.15 ноября l 187 год.
- нажившиеся на кровавой тени.
Холод камня бесконечен. Однако однообразие пейзажа смутит лишь тех, кто прибыл в подземелье с одною лишь целью «прибыть»; те, что оставили свет по доброй воле, находят свой покой среди неброского цвета потемневшей стали. Как бы то ни было, вступив на тропу обретения равновесия душевного, всякий вихрь сошедших обстоятельств то и дело клонит тебя – и ты подчиняешься. Шаг вправо-влево – и обе лапы твои увязнут в этой бесконечной, однородной череде «маленьких» проблем и «больших» морд, что силятся их решить. Впрочем, всё может, и вовсе не так и совсем наоборот, …
но какой в этом смысл, если ты не создаешь первое и не являешься вторым?
Шарканье лап возвещало о приятном (или нет) соседстве с разворачивающимися событиями. Быть погребенной под ново-старыми знакомствами не есть цель моего блудного шага, но коли возможность представлена – мне не составило бы труда присоединиться к компании и побыть на её задворках. Мне бы повернуть в ту сторону, откуда исходит звук, но залы не пустят. «Жалко их, к ним не заходят, не почитают; приходят только за тем, чтобы окунуться и захлебнуться в себе; а их будто нет. Нет же?» Моё движение походило на расшатавшийся от времени и утруждения маятник; птица, подбитая деревенскими мальчишками. Временами затея и вовсе казалась мне глупой, ибо звуки становились чуть более горячими; разговоры жгучими; а желание моё (так стремительно разгоревшееся!) постепенно затухало, засыпаемое одною лишь мыслью, что присутствие моё неуместно и будет совсем не кстати. «Вестимо, повернуть надо бы.» Но в бегстве прелести нет; есть только малодушие, а рядом с ним - инстинкт.
Прежде столкновения с моими фантазиями (стало быть, три образа мне приглянулись), черти, непосредственно участвовавшие в процессе моего шага, вдруг сговорившись, решили обвести меня вокруг носа - отправили колесить по святому месту. Мне виделись эти морды, и моё присутствие, может, могло бы и остаться незамеченным в силу увлеченности говорящих, но всё мне казалось, что огни глаз моих сквозь прорезь тьмы видны, а нежная сталь этих мест удачно их выделяет. Впрочем, ощущения мои сковывались, растекались по каменным сводам, петляли меж деревьев и всё рвались, рвались к главной ценности Святыни. Однако причин и аргументов скрываться в тени у меня уже не оставалось да и, стало быть, негоже разговоры подслушивать (что, в сущности, было вовсе не так, но как показалось!). Мягкий шаг мой вывел меня к спонтанно собравшийся (о чем свидетельствовал последний вопрос от голубоглазого, который таки мне невольно пришлось подслушать) компании; я более не смущалась собственного здесь присутствия, но весь вид мой говорил об обратном. Детское любопытство ноющей занозой в сердце принималось возвещать и воспевать о моем намерении принять участие, а если надо, то и помочь этому нечаянному синдикату. Arrectis auribus - флюиды моего внимания не скрыть даже кромешной тьме. Впрочем, возвестить о себе приветливыми нотками - обязанность.
- ... и что здесь делаем мы? Я показала себя миру именно в момент, когда, казалось бы, светлая волчица (та, что держалась поодаль от других) могла бы ответить на вопрос. Поспешная добродушно-примирительная улыбка мягко преобразила лик; я не гналась за желанием им понравится, но старалась сделать всё возможное, дабы не повредить заочного доверия, коим меня, несомненно, наградили. Ведь прежде плохого было хорошее? «Или всё хорошее я выдумала, и сама же первая в выдумку уверовала?» По беспокойному виду и чувству я безошибочно отбросила осведомленных от едва только познающих прелести Ордена, но личного знакомства не было ни с теми, ни с другими. Чем не повод? Прочертив воздухе невидимую линию, я ненавязчиво осмотрела каждого, приблизительно прикидывая, сколько им годков, какой масти и прочие мелочи, которые, быть может, и неважны были, но без которых одного от другого никак не отличить.
Я замерла в ожидании.

Отредактировано Immortal (2016-07-12 10:47:50)

"А что мы вообще ищем?" На первый взгляд это был очень простой вопрос из серии вопросов  "куда мы идем?/ зачем нам это?/ что вообще тут происходит?", суть которых всегда  где-то под носом, стоит только внимательнее посмотреть вокруг. Что они искали в пещере с необычной растительностью? А в подземельях Ордена? А в этой части Острова вообще? Ответов не было. Иногда, совсем как сейчас, волчице казалось, что вся их жизнь состояла из одного сплошного непрекращающегося поиска чего-то абстрактного, словно какой-то извечный зов вынуждал раз за разом сниматься с места или под давлением обстоятельств покидать пригретое логово, чтобы снова отправляться в долгий путь без конкретной конечной цели.
Медленно покачав головой не то в ответ на слова черного, не то - собственным мыслям, Дымка неторопливо двинулась следом, приотставая от Неро на добрую половину метра, мысленно сравнивая этого нового, почти незнакомого для нее молодого волка с тем, кого знала в детстве. В это мгновение они были почти что идентичны в своем стремлении быть тем, кто полностью контролирует ситуацию и решает проблемы независимо от того, свои они или чужие. Морда серебристой осталась непроницаемой при виде возникшей у волка в виде сводящей на нет весь пафос  заминки, но на сердце стало значительно теплее. Неважно, сколько времени пройдет, Неро будет оставаться все тем же любимым братом, которого она знала с самого детства.
Стоя позади взявшего на себя инициативу брата, серебристая спокойно и немного равнодушно рассматривала миниатюрную волчицу, на автомате примечая маленькие детали, которым потом суждено будет сложиться в голове в единый цельный образ, как складывается в органичную картину состоящий из крошечных кусочков паззл. Но было во всем виде белой что-то неуловимое, какая-то незначительная, но ощутимая трещинка, не позволяющая той до конца быть уверенной в своем положении, и именно она причудливым образом помогала усыплять бдительную настороженность в душе Дымки, всколыхнувшуюся с новой силой при приближении второй незнакомой дамы. Взгляд, прошедшийся по фигуре подошедшей, был более прохладным и более цепким.
Не будь рядом белошкурой, волчица бы в довольно прохладной и немного высокомерной манере сообщила странной незнакомке, что не считает себя обязанной отчитываться перед первым встречным с его праздным любопытством. Но Неро уже запустил механизм обмена формальностями, и серебристой не оставалось ничего другого кроме как следовать ему, чтобы не выбиваться из общего ритма.
Левая бровь скептически взлетела вверх, красноречиво повествуя о том, что объяснения миниатюрной волчицы не выглядят слишком правдоподобными, но спустя одно короткое мгновение ее морда снова ничего не выражала.
- Ты в подземельях Ордена, - Ровно пояснила серебристая, намеренно опуская ту часть, что объяснения брата с сестрой не могли похвастаться большей конкретикой, да и вообще что им самим было интересно, куда именно в подземельях их угораздило попасть. Янтарные глаза чуть сощурились, остановившись на фигуре Хеттер, в их глубине  угадывалась четкая работа мысли, выстраивающейся в определенную догадку относительно персоны "потеряшки", озвучивать которую по каким-то причинам Дымка не спешила.

Я одновременно взирала на всех и ни на кого. Их появление здесь не было банальным стечением обстоятельств; да и само место к неожиданностям не располагает. Быть может, этим и объяснялось их настойчивое желание разузнать друг о друге больше, изучить поведенческие особенности, уловить фальш и распознать ложь. Старания эти не были беспочвенными, но руководящий ими здравый смысл был уж слишком вульгарен и напорист. Натянув на себя маску справедливости и оправданной осторожности, он с самым хамоватым и омерзительным видком поглядывал на всех с «высоты» своего никчемного опыта, будто бы он один тут за жизнь цепляется. Это не могло не пошатнуть моего привычного устало-примирительного выражения морды, окрасив её в застывшую скупую улыбку. Взгляд, брошенный голубоглазой незнакомкой из милости, и вовсе несколько пошатнул мою веру в надобность пребывания в это время и в этом месте. Впрочем, несмотря на все вновь и вновь возникающие несуразные обстоятельства, мне хватило ума не ответить ей ровно точно таким же, холодно-брезгливым взглядом, однако скептично подбросить бровь я посчитала необходимым. Удивительно, но я вызывала у их общества куда больше неверия и недоверия, чем та, что толком и по существу своего присутствия объяснить не могла, но я решительно не собиралась уступать собственного значения и влияния в разветвленной системе Ордена (какого, впрочем, и не было в существе своём). Но вернёмся к молодой особе с её нелепым и наспех скроенным объяснением. Если же их интерес не был так ярко выражен или попросту не демонстрировался на публике, то я посчитала преступлением сокрытия истинных своих желаний. Немедленно я пустила весь свой заинтересованный и хитро прищуренный взгляд в сторону белошкурой и тут же обдала её порцией добродушного скептицизма, всем своим видом несомненно показывая, что слов её недостаточно, и мы намерены требовать ответа. Однако провести допрос с пристрастием мне не удалось; меня оборвали в самом венце собственных мыслей одним довольно-таки сбивчивым вопросом от голубоглазого, которому я должного внимания попросту не оказала в силу отсутствия от него отрицательных флюидов в мой адрес. Весь вид его говорил о желании примирить собравшихся и зажить с нами «дружно, в мире и согласии». Мне несомненно импонировал этот представитель младого поколения не только потому, что шкура наша терялась в черноте подземелья, но и в силу помыслов его благородно-ребяческих. К слову, о вопросе. Надо сказать, мне стало видеться ясно, что из осведомленных здесь только я и близкого знакомства у меня ни с кем из них не имелось. Это означает, что их настороженности можно попытаться отыскать оправдание не только в примитивных инстинктах. Чёрный выказал своё желание покинуть святое место. Мне, в общем-то, особой разницы не виделось, где, куда и с кем (дело не в моральной развращенности, а в отсутствии полноценных собеседников и банальном стечении событий). Наконец, дабы моя молчаливо раскачивающаяся фигура не доконала описанного в самом начале господина «здравый смысл», я таки решила несколько прояснить картину, тем самым подбросить веток в разгорающийся костер энтузиазма и инициативы в глазах черношкурого.
– Здешняя, - слово подтвердила утвердительным кивком, будто желая раз и навсегда заверить. Этого, впрочем, не требовалось, но я как-то невольно, поддаваясь миротворческому настроению Неро (как тот успел представиться), возжелала поддержать его стремления, поэтому вслед за его именем я быстро и вскользь произнесла своё, надеясь, что они не расслышат или вообще не обратят внимания на странность наименования:
– Бессмертная. И мой ровный, едва притупленный взгляд, упал на безымянных представительниц, явно вопрошая и их имена тоже. Однако мне удавалось вполне удачно (ну, как мне казалось, да) совмещать и немые, и звучные вопросы.
- А что ты хочешь найти? Задав вопрос, который, несомненно, был адресован Неро, я в упор смотрела на белошкурую незнакомку (пока еще) с неоконченной историей. То ли так совпало, то ли мне сподобилось задать вопрос и ей, не знаю, но сам факт! Конечно, чтобы куда-то идти, надо знать конечную цель, а так я могла бы вполне успешно провести их по красотам колонного зала, завести в леса Амонкиры и тому подобные бесцельные скитания, что могли привести не только к абстрактным размышлениям, но и пустоте движения.

... и ты - первородная, - Про себя заключила волчица. Эта мысль позабавила серебристую, и даже если она ошибалась в своих предположениях, настроение чудесным образом приподнялось. Именно слухи о том, что ветряные волки до сих пор живы и скрываются в подземельях, стала тем самым камешком, знаменующим начало целого кампепада, побудившего дочь Ареса сорваться рискнуть всем, что та имела. И вот потенциально один из этих волков стоит перед ней, но постойте. Где же чувство важности момента? Где ощущение сдвинувшихся с места жерновов судьбы? Где величие возрождающегося из собственного праха Первого Ветра?
Не произошло ровным счетом ничего, разве что привлеченный оживлением местный житель подоспел на огонек.
Впрочем, этого и следовало ожидать.
Уголки губ изогнулись, изображая слабую ироничную улыбку. Волчица украдкой огляделась, однако, не забывая при этом прислушиваться к плавно текущему разговору. Свернувшаяся под сердцем тревога словно задремала в отсутствии подпитки со стороны внешнего окружения. Как бы ни силилась Дымка напомнить себе, что мирное безмолвие серебряной поляны - не более чем видимость, появление рядом новых живых душ невольно переломило ее видение ситуации, будто сам факт их наличия являл собой показатель безопасности очередного выверта подземных туннелей. Как и свет, разгоняющий тени.
Пожалуй, не стоило отказываться от компании, какой бы странной она не казалась, ради продолжения скитаний по мрачным темным закоулкам.
- Стало быть, у нас появилась цель, не так ли, брат? - Нарочито громко, чтобы обратить внимание на себя, подвела итог серебристая.
Ненавязчивый шаг вперед, и вот она уже равняется с черным, едва касаясь его бока своим, словно молча уверяя "не смотря ни на что я поддержу твое решение", а в решении последнего она не сомневалась. Должно же в мире хоть что-то оставаться постоянным, так почему бы этим "чем-то" не быть стремлению Неро помогать всем и каждому? Взгляд серебристой снова прошелся по мордам волчиц, примеряя на них роль пусть и временных, но  все же спутников. Пусть и невольно, но всем своим видом, всеми своими словами маленькая самка словно выставляла напоказ "я что-то скрываю!", но за попытками сделать хорошую мину при плохой игре редко скрывается что-то действительно серьезное. Кого действительно стоит остерегаться, так это тех, кто ведет себя невозмутимо и сговорчиво...
Хватит, - Устало подумала Дымка.  - Мне надоело видеть подвох в каждой тени. В конце концов, со мною Аша.
- Что это за место, Бессмертная? - Обратилась серебристая к местной волчице, с трудом подавляя ироничную улыбку. Тот, кто мог додуматься наречь новорожденного подобным именем, обладал весьма специфическим чувством юмора. Или мудростью, добытою ценою долгой жизни.

Я только и успевала переводить взгляд с одной персоны на другую. Каждая по-своему уникальна, к каждой нужен особый подход, который я, конечно же, находить не спешила, и каждая преследует собственную цель. Да и что греха таить, у меня тоже она была. Скрыв во тьме туманный блеск во внезапно вспыхнувших глазах, я ловко провела языком, сосчитав количество передних зубов, и поспешно вернула себя в эпицентр разгорающегося недолговечного похода. Да-да, я кое-что знала о походах прежде чем судить об их продолжительности. Ну, вот приведу я их к Веледе - единственной, из вышестоящих, что попадались мне под лапы за эти дни, вот оставлю я её (эту белую красавицу) и вся тайна ускользнёт во мрак суровых будней, а мы что, зря тут минут двадцать друг на друга косо смотрели? Ан, нет. В душе я тихо и смиренно улыбнулась, а после перевела свой взор на Хэттер и больше надолго не оставляла её без одобрительной улыбки и мягкого янтарного света моих глаз. Я не чувствовала жалости к ней, но зато явно и четко понимала, какой внутренней силой обладает эта волчица. Она виделась мне кладезем, который необходимо избавить от землистой грязи и смрада червей, но её место не здесь, нет. Ей лучше вернуться домой. Никто не мог помешать ходу моих мыслей. Никто. И никогда. А мои размышления порою неясны мне самой. А уж то, что я делала - тем более.
На вопрос Неро я ответила загадочной улыбкой. Ударяться в философию мне не хотелось, а путать и пугать своими витиеватыми мыслями молодняк не есть хорошо и полезно для их организма. Я предпочла умолчать такую пустяшную вещь, да и в конце концов, это они у нас в гостях!
Речь, что была произнесена безымянной волчицей, могла бы вдохновлять ряды легионеров на священный бой или первородных на не менее священную смерть. Ух, цель! Как они вцепились в это слово. Даже не в суть, а в слово! Еще бы, под землей, во тьме, неизвестно с какими запасами пищи и тепла, неизвестно под чьим началом, а тут нате вам, получите и распишитесь - цель! Я не сдержалась и ухмыльнулась, а что мне еще оставалось? Они молодцы, да-а. Даже не представляю, до которой степени молодцы! А мне вот только что с этим факто делать? Я-то далеко не они.
Мне задали вопрос, но я (уже всем приевшейся манере) с ответом не торопилась, продолжая шнырять между потоками чувств, эмоций и слов собравшихся. Мне чудился комфорт. Да-да, кто-то из них определенно был пр Дичиной моего умиротворенного состояния. Наедине с собою мне наскучило, приелось. Пусть я не самый дурной собеседник для себя самой (для них же я, конечно же, не самый прекрасный вариант), но порою я замечаю, что знаю, как отвечу на тот или ной вопрос, как промолчу и как чихну. Скучно. Здесь же вовсю бушевали ветра неожиданности.
Вопрос, адресованный Дымке (вот как её зовут!), я решительно приняла за свой, собственный. А призыв к движению, как повод остаться. Тем более в воздухе всё еще висел, адресованный мне лично вопрос. Так, никуда мы не пойдем.
– Кажется, у меня найдутся дела особые. Я несколько пустым взглядом уставилась на Дымку, это же ей требовались разъяснения да и, в общем-то, двое оставшихся едва ли были осведомлены о их местоположении.
– Я не смогу привести тебя к вожаку, Хэттер, - с этими словами я повернулась к белошкурой с тихой улыбкой на губах, - но я отведу тебя к тем, кто укажет тебе верный путь, в этом нет сомнений! Я невольно развернула корпус от колонного зала, в который, собственно, нам бы и пришлось отправиться по направлению к дереву, что высилось в центре. И уверенным кивком предложила следовать за мной.
– Вы забрели в святыню Арашу - сердце Ордена, - я невольно усмехнулась, – Да, начинать путешествие с сердца - довольно забавно, но я не об этом. Когда-то древо было полно жизни, цвета и жизненной силы, теперь же оно утеряло прежний лоск и величие. Мне неизвестно, с чем это связано, я лишь питаюсь и подпитываюсь догадками. С этими словами я подошла к самому низовью древа, чуть приподнимая морду, смотря на крону, что затянута мраком. Кружившие рядом бледные бабочки не внушали мне особых эстетических чувств и восторгов, я лишь туманно и печально взирала на увядающую жизнь.
Зубами я потянулась к одному единственному кристаллу, что покоилась на моей лапе, и стянула его на землю. По пещере прошелся легкий мелодичный звон.
– Долго здесь находиться нельзя, ибо часть вашей жизни может затеряться среди садов, а вы навсегда утеряете нить с частичкой прошлого. Пока речь моя лилась, будто раскаленное золото в форму, я лапой подтолкнула кристалл земли к корням дерева и прислонив, замерла в ожидании.
– Я не знаю, что произойдет и произойдет ли, но вдруг ...

Светло-серая волчица вся как-то оживилась, после слов белошкурой. Она не стала больше двигаться, суетится, но в глазах её вспыхнул яркий огонек, который будто бы осветил её всю, придавая до того безжизненному выражению на морде искорки. Той самой, что может разгореться и осветить чужой путь, которая может вдохновлять на великие поступки, если это потребуется. Невольно, Хэт улыбнулась Дымке, чувствуя симпатию к ней. Она уже поравнялась с Неро, будто бы подтверждая тем самым: "Да, я с вами".
Единственное, что смутило Хэттер - это то, что подобное оживление было вызвано её собственными словами. Да и вопрос, с которым Дымка обратилась к Неро, заставил белошкурую чуть нахмурится. Она почти физически ощущала тот груз ответственности, который наваливался на неё прямо сейчас. Той ответственности, которую первородная всегда чувствовала за весь мир, за тех, кто рассчитывает на неё, кто надеется. Теперь в действиях оживившийся Дымки она практически видела это, немой посыл: мы верим тебе, не подведи нас.
Возможно, Дымка и хотела донести нечто другое, но Хэттер уже слишком привыкла к тому, что от неё вечно чего-то ждут, что она вынуждена оправдывать чужие и собственные ожидание.
Белошкурая выдохнула, на мгновение прикрывая глаза.
Она задумалась о тех, кто окружал её плотной пеленой собственных надежд. С самого детства, когда она поняла, что может нечто большее, чем все остальные, она будто бы поставила напротив всего Острова, с его божествами, и, что самое главное, со всеми смертными.
Апогеем этого стало настойчивое внимание Дакеру, в котором Хэттер увидела надежную опору в достижении тех целей, которые считала правильными. И пусть этот волк был порой несколько настойчив, его упрямство заражало белошкурую. Именно он вытолкнул её в итоге на вершину Оплота, дав ресурсы и реальную возможность на что-то влиять. И это вновь была ответственность. Но если быть честной с собой, разве не искала этого сама первородная? Разве не чувствовала иначе, что просто проживает жизнь зря?
Да, она должна была жить надрывом, она должна была изматывать себя, чтобы без зазрения совести потом говорить: я делаю все, что могу. Я сделала все, что могла.
В какой-то момент Хэт словила взгляд Бессмертной. Он был мягким, улыбка - согревающей, и та часть белошкурой, которая до сих пор чувствовала себя маленьким, оставленным матерью в глубоком детстве волчонком, потянулась к этой теплоте, но разум жестко одернул эту эмоциональную составляющую. Первородная долгое время жила с безумцами, и эта Бессметрная пугающе напоминала ей ту, которой Шитахи пел свои колыбельные на ночь. И это её: "но я отведу тебя к тем, кто укажет тебе верный путь, в этом нет сомнений!". Все это так напоминало ей кое-что, но...
Но выбора не было. Судя по всему, ни Неро, ни Дымка, ни тем более сама Хэт понятия не имели, куда им следует идти. Бессмертная - единственная, кто хоть немного знал эти подземелья.
Темношкурая повела пришедших вглубь, снова к тому дереву, в корнях которых Хэт очнулась. Первородная обернулась на Дымку и Неро, будто бы подбадривая их взглядом, и последовала за Бессмертной.
Святыня Арашу... Теперь, со всей остротой Хэттер поняла, насколько нелепо звучали её оправдания. Оказаться прямо в сердце таинственных подземелий, а потом говорить всем, что она просто потерялась... Да уж.
Бессмертная подтолкнула кристалл к дереву. Из него сразу же пробился росток, который так же быстро расцвел и увял. Когда появилась волчья тень, Хэттер невольно сделала шаг назад.
- Да уж... - наконец произнесла она, все еще разглядывая кристалл, который снова стал прохладным камнем. - Не знаю, что это было, но нам не стоит долго здесь находится.
И, вновь подняв голову, изучая уходящую вдаль крону, прибавила:
- Наверное.
Не то, что происходящее очень удивила волчицу - на своем веку она повидала массу странностей. Но чему она действительно научилась - так это относится к таким странностям с осторожностью.

Было в поведении Бессмертной что-то нехорошее. Нерка назвал бы это какой-нибудь лёгкой стадией сумасшествия, и ему уж никак не хотелось оставлять Хэттер наедине с темношкурой. Те, кто без сомнений могут указывать верный путь другим либо такие же безумцы, либо какие-то не-волчьи существа. Чёрный сказал бы, что это даже выше богов, они ведь тоже ошибаются.
- Вот и славно. Я провожу тебя, - проговорил Нерка и посмотрел на белую. Его морда пыталась выразить что-то вроде: "Прости-прости, ну ты же понимаешь, но одно слово и я растворюсь".
"Мы можем потерять своё прошлое? То есть..."
- То есть тут где-то бродят чужие воспоминания? - внутренне содрогнувшись, спросил голубоглазый. Воображение нарисовало ему мрачную и страшную картину, что вот сейчас они завернут за поворот, а там воспоминание какого-нибудь цареубийцы, а пройдут пару шагов влево - увидят сценку чьего-то счастья. И если первому даже в радость расстаться с воспоминание, то второго волка становится жалко.
Тень. Сначала цветок, как тысячи других, что под лапами, потом умершее растение, и затем волчья тень. Голубоглазый внимательно посмотрел на траву. "Вы там как, цветочки?" - просто удивительным делом было то, что маленькое стадо переярков не успело скосить тут стог-другой. Или не очень удивительно? Вот они как ловко в стороны пригибаются.
- Идёмте. Не хочу забыть как дышать, - раздражённо высказался Неро и зашагал вперёд. Все эти тайны были слишком опасны, и слишком притягательны. Но волку казалось лучшим решением сначала уйти, а потом, если что, мучаться, что не остался.
- Сюда?.. - время от времени уточнял он у чуть поотставшей Бессмертной. Стены святыни зияли чёрными провалами, но только местный житель мог знать, что из них обман зрения, что тупик, а что выход к стае. Бродить там не хотелось, слишком неприветливыми казались Колонные залы, через который брат с сестрой прошли ранее.
- Дымка... - тихо позвал чёрный, - Дымка, остальные здесь?

Не радовать не могло то, что они согласились покинуть это место, как можно скорее. Это место действительно было пропитано чужими воспоминаниями. Тяжело было представить, сколько лап прошлось по этой земле, оставляя за собой свою судьбу. Такое место никогда не может остаться обычным - воспоминания делают его особенным.
Но сейчас оно стала казаться даже немного угрожающим, а, признаться честно, Хэттер уже начала немного уставать от всего необычного. Иногда хотелось чего-то самого простого и земного.
Бессмертная снова задержала на белошкурой свой взгляд, и Хэт опять поежилась, отводя взгляд.
Да, сейчас она была далеко не в выигрышной позиции - полностью отданная в лапы этой чудачки, которая, по сути, могла завести её, а так же Неро с Дымкой в какие угодно дебри.
Первородная резко развернулась, направляясь следом за Неро. Чуть погодя её обогнала Бессмертная, улыбаясь этой своей жутковатой улыбкой, корректируя курс молодого самца.
Подземелья были, как ни странно, полны жизни, даже удивительно, как она могла зародится там, где не было солнца. То и дело до Хэт доносился запах мыши, или пробегали мелкие жуки. Волчица словила себя на мысли, что мало что помнит о своей жизни в этих местах, оно, впрочем, и не удивительно - она была так мала, а заботливое время покрыло воспоминания дымкой забытья - видимо, чтобы уберечь уже подросшую психику волчицы... От чего? От переживаний маленького, бедного, оставленного родителями бедного волчонка?
Но с какой-то стороны Хэттер была рада своему возвращению. Она не знала, какое место своей биографии считает домом - везде, где ей (и с кем) было хоть чуточку хорошо, она оставляла частицу своей души, и не было бы того места, где эта душа могла бы быть собранной воедино.
И все же, ходить вот так вот по подземелью - чем-то это напоминало чувство возвращения домой. Но голова была слишком забита лишними мыслями, чтобы сполна наслаждаться ощущением домашнего очага. Слишком много нужно было еще выяснить, да и расслабляться окончательно не совершенно не стоило.