Если бы Кель слышал мысли медведицы - он бы вознегодовал, ибо дипломатия была его такой же сильной стороной, как и решение вопросов силовыми методами. Может быть, даже еще сильнее. Однако черный попросту не знал (до сих пор), о чем идет речь, и своими догадками боялся вызвать негатив собравшихся здесь. Как бы то ни было, Кельамарт был тут чужаком, а вот диалог между южанами и медведицей был более, чем преисполнен информативности. И как тут не догадаться? Шерсть шевельнулась на загривке Келя, но не от ярости и агрессии, это холодок предвкушения и легкой тревоги пробежал вдоль хребта. Неужели нашел? Вот так просто? Черный взглянул на кружащего в небе орла. Может, и правда, Антей на его стороне? Взгляд его потеплел, заполняясь расплавленным серебром. Отвлекшись, черный пропустил взмах лапой, что в теории мог сулить опасность, а после удивленно уставился на светящийся кристаллик, что появился у его лап. Интересно, что этим жестом косолапая хотела сообщить? Может быть, она знала, что Кель ищет возрождения Первого Ветра? Откуда? Но недоумение не заставило волка растерять присущей ему вежливости:
- Спасибо, бабушка, - также мягко и с почтением поблагодарил Кель, глядя в спину медведице и жалея, что не успел спросить ее имени. - Я приложу все силы, чтобы выполнить твою просьбу.
Итак, правильно ли он все понял из сказанного медведицей? Стоило выяснить это у оставшихся южан. Черный подобрал кристаллик и подошел к волкам. Кельамарту казалось, что самым разумным после всего услышанного будет - рассказать все, как есть:
- Мое имя Кель'амарт. По крови своей я Перворожденный, но давным-давно был изгнан Первым Ветром, как неугодный, за цвет шкуры. Мой путь был долог и запутан, я побывал во многих стаях, но, потеряв все, я обрел веру, дарованную мне Антеем, и теперь хочу лишь одного - чтобы Первый Ветер был возрожден и занял свое законное место здесь, на Острове.
Волку было трудно выражать словами накатывающие эмоции. Речь ему самому показалась слегка пафосной, но момент соответствовал.
- Я так понимаю, наши пути направлены примерно в одном направлении, и я предлагаю вам свою помощь.

Отредактировано Кель'амарт (2015-03-30 14:10:48)

– Прости, брат, какой есть! – Насмешливо хмыкнул Алерион, с досадой покачав головой: увернулся-таки!
Он был ещё слишком юн, самонадеян и горд – единственная причина, по которой Мэт сумел его задеть, застав своей неизощрённой атакой врасплох. С настоящим противником одногодка встречался впервые, и впервые его холодная сосредоточенность столкнулась с чужой непритворной яростью и всепоглощающим бешенством. Его отец и брат учили, что во время сражения нет места злобе и ненависти: чувства – это дело десятое. На практике переярок всегда оказывался слишком азартным и нетерпеливым – он быстро позволял сражению увлечь себя и каждый раз наслаждался тренировочным боевым танцем. Со временем он научился контролировать себя, но всё равно постоянно пасовал перед своим сильным и умным родителем, оттачивавшим своё мастерство годами, и хитрым, выносливым братом. Двухлетка – дело другое. Пускай у Мэта за плечами на год больше опыта, но этот орденоносец слишком простодушен, слишком благороден. Видимо, на его стаю никогда не нападали подлые легионеры, а сам он не отвоёвывал себе каждый жалкий кусок мяса в безучастных северных землях.
Противник  был голоден и изрядно измотан – скорее всего, бедняга охотился всю ночь или патрулировал территорию, Алерион же успел подкрепиться и хоть немного отдохнуть. Мэт слишком болезненно воспринял столь подлое нападение и был к нему не готов, а его молодой противник только так и сражался – уворачиваясь, отскакивая и ни на секунду не ослабляя бдительность. Их атаки были противоположны друг другу: серый двухлетка был поражён бесчестьем Алериона, а у последнего чуть челюсть не отпала, когда орденоносец атаковал его в лоб. Казалось бы, движения Мэта так легко просчитать, так легко предугадать! Переярок с самодовольной усмешкой перенёс вес на задние лапы, приготовившись отскочить и... Не успел.
Алерион почувствовал, как на миг перехватило дыхание. Время будто остановилось. Орденоносец оказался очень даже проворным и со всей силы ударил переярка плечом: что-то хрустнуло, но Алерион боли не почувствовал, только шатнулся вперёд, по направлению к противнику, едва удержавшись на лапах. Скорее инстинктивно, нежели целенаправленно молодой волк, молниеносно извернувшись, вцепился в открывшийся участок шеи Мэта чуть пониже загривка.
Сначала неуверенно, словно в трансе, почувствовав вкус крови волка-собрата и на миг остолбенев, переярок погрузил острые клыки в плоть эсквайера, а затем, опомнившись, крепко сжал челюсти, не слыша злобного рычания орденоносца и не ощущая его возни в попытках освободиться. Алерион и сам пока не понял, но, по всей вероятности, ему повредили грудную клетку: онемение прошло, сменившись сильной тупой болью, и молодой волк беспокойно завертелся, но шею противника не выпустил, вцепившись намертво. Лапы заскользили по местности, сплошь усеянной мелкими камешками, и переярок побоялся делать резкие движения, так как мог потерять равновесие, и покатились бы они оба с горки да на глубину расселины. Возможно, сейчас для Мэта это был единственный выход вырваться из крепкой хватки своего юного соперника: достанется и тому и другому, зато в процессе их неуклюжего полёта Алерион, скорее всего, выпустит шею двухлетки.
Переярок, упрямо сжав челюсти, едва сдерживал подступающее к горлу мычание: его противник отчаянно пытался высвободиться, а у самого Алериона в груди мучительно ныло. Они оба ощущали сильную, невыносимую боль, периодически отвлекаясь друг на друга: Мэт – пытаясь вырваться,  Ал – силясь удержать его. Одногодке этот физический контакт уже изрядно начинал надоедать: из-за тупой боли в грудной клетке он плохо соображал и быстро терял силы.

Надо признать, Кель вздохнул с облегчением, когда казавшиеся отчужденными южане приняли его милостиво и даже как-будто с радостью. Это было приятно, сложилось ощущение, что не он стоял на Немой горе, а гора - на нем. И сейчас она рухнула с черных плеч среброглазого. Волк вздохнул, собираясь с мыслями. Он еще многого не понимал, он знал, чего хочет, но не представлял, как все это можно осуществить. А у Генезис и Агриэля, похоже, была конкретная цель и, быть может, даже какой-то план.
- Конечно, медлить не стоит, - согласился черный, направляясь следом за волчицей и переярком. Судя по всему, они знали, куда идти. - А, пока мы идем, не могли бы вы поподробнее рассказать, в чем состоит ваш...хм...план? К сожалению, я следую пока что лишь собственным амбициям, а вот у вас, есть у меня такое ощущение, есть вполне конкретная цель.
Кельамарт не хотел строить догадок, ведь куда как проще сразу все выяснить и наладить приятельские отношения, раскрыть карты, что называется. Ведь всегда спокойнее, когда спину прикрывает друг, а не какой-то-там чужак, свалившийся на голову непонятно откуда, как снег на голову.

Переярок чувствовал, что задыхается: ему бы сейчас отоспаться, перекусить как следует, не тревожить тело резкими движениями и сильными нагрузками – глядишь, спустя некоторое время удар Мэта показался бы безобидным толчком. Но судьба сражающихся была предрешена с самого начала, как только обычно всегда предусмотрительный Алерион оскалил клыки не в ту сторону: кто-то один погибнет, ну или, в крайнем случае, уйдёт не совсем целым. И этим "кем-то" молодой волк быть не собирался: у него есть цель в жизни, которую он, чуть было, не потерял, оставшись в одиночестве. А потому, почувствовав мимолётную слабость, Алерион лишь сильнее вцепился в шею противника. Но он тотчас отчётливо ощутил, как заскользили его лапы, а тело, потеряв равновесие, устремилось следом за Мэтом.
От неожиданности переярок выпустил шею орденоносца, и они покатились порознь друг от друга. Молодой волк ещё не понял, что произошло, а уже летел на дно расселины, бешено размахивая лапами и стараясь нащупать опору, которой, как назло, не было. Пару раз он больно ударился о встречающиеся на пути мелкие камушки: слегка рассечённую губу пощипывало, а стёртые подушечки лап горели огнём, и это всё – не считая помятого внешнего вида и лёгкого головокружения. В общем, весёлый оказался спуск.
Притормозил Алерион уже в самом конце, изрядно запыхавшийся и затравленно сверкающий глазами. Притормозил телом, а не лапами – как известно, не самый лучший вариант. Грудная клетка отдалась болью: в процессе неудавшейся экскурсии по склону горы юный путешественник не раз подставил её под удар, сам того не заметив. Грустно осознавать, что в его силах было сгруппироваться, и тогда, может быть, он бы не пыхтел сейчас, силясь подняться. Встать получилось на удивление легко и быстро, вот только телу это не очень понравилось: Алерион едва заметно завалился на бок, впрочем, Мэт, выдержавший схожий по болевым ощущениям спуск, не мог этого не заметить. Если орденоносец вообще был в состоянии что-то замечать.
Кстати, к нашим баранам, где он? Бывший первородный, морщась и мысленно проклиная своего противника, огляделся, в поисках последнего.

Отредактировано Алерион (2015-04-23 13:35:46)

У подножия Немой горы наконец был сделан привал. Веледа намеренно обогнала своих спутников, да и те не рвались её нагонять, тем более что легкой и выносливой охотнице было под силу длительное время держать более быстрый темп по песчаной и каменистой почве. И все же давно она не совершала разом таких переходов - лапы ныли, особенно сильно - подушечки передних лап. Физическое напряжение не снимало напряжения душевного, и охотница как была раздражена, так таковой и оставалась. Это было так в её стиле - долго разгораться и долго остывать, но росомахе видеть такое было непривычно. Зверь порядком запыхался, поспевая за своей подругой, и вполголоса костерил длиннолапую безумную, которая совсем его не бережет. К такому звуковому сопровождению охотница успела приноровиться, и потому ни обиделась, ни даже заметила этого.
- Ни на кого нельзя положиться, - волчица в сердцах клацнула клыками, отфыркиваясь и не сводя хмурого взгляда к небу. - Смирение губит больше, чем рождает, неужели это столь сложно осознать? - в голосе слышалась обида; Шаурд помимо своей воли вздохнул и отвел глаза.
- Ты хочешь, чтобы желающие пожертвовать собой вставали в очередь? Но что ценного тогда будет в каждой из жертв? - грубый, хриплый бас росомахи отрезвил Веледу, но недостаточно - она все так же хмурилась, то ли раздумывая, то ли просто вспоминая и анализируя произошедшее.
- Я не прошу жертв.
- Но подсознательно жаждешь их от окружающих, - Шаурд покачал головой. - Даже сейчас ты бежала, не считаясь с тем, что догнать тебя непросто, но при этом ты хотела, чтобы тебя догоняли. Ведешь себя как дитя малое, просто взгляни на себя.
Веледа вспыхнула и только собралась ответить - несомненно, резко и дерзко, - как внезапно под лапы посыпались сначала мелкие лавины камней, а затем - два волчьих силуэта. От неожиданности волчица отскочила и сгруппировалась, в то время как её окутала удушающая волна пыли. Ближайший силуэт шевельнулся и неуверенно поднялся на лапы, за свое первенство заслужив в свою серошкурую сторону поток отборной брани от сбитого с ног Шаурда. Росомаха смог распознать в волке эсквайра Ордена, и теперь на все лады костерил непутевого вояку, прохаживаясь по всей его родословной с небрежностью, граничащей с хамством, приписывая в его предки лягушек, рыб и прочих непутевых созданий, не способных удержаться на целых четырех лапах.
- Мэт, - хрипло, но отчетливо рявкнула первородная, смаргивая с ресниц навернувшиеся от песка слезы. - Что здесь... - взгляд волчицы скользнул ко второму волку, напряженно оглядывающим дно расщелины, и зрачки её резко расширились, одновременно фокусируясь и охватывая все черты, до боли знакомые. Несмотря на то, что душа уже рванулась вперед, разум все еще осторожничал с сомнениями. - Алерион? - после небольшой паузы негромко окликнула волчица, не замечая удивленного взгляда росомахи, который наконец заткнулся.

Веледа урвалась вперёд. Рыцарь не стал её догонять, ибо понимал – бесполезно. Волчица занимала позицию быстролапого эсквайра, в то время как тяжеловесный здоровяк вроде Тени стремительно выдыхался и уставал.
И всё-таки Свабу чувствовал себя слишком неудобно, словно это он виновен в провале их похода. Его не покидало желание нагнать и утешить первородную, хотя волк слабо представлял, как это провернуть. В итоге орденоносец пришёл к выводу, что Веледу лучше оставить наедине с ускакавшей за ней росомахой.
И песчаные склоны кряжа, изобилующие змеями, и цветущий под дыханьем весны лес, вскоре остались позади. Взору предстали уныло-серые камни Немой горы и фигуры, маячащие не столь уж далеко. Свабу ускорил темп, ворон слегка прикусил волка за ухо.
Стремительно приблизившись и замерев чуть позади Веледы, Свабу узнал в одном из присутствующих Мэта… с кровохлещущей дыренью от клыков в шее. Взгляд тотчас переместился на второго переярка, ощерившего пасть в сторону серого эсквайра. Поиграем в сложение фактов.
– Не думаю, что продолжать эту грызню - хорошая идея.
Он предупредил. Но был готов и применить силу, чтобы разнять буянов.

Веледа, не сводя глаз с Алериона, поняла, что тот узнал её. Смесь удивления, радости и усталости немного смягчили его морду, так повзрослевшую за прошедшее время разлуки. Но прошло всего несколько секунд, и молодой волк вновь ощетинился, оскалился, словно вновь уходя вглубь, пряча все то, что первородной было так знакомо. Её вдруг взволновало то, что она застала его дерущимся с орденским волком. Она знала, кем Алерион был, но кем он являлся сейчас, было для охотницы загадкой. Из легкого замешательства Веледу вывел низкий, ровный голос Свабу, как обычно отрезвляющий и успокаивающий. Волчица чуть приподняла уши, все так же не выпуская Алериона из поля зрения, но отвлеклась, заметив кренящегося на бок Мэта. Темное пятно на его шерсти выглядело опасно, и Веда принялась действовать быстро и решительно.
- Бери его, - негромко проговорила она, повернув морду в сторону Свабу.
Она не знала, что подталкивало её взять командование на себя, но в глубине души осознавая, что больше этим заняться некому. Сама же волчица повернулась в сторону Алериона, прекрасно понимая, какая буря сейчас творится в его разуме. Она подошла медленно, плавно, позволяя ему узнать себя до стопроцентной точности. Веледа не боялась нападения - не от первородных клыков, а уверенность в своих силах придавала взгляду разноцветных глаз тяжесть и неумолимость. Приблизившись так, что готова была расслышать немного сбивчивое дыхание молодого волка, волчица произнесла негромко и тихо:
- Позволь мне... - голос Веды оборвался, и она неуловимым шагом сократила расстояние до нуля, шагнув вбок и с молниеносным выпадом смыкая клыки на болезненной точке в области основания шеи Алериона, не прокусывая, но держа до тех пор, пока тело молодого волка не обмякло окончательно. Убедившись, что Алерион потерял сознание, но находится в относительном здравии, волчица отступила назад, позволяя подошедшим Моргану и Сафириель помочь. Сама охотница вряд ли бы донесла Алериона, не поваляв его по пути по камням, но чувствовала себя из-за этого неловко.
- Возвращаемся, - сейчас волчица могла поклясться в том, что ненавидит это слово. И, сопровождаемая росомахой, снова возглавила маленький отряд, отягощенный двумя телами.