Рикон молчал, глядя прямо на Зольфа и ожидая его ответа. Но вместо слов из горла Легионера полился хриплый, грубый кашель, буквально сдавивший грудную клетку волка. Это было заметно по его крепко стиснутым зубам и зажмуренным глазам. Рикон испуганно вжал голову в плечи и прижал уши к голове от неожиданности и волнения - с Зольфом творилось что-то неладное, что-то, что причиняло ему боль. Волчонок жадно улавливал звуки, издаваемые приемным отцом, надеясь, что они стихнут как можно скорее.
Сейчас белый волк уже не казался Рикону столь всесильным и внушающим опасения. Щенок на секунду увидел перед собой лишь ветхий призрак того могущественного самца, что прежде заставлял его дрожать, словно осиновый лист. Как же все-таки неумолимо время. Как оно скоротечно, мчится вдаль без оглядки, и во всей Вселенной не найдется такого артефакта, что смог бы повернуть хоть одну минутку вспять. Не успеешь обернуться, и вот ты уже старик, погрузивший передние лапы в собственную могилу.
Впервые в жизни Рикон столкнулся лицом к лицу с такими страшными и мрачными вещами, как Смерть и Время. Почему он сразу понял, что это именно годы, а не болезнь, заставили Зольфа согнуться пополам? Да потому что волчонок буквально почувствовал заплесневелое дыхание старости на своем лице. Что-то в его детском сознании мгновенно нарисовало картину дряхлого, слепого старика, неспособного подняться на лапы без посторонней помощи. Это были вещи, которые не поддаются никаким силам извне, вокруг которых и крутится наш мир. Но все это сейчас было так туманно, словно окутано беловатой дымкой, постоянно то всплывало в мозгу, то улетучивалось прочь, не желая цепляться за извилины. Так что Рикон вскоре отбросил неприятные мысли, отмахнулся от них, словно от надоевшей мухи, и вновь сфокусировал все свое внимание на Зольфе.
Несмотря на проявленную слабость, Легионер не потерял былой авторитет в глазах волчонка. Для белого он по-прежнему оставался сильным и непоколебимым, а недавняя картина с призраком, мелькнувшая перед глазами, растворилась в памяти также бесследно и неожиданно, как и появилась. Мир снова встал на круги своя, поскольку кашель стих.
Последующая речь Зольфа вызвала у Рикона странное, смешанное чувство благодарности и вины. С одной стороны, в глубине души он был тронут и немало удивлен, что Зольф вот так открылся ему. И почему-то волчонку казалось, что далеко не всем Легионер так просто раскрывал собственную историю. Его поразило, насколько он ошибался на счет Зольфа. Оказывается, судьба этого волка была отнюдь не так проста, более того, даже была не полностью в его власти. А с другой стороны, в глубине души истерично завопила совесть. Не задумавшись ни на мгновение, Рикон выдвинул серьезное обвинение против приемного отца, который, как оказалось, вовсе этого не заслуживал. Виновато потупив взгляд и смущенно передергивая ушами, волчонок склонил голову, негласно признавая свою ошибку. Но детское упрямство не позволяло ему произнести заветных слов вслух.
Фраза про Каина, весьма остроумная и едкая, отвлекла Рикона от его невеселых мыслей, вызвав довольную ухмылку. Как же точно Зольф подобрал описание - как раз про Каина! Вот бы ему, волчонку, научиться также ловко обращаться со словами, облачая в них собственные мысли.
Ну и, наконец, заключительная часть величественной исповеди Зольфа. Рикон уцепился за нее, словно за спасительную соломинку, ведь это была единственная возможность исправиться в глазах Легионера. Детская радость взыграла в белом, и он широко, по-доброму улыбнулся своему наставнику, подняв на него при этом светлый, лучистый взгляд. Гордо вскинув голову, придав взору и голосу торжественность, как бы нелепо это не выглядело, Рикон произнес:
- Обещаю, что запомню это на всю жизнь. Спасибо тебе, Зольф. Теперь мне уже совсем не страшно.

Отредактировано Rikon (2014-03-21 20:37:07)

В ответ на свою торжественную клятву и благодарность Рикон услышал лишь фырканье, преисполненное скептицизма. Ну и что? К удивлению самого волчонка, его это нисколько не смутило. Во время разговора он впервые по-настоящему почувствовал себя частью семьи, где есть место и ему самому. Сначала была лишь мать. Только Дэлила относилась к Рикону, как к родному, хотя она также немало времени уделяла остальным членам своей семьи, которых Рикон родными не считал и чувствовал себя среди них чужим. Взять хотя бы Хасту. Рикон ведь совсем ее не знал, потому как совершенно с ней не общался. С Ферном отношения были получше, но и тут между волчатами словно поддувал прохладный легкий сквозняк. С Зольфом совсем все плохо. А Микаэля волчонок и вовсе почти в глаза не видел. И все это время Рикон словно вышагивал по краю - вроде свой, а вроде чужой. Вроде как сын, и в то же время - нет. Это было очень неприятное чувство, когда Дэлила всякий раз оставляла его, чтобы навестить остальных своих детей. Родных. Конечно, никак иначе не могло быть. И белый никак не мог требовать, чтобы Дэлила любила лишь его одного. Глупо же, да и попахивает капризом избалованного детеныша. Нет, Рикон хотел не этого. Он просто хотел стоять в одном ряду с Хастой, Фернандом и Микаэлем. Чтобы его вообще не приходилось оставлять.
И вот, кажется, желание это начало постепенно сбываться. Все налаживалось, учитывая, что Рикону, наконец, удалось найти общий язык с самым нелюдимым членом семьи, более того, даже получить от него полезное отцовское наставление. Конечно, пока это ничего особо не решает, и впереди волчонка ждет еще масса трудностей, непонимания, столкновений с недоверием и отчужденностью. Но он и не собирался так просто сдаваться.
Зольф, тем временем, позвал его с собой выйти на поляну у логова. Теперь уже Рикон, воодушевленный своим маленьким достижением, готов был пойти за приемным отцом всюду, куда бы тот не позвал. С довольной улыбкой на лице он собрался было важно и гордо вышагивать к выходу, мол, смотри, Зольф, какой я. Но до боли знакомый и любимый вой заставил его сорваться с места и за пару секунд опередить Зольфа на добрых несколько метров. Еще мгновение, и вот он уже на поляне, звонко приветствует Валькирий.

Отредактировано Rikon (2014-03-22 18:51:39)

Начало игры.

Талия проснулась от того, что в логове было очень холодно. Настолько, что из ее пасти вырывались огромные клубки пара. С тех пор, как солнце перестало вставать из-за горизонта, в Землях становилось все холоднее.
Стараясь согреться, она свернулась клубком и накрыла хвостом свои передние и задние лапы. Но даже это не спасало ее от промозглого холода, который царил в совершенно пустой пещере. Через шерсть он проникал чуть ли не до самых костей, заставляя иногда вздрагивать, когда становилось совсем холодно.
Кроме Талии в логове никого не было, все валькирии ушли на войну с Легионом. Единственным другом для Талии в эти дни стала нянька, которая ухаживала и присматривала за щенками. Но почему-то от этого легче не становилось. И Талия все равно чувствовала себя одиноко. Даже ее собственный дом был против нее. Логово будто давило на нее, стараясь прижать своими стенами хрупкое тельце Талии.
Чтобы не думать об этом, она снова легла и попыталась уснуть. Неизвестно сколько Талия пролежала в неподвижном состоянии, но уснуть так и не получилось. Решив, что лежать и мерзнуть бесполезно, маленькая валькирия поднялась и начала ходить по кругу, чтобы попытаться согреться, а заодно и размять свои ноги.

Отредактировано Талия (2015-11-30 20:04:19)