Ружику было страшно. Он пытался скрыться за словом "страшновато", но себя было сложно обмануть. Пусть он и оказался посвящённым в некоторые тайны темноты, пусть его научили аккуратнее и ловчее ходить по узким и извилистым тропам, пусть его товарищи заглядывали в пустоту вместе с ним - он оставался простым волком. Такие не смогут прижиться здесь по-настоящему. Однажды он оступится и сорвётся вниз, будет недостаточно осторожен, быстр, подготовлен. Именно эта огромная проблема пугала зверя, нависала над ним, прижимала к земле тогда, когда надо было прыгать.
- Страшно?
- Я боюсь.
Руж нервно вздохнул, боясь потревожить густую тишину Бездны. Они трое были маленькой частицей чего-то живого и тёплого здесь, среди тишины, холода и опасности. В таких местах просто обязаны водиться чудовища, которых не может существовать во всём мире. Огромные, сильные, коварные и обязательно кровожадные.
- Блики зелёные, но совсем безрадостные. Кажутся мёртвыми, как и всё здесь, но я же знаю, что это не так.
Снова помолчали. Нос волка чесался из-за касания хвоста Левконота. Рыжий аккуратно переставлял лапы. Он не старался попадать в следы лап идущего впереди - их не было видно, да и ни к чему такая осторожность. Сейчас он мог выбирать и сам. Шаг за шагом, вздох за вздохом - стал ли он подземным зверем? Становится? Станет?
Ох.
Руж всё сильнее вжимал голову в плечи, чувствуя себя одновременно и виноватым, и невиновным. Редко, но он ловил себя на мысли о том, что он чужой и что он никогда не будет достоин абсолютного доверия. Что в один день все эти достойные ребята сядут вокруг него, посмотрят повнимательнее на его морду, на его лапы и на его хвост и скажут - да ты же чужой! Что ты делал здесь так долго? Разве не нужно тебе возвращаться к тем, на кого ты похож?
И вот этот вопрос настиг его. Стало очень гадко на душе.
- Я навсегда останусь чу-жа-ком, где бы я ни был, но с вами это особенно заметно. Здесь слишком сильно бросаются в глаза мои отличия. Где раньше можно было сгладить острые углы, здесь я целиком состою из них.
Я хорошо понимаю, почему ты задаёшь такие вопросы, Левконот. Потому что всю жизнь бегу от них.
Волк замолчал, пытаясь справиться с разгоревшимися чувствами. Они жгли его изнутри. Тщательно запираемые прежде, теперь, с лёгкой лапы Левконота, вырвались наружу.
- Мне очень нравилось то, что гвардия держит нейтралитет. В подземелье я оказался втянут в конфликт, в котором не хотел ничего решать. Я говорил себе, что это меня не касается, что ещё немного времени и я смогу отстраниться, уйти.
Еще немного передохнул. Дыхание предательски сбивалось.
- Я не боец. Я лишь умею защищаться и защищать некоторые интересы. Но войну я ненавижу, как и ненавижу то, что во мне кто-то нуждается настолько сильно, что нужно переступать через себя. Выбирать.
Выбирать между зверьми, с которыми у меня много общего - ну как, похожая морда, похожие лапы, похожий хвост. Это действительно много, если мне хочется сливаться со стаей, если мне хочется испытывать те же радости и то же горе, что и все. Но я не могу назвать их идейными братьями, мне хочется совсем другого, я не хочу всю оставшуюся жизнь положить на их ценности и идеалы!
И выбирать между зверьми, которые мне гораздо ближе по духу и по идеям, которые стали моей семьёй и моими друзьями. Но среди которых я до конца своих дней буду неумехой и "волчонком", который не может самостоятельно пройти через Бездну или управиться с подземной тварью.
От отчаяния, Ружу захотелось быть списанным со счетов в такой ситуации. Уйти туда, где нет никого и ничего. Перестать что-либо значить и для тех, и для других. Умереть.
Но потом он понял, что он трус и что перед лицом настоящей угрозы обязательно испугается, и обязательно полюбит жизнь и себя, как это всегда случается. Что он будет карабкаться, цепляться всеми лапами и пастью, выть и кусаться, но не даст сотворить с собой что-то плохое.
- До этого я целиком был с вами и никогда не думал о том, что бы вернуться или пойти на преступление против вас. Если бы всё так и оставалось, я бы отстаивал ваши интересы до конца, потому что они были и моими тоже.
Ваша прелесть в том, что вы можете принять каждого. Сейчас вы можете это сделать потому, что вы сохраняете нейтралитет. Но когда придёт время защищать исключительно орбецинов, чем вы будете отличаться? Не будет никакой отдельной гвардии, будет лишь Орбесинис.
Разве могу я туда вступить, Левконот? Разве будут мне там рады, будут готовы принять настолько, что я не захочу думать ни о каком другом деле?
Мне кажется, что если вопрос встанет ребром, то терпение кончится и я потеряю все свои права и прежние мои заслуги будут забыты. Пожалуйста, сохраните мир, - "пусть это моя детская мольба о чуде" - чтобы не пришлось никому выбирать.
Длинный вдох, задержать дыхание, шумно выдохнуть. Слишком взволнован, чтобы такая простая гимнастика помогала.
- Только кажется, что я могу выбрать. Если начнётся война, я хочу остаться в тыле. Не хочу убивать.

Отредактировано Rouge (2018-02-17 19:51:58)

Левконот, наверное, был одним из лучших в категории тех, кто заставлял Ружа делать выбор. Тихий такой, внимательный, спокойный. Никаких тебе истерик и ультиматумов, мол, или выбирай, или уходи! Я верил тебе и дружил с тобой, а ты так вот!!
Рыжий потихоньку замерзал (но температура-то не менялась). Посматривал в непроницаемую пучину Бездны, потом на свои лапы - тёмные, плохо различимые в темноте, потом прислушивался. Только они двое нарушали тяжёлую тишину. Паук будто и вовсе не дышал, а может его не было слышно за разговором.
- Орден... Всегда был фанатичным. Не думаю, что они смогут вас принять.
Это вам не какие-нибудь прогрессивные ребятки, которые всюду первыми пролезут, всё разведают и с радостью наладят связи со всем новым и неизвестным. Совсем другие звери. На поверхности ходили слухи, что они тут скоро прирастать к стенам начнут, и им норм, лишь бы рот был для молитв свободен. А глянешь изнутри - так тут интриги, поиск истины, инквизиторы и моральные облики.
Однако, этим закостеневшим орденцам было о чём поговорить с орбецинами.
Умели ли когда-нибудь звери говорить друг с другом? Да хоть кто-нибудь умел? Будто наоборот, чем более развитым становится существо, тем слабее оно слышит хоть что-то вокруг себя, и тем сильнее полагается на собственную мощь - кристаллы, артефакты, оружие. Руж сомневался, что он и сам бы смог хорошо проявить себя на этом поприще.
Орбецин волновался. Волку же наоборот, стало слишком грустно и больно от сложившейся ситуации, и не оставалось места для такого яркого волнения. Но, когда он заговорит, его голос будет ещё более тихим и сломанным.
- Однажды я расскажу тебе подробнее историю о том, как мы пытались завести дружбу с людьми, там, на поверхности. И о том,  как у нас ничего не вышло. Только из неживого можно сделать сплав, всё остальное постоянно будет отталкиваться.

Дар был... был... Очень крутым парнем. Сильно влиял на мозги орбецинов, но в целом и многому их научил. Сам Руж его не любил и старался избегать разговоров о нём, даже слушать было тяжело. Он видел этого зверя, и он когда-то смертельно боялся его, а потом тот просто ушёл. У Левконота было время и желание исправиться, у Дара не было ни того, ни другого.
Рыжему жилось проще. Он никогда не бывал заперт в подземельях (один раз не считается), никогда не жил одной только верой, только своим узким кругом и не прикипал к одному образу жизни по-настоящему. Поэтому волк не страдал от того, что кто-то приходил и шатал его религию и уклад.
- Тяжело тебе. Вам всем, - вздохнул хищник. Хотелось как-то утешить товарища, пообещать ему, что всё будет хорошо и что он всё устроит, но... Это было бы слишком необдуманное и рискованное обещание. Сложно. Долго. Пришлось бы лезть туда, куда Руж прежде не пытался лазить.
- Э-э... Тебя это сейчас не слишком успокоит, но позже, не в Бездне, я покажу вам одну штуку из моих кристаллов. Некоторым удавалось с её помощью поговорить с богами... Хотя это сильно сказано... Но я хочу вам помочь в этом всём разобраться, сам я мало в этом понимаю, но наши артефакты, можно как-то их использовать, - речь рыжего становилась всё более быстрой, - Или даже вместе с вашими кристаллами, я не знаю. Вы хорошо понимаете, а я плохо, но у меня зато энтузиазм... Ну и... Можно было бы обратиться к кому-нибудь из Ордена, неофициально...
Э-э... В общем, всё поправим. И защищать есть что, Левконот. В этом вот никогда не сомневайся, тут от тебя зависит, а не от того,
сколько точек зрения вокруг. Только пойдём уже отсюда, мне тут темно и страшно.

"Всякое бывает" - улыбнулся Руж и стало спокойнее на душе. Да и в целом слушать сейчас было приятнее, чем говорить. Волк получал много удовольствия каждый раз, когда оказывался посвящен в какую-то тайну иного народа. Так было с людьми, так повторяется теперь с орбецинами. Они бывали удивительно похожи в своих намерениях и поступках - увидев Ружа впервые, пытались убить или хотя бы посильнее ударить, а потом ничего так, даже привыкли. Только его самого будоражили старые воспоминания о том, какими опасными могут быть эти ребята.
- Спасибо, - отозвался зверь и поскорее собрал кристаллы. У него почему-то возникла мысль, что они могут скатиться вниз, в Бездну. Кто бы их потом оттуда смог достать? Да и вообще, это был щедрый дар, кристаллы хвостатых было не так просто отыскать. Либо они избегают только взгляда Ружа.
Шорох и движение. Кареглазый не просто он не успел отпрыгнуть, он вообще не понял, что начало происходить и что можно было сделать.
- Я поехавший, - проговорил рыжий и продолжил неторопливое скольжение вниз. Он никак не мог определиться, чего хочет и чего боится, ведь начни он тут бешено вертеться, может как замедлить, так и ускорить падение. Рядом пролетела паутина. Руж подумал о том, каким же умным является Аризуж, и каким же сложным является в поимке волк. Да, прошли времена, когда любой орбецин мог позволить себе словить его.
Обвал прекратился и никого даже не засыпало. Учебная тревога, не иначе. Волк постарался сориентироваться в пространстве, больше всего его интересовало нахождение Бездны. За неё он пометил чуть более тёмное пятно неподалеку, но в принципе было понятно, что одним пятном тут дело не ограничивается. Просто ему тяжело воспринимать так много оттенков чёрного, он же не волчица...
- Мне хорошо, но с тобой лучше, - отозвался Руж, радуясь своему везению и наскоро проверяя шкуру на предмет порезов. Всё складывалось на удивление хорошо, зверь чувствовал себя защищенным и даже сознание не подкидывало картин "а вот еще бы немного, и ты бы падал бесконечно долго!". Сейчас только Левконот спустится, и всё будет под полным контролем.
И вот этот стрёкот будет под контролем... Нехороший какой-то, портит идиллию и чувство победы над смертью. Руж достаточно повидал подземных тварей для того, чтобы корчить из себя героя и оставаться на месте или вовсе идти на звук. Его запах, конечно, стал более орбецинским, но по большей части он остался лакомым кусочком.
Зверь пошёл направо. В той стороне, правда, тоже кто-то был, но он хотя бы имел понятные метки. Волчица казалась куда более безопасным вариантом, чем что-то... ну, более местное.
- Левконот, я пошёл направо. Здесь кто-то есть, - "но я думаю, ты и так не потеряешь меня, тебе ведь не темно." Руж ступал осторожно, но достаточно быстро. Ему хотелось поскорее найти ту, что бродила где-то впереди.

Отредактировано Rouge (2018-03-08 20:09:31)

Всполохи затухали. Волк косился на темноту сбоку от себя. Сейчас он отвернется на минутку, посмотрит на неё снова - а она совсем близко подползла. Так что определенно был смысл не разрывать зрительный контакт. Смотрела ли Бездна на него немигающим взглядом?
Ещё Руж задался философским вопросом о том, является ли "право" однозначным определением. Может и Левконот молчит в замешательстве. Или просто объявил бойкот невежде, который так легкомысленно говорит о своих передвижениях. Суть была в том, что право это было только для рыжего. И то, с кучей условий. В общем, из полезного он только подал голос.
Тем временем, та штука позади благополучно свернула куда-то. Например, наверх. Будь Руж более талантливым, он бы пересекал Бездну снизу-вверх и сверху-вниз, а не классическим способом.
Запах становился сильнее, но никто не спешил откликаться на шум шагов и звуки голоса. Больше волк не рисковал что-либо говорить. Резко вспомнил, что здесь не только хвостатые бродят, но и пауки. И может даже что похуже.
Холодный кусок будто упал сверху и прилип к боку. Волк экономично вздрогнул - от испуга и от омерзения разом.
Ружу пришлось наконец признаться, что он боится Бездны и что он ужасно быстро теряет лицо, оставаясь здесь в одиночестве. Только с орбецинами рядом он чувствует, что может безнаказанно немного подразнить смерть. Теперь же он был слеп настолько, что становилось физически некомфортно не замечать разницы между открытыми глазами и закрытыми. И передвигался он со скоростью камня. Одно в них прикольно - камни можно бросать вниз и слушать, как скоро он достигнет дна. Сердце Ружа, например, уже его достигло и громко ухало оттуда.
Зубами он никак не дотягивался, да и вмазаться во что-то неприятное не хотелось. Тем более, существовал неиллюзорный шанс приклеиться к этой штуке со всеми вытекающими последствиями. К счастью, Руж всё ещё мог устроить фаер-шоу, используя кристаллы. Наверняка ведь такая штука тут не одна, обойти её было бы слишком просто. Так что немного старания и можно будет собрать здесь отличную молодёжную вечеринку.
Руж очень внимательно всмотрелся в связку своих кристаллов, несколько раз перепроверил, действительно ли он собирается сорвать огненный, а не какой-нибудь световой. У него тут не тихие посиделки намечаются, зачем ему просто освещение? Он и без этого отлично понимает, что влип (ха-ха, влип, ну вы поняли?). Наконец, волк осторожно взял огненный кристалл в пасть, а затем тряхнул головой со всей дури (дури оказалось много, шея неприятно щёлкнула, а голова закружилась) и ударил его о землю. Хотелось высечь искры. По крайней мере, когда он был в Ордене, ему объясняли, что именно так и можно поджечь максимальную площадь...

Отредактировано Rouge (2018-03-12 21:01:13)

Кристалл рассыпался искрами и сразу стало как-то приятнее на душе. На первые секунды три. Потом Руж стал опасаться последствий. Здесь у него ничего не поменялось с самого детства - сначала делает, потом только догоняет, что это нехорошо может обернуться.
В чём-то он оказался прав - кругом этих ловушек было великое множество. Даже обладай зверь орбецинским зрением, наверняка не смог бы обойти их все. Поэтому Руж принял лучшее решение - сматываться и искать счастья в другом коридоре. Тем более, что здесь его дела только ухудшались - запахло горелым, дышать стало труднее. И будто чайник над пламенем, злобно зашипело что-то неподалеку. А еще волк больше не чувствовал запаха волчицы, что наводило на нехорошие мысли о том, что он.. сжёг источник запаха.
Рыжий резко подался назад, желая оборвать паутину. И только после он понял, что мог бы приложить больше усилий. Потому что увидел горящие глаза. Вообще мир вокруг обрел приятные оранжево-красные цвета, напоминающие опасность и панику. Вот например огонь, который мог следующей искрой легко подпалить шкуру, и нечем будет её быстро потушить, или эта кучка глаз - слишком близко посаженных, чтобы принадлежать четверке зверей, или плавящиеся, но всё еще липкие паучьи ловушки... Действительно тёплая компания.
- Я уже ухожу, - Руж постарался сделать свой голос максимально твёрдым и уверенным, - За мной не ходи. У меня еще огонь есть. Огонь пшш!
Но, может быть, идея поговорить с глазастиком - не такая и хорошая. Иногда можно игнорировать проблемы и они становятся неактуальны. Можно так проигнорировать паука и он перестанет быть проблемой, дожевывая твою лапу.

Честно говоря, своё отступление Руж представлял в более приятном свете. Ну, что паутина легко порвётся и аккуратно ляжет, что он быстренько приступит к паническому бегству, что появится кто-то кто не паук и много других приятных мелочей.
Когда оплавленная масса приклеилась к боку, зверь взвизгнул. Сказать, что это было неприятно - слишком сильно изобразить из себя героя. Рыжий потихоньку начинал понимать, что он нашел себе серьёзные проблемы, потому что эта потасовка не была похожа на тренировку до первой крови. Чего стоит этот непоправимый вред, причинённый горячей и клейкой ловушкой - после всех гигиенических процедур там останется пятно обломанной и сожженной шерсти. Какой после этого из него красавчик?
Сильный толчок сбил неустойчивую тушку с лап, и субстанция надёжно припечатала к земле. Ох уж эти современные огнетушители! Да и оптимизация штата пожарных не пошла на пользу всему цеху. Непривычный служащий и методы интересные.
Но это было секундное выключение сознания Ружа, позволяющее удержаться на плаву. Относись он серьёзно к этой ситуации (и куче других, что были до неё), то давно бы поседел, а то и умер. А так ничего, просто... ЧЕРТОВСКИ СТРАШНО!! Пауки в принципе пугают, а этот был просто огромным! Громадным! Колоссальным! Ещё цветным и до жути проворным. Руж прерывисто и часто дышал, пока глазастый занимался упаковкой.
Паук был так близко! Так близко!
Удобно закутав рыжего, как если бы он замёрз, охотник будто впал в транс и начал выщипывать шерсть с воротника. Странный способ успокоения, но вполне имеющий право на существование. Волк тоже не терял времени зря и подвис на несколько секунд.
Все проблемы были от того, что Руж научился зажигать. Это тянулось ещё с самой молодости, с их подростковых посиделок и игр, с большого круга общения и длиннющего языка, который не уставал болтать. Но теперь, когда уже взрослому и ответственному волку дали взрывающиеся блестяшки и узкие помещения, навык находил применение во всё более непредсказуемом направлении. Техника безопасности и долгая жизнь для неудачников!
Когда же он очнулся, то состояние зверя стало более истеричным. Сначала та плешь на боку, а теперь уже явное покушение на воротник! Воротник!! Он же такой красивый, пушистый и мягкий. Теперь рыжий не стеснялся визжать, причем не стеснялся довольно громко. Еще волк пытался высвободить лапы, но они не поддавались вообще. Это чувство было жутким, что только усугубило истерику Ружа.
- Воротник! Воротник не трожь! Себя пообщипывай! - зверь применил еще несколько высокопарных сравнений и глубокомысленных метафор, касающихся внешности паука, его жизненного уклада и даже не обошел стороной моральные качества его предков. Помолчал.
В висках стучало, нос всё еще чувствовал запах гари, бок был горячий и пульсировал. Честно говоря, горячий был весь Руж, но бок ощущался особенно сильно. Он пытался придумать что-то более впечатляющее, чем визг. Его собственные кристаллы были на лапах, а лапы были в паутине. Это не так просто сопоставить, но выходит, что до них ему не добраться.
Вспомнил. Синис и сольд. Сольд был хорош, но сейчас он скорее был хорош как эпический способ умертвить двух ребят разом. А вот синис мог бы сработать, и сработать как надо, но...
- Даже орбецины иногда делают осечки. То есть ты понимаешь, что я сейчас вообще всё здесь разнесу? - Руж говорил спокойно, но голос подрагивал от растянувшейся улыбки. Ему было чертовски интересно попробовать (всё становится интересным, когда паук царапает твою шею и больно ощипывает) кристалл, но он понимал, что спешка может сильно навредить. Тем более, что синис будет активироваться прямо на его теле, у волка не будет возможности отбросить его подальше.
"Синис, просыпайся, - схема с обращением к спящему соратнику уже была отработана, - Мне нужно уничтожить паутину. Всю, что налипла на мне. Если можешь - так долго, как можешь, - защищай меня от новой."
- Синис! - выкрикнул волк, будто заканчивая ритуал использования кристалла, дав отмашку. Если всё будет хорошо, то совсем скоро его лапы будут свободны, и он сможет продолжить зажигать - тем более, что кроме Ружа и паука гореть больше нечему.

А.
(Не сработало? Не сработает?)
А-а-а-а!! Руж победно даже что-то выкрикнул, но и сам не услышал из-за шипения и гула в голове. Могёт ведь, да ещё как могёт! С истерично-безумным смехом зверь наблюдал за тем, как паук вновь пытается упаковать его (ну еще бы, буйного такого), но у него ничего не получается. Синис работал великолепно!
(Казалось бы, кристалл без мозга и мышления, а понятливее и действеннее некоторых живых и башковитых.)
Волк так сильно радовался своей придумке, что совсем забыл, что у глазастого есть ещё несколько опасных фишек, и что собственный гениальный козырь был только временным спасением. Ничего он не успел сделать дальше.
Лапы у паука были холодные и твёрдые. Руж подумал о неприятном сходстве с закоченевшими мертвецами. К сожалению, это сравнение вогнало его только в больший ужас. Скоро и вовсе было не до смеха - улёгшаяся сверху громада не давала как следует вдохнуть. Да и какое тут дыхание, когда страшно так...
(Поверхностное, прерывистое, и не приносящее должного удовольствия. Ещё и гарью воняло, какой идиот это допустил?)
Понятное дело, Руж замер (только потому что сам захотел). И, как оказалось, вовремя - совсем близко просвистело белесое копьё. Громадина была обескуражена и удивлена, о чём оповестила звуковым сигналом, а ещё чувствовала себя нехорошо, поэтому удалилась восвояси. Стараясь при этом не подавать виду, но рыжий-то всё понял.
С тех пор как затухли последние крупные пучки паутины, вокруг стало заметно темнее. Именно поэтому волк видел продолжение битвы в достаточно общих чертах, но доносящиеся звуки и собственное воображение отлично сработали в связке и заставили сделать определённые выводы.
Например, никогда не переходить дорогу Аризужу.
Потому что этот парень был просто мастером своего дела. Двигался он, казалось, со скоростью молнии, уворачивался от паутины, как мухи уворачиваются от удара газетой, а нападение было выше всяких оценок и сравнений. Непонятно только, из чего и где делают таких супер-солдат, которые рубят громады пополам одним только лезвием.
- Слава Арашу!
Ну вот, теперь это было идеальной остросюжетной сценой фильма. Сначала такой саспенс, потом всё резко ухудшается и ухудшается, затем появляется НЕВЕРОЯТНЫЙ БОЕЦ И ХОРОШИЙ ПАРЕНЬ, который нейтрализует всех плохих, и ещё пафосный и эмоциональный выкрик в конце. На Ружа, как на ценителя, это произвело сильнейшее впечатление.
Левконот выглядел завораживающе в свете своих кристаллов. Аризуж выглядел пугающе. В свете своего чего?
(Крутости, должно быть.)
Руж посматривал на растерянного орбецина и на довольного паука. Чем дольше он это делал, тем сильнее, как ему казалось, он понимал растерянность товарища.
- Синис это круто. У нас требуется четыре или шесть кристаллов для того, чтобы куда-то перенестись. А у вас всего один. Видимо, у нас больше славных мёртвых ребят...
Зверь пошевелился и закряхтел. Вставать не хотелось, уже вообще ничего особо не хотелось. Разве что умыться, покушать и к маме. В любом порядке, но как можно скорее.
- Это был мой любимый бок... - задумчиво произнёс он, пытаясь воссоздать свой образ в голове. Чумазый бродяга какой-то, а не харизматичный красавчик. Нужно было с этим что-то делать, иначе самолюбию начнет наноситься вред.
Ружик поднялся.
- Всё в порядке. Аризуж хороший мальчик. Вы вообще очень вовремя появились. Рыжий замолчал, ожидая дальнейших указаний от Левконота. Не хотелось бы вводить его в заблуждение вопросом о том, куда они идут дальше. Потому что идти уже не так сильно хотелось. А вот если предложат, то отказаться будет вроде как неловко и можно будет прогуляться...

- Ага, - так же неловко согласился Руж, - модификации. Лучше и не скажешь.
Аж два раза.
Волк был вполне готов к тому, что ему объяснят, что эти громады, в принципе, милые, если перед ними сплясать, подойти к ним в определённую фазу луны с волшебным корешком в зубах, который растёт в самой нижней точке Бездны. Или что их едят, а Руж непробиваемый невежда и неудачник, раз так долго возился с каракуртом.
Но, судя по недавней паучьей зрелищной схватке, он ошибался. И повезло ему, что в живых остался. Опять.
Если бы Ружу давали кристалл каждый раз, когда он оставался бы в живых, тусуясь с орбецинами, он был бы уже полностью покрыт ими. Это наталкивало на определённые мысли о происхождении соляных панцирей у хвостатых...
- Хорошо, но... Есть какая-то особая тактика, если уж я встречу каракурта? - кроме паническ.. тактического отступления.
Самое интересное заключалось в том, что Руж считал зрение орбецинов неправильным, а они - его. И побеждало большинство. Так странно половину жизни прожить, считаясь в чём-то абсолютно нормальным, а потом стать синим волком. Невозмутимость орбецинов удивительна. Уж он-то считал цвет своей шерсти отдельным видом психической атаки.
Оставалось только надеяться, что они не станут делать ему одолжение и инвертировать цвета. Тогда все прочно запутаются.

- Спасибо, конечно, но мне предупреждение не поможет. - выдохнул Руж. Не сказать, что он волновался так, как Левконот, или что-то предвкушал. Просто максимально реалистично оценил происходящее и осознал, что совсем не хочет туда идти.
Логово было похоже на подземелье внутри подземелья. Вроде как до этого рыжий ходил по стандартной локации, а теперь увидел что-то более ненормальное, чем окружение его и без того ненормальной жизни.
Вот такая была здесь атмосфера.
Было как-то неприятно темно. Может быть из-за плотного запаха гнили и чего-то.. паучьего.
Верх логова напоминал лавку сумасшедшего мясника. Рыжий задумчиво смотрел на тяжелые мешки с.. провиантом. Ужас нарастал постепенно, потихоньку сковывая лапы холодом, замораживая всё тело. Он становился деревянным волком, и, наверное, эта неуклюжесть была заметна, когда Руж повернулся к другой стене.
Орбенар не видел. Не видел, но очень сильно хотел не видеть ещё сильнее. Каракурт не понимает своей жестокости, но зато они двое - прекрасно. Ни один психически здоровый зверь, будь то волк, орбецин или даже человек, не может так уродовать трупы.
- Я надеюсь, он тогда был уже мёртв, - прошептал Руж. Но всё внутри него бунтовало, глядя на изломанную ужасом морду. Казалось очевидным, что... что ещё в живого волка паук... Волк сильно скривился и сгорбился, горло болезненно сжалось, но он сдержался.
Отсюда был виден бок зверя, и становилось понятно, что это орбецин. Морда была похожа на морду мумии, но остальная часть жила своей жизнью. Действительно жизнью. Кареглазому даже показалось, что эти шарики чуть шевелятся, будто дышат. Или будто паучки скребутся там, внутри, пытаясь поскорее выбраться.
Наверное, когда они вылупляются, то жрут друг друга. Иного объяснения тому, что каракурты не стали господствующим видом подземелья, Руж не видел.
- Я... Она чуть не впрыснула яд в меня, - в голосе Ружа слышались истерические нотки. Ему очень хотелось действительно впасть в истерику. В ней он чувствовал себя комфортно, в ней смирялся со своими эмоциями, бурно выплёскивая их на всех вокруг, и в ней же у него выключался страх. Бесстрашный Руж - зрелище непривычное, но, помимо прочего, очень живучее. Само того не подозревая.
- Обычно мы используем синис, чтобы разнести логово. Но раз у тебя есть огонь… Руж, я был бы признателен.
Волк немного помолчал. Пока он был в состоянии шока, слова доходили до него с меньшей скоростью.
- Верно. Отходим к выходу.
Руж внимательно смотрел себе под лапы. Его бы абсолютно точно вырвало, наступи он на одно из раскиданных здесь яиц.
- Я хочу, чтобы всё в этой пещере сгорело дотла. Надеюсь, ты тоже этого хочешь. - разговоры с кристаллами становились привычными. Хотя скажи дикарю-орденцу кто об этом раньше, он бы не понял. Такому надо учить с детства, пока разум ещё гибкий и легко смиряется со всем, что ему подсовывают.
Как оказалось, рыжий эту гибкость не сильно растерял.
Замешкавшись еще на секунду, Руж сорвал с лапы кристалл огня, положил на пол и пнул, чтобы тот отлетел так далеко, как только возможно. После этого волк поспешил покинуть логово каракурта. Потому что если бы он был кристаллом, то он был бы самым разрушительным в их истории.

В Бездне будто даже дышалось свободнее. Гарью, конечно, пахло, но всё равно свободнее. Внутри медленно поднималось чувство удовлетворения. Понимал ли Аризуж, кого он убил так же хорошо, как понимали орбенары, чье логово они только что уничтожили?
- Лучше бы ночного ужаса никогда не существовало.

Кристалл держался молодцом. Отчасти его преимущества заключались в отсутствии возможности реализовать мимику и выразить своё мнение. Интересно, продолжает ли душа внутри кристалла мыслить и осознавать мир вокруг? И если да, то хорошо ли то, что многие из них перетаскиваются живыми зверьми, или они предпочли бы спокойствие?
Горело хорошо. Всё шипело и лопалось, валил дым. Подумать только - один кристалл и один Руж, а уносят столько потенциальных жизней. От этого что-то приятное лениво плескалось внутри.
-... Каракурты ломают шею.
- Она была у моей шеи. - отчеканил волк, - Сколько ещё всего со мной могло произойти...
Думал о смерти. Думать о ней было тяжело, потому что его разум не мог в достаточной степени объять эту тему. Неприятное, липкое чувство появлялось внутри, сковывало часть Ружа и заставляло себя бояться. В любую из прогулок можно умереть. И это касается не только хардкорного подземелья, но и всего остального Острова. Если думать об этом достаточно долго, то можно сильно испугаться. Ещё можно вспомнить обо всех умерших - о тех, что ушли во сне, что ушли в детстве, что ушли внезапно и тех, кто ждал свою смерть. Наверное, даже видел её.
Итак, осознают ли себя души из кристаллов?

У Левконота было странное понимание медлительности. Может, из-за того, что Руж паниковал, каракурт и показался ему слишком быстрым, слишком большим и слишком смертоносным. А может, скорость движений пауков различается не так и сильно, чтобы обычный волк мог как-то её углядеть.
А вот к огню никаких претензий не было. То, что в обычных уголках мира считалось прерогативой людей, теперь становилось талисманом и привычным способом решения проблем у рыжего. Ещё парочка таких насыщенных месяцев, и они отлично сработаются. Главное в итоге не сгореть на работе.
Уходить прочь было приятно. И дышалось легче, и будто светлее становилось - что вокруг, что в мыслях. Аризуж воспринимался чуть странно, всё-таки он тоже паук, но и зарекомендовавший себя союзник одновременно. Ничего, когда-то было сложно привыкнуть к толпе людей, а пауки, должно быть, не так и сильно от них отличаются в этом плане.
После смены темы Руж оживился. Узнавать новое ему всегда нравилось, а пытаться что-то провернуть - так вообще. Стопорило процесс только его же незнание.
В названии "волчий паук" было что-то привлекательное. Будто этот сорт пауков был наиболее подходящим для рыжего. Не орбецинский, а именно волчий! Тем более, Аризужем в критических ситуациях можно было залюбоваться.
- Я бы хотел послушать обо всех возможных вариантах... Но, кажется, это будет долго. Тем более, главный вопрос не в том, про какого паука я ещё не знаю, а в том, что я не осознаю своих потребностей.
И действительно - какой паук подходит? Сильнее всего Руж нуждался в гибком хвосте-манипуляторе и глазах с функцией орбецинского зрения, но разве может хоть что-то ему помочь в этой ситуации? Ещё ему нравилось решать проблемы на словах (снова минус), бросать кристаллы огня (иногда от этого вздрагивали даже орбецины, что уж говорить о многоногих) и не биться лапами о стены (ну, тут уже точно ничем не поможешь). А каких-то чисто рабочих потребностей будто и не было.
Пытаясь выбрать как можно больше способностей, в итоге их и получишь, но в ослабленном варианте.
Наверное, паук-поводырь был бы идеальным вариантом. Ну такой, который бы еще на полставки убивал других пауков, с которыми Руж не в состоянии справиться в силу своих.. особенностей развития. Эту свою догадку он выразил вслух:
- Мне бы кого-то такого, кто мог бы быть моими глазами и ушами в подземельях. Ну и защита от других пауков тоже нужна.