. Когда волк приблизился, выдержав определенную дистанцию, Игнисса вопросительно на него взглянула, после чего не таясь, весело фыркнула. Кажется, её не хотели смущать, и это определенно было забавно.
- Нет, не случилось. Если конечно не считать того, что этот вечер просто прекрасен. – Договорив, шпионка вдруг дернулась в сторону. Очередная волна достигла ее, забрызгав шерсть. Недовольно поморщившись, Мышь отряхнулась.
- А ты здесь по какой причине? – С нескрываемым любопытством задала она вопрос, присаживаясь прямо на влажный песок.

Отредактировано Игнисса (2015-12-06 22:35:22)