Темнота... В последнее время хижину охотника все стремительнее и стремительнее поглощала темнота, холодная и очень недружелюбная. Кай больше не зажигал свечей, не открывал окон, погрузив свое логово в затхлый ад, где и дышать уже было невыносимо сложно. Апатия, нахлынувшая на брюнета с тех пор, как куда-то исчез Дейзо, кажется, уничтожила в нем остатки воли к жизни. Он угасал, как тлеющая спичка, лишь изредка проявляя какие-то эмоции, и почти всегда впадая в неудержимую ярость, будто загнанный в угол дикий зверь.
Мысли о собственной никчемности и ненужности, одолевавшие его еще месяц назад, сменились мыслями о никчемности и ненужности всего, что находилось вокруг. Охотнику уже не было дела до мнения окружающих, до их ожиданий и разочарований. Однако он по-прежнему чувствовал себя в этом Городе, в этом доме, и в этом теле чужим. Люди так и не признали его, и, устав добиваться их расположения, брюнет попросту отвернулся от них. Они все еще надеялись и верили, что прошлый Кай рано или поздно вернется. А охотник не верил - он знал. Он чувствовал, как та, прежняя его личность, постепенно пытается вырваться на свободу и... не хотел его выпускать.
Битва с самим собой - самая абсурдная, нелепая и бесполезная битва из всех. Брюнет отказывался принимать тот факт, что и нынешняя, и прошлая его личность - один и тот же человек.  Фридлейв злился на мир, который не готов признать его нынешнего, и злился на настоящего Кая, чувствуя, как постепенно уступает ему. Тот, прежний Кай, был сильнее. Этот мир, этот Город, этот дом, эти люди, эти связи - все это принадлежало ему, а нынешнему охотнику не принадлежало ничего, кроме жалости и понимания в глазах прохожих. Хотелось кричать, на весь этот чертов Город, что он - не замена прошлому, не брак, не подделка. Он настоящий...
Впрочем, если несколько недель назад эти мысли сжирали юношу неистово и яростно, подобно стае голодных шакалов, сейчас они все отошли на второй план, уступив место липкому страху и звериной злобе. Кай, прежний Кай, рвался на свободу, пытаясь сломать те путы, что держали его где-то в глубине разума и души. Как пес, яростно рвавшийся с цепи, он бесновался где-то на задворках сознания, вызывая у брюнета приступы паники. Он не мог смириться с тем, что они - части единого целого, разделив разум, эмоции и душу пополам. Брат, частенько приходивший в гости к Фридлейву, замечал эти перемены. Охотник начал разговаривать со своим внутренним монстром, злился на него, отделяя от себя всеми возможными способами. Он яростно бил посуду и ломал хижину, когда "голос внутри" начинал его раздражать. Кай постепенно, но верно, сходил с ума, страдая от раздвоения личности и от этого нестерпимого волчьего воя. И хотя рядом с ним все еще была Марго, пропажа Дейзо больно ударила молодого охотника. Он перестал спать и есть, напоминая растение, которое медленно, но верно увядало. Апатия сменялась злобой и разрушениями, а потом снова возвращалась, и падала в душу, словно огромный камень, выбивая из легких воздух, уничтожая остатки света, что иногда еще мерцал в черных глазах. Вероятнее всего, не будь поблизости Марго, юноша давно сошел бы с ума окончательно, но присутствие другого человека еще вынуждало его говорить и реагировать на внешний мир.
Вот и сейчас он сидел в углу комнаты, между кроватью и старым нелепым шкафом, и ждал ее прихода, как оставленный без присмотра щенок. В последнее время, Кай напоминал собаку все больше и больше, реагируя, преимущественно, лишь на приказы и команды со стороны других людей. Всему виной была утрата веры, полная и абсолютная. Утрата веры в этот мир, в этот Город, в окружающих людей и... в себя. Ведь, как ни крути, жизнь становится невыносимой, когда самоненависть берет лидерство над всеми остальными эмоциями и чувствами. В глубине души охотник понимал - эта битва с собственным прошлым, с собственными воспоминаниями и с самим собой, не кончится ничем хорошим. В этой битве победителей не будет, она просто добьет обоих. И нынешнего Кая, упорно пытавшегося прижиться в этом мире и стать его полноправной частью, и прошлого, который яростно рвал цепи, раздирая душу, оставляя на ней шрамы, которые не исчезнут уже никогда.

Неопределенность. Одним этим словом можно охарактеризовать всё, что происходило с момента обрушения дома по эту минуту. В первый момент, признаться, юноша не понял, что произошло. Его оглушило сильным ударом, и это стало отправной точкой, началом его маленького безумия, в котором сплелось всё - воспоминания, переживания, страхи, сомнения, надежда и злость, боль и предчувствие чего-то страшного, неизведанного. Спасая из под обломков мирных жителей, охотник не осознавал своих действий. Словно под гипнозом, он разгребал завалы, не понимая, где кончаются его фантазии и начинается реальность. Город пал, словно карточный домик. Пала стена, которая, со всеми своими пробоинами, все равно казалась несокрушимой. Поселение, которое строилось и укреплялось поколениями, теперь превратилось в свалки. Такие же, что служили прибежищем для плешивых крыс и бездомных собак. Люди теперь копошились в этом мусоре точно так же, как те, кого они презирали всю жизнь. И Кай, которому землетрясение подарило шанс на исцеление, чувствовал отвращение ко всему, что происходило вокруг.

Когда на его голову обрушились обломки родного дома, жизнь снова поделилась на "до" и "после". Воспоминания многолетней давности возвращались стремительно и неотвратимо. В первые дни они были нечеткими и сумбурными, а позже мозг сам начал расставлять их в нужном хронологическом порядке, будто заранее знал правильную комбинацию. И, чем больше эпизодов из прошлого Кай вспоминал, тем больше и больше он злился. Марго. Та самая Марго, которая не вызывала у него ничего, кроме звериной ненависти и презрения, постоянно вертелась поблизости. Из личного разговора с братом тет-а-тет, Фридлейв узнал... очень много нового о своей личной жизни и событиях, которые творила его "вторая сущность". От девушки этот факт, разумеется, был скрыт. Как и то, что Кай постепенно возвращал себе память. Об этом было уведомлено управление Гильдии, и из всего города только четверо людей знали, что охотник приходит в себя и выздоравливает. Ну и, разумеется, Дейзо. Кот ни на шаг не отходил от своего хозяина, но про себя отмечал, что играет юноша максимально убедительно и искусно. Как ни крути, а оба Кая, и старый, и новый, были одним и тем же человеком. И Фридлейву не нужно было напрягаться, чтобы делать вид, будто все осталось по-прежнему. У девушки не было ни шансов догадаться, ведь большую часть времени парень проводил на пристани, помогая строить корабли, и виделся с Марго только по вечерам. Это минимизировало всякие риски. Дейзо не знал, как на это реагировать. С одной стороны, он совсем не одобрял такого поведения, но с другой... Кот её по-прежнему не особо любил, и полагал, что авантюристка заслужила такой сюрприз.

Под мерное цоканье копыт Булочки, брюнет и его пятнистый напарник возвращались домой. Вернее, туда, где когда-то был их дом. Завалы удалось разгрести, но лишь частично. Кай пропадал по работе практически сутками, а девушка не стала бы разбирать завалы, таким был их уговор. Поэтому многие вещи все еще находились под бревнами, досками и щепками, что остались от мебели. Медленно шагая по брусчатке, Фридлейв вёл усталую лошадь домой. За эти два месяца, она отпахала на Гильдию и Город больше, чем за всю жизнь. Приближаясь к своему бывшему логову, парень и сам с трудом переставлял ноги. Последние приготовления завершались, на пристани уже поднималась паника и беспорядки.... Сегодня ночью Город точно не уснет. Те, кого планируют оставить за бортом, наверняка попытаются взять штурмом эти деревянные корыта. Нужно было собрать вещи и выдвигаться. Если нужно будет оборонять корабли, желательно находиться по другую сторону баррикад.

- Мы вернулись...

Впервые за очень многие годы, Фридлейв чувствовал, что оказался практически в тупике. И в этот тупик он загнал себя сам, когда пошел в тот чертов поход вместе с Декстером, Марго и Ингрид. К слову, ни первого, ни последнюю, он уже очень давно не видел, а ведь именно их неуемные амбиции привели к этой амнезии, которая теперь вечным позором ляжет на его плечи. После потери памяти, со слов брата, его психологическое состояние стало настолько нежным и хрупким, что гильдиец напоминал ребенка лет десяти, запертого во взрослом теле. Фридлейва от этих новостей перекосило, как от ведра лимонов. Наверняка, новый Кай успел уже наломать дров, и обзавестись кучей каких-то непонятных друзей. Вон, Марго тому пример. Будь брюнет в своем уме, он не подпустил бы эту лгунью на расстояние пушечного выстрела к себе и своему дому. Однако прошлому Каю, видимо, слова "интуиция" или "осторожность" были неведомы, иначе как объяснить все эти романтические поползновения в её сторону... Если бы этот горе-любовник сейчас встретился охотнику на улице, он бы точно получил в челюсть за свою придурь и сопли, которые разводил несколько месяцев. Впрочем, это было далеко не самым худшим моментом в текущем положении вещей. Хуже всего то, что была необходимость продолжать этот театр и играть глупого дурочка дальше. О, как безумно Фридлейв хотел сказать Марго заветное "Знаешь... а ты никуда не плывешь". Выплюнуть эти слова прямо в лицо той, что позволила себе воспользоваться чужими слабостями и подобраться к Гильдии на непозволительно-близкое расстояние. Кай хотел увидеть в её глазах отчаяние и страх, непонимание и осознание... Плата за ложь, особенно подлую в отношении того, кто не мог от нее защититься.

Приняв кружку воды и отпустив Булочку, чтобы та могла спокойно походить без амуниции, Кай потянулся, пытаясь размять уставшие плечи. Дейзо, фыркнув в сторону Марго, прошел мимо и, запрыгнув на одну из досок, последовал примеру своего хозяина, пытаясь расслабиться и готовясь хоть немного поспать перед длинной дорогой в неизвестность. В конце концов, никто не знал, увидят ли они другие земли вообще. Все, что могли делать люди - надеяться и верить, что за пределами Острова есть и другая суша, которая сможет их принять.
- Новости... Ну... - тоскливо вздохнув, брюнет прошел вперед и сел на один из больших камней. Выставив руки назад и опираясь на них, он запрокинул голову, и устремил взгляд в небо. Это последний день в Городе, и последний день, когда они видят небо с этого клочка тонущей земли... Мерзкий романтизм, который был свойственен второму, нежному и ранимому Каю. Вживаться в роль слабого и хрупкого человека, было максимально противно для того, кто такую модель поведения порицал.
- Корабли полностью готовы к отплытию, сейчас туда заносят груз первой необходимости, и загоняют скот. Нам нужно быть на месте за три часа до отплытия, чтобы погрузить Булочку, Гримарра и Дейзо... А еще... Они, наконец, утвердили списки отплывающих на каждый корабль. Если верить переписи населения, которая прошла неделю назад, в Городе останется около семисот человек... Нам нужно выбрать путь, по которому мы пойдем к кораблям утром. Возможно, придется прорываться через толпу...

Голос охотника был максимально тихим и усталым. В отличие от остального поведения, это не было притворством или показухой, строительство и последние подготовки действительно его вымотали. А теперь информация, которая должна была быть максимально секретной, каким-то образом утекла в народ, и сегодня ночью Город точно не уснет. Оставалось надеяться, что охрана кораблей не подведет и удастся отстоять судна. В противном случае, их всех ждет гибель в этом рассаднике дерьма и болезней. Подняв одну руку, брюнет вытер ею усталые глаза и перевел взгляд на Марго.
- А что из еды у нас осталось? Вяленое мясо нужно взять с собой, неизвестно, сколько нам придется плыть... Есть что-то такое, что мы не сможем взять на корабль?

Дейзо, в последнее время, нечасто обращал серьезное внимание на Марго. Он не проявлял былой агрессии, и был достаточно дружелюбным, но причина крылась не в том, что он, наконец, привык к этой женщине, а в том, что охотнику уже не требовалась защита. Со стороны могло показаться, что кот стал равнодушным, лишь изредка издавая в адрес авантюристки недовольное шипение, ворчание или предупреждающий рёв. На деле же, его отношение к лгунье ничуть не изменилось. Он продолжал пристально наблюдать за ней, стараясь подмечать малейшие изменения в ее характере, ведь девчонка не знала, что в этой лживой игре, под названием "семейная жизнь" игроков уже двое. Наблюдать за ее реакцией на поступки и слова Кая, было увлекательнее, чем всё, что происходило в этом насквозь прогнившем городе. Да и самому Фридлейву приходилось ходить по лезвию ножа, чтобы случайно не раскрыть все карты. Пока что ему это удавалось, но как долго он сможет сдерживать свою внутреннюю ненависть? Недолго осталось... Всего лишь продержаться до утра и сделать одно небольшое объявление о составе отплывающих. Марго еще не вычеркнули из списков, она по-прежнему числилась среди пассажиров. Вот только... если она не успеет на корабль, или просто не сможет прийти, никто не станет разыскивать девушку. Принимая во внимание панику, которая поднималась на пристани, её отсутствия и вовсе могут не заметить. Кай хорошо это знал, в отличие от Марго, которой доступ на пристань и во внутренние дела гильдии был закрыт. И Дейзо, с одной стороны, осуждал такой поступок, а с другой... не мог дождаться момента, когда услышит три волшебных слова "Ты не плывешь", брошенные в адрес этой самодовольной девицы.

Кот хорошо знал, что они поступают подло. И Кай ничуть не отрицал, что его поступок - самое отвратительное, что можно совершить в отношении живого человека, для которого сейчас надежда и собственная безопасность стоят выше любых других потребностей. Впрочем, после всего, что произошло, и после всей этой лжи, на которой Марго строила свою жизнь, молчала даже совесть, которая в принципе редко подавала признаки жизни. Охотник чувствовал себя более чем прекрасно, считая небольшую, крохотную ложь - достаточно щадящей платой за долгое, систематичное вранье. Он не заметил, как изменилось выражение лица Марго после его слов, но зато Дейзо, навострив уши, наблюдал за парочкой со стороны, и такая перемена поведения не ускользнула от острого кошачьего зрения. Дернув носом, он протяжно зевнул, предчувствуя что-то интересное. Кай, в своем желании ударить побольнее, вёл себя как ребенок. И хотя рысь считал обоих двуногих абсолютными идиотами, из двух зол он выбрал более родное и любимое.

- Можно и похлебку, главное, чтобы она была потеплее... - разминая плечи, на выдохе произнес охотник, и прикрыл глаза от наслаждения. Приятная, легкая боль перекатывалась по уставшим мышцам. - Но Дейзо тоже нужно покормить. Ничего мясного у нас точно не осталось? Если нет - придется заглянуть в запасы... Много ему не нужно, он отнял часть еды у гильдийских псов сегодня днем... А...
Не договорив последнюю фразу, Фридлейв обернулся и заметил, как девушка прижала к лицу руку, закрывая нос и рот. Жест, который был знаком любому человеку, на любом континенте. Дейзо тоже заметил это, и приподнял голову, чуть склонив ее набок. Такого он прежде за девчонкой не замечал.
- Уой, ты в порядке? - окликнув Марго, брюнет поднялся и двинулся в её сторону. - Может, тебе лучше прилечь?
Играть. Нужно до последнего играть, выжимая из себя напускную заботу и лживое, искусно подделанное беспокойство. Кай хорошо играл, представляя на месте девушки брата, или любого другого дорогого ему человека. Это позволяло сохранить искренность, пусть обращенную к совершенно постороннему человеку. Искренность, которую Марго не заслужила...

Кай никогда не любил сюрпризы, уж больно часто они, вместо ожидаемой радости, несли с собой раздражение от разрушавшихся планов. И сейчас планы Фридлейва трещали по швам. Хоть в его глазах и читалось прежнее, до идеала отработанное за долгие месяцы театральное беспокойство, в его душе клокотала злоба и разгоралось пламя, не сулившее никому из них ничего хорошего. Пока что оно скрывалось так тщательно, что даже Дейзо не мог бы его распознать, но рано или поздно оно разгорится так сильно, что обожжет их всех. Кай мог долго прятать свою неприязнь, злобу и ненависть, но чем дольше она копилась, тем больнее потом била и по окружающим, и по нему самому. Весть о беременности Марго он воспринял гораздо менее эмоционально, чем, возможно, от него ожидала девушка. На лице хорошо читалось неподдельное удивление - искреннее, настоящее, и граничащее с шоком. Но не было слышно возгласов радости, как и возгласов злобы. Определенно, новость застала его врасплох, заставив на секунду забыть о том, о чем охотник думал еще пару минут назад. Отойдя от девушки на пару шагов, он непроизвольно слегка наклонил голову набок, словно уточняя, правда ли это, или просто глупая шутка. Очень... неудачная шутка, которая в нынешней ситуации была совершенно не к месту. Внутренняя неприязнь шипела и копошилась в душе, как взбешенная кобра. Потому что впервые за долгое время было не ясно, как поступать дальше. Это могло быть чистой ложью, если Марго его раскусила, или могло быть чистой правдой, хоть и не самой желанной. Ребенок, в такое время, при таких обстоятельствах - нахлебник и уязвимая точка. Куда бы не приплыли корабли, прежний уклад Города восстановить будет практически невозможно, борьба за лучшее место под солнцем... практически неизбежна. Судьба Марго, на данном этапе, Фридлейва волновала мало. В конце концов, он все еще хотел оставить ее на этом острове, а сейчас... нежеланный сюрприз вносил коррективы и менял расположение фигур на игральной доске. Кай не любил подобное, и его до сих пор не отпускала мысль, что трюк с беременностью - всего лишь повод проникнуть на корабли. Эта девчонка долгое время водила гильдию вокруг пальца, придумывать лживые истории - один из лучших ее навыков. В конце концов, чего не сделаешь ради выживания...

- Если это действительно правда... - начал брюнет, и, вновь подойдя к девушке, убрал за ухо одну из прядок, что свисала на её лоб, - я вложу в этого ребенка все знания и навыки, которыми обладаю сам. И сделаю всё, чтобы он прожил жизнь достойно.
Голос охотника звучал тихо и спокойно, а на губах играла легкая, свойственная новому Каю, тёплая улыбка. Охотник не лукавил - он действительно готов был воспитать отпрыска, оберегать его и обучать. В конце концов, хоть он и не стремился заводить семью, и никогда с этим не спешил, от собственного ребенка отрекаться не собирался. Кем бы ни была его мать, он наполовину был Фридлейвом, и охотник готов был принять и растить того, в ком течет его кровь. Чего нельзя сказать о его матери... Марго находилась в отношениях с тем, временным заменителем настоящего Кая, и чувства, которые две личности питали к ней, отличались, как день и ночь. Приблизившись к девушке так, что их губы почти соприкоснулись, брюнет опустил руку на ее плечо, и неожиданно сжал его достаточно сильно, чтобы вызвать болевой спазм. В конце концов, физически он был сильнее и массивнее. Тем более, по отношению к девушке, которая могла находиться в положении.
- Но если ты мне врешь - я лично выброшу тебя за борт, предварительно перерезав сухожилия на твоих руках и ногах. Твой язык спасал тебя от смерти многократно. Проверим... предел его возможностей, - отпустив чужое плечо на последней фразе, гильдиец отстранился, опалив губы и щеки Марго размеренным горячим дыханием. Он по-прежнему был чрезвычайно спокоен внешне, но с лица сошла знакомая улыбка, а взгляд похолодел, и был до боли знакомый - подозревающий, колкий, предупреждающий. Дейзо, заметив это, приподнялся. Он не рассчитывал, что хозяин сбросит маску так внезапно. Кажется, его план заключался совсем не в этом, но, видимо, слова девушки вынудили его прибегнуть к другой тактике.

Кай не был взбешен, он не испытывал больше злобы чем та, которую ощущал до того, как его ошарашили новостью о возможном пополнении семейства. Подозвав Булочку, и начав загружать на нее корзины и мешки со спасенным имуществом, он больше не смотрел в сторону Марго. Во всяком случае, так казалось на первый взгляд. На самом деле, он следил за ней крайне пристально, и не собирался никуда отпускать. По крайней мере, пока не убедится в том, что ее слова - правда. Или, что еще интереснее, наоборот. Ее состояние само за себя все прояснит. И если в своей привязанности к собственному отпрыску Фридлейв был уверен, то вот Марго все еще оставалась за границей его доверия. Эти отношения... необходимо было прояснить.
- На корабле есть лекари и шаманы, которые осмотрят тебя сразу по прибытию. В моем присутствии, - опасаясь какого-то сговора между авантюристкой и врачами, произнес брюнет. Кай хорошо знал, как искусно Марго вешает людям на уши лапшу, если ей это нужно. Дейзо, поняв, что хозяин может перейти из стадии "пассивно-агрессивный" в обычное состояние "агрессивный", спрыгнул на землю и лег между ними, демонстрируя, что никакие конфликты им сейчас не нужны. В конце концов, Марго была хорошим бойцом, а травмы лишь ослабят их обоих перед сложной дорогой.
- Собирайся. Увижу оружие - и твое путешествие закончится на пристани, - подтянув к булочке деревянную маленькую тачку, на которую обычно грузили овощи, он прицепил ее к седлу на длинные веревки, и кивнул в сторону пса. До кораблей его на горбу тащить никто не сможет. И хотя обстановка достаточно ощутимо накалилась, Кай пока еще выглядел гораздо более миролюбиво, чем в прежние их встречи, до потери памяти. Сказывалось то, что вероятность беременности все же действительно была, и это отчасти гасило в нем огонь. Необходимо было прояснить этот момент, а потом... потом все встанет на свои места.