- Нет, брат, не увидимся...- выдохнул Елс отпуская уже бездыханное тело Херша.
Тело бывшего вожака лежало пред его лапами, распростертое и окровавленное, уродливое в своем нынешнем виде. Стальные некогда мышцы, острые клыки и сильные когти- все кануло в небытие за считанные секунды, стоило лишь перекрыть доступ драгоценного воздуха. И кем бы ты ни был, леммингом прыгающим со скалы в вопиющем экстазе, благородным оленем рассекающим воздух ветвистыми рогами, или стайным хищником с огнем в глазах- конец у всех один. Вот такой вот, в крови, дерьме и бесчестьи.
Где-то поднялась стая птиц, что черной пеленой на миг закрыло небо. Они орали наперебой, они несли этому миру новые, жирные и сладкие вести о еще одной погибели. Пусть лесные жители возрадуются, еще один хищник ушел на покой! Да как ушел, от клыков собственного брата! О, подождите, подождите, а не тот ли это черно-белый зверь, что шел в числе предвестников? Меж братом и сестрой, что покрыты были пеплом и мраком? Точно- точно! Убийца! Цареубийца, братоубийца! И сестру он тоже разорвал на части, окропив родной кровью падшую землю. Гнать убийцу, убить убийцу!...
Велес горько усмехнулся в усы. Что он скажет стае? Да и кто он для стаи? Самозваный Легат с кровью своей родни на устах? От таких ран, как на теле Херша не умирают, разве что промучаясь с добрую неделю. С такими ранами несут к лекарю и ставят на ноги, но нет... То, что вожака придушили, как последнего шакала было очевидным, не хватало еще надписи кровью на снегу "я убил его". Вот только кто поверить в сказку о благородстве и любви, времена проклятых романтиков уже давным давно закончились. Да, возможно несчастный Альянс и вздохнет с облегчением, узнав, что узурпатор мертв, вот только с его преспешниками, обычно, поступают соответственно. А с предателями и того хуже, по совести, так сказать, пусть той совести и кот наплакал.
Выбор был невелик: уйти прочь или вернуться, надеясь на собственное обаяние мозги и склонность стаи. Первое таило в себе чуть ли не больше опасностей и бед, нежели возвращение в обитель, решиться покинуть группу в одиночку, да еще и с зимой на носу мог бы или безумец или самоубийца. Змей не был ни одним, ни другим.
В последний раз пустив тоскливый взгляд на остывающее тело, Черт пустился ровной рысью вслед улетающим птицам.