Я потеряла счет дням, слоняясь по острову, как безумная. Что я искала? Одним богам лишь известно, что было у меня на уме. Единственным другом и соратником стал белый ворон, коего я время от времени отгоняла от себя, запугивая его скорой расправой. И преданности Урсуса нужно было отдать должное. Он терпел мое отчаяние и безумие, он понимал мои чувства, а если и не понимал, то делал вид, что был на моем месте. А я ведь знала, что не был. И я злилась на него, и в тоже время была благодарна его лжи. Сейчас она мне была нужна.
В один день своего скитания, я решила, что я теряю себя, свою суть и сущность. Да, я потеряла детей, но мне нужно было найти то, что вытянуло бы меня из этой трясины самоедства. И я нашла. Некоторое время назад, мы с Каином нашли тело Блю Дарк, что носило на себе некую повязку, как мы предположили артефакт. Я приказала Урсусу узнать все об этой повязке и спрятать ее до лучших времен. И он это сделал, послушно узнавая все, что только можно об артефакте. Сейчас, как мне казалось, начались те самые "лучшие времена". Урсус подробно рассказал обо всем, что узнал, о каждом слове, которое было произнесено и волками и лисами, кто хоть что-то знал о мире Амонкиры. Я понимала, что это именно то, что мне нужно сейчас, а потому решила отправиться с артефактом туда, где я видела слуг богине - амонкиритов. Песчаный берег.
Когда я оказалась здесь, я ощутила, как меня затягивает в прошлое. Я помню все, что тут происходило. Помню амонкиритов, помню засаду и всех тех, кто помог мне. Я вспомнила Каллисто, в которой надеялась увидеть соратницу, а увидела на днях предателя. И что я сделала? Умолчала. Не вернулась в стаю. Не пришла к Дэл, не пришла к Фракталу и просто оставила их наедине с их предположениями о безголовом трупе. Я оставила новость, как когда-то оставила повязку. До лучших времен. Сейчас я чувствовала под лапами влажный песок и смотрела вдаль, в море. Мне было спокойно, хорошо, несмотря на то, что когда-то здесь был ожесточенный бой. Я положила повязку у своих лап, на некоторое время забыв обо всем. Рядом со мной сидел и Урсус, словно защищал меня от чего-то. Я не чувствовала никакой опасности, ничего такого, что могло бы мне угрожать. Не безрассудство потерять бдительность? Едва ли. Но, думаю, мне стояло бы беспокоиться, и мне стояло бы вернуться в стаю. Сидя здесь я решила, что сделаю это. Сделаю это сегодня же, поскольку я в положении, и мне нужен мой супруг, его поддержка и защита всей стаи. Но я не знала, что сегодня моя жизнь изменится. Навсегда.

Sva

«Дело в том, что у меня очень сильно развито чувство врага. В жизни и в политике я много раз на него полагался. И никогда не ошибался. Если я чувствую перед собой врага, стараюсь с ним не тянуть. Сразу принимаю меры по его уничтожению. Интересно, что после уничтожения очень скоро выясняется, что он действительно был врагом. Любопытно, правда?»

«В сонном царстве теней»
20 февраля 188 год

Море было красиво, в прочем, как и всегда. Глазу Ригель оно всегда казалось привлекательным. Величественная водная гладь, временами спокойная, а временами и беснующаяся, вгрызающаяся гребнями волн в песчаный берег. Варга знает, насколько оно велико на самом деле. Именно это притягивало Ри, что всегда было немножко странно. Она никогда не была натурой увлекающейся или романтичной (Антей Всемогущий, Ригель и романтичная - это антонимы!), прожив всю жизнь на Западе она не испытывала никакого желания побродить и поглядеть на другие земли, пожить иной жизнью. Напротив, делала все возможное, чтобы создать идеальные условия для жизни на своей земле, на Западе... Но море... Море все равно казалось жутко притягательным.
Думы Капитана периодически утекали в какие-то дальние края, что было не мудрено, учитывая её занятие. Зеленовато-серый взгляд, пронзительный и спокойный, зыркнул в сторону ямы. Шли дожди, яма наполнялась водой. Звучит безобидно, ровно до того момента, как вы узнаете, что яма - тюрьма. А её узник - болтливый и весьма резвый южанин.
Знаете, серошкурая никогда не была жестокой. Её часто считали именно что жестокой. Но они путали жестокость с рационализмом, прагматизмом. Ригель полностью осознавала, что порой необходимые поступки бывают жестки, кровавы, но она не боялась этого. Она знала, что Тарлах вряд ли расколется в иных обстоятельствах. Поэтому она будет хладнокровно смотреть на то, как пленник упрямо молчит, пока яма не наполнится водой и он не начнет тонуть. Ни один мускул не шелохнется на ее морде, однако в её душе и сердце не будет никакого удовольствия от созерцания смерти. Абсолютная тишина внутри. Как штиль на море...
Капитан не ненавидела южан. Не испытывала к ним и капли неприязни, даже после того, как они якобы разодрали на части сына  покойного Фюрера. Детская смерть - это всегда печально, но и тут рационализм не отпускал Ригель. О чем же думали раньше Легионеры и Валькирии, с детства выращивая из милых детишек воителей и с годовалого возраста кидая их в битвы? Сделав из ребенка воина, не стоит потом удивляться, что подобно воину ребенок и погибает. Грязно, тяжело и зачастую без капли достоинства. А что, собственно, такое - "смерть с достоинством"? Римья, её мать, любила рассказывать байки о статных темнолунцах, о том, как они умирали ради высшей цели, с достоинством. Особенно любила мать громко и во всеуслышанье воспевать темнолунцев тогда, когда рядом был кто-то из белошкурых, тех, в чьих жилах текла кровь первоветренных (или же просто с окраской не повезло). Громкий рассказ всегда сопровождался косыми брезгливо-презренными взглядами в сторону этих самых белошкурых состайников. Но один из них, однажды, лишь пренебрежитело фыркнув и глянув в их сторону открыто, ярко-голубыми (или ярко-синими?) горящими глазами, смело ответил: "С достоинством можно жить. Но с ним нельзя умереть". Так Ригель "познакомилась" с Багровым Зольфом, в далекий день, когда ей вроде как ещё и года не было. В тот же день Римья всей душей пропиталась неприязнью к "белошкурому отродью", "беломордому бесу", дерзкому не по положению и слишком гордо держащемуся для такого сомнительного происхождения. Ригель же запомнила слова белого смутьяна и помнила их и по сей день, в отличие от многочисленных материнских баек о темнолунцах...

Волчица подошла ближе к краю ямы, заглядывая на её дно. Она видела спину Тарлаха. Невозмутимо моргнув, она проговорила, голосом хрипловатым после долгого молчания.
- Дальнейшее молчание попросту неразумно, - оценив уровень воды в импровизированной тюрьме, Ри, не любившая банальной констатации очевидных фактов. все же добавила, для пущего эффекта. - Вода прибывает.
Голос её был ровен. Ни агрессии, ни отвращения, ни симпатии, ни сочувствия. Пленник был заботой Нессель, затеявшей все это похищение. Как говорится, дурная голова, да лапам покоя не дает...
При мысли о неугомонной подруге, Капитан еле сдержала легкий вздох, что было чуть ли ни одним из самых ярких проявлений эмоций для этой волчицы. Но Несс была Несс, как всегда, в состоянии эмоционального потрясения в голову ей приходили странные мысли... Сама же Ригель не верила, что от Тарлаха можно добиться какой-то стоящей информации.
Если честно, не совсем понятно, что же стало наказанием для южанина: затапливаемая яма или то, что ему в надсмотрщики приписали Ригель. Непроницаемую флегматичную Валькирию, которая ни одним жестом толком и не выдаст ни симпатии, ни неприязни. Кажется, любому пленнику легче сталкиваться с ненавистью и жестокостью, нежели с абсолютным равнодушием.
Да, действительно, казалось, что море в данный момент волнует волчицу куда больше...

А вот и она. Она снова вышла из тени, чтобы творить свои грязные делишки. Каллисто тихой поступью ступала по западной окраине южных земель, чуть пригнув голову и сощурившись. Она кралась, точно шла не по своей территории, боялась быть замеченной. И пусть подруга-ночь была на ее стороне, и в темноте горели лишь разноцветные глаза недобрым огнем, Каллисто очень опасалась встретить кого-то из своих. Хотя, кто теперь для нее свой? Пожалуй, у нее никогда не было и не будет настоящих своих. Всех, кто был, она потеряла.
Волчица в кои-то веки была одна. Астарт остался в Южному Кресте, по ее просьбе. Он был единственным, кому разноглазая могла доверять в этой шайке, а потому смольный прикрывал ее тыл. Тем временем она снова полезла в самое пекло, на этот раз намереваясь совершить какое-нибудь настоящее злодеяние, а не только клыками пощелкать. Довольно с нее промахов.
Недавний инцидент с Шанти выбесил Каллисто настолько, что она самолично направилась на территорию западных соседей. Серой удалось каким-то седьмым чудом уйти безнаказанной, и Лист до сих пор не понимала, как могла упустить столь очевидную добычу. Такой ошибки она себе простить не могла, а потому держала путь на реабилитацию. Сегодня она снова окажется на территории Валькирий, куда не заходила уже давно. Сегодня она найдет эту гнусную Шанти и выпустит из нее кишки. Наверное, разноглазая не успокоится, пока не испустит дух из этой амазонки, уж больно она ей не нравилась.
Очень кстати появился предлог наведаться к западникам. Ведь они, паскуды такие, схватили Тарлаха, когда решили, что южане приложили лапу к убийству дражайшего наследничка стальных яиц. Вообще, эта история была очень мутной, но Каллисто было лень в ней разбираться. В конце концов, ее эти стайные дела не касаются, а если Легион и Южный Крест решат друг друга изничтожить, это будет даже хорошо: за большими великими делами никто не заметит ее, Каллисто, и ее мерзкие делишки. Самое лучшее время, чтобы сделать какую-нибудь пакость.
Аркуда отпустила разноглазую на выручку южанина, но настоятельно рекомендовала кого-то взять с собой. Кто-то даже увязался: то был какой-то щуплый волчок, желающий прославиться. Он шел за Каллисто добрую половину пути, пока изрядно ей не надоел. Пришлось мальчишку хорошо потрепать да бросить в канаве подыхать. Безухая не закончила дело, и теперь ей осталось надеяться на то, чтобы никто не нашел бедолагу раньше, чем он сделает последний вздох. Ей казалось, что она достаточно покромсала бедолагу, так что он не проживет и часа. Теперь она шла и облизывала окровавленную морду, совершенно не жалея о содеянном. Нежеланные попутчики ей не нужны.
Когда лапа Каллисто ступила на амазонскую землю, ей стало как-то не по себе. Забота о собственной шкуре – единственное занятие, к которому разноглазая подходила со всей ответственностью. Каким бы сладким не был приз, если его получение грозит опасностью самой волчице, она отступит. Никчемная жизнь разноглазой – это все, что у нее было. Никого Каллисто не любила так сильно, как себя.
Разноглазая шла по Пустому берегу, держась ближе к воде. Она то и дело оглядывалась, но никого из волчиц не встретила.
«Наверное, увлечены жеванием южных глоток». - Про себя подумала Лист, но продолжала двигаться с осторожностью. Мало ли что.
Так ей удалось дойти до Песчаного берега, а вот тут уже кто-то был. И она бы повернула назад, если бы не услышала веселящий голос Тарлаха, исходящий откуда-то… снизу? Каллисто притаилась в голых кустах, и единственным ее спасением от молниеносного разоблачения была черная шерсть. Она даст ей, может, полминуты. Безухой это хватит.
Она увидела Ригель, матерую Валькирию, которая была в амазонках, сколько себя помнит разноглазая. С кем это она разговаривает? Со своими лапами? Приглядевшись, Каллисто поняла, что волчица стояла рядом с ямой, откуда и доносились несчастные потуги южанина.
-Ого! Валькирии стали настолько беспощадными, что хоронят своих врагов заживо? – Воскликнула Каллисто, гордо выходя из-за кустов. Все равно Ригель почувствовала ее запах.
Южанка держала дистанцию, а то кто знает эту амазонку, вдруг кинется обниматься, ведь так давно не виделись. Но подошла на такое расстояние, чтоб видеть макушку Тарлаха внизу.
-Эй, привет! – Ухмыльнулась Каллисто, заглядывая вниз. Она не стала четко говорить, что пришла сюда за ним, а то вдруг Ригель не в курсе ее нынешнего места дислокации. Если только ей кто-то не нашептал, а вообще Лист старалась не светиться.
Что ж, ребята, начинаем игру, интересную и увлекательную. Делайте ваши ставки: пришла ли Каллисто выручать Тарлаха, убьет ли она Ригель или сдохнет наконец-таки сама.

Глупо было бы ожидать, что пленник будет молча и смиренно ждать своей участи. Отнюдь, Ригель понимала, что скорее всего Тарлах либо расколется и начнет говорить, либо же уцепится за скудные реплики, брошенные ею. Попытается заставить её увидеть в нем живого волка, такого же, как соплеменники, проникнуться к нему сочувствием. Но проблема была в том, что Капитан изначально видела в нем живое создание из плоти и крови, не лучше и не хуже Легионера, достойное смерти не больше и не меньше. Он не был в её глазах каким-то карикатурным образом южного врага, таким, каким бы его видели многие жители запада. Однако, все эти факты нисколько не трогали её. Служба была важнее, приказ был ясен и рационален. А если Тарлах хочет жить, так пусть же выдаст необходимую информацию.
Но все же, пусть Ригель и ожидала, что вскоре волк заговорит, она и не думала, что говорить он будет так много.
- Хотите раскаяния? Или причины, которая могла меня оправдать? Знаете, на судью Вы не очень походите, но я вижу в Вас рассудительную личность и раздумываю, могу ли я Вам довериться или положиться на Вас?
На мгновение в зеленовато-сером взгляде Ригель мелькнуло замешательство. Раскаяние, причины для оправдания?.. Зачем они ей? Она слишком равнодушна к нему, чтобы быть в линейке приставучих и горластых волков, которые кинулись бы его судить. Положиться на неё?.. Каким идиотом нужно быть? Они по разные стороны баррикад, а если бы пленник ещё бы знал, что перед ним сейчас сидит возможно самая исполнительная и беспристрастная волчица на всем Западе, то он уже давно откинул бы все надежды и раскололся бы. Нет, возможно, как в притче, Ригель в данной ситуации была камнем, а Тарлах водой, которая, как известно, способна точить камни. Возможно. Но для этого нужна уйма времени, а у южанина не было и его десятитысячной доли.
Ригель уже начала отключаться, слова волка постепенно сливались в белый шум... Она научилась подобным образом блокировать чужие речи для своей головы, когда маркировала их, как бесполезные. Капитан терпеть не могла языкастых и харизматичных личностей, зная, как хорошая речь может запудрить мозги. Наверное, неприязнь была вызвана тайным страхом поддаться чужому влиянию и потерять контроль над своей жизнью, страхом, который серошкурая не признавала даже самой себе. Поэтому длинные тирады не были любимы её ушами. Однако когда всплыло имя Хэйтема, Ригель в мгновение пришла в сознание. Рассказ южанина был последовательным, пускай в нем и было много белых пятен, но вместе с тем история с подставой действительно походила на те версии, что блуждали в голове волчицы. Обычно она принимала за истину самое вероятное объяснение, то, в котором не было слепых пятен, которое не вызывало лишних вопросов. Но отказ южан признавать вину за смерть Хэйтема действительно выглядел подозрительно. Стаи уже в состоянии открытой войны, смерть отпрыска Фрактала от южных клыков могла бы стать громкой новостью, которая подняла бы настрой многим южанам. Но те отказывались признавать, что Хэйтем пал от лап их волков... Явно дело не чисто...
Дальше Ригель пустилась в раздумия, глядя непроницаемым взглядом куда-то в яму, но словно бы мимо Тарлаха. Краем глаза она видела, как шевелится его пасть, периодически уши все же пропускали мимо ментального барьера слова, которые вновь были направлены на то, чтобы вызвать в ней сочувствие и подчеркнуть свое плачевное и несправедливое положение. До этого Капитан не было дела. Мозг вновь охватили мысли о смерти Хэйтема и о всех несостыковках...
Внезапно, из раздумий её вырвал запах. Сильный, знакомый, но уже не ощущавшийся давно. Однако, радости он не вызывал. Ригель внезапно вскинула голову, чуть прищурившись вглядываясь во тьму. Настороже, но все же не излучающая нервозной энергии и не демонстрирующая и толики колебаний, волчица выглядела более чем достойно, в прочем, как и всегда. Ничто нельзя было прочитать за безупречным фасадом.
Тьма шелохнулась, и навстречу ей выступила она. Каллисто, делишки которой отлично знакомы многим Валькириям. Да что уж тут, она сама же была одной из них в своей время. Серошкурая помнила её новорожденным комочком. Забавно это, что даже она, Ригель, не могла предугадать, что из этого пушистого нечто вырастет хладнокровная убийца.
Язвительный комментарий о похоронах заживо волчица пропустила мимо ушей, не сводя взгляда с Каллисто. Она прекрасно осознавала, что случись драка, та будет сильным противником. А ещё она осознавала, что вряд ли черношкурая здесь просто так. Не в именно то время, когда у них в плену Тарлах.
- Почтовый голубь с Юга? - негромко, но четко произнесла свой вопрос Капитан, на деле и не ожидая на него ответа. Да даже если Каллисто и якшается теперь с Югом, то уж на мирную голубку она точно не похожа. Скорее на кровавую и когтистую фурию.
Ригель почуяла новый запах. На этот раз несомненно знакомый и западный. Но вместе с тем... детский. Не успела волчица хоть как-то среагировать, как раздались мальчишеские вопли.
Щенок предстал перед ней, с ужасом глядя то на неё, то на яму.
«Глупый мальчишка»
Капитан уже подумала, что тот испугался и дал деру, однако тот бежал обратно, таща вслед за собой палку. Волчица испытала уже ощутимый укол раздражения, от того, что тратит время на какую-то назойливую мелюзгу, ну и конечно же от того, что из-за этого не может все внимание фокусировать на Каллисто, которая явно сейчас была наибольшей проблемой.  Как всегда решительно взяв дело в свои лапы, Ригель сильным толчком лапы отпихнула Конана куда-подальше, одарив его выразительным строго-раздраженным взглядом, который обычно и волков её постарше заставлял подобраться.

Получив пинок, щенок весело укатился в ближайший куст и треснулся головой о булыжник. Потерев лапой свой затылок,  для себя отметил, что пинок может быть болезненным и жди шишку.
-Раньше времени носа из логова высовывать не стоит, а то ведь и откусить могут. – донеслось от посторонней волчицы.
-Что-что? Кто это тут раньше времени нос высовывает? - озадачено переспросил Конан, вышагивая из кустов уже без ветки. Потерев свой затылок, волчонок осмотрелся,  и сразу же уловил страшный взгляд от разноглазой, после чего его холка вздыбилась.
- Мне кажется, она хочет меня съесть , а еще она страшная.  Ужас какая страшная. – не успел Конан обмозговать всю ситуацию со своими ощущениями, как  страшная сделала выпад вперед и следующее его повергло в некий шок.
-Освободи его, и мелюзгу не трону. – В очередной раз обалдев, щенок судорожно переглядывался с волчицы на волчицу и трясся.
- Мелюзга? Какая я тебе мелюзга!!! Мне девять месяцев!!! Я ВЗРОСЛЫЙ УЖЕ!!!! – кипя от злобы, Конан буквально выдыхал паром, глаза его налились кровью и он готов был порвать за мелюзгу. – Сама ты мелюзга!!! Уродина и Ведьма!!

Отредактировано Konan (2017-08-15 11:51:52)

Молчание. Только шум дождя и надвигающейся беды резал, если не бил, уши Тарлаха трепетным и страстным гулом, предвещающим смерть. Теперь не только его шкура была вымокшая, словно у крысёныша, но и лапы были на небольшую часть погружены в воду, которая всё пребывала, а беспощадные раздумья волчицы оттягивали, если не отрывали кусками, минуты-мгновения жизни стража Южного креста. Он ей не только преподнёс всё на блюдце с голубой каёмкой, но и всё рассказал от лица свидетеля; он сказал ей правду, а она никак не среагировала. Да, вот теперь он пожалел, что попался один. И кто ж мог предположить, что всё именно так обернется для него? Не умирать же ему молодым?
"Я не сдамся. Клянусь, если выберусь отсюда, я буду ждать мгновения, чтобы перегрызть твою глотку, серая", прошипел от безысходности Тарлах, всё еще ожидая реакции на его слова, которые теперь растворились в дожде. Так и хотелось выкрикнуть: "Да что тебе нужно?!". Не стал: он не собирается стелиться под этой шкурой вражьей. Он убийца, и если его поймало правосудие, то он должен выбираться сам или ждать подмоги. А стоит ли её ждать? Волк снова начал обдумывать всё; мысли, что раньше текли в определенной последовательности, теперь шныряли по пространству сознания неугомонными пулями. Какие же еще у него были варианты? "Давай же, Тарлах: на миг представь себя в её роли, не сложно же", принялся подбадривать сам себя актёр. Если бы он был невзрачным надзирателем, то его наверняка интересовали факты, нежели история в общем. В этом ли ошибка его? Он упустил несколько фактов в своём рассказе? "Ведь сложно даме угодить. У неё принципы, которые вряд ли пропустят моё содержимое, словно цензура непробиваемая", ворчливо и нервно подумал он, начиная гудеть в прямом смысле вслух. Как же выматывала эта очная ставка, аж до нервов, если не до психоза. Вдруг он затих, а на морде в тени проскочила улыбка-оскал. "Ну, не забывай, что актёр разнолик. Играй по-другому. Построил из себя растерявшегося пацана? А теперь поиграй в мистера-убеждение..."
Тарлах запрокидывает голову, как вдруг в яме появляется другая морда. Каллисто? Неужто она? Вот это ввело в замешательство волка. Значит, подмога всё же пришла? Даже ей он был рад, а здравый рассудок, который кричал, что всё как было бесполезным, так и осталось, был заглушен самим героем; он уже не один здесь, так что его уверенность должна укрепиться. Конечно, ему захотелось выбраться отсюда еще больше, но оставлять всё волчице ему не хотелось. Если он хочет отсюда выбраться, придётся отбиваться вместе с чёрной. Правда, от размышлений его отвлекла возня, после которого он услышал детский голос. "О-о-о-о... Тут еще и ошметки ползают? Мама не горюй... Хотя... Может, наивный щенок мне поверит больше, чем какая-то самка? Или он даже поможет разжать тиски той? Хм...?", в его голове начал уже выстраиваться коварный план, чтобы затронуть сердце неопытного и глупого волчонка, чтобы тот воздействовал на надзирательницу. Правда, этот план был куда более провальным изначально, нежели исходный.
Каллисто решила взять шантажом ситуацию под контроль, правда, потеряла ниточку-связь между собой и Конаном, так еще и не убедила Валькирию. Казалось, безнадёжно? Язык у Вдохновителя был не только подвешен, но еще и красноречив. Возможно, именно это сейчас сыграет роль? А может и нет.
- Чува-а-ак. Братишка, не злись на молодую чёрную леди. Она так не со зла: она волнуется за мою жизнь. Ну, взгляни сам! - попытался надавить на жалость волк, желая привлечь внимание к своему плачевному положению. - Посмотри, в каком ужасном положении я застрял. Неужели ты позволишь умереть мне за то, чего я не совершал? Ты же понимаешь, что это неправильно?
Первый шаг исполнен, затем волк подпрыгнул, надеясь за что-нибудь зацепиться, но плюхнулся в лужу, которая теперь поднималась всё выше.
- Слушай, Валькирия, - ровно обратился герой к Ригель. - Если бы это были наши, южные волки, в честном бою они бы стали ждать засады, словно разбойники какие? Нет. Они бы были с нами изначально. Или ты считаешь, что это всё было подстроено? Тогда почему они не убили остальных? Ты всерьёз думаешь, что, раз они брали итак ту группу большинством, они бы не убили и их? Тебе не кажется, что они всё это проделали специально? Я скажу так: в нашей стае нет таких подлецов, которые бы предали на ровном месте Южный крест. Я это говорю, потому что уверен в своих словах. Значит, они не наши. Мы не смогли опознать их, потому что они что-то использовали, что затуманило глаза всем без исключения: и вашим, и нашим. Этого же более чем предостаточно, чтобы натолкнуть на иные рассуждения? Они знали, что придёт беляш сюда. И они ждали. Никто из наших не знал о нём. А они знали.
Он замолк, затем более чётко проговорил:
- Возможно, у вашей стаи есть счёты с другими, кто мог покинуть Южный крест ранее и, зная хорошо местность, подкароулить. Вполне возможно. Давайте к сути, я уже заманался языком чесать: этот Ваш бесполезный шантаж ничего не даст. Вы только потеряете пленника, который захлебнется в этой чертовой воде. Не думаю, что Вас похвалят, что Вы утеряли находку, которая могла бы что-то да сказать. Ну так? Желаете продолжить со мной беседу на поверхности? Или Вы хотите дальше тянуть резину? Потом нечего будет тянуть. Ведь виноваты будете Вы.

Мало кто может просто стоять и смотреть на зрелище насилия. Одни тут же кинутся на защиту, гонимые странным инстинктом окончить страдания другого живого существа. Другие же бросятся бежать прочь, боясь, что они будут следующими, ведь страх боли - могучий и древний, как мир, мотиватор. Самые же жалкие опускают взор, делают вид, что ничего и не происходит.
Ригель же просто стояла и смотрела. Смотрела, как клыки Каллисто смыкаются на голове юнца, как брызнула кровь... Конан даже пискнуть не успел. Однако ему повезло. Черношкурая раскрыла челюсти,выпуская его голову из тисков. В этот раз ему хватило мозгов на то, чтобы мгновенно дать деру. Капитан была этому даже рада, ну, в своей известной манере, когда ни один мускул на морде не шевелится. Однако лишние смерти её не радовали, даже смерть того, кто кажется сам своими безрассудными поступками накликал её.
Теперь к гласу Тарлаха прибавился ещё один, только вот говорила Каллисто явно меньше. Хотя не менее информативно, стоит отметить. И её слова действительно имели для Ри больший вес. Забавно, слова беглянки, убийцы, и звучат более правдоподобно... Но именно и в этом была загвоздка. Ригель была наслышана о том, что за птица такая Лист. Знала, что этой лишь бы пустить кому-то кровь. Поэтому тот факт, что она тратит время на доводы и кажется действительно была прислана сюда забрать Тарлаха без лишнего шуму... Разве это говорит не громче, чем сотни длинных тирад?
Ригель на секунду прикрыла глаза. Она не сомневалась в том, как нужно поступить верно. Но ей приходилось на своем веку так редко отворачиваться от установок вожаков, что ей нужна была секунда на то, чтобы переориентироваться.
- Хорошо. Забирай южанина. И после катитесь на все четыре стороны.
Вот так вот просто. Капитан не видела смысла в том, чтобы тянуть резину, пускаться в ненужные объяснения и повествования.

Изувеченный щенок кинулся наутек, а Ригель даже ему вслед не посмотрела. Да уж, высокие нынче отношения в Валькириях. Каллисто вдруг погрузилась в воспоминания, вспомнив, как Ракша, совершенно чужая волчица, спасла маленькую Листик от гнусного стервятника, который схватил волчонка и чуть не сожрал. Теперь же амазонки спокойно смотрели, как враги калечат их детей, зато когда убили яйценоса младшего, все подняли хай и объявили войну.
-Жизнь одного ничто по сравнению с жизнью другой? – Вдруг серьезно спросила Безухая, внимательно разглядывая Валькирию. Из ее голоса пропал сарказм и наигранная сладость, а взгляд был осознанным, глубоким и… осуждающим? – Что ж, я всегда знала, что вы с приветом. – Отмахнулась Каллисто, вернув себе привычный вид.
Это мгновение, которая могла уловить Ригель, улетело, не оставив после себя ничего. Вразумительной Каллисто будто и не было, наверное, амазонке показалось.
-Выгрызи его, коль жить хочешь. – Огрызнулась волчица, опуская голову и скалясь на Тарлаха.
Она не собиралась спасать его. Все, что ей было нужно, она получила: согласие Валькирии отпустить пленника. Она нуждалась в этом, ибо она не могла позволять западной стае диктовать свои условия. Это были личные счеты, ради которых она не побрезговала прийти сюда и вступиться за якобы соратника, сделав вид, будто он дорог ей. Она обманула всех: обманула Ригель, что она пришла сюда за своим товарищем; обманула Тарлаха, дав ему надежду на спасение. Опять Каллисто прошлась по головам, преследуя собственный интерес.
-Это сделали не южане. И я непременно узнаю, кто, и выскажу им свою похвалу. Наконец нашелся тот, кто ткнул Легион и Валькирий в собственное дерьмо. – Усмехнулась Лист. – Ты свободен, как ветер. – Обратилась разноглазая к Тарлаху. – Я даровала тебе спасение, ты больше не пленник здесь. Не благодари. – Каллисто все сделала, как надо. Как выбираться Тарлаху – уже ему решать. У разноглазой и не было в планах вытаскивать южанина из ямы. Ей всего лишь нужно было забрать его из липких амазонских лап, и она это сделала.
-До скорой встречи, Ригель. – Откланялась разноглазая.
Она еще какое-то время смотрела Валькирии в глаза, и будто хотела сказать еще что-то, но в последний момент передумала. Игра продолжается, она еще не окончена, но сегодня Безухая сделала еще один шажок к своей победе. Кинув мимолетный взгляд на южанина, волчица развернулась и вальяжно зашагала прочь отсюда, довольная собой как никогда. Ей было плевать на дальнейшую судьбу Тарлаха: захлебнется ли он или его добьет Ригель, это уже не ее забота. Он не был пленником, а разноглазая заставила амазонку отступить. Теперь пора узнать, кто же совершил такое ужасное злодеяние в отношении западных волков, и воспользоваться этим знанием.

Отредактировано Каллисто (2017-09-05 22:31:05)

Своего ответа на дальнейшее спасение Тарлах не дождался. Слова, что вылетели из уст Каллисто, в буквальном смысле сразили насмерть все надежды, что начали приятно греть его душу изнутри: "Выгрызи его, коль жить хочешь". Вмиг вся болтливость улетучилась, и он распахнул глаза, будто слова состайницы задели его за живое. Он почувствовал такую мерзость на самого себя, что ему хотелось принять смерть в этой мокрой и противной яме, чем жить после такого позора. По сердцу молодого стража снова резанули, оставляя шрам, как урок, и он готов был перерезать самому себе горло, нежели продолжать стоять на этих никчёмных четырёх лапах. Велика была его ненависть, которая превратилась в всепоглощающее и уничтожающее чувство за поражение с самим собой; снизошла, конечно, судьба до него, но такого финала он явно не ожидал.
Тарлах опустил голову, будто ему был безразличен свет, что льётся в яму снаружи; тот мир вмиг потерял всякую ценность для него, хотя Каллисто не была ему родственником или даже подругой. Этот удар должен был вызвать комичную улыбку, ведь волк итак не доверял самкам, считая их продажными и слабыми, готовыми отступить при первой возможности от своей цели. Но не вызвал, потому что молодой страж поверил ей, что она действительно пришла ему на выручку. Как же глупо и опрометчиво с его стороны было довериться этой чёрной лисице в шутовском наряде дружелюбия. За эту наивность он себя корил, если не казнил, мысленно. Ему даже была безразлична серая надзирательница, раненный щенок, которого след простыл; ему вмиг осточертел весь мир, на который герой затаил обиду, порождённую единственным случаем. Его жестоко обманули, и он не мог просто так оставить это. Он не может выкинуть из головы поступок волчицы, что прочно засел в его душе. Но что он может сделать? Ровно ничего.
Вымученный мерзким положением и более противным поступком, Тарлах поднял голову вверх, когда сверху послышался шорох; небольшая вещица упала в яму, булькнувшись в воду. Он без эмоций проследил, как начал действовать артефакт, и, оказавшись на поверхности, без слов огляделся. Благодарить её? Да кому он может быть сейчас благодарен? Ему уже было всё равно, что дальше с ним будет, но что-то в себе придётся сломать. Волк, получив полное освобождение, рванул без памяти в темноту, ни разу не оглянувшись назад и не поблагодарив врага, который оказал ему неоценимую услугу, не последовав совету Каллисто. Какая разница, кого благодарить? Никто этого в данный момент не был достоин, как он считал: ни первая, ни вторая участницы этого происшествия. С каждым разом его бег становился всё быстрее, а из горла, которое раньше утопало в немом крике, начало доноситься рычание, которого герой не скрывал. Он был зол на самого себя, на обманщицу и на никчёмную старожилу, которая осталась позади.
Тарлах прокручивал нервно один и тот же отрывок: начало и конец ложного спасения, пытаясь прийти к выводу. Вывода тут быть не могло, однако, стоит поставить точку: волк решает поступать так теперь со всеми, не следуя принципу благородства. Чем ему оно окончилось? Грязным поражением. Об его жизнь не просто вытерли лапки, а размазали, смешав с грязью; он чувствовал себя куском никчёмной плоти, которая какого-то чёрта еще двигается! Стоит ли это спасение считать шансом? Нельзя: герой теперь не волновался за свою судьбу, а люто ненавидел. Он пытался найти утешение в мысли, что будет также поступать со всеми, кроме родных, потому что те, ровным счётом, не заслуживают его доброты, а если и получат её, то вытрут об него лапы, как это сделала Каллисто. А липовый и детский подвиг юного стража участники Стайной рощи наверняка забыли и уже справляют поминки волка. Вот так всё, значит, идёт? Волк желает, если не жаждет, изменений в себе, о чём он поклялся вслух:
- Я больше никому не дам себя опозорить.
Территории врага остались позади, теперь осталось добраться до логова братьев и, постаравшись их не побеспокоить, забиться в самый дальний угол с мрачными мыслями. И даже братья не догадаются о случившимся; никто не будет знать того промаха, который допустил герой.

---->> Вне игры

Отредактировано Tarlach (2017-10-01 22:54:56)